В 1994 году началась первая чеченская компания, и они отправились в Чечню. Хоза к тому времени стал начальником службы внешней разведки Ичкерии, а другие «лазанские» полевыми командирами. Изредка они наведывались в Москву.
В 1998 году, когда ФСБ возглавил Путин, эта организация находилась в «разобранном» состоянии. Но постепенно служба контрразведки приводилась в порядок и «лазанские» попали под плотный «колпак». Почти все они в той или иной мере пошли на сотрудничество с «конторой».
Вот и сейчас, оказавшиеся в Москве, Руслан и Борода были взяты оперативниками «под белы ручки», и препровождены на конспиративные квартиры ФСБ. Там Бороде и Руслану ненавязчиво, но доходчиво объяснили, что хорошо бы им оказать помощь своим друзьям, которые держат оборону на площади Минутка в Грозном.
Первым кому дозвонились Борода и Руслан, был один из участников их группировки Балаутди Текилов по кличке «Малыш». В ту пору он был заместителем Салмана Радуева.
В ноябре 1999 года Радуев, отряд которого насчитывал восьмисот бойцов, пытался дать бой федеральным силам в Курчалоевском районе, но был на голову разбит. Сам Радуев вместе с телохранителями исчез, а Малыш подался в Грозный и примкнул к отряду Руслана Гелаева. В Грозном отряд Гелаева держал оборону около автовокзала.
Вечером 21 января Руслан Гелаев сидел в подвале здания автовокзала и пил чай из алюминиевой кружки. К нему спустился Малыш, только что проверивший посты охранения, а заодно переговоривший по телефону спутниковой связи с Бородой.
– Чай будешь? – кивнул Гелаев на закопченный, эмалированный чайник.
– Не для того я скакал к тебе под пулями как заяц, что бы чаи распивать, – Малыш положил свой АКМ на ящик. Сам уселся на единственный в этом помещении стул, предварительно проверив его крепость.
– Зачем же ты скакал ко мне словно заяц? – улыбнулся Гелаев.
– Со мной связался приятель, который сейчас в Москве. Он сказал, что в штабе, в Ханкале у него есть доверенный человек. Когда-то мой приятель помог ему вытащить солдат из плена, его подчинённых. Сейчас этот человек может предоставить нам карту расположения укреплённых позиций русских и схему минных полей.
– А твоему приятелю в Москве можно верить? – поинтересовался Гелаев.
– Я ему верю как самому себе, – твёрдо ответил Малыш.
– Это хорошо, – кивнул Гелаев, – что хочет ваш человек за карту?
– Восемьдесят тон баксов.
– Твой приятель объяснил, как выйти на этого штабиста?
– Да
– Ну, так не теряй времени и забери карту, – Гелаев поставил пустую кружку на ящик, – баксы ты получишь. Для такого дела, я тебе сам денег отмуслякую, и не поддельных, какими Шамиль Басаев любит расплачиваться, а самых настоящих, американских долларов.
Ровно через сутки карта была у Гелаева, и он связался с Басаевым, а тот вечером объявил сбор всех амиров.
– Карту ещё нужно проверить, – с сомнением сказал Хункар – Паша Исрапилов.
– Согласен, – кивнул Гелаев, – я пошлю своих людей разведать проходы и заодно доставить из Алхан Калы боеприпасы. Со мной связался Тарзан и сказал, что привёз их туда. Мы заберём боеприпасы, а заодно проверим достоверность карты.
– Хорошо Хамзат19, проверяй, – кивнул Басаев, – мы уйдём из грозного после двадцать восьмого января.
– Почему именно этот срок? – спросил Асланбек Аблаев.
– Масхадов передал, что двадцать седьмого января в Страсбурге будет проходить парламентская ассамблея Совета Европы. Там на Путина надавят, и он пойдёт с нами на переговоры. А до той поры, нам нужно, держатся в городе.
– Хорошо, – согласился Гелаев, – я пока проверю проход.
– Сделай это завтра и забери у Тарзана боеприпасы, – дал указание Басаев, – а то нам скоро драться не чем будет. Камнями кидаться придётся.
Вернувшись к себе в подвал, Гелаев вызвал своего помощника.
– Рамзан, днём обойди все наши позиции и объяви, что мы завтра ночью уходим из Грозного. Никаких переговоров по рации. Всё держать в строгой тайне, даже от моджахедов из других отрядов.
В ночь с двадцать второго на двадцать третье января, отряд Гелаева тихо снялся со своих позиций и по руслу реки Сунжа ушёл из Грозного в сторону Алхан Калы. Но в село Гелаев заходить не стал, а пошёл дальше в Гайты.
Шамиль Басаев, узнав о поступке Гелаева, был взбешен, но быстро успокоившись, сказал:
– На всё воля Аллаха. Хамзат своим предательством подтвердил безопасность этого прохода.
Получив карту минных полей и расположения опорных пунктов федеральных сил, боевики выставили наблюдателей. Строгов приказал снайперам из отряда ФСБ «Вымпел» перебить их. Пару дней снайпера «чистили» этот участок, а потом охотников надзирать больше не было.
Никаких попыток к переговорам, федеральные власти не делали, и Басаев решил ночью тридцать первого января уходить из Грозного. Несколько групп боевиков на всякий случай выбрались из Грозного, и две группы нагруженных боеприпасами, даже вернулись обратно. Всё было тихо, и боевики полностью поверили в безопасность прохода.
31 января, в шесть часов вечера Шамиль Басаев собрал всех амиров в подземном переходе на площади Минутка.
– Сегодня в 21.00 уходим из Грозного, – объявил он, – отходить будем двумя группами. В первой, пойдут отряды Лечи Дудаева, Хункар – Паши Исрапилова и Асланбека Маленького, – Шамиль указал на карте, и все сделали отметки на своих картах, – пойдём встык между 15 и 752 полками. Там на территории полутора километров нет сплошной линии обороны. Всем сегодня же снять полевую форму и надеть гражданские костюмы, – Басаев посмотрел на окружающих и спросил: – спортивные костюмы, что подарены были на Новый год, сохранили? Вот в них и пойдём. Потом легче будет затеряться среди мирного населения. В Грозном остаётся местный джамаат20 амира Исы Мунаева. Когда мы благополучно уйдём из города, моджахеды Исы попрячут оружие и разойдутся по домам. Да поможет нам Аллах!
Пока Басаев проводил совещание, федералы начали артиллерийский обстрел города, а русло Сунжи спешно минировалось.
Ночью 31 января в 22.30 боевики стали сосредотачиваться в пригороде Грозного, под названием Алда. Перед самым выходом, Адам Нальгиев, начальник охраны Шамиля Басаева, сказал Эдику Эдигову:
– Возьми с собой пару ребят и всё время будь возле Шамиля. Что бы ни случилось, нам необходимо прикрывать его.
Эдик выбрал Мовлади Алиханова и Тулпара Такранова.
Ночи на Кавказе чёрные, зимой, температура не опускается ниже минус двух градусов, и потому снег на равнинах, держится самое большее дня два. Оттого темно и грязно кругом.
– Вон там позиции русских, – шёпотом сказал Эдик Эдигов, указав рукой в сторону дозора федералов.
– Сыро и холодно, – поёжился Мовлади. – Иншалла21 кафары дрыхнут в своих тёплых землянках.
Но русские не спали. Они со дня на день ждали прорыва боевиков. Абрамин – командир роты инженерной разведки полка ВДВ, был прикомандирован к 752 мотострелковому полку. Весь день он со своей ротой минировал русло Сунжи, а вечером пошли обогреться к дозорному взводу, которым командовал земляк Абрамина, Сашка Прохоров.
Как водится, за встречу выпили водочки, только стали болтать «за жизнь», как в землянку пришёл наблюдатель, и доложил, что из Грозного идут боевики, Абрамин и Прохоров вышли в окоп.
– Как тараканы шевелятся, – присвистнул Прохоров, разглядывая поле в прибор ночного видения.
В зелёном свете прибора, всё поле словно шевелилось, так много было там боевиков. Они шли в трёхстах метрах от позиций взвода, Прохоров, длинной трассирующей очередью из своего АК-74 указал куда бить. И началось!
Отряды Хункар – Паши Исрапилова и Лечи Дудаева двигались в авангарде, именно они нарвались на взвод Прохорова. Когда в их сторону понеслась длинная трассирующая очередь, моджахеды интуитивно ушли вправо и тут же попали на минное поле. Всё кругом загрохотало: взрывы мин, буханье миномётов, режущий душу скрежет зенитных установок, грохот танковых орудий. И крики, стоны, вопли моджахедов!
Хункар-Паша от всего этого разом ошалел, и стоял как истукан. В небе зависли осветительные снаряды, стало светло как днём. Кругом был форменный ад! Вокруг Исрапилова вмиг выкосило всех его телохранителей, самого его взрывной волной отбросило в сторону. Он сел на землю и тряс головой, к нему подскочил Лечи Дудаев.
– Куда идти?! – вопил он. – Кругом минные поля! В моём отряде, больше половины шахиды!22
Именно вопли Дудаева подействовали отрезвляюще на Хункар-Пашу.
– Нужно обязательно уничтожить этот опорный пункт кафаров, – сказал он, – иначе нам не прорваться. Пойдём вперёд.
– Мы не дойдём до туда, – орал Лечи, – нас всех перебьют!
– Должны дойти, – Хункар-Паша поднялся на ноги.
Он стал собирать своих людей и повёл их в атаку на позиции взвода Прохорова.
В этот самый момент, ротный 1-го батальона 15 мотострелкового полка капитан Хайруллин, стащил за воротник армейского бушлата наводчика зенитной установки.
– Ну-ка воин, дай ротному пострелять, – сказал он, усаживаясь за зенитную установку.
– Не доверяете, товарищ капитан?! – обиделся солдат.
– Не то, чтобы совсем не доверяю, но лучше самому, – ответил Хайруллин, наводя стволы на боевиков, – Ну пошли!
Первой же очередью, он смёл с гребня ряд боевиков, но тут же пошла вторая волна. Именно в этой группе шли Хункар-Паша Исрапилов и Лечи Дудаев. Смёл и эту цепь Хайруллин.
Установка работала и работала, солдаты едва успевали подтаскивать короба со снарядами своему ротному. Стволы нагрелись так, что казалось их, разорвёт, а боевики всё лезли и лезли. Но вот Хайруллин как косой срезал очередную цепь и всё, больше никто не шёл.
Отряды Дудаева и Исрапилова полегли полностью, во главе с амирами. Видя это, Шамиль Басаев приказал своей группе повернуть правее и идти полем на Ермоловку.
– Там же минное поле! – заорал Маленький Асланбек. Он не пошёл за Исравиловым и поэтому был жив.
– Значит, пойдём через мины, – усмехнулся Басаев, – Аллах поможет нам!
Шамиль Басаев указал рукой на небо и продолжил:
– Взгляни, Аллах уже помогает нам, у кафаров заканчиваются осветительные снаряды. Скоро Аллах накроет нас темнотой, и мы прорвёмся!
Басаев дал команду своим наибам вести моджахедов через минное поле. Начались подрывы. Но если подрывался один моджахед, следом шёл второй, погибал он, шёл третий, так минное поле и преодолевали.
Асланбек Маленький, шедший рядом с Шамилем Басаевым, сказал:
– Шамиль, нам тут…, – грохнул взрыв. Маленькому Асланбеку оторвало обе ноги и разворотило живот.
Взрывом Басаева отшвырнуло в сторону. Идущий в нескольких метрах сзади Адам Нальгиев интуитивно сделал шаг в сторону и наступил на мину. Грохнул взрыв, Нальгиева, Эдика Эдигова, Мовлади Алиханова и Тулпара Такранова как куклы разбросало в разные стороны.
«Лучше бы сидел дома», – с тоской успел подумать Тулпар, когда на него опускалась темнота. Он уже не видел, как другие моджахеды подняли Шамиля и оттащили назад. Они поняли, что по полю, они не прорвутся, станут шахидами. Моджахеды направились к реке, стали прорываться по руслу Сунжи, идя по пояс в ледяной воде, но и здесь были мины. Однако в реке моджахеды находились в мёртвой зоне, и по ним почти не стреляли. Когда кто-то подрывался на мине, то своей гибелью, он прокладывали дорогу другим.
Командир 15 мотострелкового полка, полковник Цеховских, выдвинул развевзвод к Сунже, и разведчики с крутого берега расстреливали боевиков. Подтянули несколько расчётов АГС, зенитную установку и те так же били по руслу Сунжи.
Не Аллах, а безалаберность войсковых тыловиков помогли боевикам. Парашюты в осветительных снарядах отсырели, и два из трёх снарядов, камнем падали на землю. Но вот все осветительные снаряды закончились, и стало темно. Солдаты в «слепую» вели огонь по руслу Сунжи, но теперь боевики несли потерь меньше. В кромешной тьме, многим из них удалось прорваться и уйти в Алхан Калу.
Наконец замолкли все орудия, и наступила непривычная тишина. Лишь изредка постреливали дозорные заслышав подозрительный шум или для того что бы взбодриться. Более или менее вразумительная часть операции «Охота на волков» закончилась.
Тулпар Токранов очнулся от того, что кто-то тряс его за плечо, это был Мовлади Алиханов. Пока Тулпар валялся без сознания, Мовлади успел перевязать свою раненную ногу и осматривал Тулпара.
– Да в порядке я, только затылок ломит, – ответил тот.
– Тогда нужно выбираться отсюда, – шёпотом сказал Мовлади.
– Давай посмотрим Эдика, – так же шёпотом ответил Тулпар.
– Ты что не видишь, он мёртвый! У него же кишки на боку валяются, – Мовлади потянул Тулпара за руку, – пошли отсюда.
Эдик Эдигов, очнулся спустя полчаса после ухода Тулпара и Мовлади. Он стряхнул с себя внутренности Адама Нальгиева, дотянулся до своего автомат, с приклада которого открутил жгут. Перетянув жгутом свою правую ногу, из кармана достал шприц – тюбик с промедолом23, и вколол себе в ногу, после чего потерял сознание.
Пройдя по руслу Сунжи, Тулпар и Мовлади добрались до леса около Алхан Калы и в темноте, упали в воронку. Тулпар, чувствуя, как намокают его спортивные брюки, подумал, что лежит в луже. Пошарил рукой и только тут сообразил, что он на мёртвом моджахеде.
– В Алхан Калу нам лучше не заходить, – сказал Мовлади.
– Нам нужно обогреться, – ответил Тулпар. У него зуб на зуб не попадал: – Иначе мы подохнем от холода как собаки. Пошли тогда в Катыр Юрт.
– Нет, и туда мы не пойдём, – покачал головой Мовлади, – нам нужно как можно быстрее уйти дальше. Греться будем на ходу. Теперь только в движении наше спасение.
Мовлади был ранен в левую ногу, но судя по всему легко, он решил идти в Алхан Юрт.
Туда добрались к восьми часам утра, полностью выбившись из сил. Им дважды повезло: возле села стояла какая-то военная часть, а они умудрились пройти незамеченными. Во – второй раз им посчастливилось, когда они постучались в первый попавшийся дом, где хозяева их обогрели, накормили и дали чистую одежду. Потом, хозяин дома, Али, на своём «Москвиче» отвёз их в Энгеной.
Как не страшен и убийственен был огонь кафаров, но паники в рядах моджахедов не было. Они по возможности старались выносить своих раненных товарищей. К четырём часам утра, первые группы моджахедов достигли Алхан Калы.
В местной больнице хирург Хасан Баиев стал оказывать раненным и обмороженным медицинскую помощь. В эту ночь с он произвёл более восьмидесяти ампутаций. Не было никакого наркоза, и многие моджахеды умирали от болевого шока. Вся больница была забита их трупами и ампутированными конечностями.
Но оставаться в Алхан Кале было нельзя, те, кто нашёл в себе силы и до девяти часов утра покинул село, смог уцелеть. Ослабевшие моджахеды попали в плен, а кто пытался оказать сопротивление, были перебиты.
Выйдя из Алхан Калы, моджахеды направились к селу Катар Юрт. Здесь, остался отряд Арсана Абубакарова, что бы сковать боем кафаров, шедших по следам моджахедов. В отряде Абубакарова было двести пятьдесят человек. Он два дня удерживал село, когда осталось не более сорока человек, моджахеды прорвались из окружения. Абубакаров стремясь оторваться от кафаров повёл остатки людей к селу Чехи Чу, там до гор рукой подать, но не повезло, попали под налёт «грачей»24 и почти все полегли, выжило несколько раненных, угодивших в плен.
1 февраля около девяти часов утра командир 752 полка Уфимцев вызвал Абрамина на командный пункт первого батальона.
– Ну что сапёр, высылай своих людей, разминируй проходы и посмотрим, что наработали за ночь, – сказал полковник.
Уфимцев сразу доложил в штаб группировки, о том, что большая часть боевиков смогла прорваться в Алхан Калу. Ему не поверили и обещали прислать проверяющего. Пока этот генерал приехал, разобрался в ситуации, ушло время. Именно этим объясняется тот факт, что федералы не сразу блокировали Алхан Калу, дав возможность боевикам идти дальше.