– Вы получите все, что принадлежало поднявшим против нас оружие, – спокойно ответил Ширам и указал на тела у дымящейся башни.
– Ты прямо-таки неслыханно щедр, мой доблестный саарсан! – Аршаг издевательски склонился перед родичем. – Неужели ты откажешься от своей доли? Тогда что бы мне взять? Прогоревшие обноски с мертвеца или этот отменный саконский нагрудник? Впрочем, еще вчера броня и так принадлежала мне. Но какая радость! Сегодня я получу его в дар от тебя! А что достанется моим воинам? Драные штаны? Присыпка от блох? А, нет – вон та разрубленная шапка. Ее хватит сразу на двоих.
– Ты много говоришь, Аршаг, – устало ответил Ширам. – Много и громко. Твои слова всполошили здешних ворон, но ты ведь говоришь не с ними, а потому не ори понапрасну. Слушай внимательно и запоминай. Двара – не покоренный город. Это новая столица царевича Аюра. Город сдался на нашу милость, и он не будет разорен. И никто не посмеет его грабить, иначе будет казнен как разбойник. Когда мы посадим на трон сына Ардвана, каждый получит то, что ему причитается. А сейчас мы в походе. И если нет жареного мяса, каждый будет довольствоваться сухой лепешкой. Такова моя воля и воинский обычай нашего народа. Пока можешь взять то, что принадлежало мятежникам. Если пожелаешь.
Глава 9
По следу Аюны
Прошел день, другой, однако вестей от дозорных о царевне Аюне в Дваре так и не дождались. Ранним утром третьего дня из ворот столицы юга выехали конные отряды, отправленные Ширамом на поиски его вновь исчезнувшей невесты. Сам он остался в Дваре, готовясь к новым походам. Найти Аюну было важно – но куда больше саарсана сейчас волновало другое. Да, впечатляющий захват самого большого и хорошо укрепленного города на Ратхе заставил накхов вновь поверить в его удачу. Но после недавней свары с Аршагом он понимал, что достаточно мелкой военной неудачи, чтобы погубить все – и его самого, и задуманное им дело.
Даргаш, молодой военный вождь одной из семей рода Афайя, возглавлял разъезд в три десятка бойцов. Он не был новичком в своем деле и уже четыре года водил отряд пограничной стражи под знаменами государя. Он хорошо знал окрестные леса до самой реки Даны, за которой начинались владения непокоренных вендов.
Сперва ему казалось, что вот-вот – и припозднившаяся царевна Аюна со своими людьми покажется из-за поворота столичного тракта. И все, что останется, – с почетом проводить ее в Двару. Однако царевна не появлялась. Более того, остановленные разъездом торговцы в один голос уверяли, что не видели ни дочери солнцеликого Ардвана, ни ее многочисленной свиты. Те же вести приходили с приречной дороги, ведущей к Накхарану, и с мелких троп, хотя там и разыскивать царевну было незачем.
Обеспокоенный Даргаш начал поиски в стороне от дорог. Его мучило нехорошее предчувствие. Конечно, о приказе Кирана подготовить прием для невесты саарсана в Дваре не объявляли, но скрыть такую новость почти невозможно. А на торжище, как он знал, всегда толкутся соглядатаи врага.
Уже очень много лет враг в этих краях был один – лесные венды. Враг непримиримый и упорный. Они все еще числили своими земли, на которых стояла Двара, и далее, вплоть до самых предгорий Накхарана. С древнейших времен венды сражались за приречные степи с накхами, отражая их набеги и в ответ устраивая свои. А затем с востока из-за гор появились колесницы арьев. Накхи были разгромлены в Битве Позора и покорились. Чужаки потребовали и у вендов признать их власть. Некоторые согласились, но те из них, кто не желал смиряться, ушли за реку, в дремучие леса. Арьи в чащобу не полезли: колесницам не развернуться в лесной глухомани. Для этого новым властителям как раз пригодились накхи. С тех пор ненависть свободных вендов к «охотничьим псам» захватчиков только усилилась.
Правда, изрядная часть вендов, мирно живших пашней и выпасом скота, так и осталась сидеть на земле, платя подати Аратте. Непокорные лесные венды презрительно звали их хлапами и грозились, вернувшись, оставить в рабском положении всех тех, кто не возьмется за оружие. Их слова находили отклик во многих хлапских душах. И зачастую набеги вендов отличались не только стремительностью, но и завидной точностью, что заставляло думать о множестве глаз по эту сторону великой реки.
Отряд Даргаша обшаривал окрестности дороги, когда один из воинов крикнул:
– Сюда!
Предводитель спешился и подошел к нему.
– Вот, гляди!
Воин указывал на куст со множеством сломанных мелких веточек.
– Тут дрались, – тихо проговорил Даргаш, оглядывая пожелтевшие листья, устилавшие землю. – Смотри-ка, бурые пятна…
Он начал осматривать место кровопролития.
– Похоже, тут кого-то убили, – не поднимая глаз, проговорил он. – Листья разворошены, на земле кровь…
– Гляньте, что я нашел! – крикнул еще один воин, обшаривавший кусты чуть в стороне. – Серебряная бусина!
Даргаш принял украшение из рук своего человека и начал его разглядывать. Ага, знакомая вещица… Когда он служил Жезлоносцем Полуночи в столице, он видел много подобных зажимных бусин, усаженных зернью. Столичные девушки украшали ими волосы, скрепляя косицы в сложных прическах. Если бусина оказалась на земле, значит косица была растрепана в схватке…
Молодой вождь огляделся. Здесь дорога поворачивает, слева холм, справа осыпь. Он бы и сам выбрал такое место для засады!
– Двое остаются с лошадьми, – начал распоряжаться он. – Вы втроем поспешите к Шираму с новостями. Вы пятеро – следуйте за нами в отдалении, шагах в двадцати, и слушайте мои приказы. Остальным – разойтись широким гребнем, друг друга из виду не терять. Похоже, мы нашли то, что искали.
Вспугнутые приближением людей сороки взвились с недовольным стрекотом и начали кружить над лесом, ожидая, когда чужаки уйдут, чтобы продолжить прерванную трапезу. Но люди не собирались уходить. Они стояли вокруг, не обращая внимания на запах тления, и молча глядели, как один из воинов, сидя на ветке, распутывает косы, на которых висели исклеванные птицами тела.
– Этот наш, из рода Афайя. Этот из рода Зериг. Те двое – из рода Багх, – всматриваясь в искаженные лица убитых, тихо говорил Даргаш. – Харза из рода Афайя был жезлоносцем. Я хорошо его знал… – Он указал на изуродованный труп. – Похоже, эти четверо из тех, кто угодил в плен во время битвы у излучины.
– Так и есть, – подтвердил один из воинов. – Харзу ранили острогой на моих глазах, когда он пытался взобраться на колесницу.
– Значит, их отослали в Накхаран вместе с царевной, чтобы передать Шираму как подарок на свадьбу… – Он повернулся к одному из воинов. – Ты посчитал, сколько тел на кострище лесовиков?
– Не меньше восьми.
– Похоже, тут была нешуточная схватка. А если венды решили сжечь тела прямо здесь, значит спешили. Иначе бы потащили их с собой.
– Там, в отдалении, я нашел обрывок ленты, – подошел один из следопытов.
– Нашей?
– Нет, женской.
– Значит, Аюна со свитой точно здесь побывала, – задумчиво проговорил Даргаш.
– Вероятно, такие ленты будут еще, – добавил следопыт.
– Почему ты так думаешь?
– Эта не просто зацепилась за ветку – ее наскоро примотали.
– Тут могут быть еще следы. – Даргаш поднял голову и приказал: – Обыщите здесь все!
Ширам прибыл на место расправы тем же днем. Увидев обезображенные трупы сородичей, саарсан помрачнел и стиснул зубы. Будь он, как прежде, всего лишь главой рода Афайя, ничто не помешало бы ему прямо сейчас пуститься в погоню, чтобы отомстить вендам за поругание братьев.
Но теперь он еще и правитель Накхарана! Уйти в вендские леса по следам врагов значило бы отбросить его замысел выманить Кирана из столицы и поймать в западню, как говаривал Хаста – точно хорька в тыкву.
А ведь есть еще новости о том, что Аюр жив, – и они важнее всего! Следует немедленно начать поиски, пока его не опередил тот же Киран или кто-нибудь еще, желающий смерти наследника…
Ширам тяжко вздохнул. Он чувствовал себя так, будто его тянут в разные стороны, пытаясь разорвать на части. С тех пор как он стал саарсаном, он не знал ни мгновения покоя. И все равно каждое его решение плодило все новых недовольных.
«Что я делаю не так?» – с болью подумал он.
– Мои люди обшарили здесь каждый куст, – рассказывал Даргаш. – Неподалеку от дороги в овраге нашли пару дюжин объеденных зверями тел. Должно быть, это была свита и охрана царевны. Тела ободраны до нитки. Женщин и добро венды прихватили с собой. Тут поблизости много чего нашли – обрывки лент и платьев, рассыпанные бусы, речной жемчуг… Отряд был довольно большой – не меньше пяти десятков. Ушли, не особо скрываясь, выследить будет несложно. Но венды торопились. Они наверняка уже за рекой.
– Значит, хорошо знали, кого ждут, – задумчиво произнес Ширам. – Знали, сколько охранников будет в обозе царевны. И что подмоги ей ждать неоткуда…
Саарсан вспомнил свою беглую невесту. Еще совсем недавно, возвращаясь с Великой Охоты, он думал о ней ежедневно, с душевным волнением. Представлял, как будет беседовать с ней, и в его мыслях царевна отвечала ему разумно и ласково. Он тщательно подыскивал слова, чтобы рассказать о себе и народе, в который ей предстояло войти его женой. Но его мечтания обратились в прах. Сгорели вместе с крепостью в столице, разлетелись с пеплом подожженной им степи.
Теперь Ширам старался думать о царевне холодно и спокойно – так, будто венды похитили почти неизвестную ему девушку. Ведь она же оттолкнула его, выбросила из своих мыслей, как выбрасывают золу из очага! Сколько презрения и ненависти обрушила тогда на его голову! Нет, он сам не поедет искать Аюну – она этого не заслужила. Просто отошлет Даргаша с его людьми на поиски. Заодно пусть родич разорит ближайшее селение вендов в отместку за погибших братьев. А еще лучше – захватит какого-нибудь племенного вождя с семейством. Даргаш – ловкий следопыт и опытный воин. Он хорошо знает эти земли и уж точно не оплошает.
«Скорее всего, венды, убившие моих воинов и похитившие царевну, вернувшись домой, устроят пир. Если соглядатаи им донесли, что мы пошли на Двару, они будут уверены, что я там завязну. Во время празднеств венды становятся неосторожными. Помнится, одна из жен моего отца этак погубила два десятка вождей за одну ночь…»
Ширам хищно улыбнулся.
«Если Исвархе будет угодно и Даргаш найдет Аюну – пусть тащит сюда. А уж там разберемся, как с ней обойтись…»
Он вдруг одернул себя.
«Нет, о чем я? Она все же сестра Аюра! Ее надо будет сопроводить в Накхаран со всем подобающим царевне почетом…»
Что ж, если Аюна найдется – он возьмет ее в жены, хочет она того или нет. Таково было решение государя Ардвана. Это поможет принести мир и восстановить справедливость. Но для себя Ширам ничего доброго не ждал от этого брака.
– И еще… – добавил Даргаш, окликая погрузившегося в раздумья саарсана. – Мы тут нашли диковинные следы.
– Что еще за следы?
– Погляди сам.
Он указал повелителю на ствол одной из растущих поблизости сосен.
– Кто-то рвал кору когтями. Огромными когтями! А там, на пепле, мы нашли отпечатки лап. Как будто два зверя вроде горного льва, один побольше, другой поменьше, и оба ходят на задних лапах…
Ширам пристально поглядел на него:
– Быть может, это вендские оборотни? Я немало слышал о них. Венды зовут их волколаками…
– Или это один хищник, но тогда и вовсе невиданный, – продолжал Даргаш. – Ибо передние лапы у него гораздо больше задних.
– Покажи-ка мне эти следы, – велел Ширам.
Они отошли к кострищу, на котором не так давно пылали мертвые тела вендов. Ширам присел над вдавленными в пепел отчетливыми, хотя уже и несколько сглаженными следами.
– Вот это да! – пробормотал он.
– Ты знаешь, что это за следы?
– Да, мне приходилось видеть такие – очень далеко отсюда. Если бы я не знал доподлинно, что этот зверь тут не водится, я бы решил, что это молодой саблезубец.
– Зверь появился здесь после того, как костер потух, – добавил Даргаш. – И, судя по отметинам на стволах деревьев, он тоже идет по следу вендов.
* * *
– Ну вот, опять завязка порвалась! Да что ж такое!
Янди остановилась, опустилась на колено, и принялась не спеша связывать кожаный ремешок, обвивавший лодыжку. Рядом недовольно сопел мохнач. Они уже давно бродили по лесу и все никак не могли выйти к вендской стоянке!
Закончив связывать ремешок, Янди выпрямилась, устало потянулась, выгибая спину, и долгим взглядом поглядела на солнце, уже начавшее алеть и клониться к закату. Не слишком ли быстро они идут? Если Аоранг и впрямь решит сейчас в одиночку броситься на толпу распаленных кровью вендов, то, пожалуй, не проживет и мгновения, чтобы всплеснуть над ним руками. В этом случае ей не хватит времени, чтобы увести в лес Аюну… Но посвящать мохнача в тонкости своего замысла Янди не собиралась. А значит, нужно и дальше изображать из себя дворцовую служанку, развлекавшую царевну пением и танцами. Как такой беспомощной певчей птичке не потеряться в лесу?
– Где твои венды? – нетерпеливо буркнул Аоранг. – Ты сказала, что они совсем рядом, я тебе поверил…
– Уже совсем близко, клянусь Солнцем, – скороговоркой зашептала она, трогая Аоранга за руку. – Но послушай, их там много, очень много! Когда они напали на обоз, наши стражники пытались дать отпор, но их было даже не видно среди этих ужасных разбойников! Сама не пойму, как мне удалось заползти под куст…
– Пошли! – хмуро потребовал Аоранг, раздраженно поглядев на болтливую девицу из-под нависающих густых бровей.
«Как же, как же, – подумала Янди. – Нападать следует в темноте, когда венды упьются на тризне по своим родичам. Но уж точно не сейчас!»
– Идем, я готова! Что же ты стоишь? – торопливо ответила она, взмахнув ресницами. – Только бы не напутать и сообразить, откуда я прибежала! Это было так страшно! Они гнались за мной и рычали – ну чисто волки… Ой, а что это твой котик на меня так глядит?
– Рыкун всегда так глядит.
– А он сегодня ел?
– Ел.
– А он много ест? У него очень голодный вид!
Аоранг закатил глаза:
– Пошли уже!
– Да, да, конечно, – закивала девушка – и снова направилась совсем не в ту сторону, откуда прибежала.
Она слыхала, что Аоранг был следопытом, – значит, нельзя дать ему возможность применить свои умения. Отвлекать, заговаривать зубы – и поскорее увести подальше от настоящих следов. Конечно, через некоторое время мохнач раскусит обман. Придется возвращаться обратно и искать следы заново. А уж когда стемнеет, она может и «вспомнить» дорогу…
– Твой зверь не ест людей? – снова заговорила Янди, заметив, что Аоранг скользит взглядом по земле и все сильнее хмурится.
– Нет.
– А чем его можно угостить?
Аоранг с досадой поглядел на спутницу:
– Ничем. Разве что у тебя в поясной сумке завалялись сырые оленьи потроха.
– Нет, там сласти. Хочешь?
Аоранг хотел уже рявкнуть на нее, но передумал.
– Ладно, давай.
– На, угощайся!
Янди вытащила из поясной сумы сплетенный из бересты маленький туесок и вытряхнула на ладонь слипшуюся горсть орехов в меду.
– Я страсть как сладкое люблю! Помнится, в столице…
– Остановись, – шикнул на нее Аоранг, принимая из рук девушки подарок. – Там твоя хозяйка страдает, а ты трещишь как сорока.
– Но я ведь тебя нашла! А ты ее освободишь, – широко распахнув глаза, прощебетала Янди. – О, ты такой сильный! И этот твой зубастый зверь… Только вот разбойников уж очень много…
Она выжидающе поглядела на Аоранга, стараясь угадать, сообразит тот, что нападать следует ночью, или так и будет искать отсутствующие следы?
– Ступай вперед, – рыкнул тот, – да поменьше болтай.
«Не сообразил. Значит, придется еще попетлять».
Когда в лесу окончательно стемнело, они наконец вышли на место. Янди озадаченно поглядела на затухшие угли пепелища.
– Но где же венды?
Заметив подвешенные тела, она громко ахнула и с криком бросилась в объятия своему спутнику.