– Давай, садись. И перестань метаться.
– Я, я… Я просто не понимаю.
– Хватит уже, возьми себя в руки, – раздраженно бросил Мак, – сколько можно, прими ситуацию и придумай, что можно сделать, чтобы ее исправить. А вот эту чувственность засунь себе куда поглубже. Только холодно рассуждая, ты сможешь найти решение. Ты меня понял?
Бродяга, притихший под действием властного голоса Мака, коротко кивнул.
– Оставь это трепыхание чувств бабам. Давай думать, Бродяга, а не расплескивать сопли, – сказал Мак и ушел в избу, на ходу стаскивая с себя лук.
Бродяга обхватил голову руками. Мак разжег из новых поленьев огонь, поставил жариться мясо.
Мак лежал на кровати, когда на пороге появился Бродяга со словами:
– Я не знаю, что мне делать.
Мак скрестил руки на груди. Бродяга вздохнул и прошел внутрь избы. Горький запах шерсти и мускуса, исходивший от шкур животных, так и не выветрился, а парень не мог привыкнуть к нему. Охотник внимательно следил за тем, как парень нерешительно переступил порог. Что-то в его фигуре изменилось. Казалось, Бродяга еще больше осунулся и ссутулился. Парень обвел комнату потухшим взглядом и опустился на пол прямо посередине. Он медленно, по-старчески вздыхая, поджал под себя ноги. И снова произнёс:
– Я не знаю, что мне делать, Мак.
Охотник не шелохнулся, а только продолжал, не отрываясь, смотреть в лицо парню. Бродяга начал перебирать пальцами штанину.
– Какое мне дело до твоих проблем? – донеслось от Мака.
Молчание. Губы Бродяги едва заметно задрожали.
– Ты спас мне жизнь, и я не в праве просить тебя о большем…
– Ты прав. Я достаточно для тебя сделал, – холодно согласился Мак, расправил руки и облокотился ими о колени, – даже больше чем требовалось. Ухаживал за тобой, кормил. Я тратил на тебя время и силы.
Бродяга не мог заставить себя посмотреть в его холодные, безучастные глаза. Он практически боялся встретиться с Маком взглядом, потому что понимал, что не найдет в нем поддержки.
– Хотя бы послушай, что я думаю, – сказал парень.
– Начинай.
На лес понемногу наползала темнота. На небе выделялись только верхушки елей, подсвеченные огнем заката. Тень наполовину закрыла лицо Мака.
– Мне кажется… – голос предательски упал куда-то вниз, до хрипа, Бродяга сглотнул. – Нет, я уверен, что та часть жизни, которая пропала из памяти, связана с городом у моря, – он начал делать акценты ладонью, подкрепляя этими движениями слова, – глупо будет отрицать и то, что меня отравили, раз об этом сказал твой друг, лекарь.
Парень вздохнул и взглянул в лицо Маку. Оно не пугало, а по обыкновению было сдержано и сурово.
– Когда я думал, что же все-таки произошло, когда пытался воссоздать ситуацию целиком, постоянно натыкался на один вопрос: если меня отравили, то зачем тащили через горы? Сколько занимает времени переход через них?
– В среднем полдня. Если знать дорогу.
– Какой смысл в этом действии? Если они хотели меня убить, то почему просто не бросили где-нибудь в канаве? Или не скинули с утеса? В крайнем случае они могли утопить меня, пока я был без сознания. Зачем было тащить мое тело целый день через горы? Чтобы выкинуть его под деревом? – и Бродяга с этими словами развел руками, – если они хотели меня убить, зачем все так усложнили?
– Ритуал?
– Я не понимаю, что значит это слово. В памяти нет ничего связанного с ним…
– Не важно, мысли вслух, – сказал Мак и жестом показал, чтобы Бродяга продолжал.
– В общем, я думаю, если кто-то просто хотел свести счеты – обыкновенное убийство, было бы лучшим решением. Зачем травить меня и при этом жестоко избивать?
– Те, кто сделал это с тобой, либо отводили таким образом душу и пытали тебя, – лицо Бродяги скривилось от злости при этих словах Мака, – либо перед тем как потерять сознание, ты усиленно сопротивлялся.
Бродяга сухо кивнул.
– Избивать ведь можно и без яда, – добавил парень.
– Они хотели видеть, как ты мучаешься? – спросил Мак, и его единственный глаз, не скрытый тенью, зловеще блеснул.
– Но это не дает ответа на вопрос: зачем они перетащили меня через горы?
Охотник откинулся на спинку стула и провел большой мозолистой ладонью по щеке. Если бы не тень, то Бродяга увидел бы, что та часть губ, которая была скрыта от его глаз, дрогнула от легкой улыбки. Казалось, именно этот вопрос и хотел услышать охотник от Бродяги.
– Это и меня поставило в тупик, – Мак подвинулся на кровати, садясь удобнее.
Бродяга грустно кивнул и распрямил затекшие ноги. Мак словно статуя, скрытый наполовину надвигающейся темнотой, смотрел в чернеющее окно.
– Меня явно не ждут обратно, – с горькой усмешкой произнес Бродяга.
– Это точно, – охотник слегка отклонил голову назад и тихо рассмеялся.
– Давай еще раз проговорим все, до чего мы додумались, – предложил Бродяга, – после травмы, у меня все будто выпрыгивает из головы. Я боюсь, что могу что-то упустить.
– Мы поняли, что ты из города у моря, и что кто-то из жителей имел вескую причину не просто прирезать тебя в подворотне, а избить и отравить.
– И еще перетащить через горы, – произнес Бродяга из темноты комнаты.
– Вместо того, чтобы бросить в канаве…
– Сбросить с утеса и утопить. Я это понял, – быстро добавил парень.
– Получается, что у нас больше вопросов, чем ответов. А самое плохое… – Мак сделал паузу, ожидая, что за него договорит Бродяга.
– Что я ничего не помню. Ничего из своего прошлого. Ни одного имени, ни одного конкретного события. Ничего.
Снаружи окончательно стих ветер. Лес замолчал, и всю округу окутала непроницаемая тишина.
– Ты начал разговор со слов: «я не знаю, что мне делать», – сказал Мак.
– Я имел в виду, что не уверен, правильное ли я принял решение.
Мак ждал.
– Я хочу найти тех людей, – и он посмотрел в сторону Мака глазами, полными уверенности и злости, – мне нужно попасть в город. Возможно, когда я увижу родные места, память быстрее ко мне вернется. И я хочу спросить, не передумал ли ты перевести меня через горы, – добавил после некоторой паузы Бродяга.
Кровать уныло скрипнула под охотником. Мак мягко ступая по дощатому полу, подошел к двери.
– Я же отчетливо сказал тебе, готовиться к переходу. Что непонятного?
Мак захлопнул за собой дверь в избу, вдохнул холодный свежий ночной воздух. «Зачем ты это делаешь?» – в голове прозвучал вопрос, на который охотник все еще не мог себе ответить.
Глава 6
– Просыпайся! – крикнул Мак, распахивая с улицы дверь, – уже рассвело, пора начинать работать.
Бродяга простонал и перевернулся на другой бок, чтобы утренний свет не попадал в глаза.
– Я сказал: вставай.
Мак прошел в комнату, взял с пола башмак и на ходу бросил его в Бродягу.
– Да поднимаюсь, – пробурчал парень
Он сел в кровати: лицо помято ото сна, волосы торчат в разные стороны.
– Ты девятый день спишь на моей кровати, сегодня это было в последний раз – будешь спать либо на полу, либо в спальнике на улице.
Бродяга протяжно застонал и рухнул обратно спиной на твердую подушку.
– Хоть не буду видеть этот проклятый стол, – пробубнил он, и скинул ноги с кровати.
– О чем ты?
– Да так, без разницы.
Пока парень одевался, охотник рывком поднял массивную крышку погреба. Мак сделал глубокий вдох, втягивая в себя запах сырости и мокрой земли, прикрыл глаза от удовольствия и спрыгнул вниз. Бродяга слышал, как охотник прошел по узкому тоннелю длинной несколько метров под полом избы. Парень натянул башмаки, надел через голову порванную и мешковатую рубаху с засохшими пятнами крови на правом плече и груди. Из открытой двери тянуло утренней прохладой. Бродяга стоял в проходе и вспоминал, сколько времени он прожил у охотника в избе. «Девятый день новой жизни, и до сих пор ни черта не помню», – сказал он про себя и шагнул наружу.
Мак вылез из погреба, держа в руке два меча, спрятанные в ножны. Он аккуратно сдул с них пыль.
– Зачем тебе это? – спросил Бродяга охотника, когда тот вышел на улицу.
– Расскажи мне, что будет, когда ты появишься в городе? – Мак положил ножны на траву.
– Я не думал об этом.
Охотник молча кивнул, словно не ожидал другого ответа, и двинулся к сложенному костру. Рядом с ним лежали двое освежеванных кролика, подвязанные за лапки к ветке.
– Тебе еще крольчатина не надоела? – спросил Мак безразличным голосом, говорившим: «даже если надоел, у тебя нет выбора».
– Моя удача, что ты меня вообще кормишь.
Парень присел на еще мокрую от росы траву и облокотился грудью на колени. Редкий ветер, вырывающийся из леса, залетал под мешковатую рубашку и морозил живот. Мак в это время, опустив лицо к самой земле и вытянув губы, дул на разгорающийся костер.
– По поводу города. Очевидно, что мне там будут не рады, – возобновил разговор Бродяга.
– Именно, – сказал Мак и громко вдохнув, изо всей силы дунул на тлеющую бересту.
– Значит мне нужно оружие… А зачем мне два меча? – Бродяга подождал и продолжил, – или ты будешь меня защищать?
Мак поднял лицо от земли и, нахмурившись, сказал:
– Ты сам за себя в ответе. Я только хочу немного потренировать тебя, чтобы понять, насколько хорошо ты управляешься с оружием.
– Справедливо, – сказал Бродяга и качнул головой в знак согласия.
Трут вспыхнул, и охотник быстро накрыл взвившиеся на секунду язычки пламени сухими ветками. Мак легко встал с колен и заговорил:
– Я не собираюсь учить тебя всему с нуля, если будет понятно, что ты впервые держишь оружие в руках, то сразу прекратим. На полноценные тренировки у нас нет времени.
Бродяга слушал и сильнее прижимался к согнутым коленям, чтобы хоть немного согреться в утреннем холоде. Мак заметил это и сказал:
– Пока готовиться мясо разомнись немного. А лучше всего пробегись вокруг поляны.
Бродяга поднялся с мокрой земли, встряхнулся и, держа медленный темп, побежал вдоль кромки леса. В небе поднималось солнце. Лес задышал, зашуршал листвой, а парень, чувствуя, непривычную легкость в теле заворачивал на второй круг.
Поели быстро, в тишине. Мак вытер о траву скользкие от мясного жира пальцы и взял с травы два меча.
– Только самое основное, помнишь? – спросил он и протянул один клинок Бродяге.
Парень взял протянутый меч. Бродяга поднял лезвие на уровень глаз, чтобы лучше его рассмотреть. Клинок был чуть короче руки, по краям на нем было множество сколов и зазубрин. Железо помутнело, в некоторых местах в него въелось что-то похожее на сажу. Бродяге сразу не понравился этот меч. Рукоятка с намотанной поверх нее колючей бечевкой царапала кожу, и само оружие было тяжелым, плюс запах ржавчины, успевший въесться в нос.
– Можешь защищаться руками, если тебе не нравится меч, – холодно произнес охотник, заметив как парень то и дело встряхивал руку с оружием.
Мак покрутил головой, разминая шею. Он завел за спину вытянутую правую руку, поворачивая при этом корпус. Тело охотника чуть вздрогнуло как от толчка, и Бродяга услышал, как с глухим хрустом провернулся его плечевой сустав. Мак встряхнулся и посмотрел своим леденящим взглядом на парня.
– Приступим. Начальная позиция, – скомандовал Мак, отодвигая назад правую ногу и приподнимая кончик меча до уровня своей груди.
– Начальная позиция… Хорошо, – неуверенно проговорил парень и попытался повторить позу охотника.
– Что ты делаешь?
– Слушай, я прошлую неделю не могу вспомнить, а ты просишь в какую-то позицию встать, – сказал Бродяга, беспомощно разводя руками.
Под бородой было видно как сжались губы охотника. Он сделал три шага к Бродяге, повернул его за плечи, приподнял руку за локоть, и убедившись, что тот занимает более менее правильную стойку, вернулся на свое место.
– Я буду наносить удары, а ты старайся отбивать их, – отчеканил Мак и уже занес руку.
Бродяга поспешил шагнуть назад.
– Ты издеваешься? Это же настоящие мечи, а я не представляю, что мне делать.
– Послушай. Любой солдат, охотник или лучник скажет тебе, что существует мышечная память, которая не зависит от головы, – Мак говорил и одновременно тряс кончиком меча, как указкой, – я видел парней, проводивших опасный и сложный спарринг, а потом говорили, что в это время совершенно ни о чем не думали. Они просто давали телу делать то, чему его долго обучали.
– Мышечная память? – с каким-то недоверием повторил Бродяга.
– Да. Если ты в «прошлой»… – Мак голосом выделил это слово, – жизни тренировался, то сейчас твои мышцы должны все помнить.
А потом добавил:
– Даже если голова пустая.
Парень хотел еще что-то сказать, но охотник его перебил.
– Не думай, а просто позволь телу двигаться самостоятельно. Я буду бить, а ты парировать.
Мак медленно занес руку и ударил сбоку. Бродяга неуклюже отпрянул назад и, глупо выбросив меч вперед, стукнул им по мечу Мака.
– Попробуй не отпрыгивать, а только отступать на коротком шаге… И не выкидывай клинок чёрт-те куда. Следи за тем, что ты делаешь.
И охотник повторил удар еще раз. И еще раз. Он бил то слева, то справа, иногда сверху, то коротким выпадом пытался достать живот парня. Бродяга же вел себя так, будто и вправду впервые держал оружие в руках. Наконец Мак опустил клинок и вздохнул:
– Видимо придется закончить тренировки, – охотник встал в обычную позу и опустил острие меча к земле.
Мак толкнулся правой ногой и ударил так сильно, как только мог. Он метил чуть выше бедра, повернув лезвие в воздухе. Оглушительно лязгнули мечи.
– Черт! – прокричал от испуга Бродяга. – Что это было? Ты же мог перерубить меня к хренам! Какого…
Он инстинктивно прикоснулся свободной рукой к левому боку и, выпучив глаза, посмотрел на охотника. Мак не изменился в лице, а только сказал:
– Мышечная память, – но видя, что Бродяга зло на него смотрит, добавил. – Я бы повернул лезвие плашмя в самом конце, остался бы только синяк.
Охотник поднял меч и начал заходить с правой стороны. Парень двинулся в противоположном направлении. Они ходили по короткому кругу, пока Мак не сделал первый выпад. Мечи с ужасающе громким звоном столкнулись у самого уха. Парень в последнюю секунду успел отразить удар.
– Не думай, пускай твой тело работает самостоятельно. Доверься инстинктам.
– Легко сказать…
Не успел он договорить, как на него со всех сторон посыпались быстрые и хлесткие удары. Рука Бродяги часто отлетала вместе с мечом в сторону, когда их с Маком клинки сходились. Тогда приходилось уклоняться, отпрыгивать, чуть ли не падать на землю животом, спасая голову. Но один раз, когда парень и охотник находились близко друг к другу произошло странное.
Бродяга оказывается слева от Мака. Охотник слегка пригибается, готовя удар. И в это секунду в голове у Бродяги молнией проносится мысль. Он не успевает полностью ее осознать, а тело уже начинает движение. Парень отбрасывает правую ногу вверх и в сторону, тут же поворачиваясь на месте. Охотник бьет на развороте снизу вверх. Меч со свистом проносится там, где до этого была нога Бродяги. Парень довернул корпус и на легких шагах оказался в трех метрах от охотника.
– Неплохо, – сказал тот, выпрямляясь.
– Это было… Я настолько точно видел, куда ты ударишь, буквально заранее знал. Даже подумать не успел, – широко улыбаясь, проговорил Бродяга.
– Ладно, с мечами пока все. Теперь давай на кулаках.
Мак стянул через голову мокрую от пота рубаху. Бродяга невольно задержал взгляд. Тело охотника было изрезано шрамами. На левом плече несколько мелких неглубоких порезов. От левого ребра до живота спускались три косые полосы. Справа, на груди размером с кулак находилось серое пятно, вмятина. Казалось, что с этого места кто-то невероятной силы очень давно вырвал кусок мяса. А изо спины на правое плечо выползали четыре длинные полосы: следы когтей какого-то животного.
– Хватит пялиться. Я тебе не девка, чтобы любоваться моим телом, – строго прозвучал голос Мака.