Спать не хотелось, увидев, в ряду напротив, оставленную кем-то газету, я встал, взял её и уселся на место. Буду знакомиться с новостями здешнего мира. Я уже практически дочитал газету. Дальше, я собирался, устроившись поудобнее, на жёстком сиденье, подремать. Внезапно, я обратил внимание на какое-то движение в противоположном конце зала. Немного привстав, я увидел, что с противоположного края в зал ожидания вошли двое сотрудников милиции. Они двинулись по проходам, между рядами сидений, проверяя у присутствующих документы.
Ну вот, придётся всё-таки ночевать в камере, как то уже безразлично, подумал я. Не буду дёргаться, надоело. Я, чувствовал себя загнанным зверем, причём совсем не волком. Патрульные, тем временем прошли по крайнему ряду и, повернув на следующий, двинулись в обратную сторону. По какой-то своей системе, они проверяли далеко не каждого пассажира, поэтому продвигались достаточно быстро.
Со своего места я видел, что у одного из них погоны младшего сержанта, а другой – рядовой. Лица раскрасневшиеся, и как бы помягче сказать – не обременённые интеллектом. Форма не слишком опрятная. На поясе, у одного из них, висит резиновая палка. Она выглядела, какой-то самодельной, но тем не менее, вид имела достаточно грозный. По лицу хозяина, мне показалось, что он не задумываясь, пустит её в ход при малейшем поводе.
Они остановились возле какого-то щуплого гражданина и попросили предъявить документы. Мужчина порылся в кармане и протянул сержанту бумаги, при этом рука его слегка дрожала.
– А где паспорт, – прогремел на весь зал голос милиционера.
Мужик, быстро что-то заговорил, с моего места его я не мог разобрать всего, но было понятно, что он пытается им что-то объяснить, какие-то временные справки, разрешения, но сержант не стал его слушать.
– Федя, наш клиент, – сказал он напарнику и они, довольно заржав, подхватили мужика под руки, и буквально волоком потащили из зала к коридору, из которого и появились.
Мужчина ещё пытался что-то говорить, но на него никто не обращал внимания. Я забеспокоился, уж слишком не понравились мне стражи порядка и их действия. У человека хоть какие-то бумаги были, а у меня совсем ничего нет. Поёрзав на сиденье, я стал всё чаще поглядывать в сторону, где скрылись милиционеры.
Прошло около часа, за окнами вокзала наступила ночь, всё больше ожидающих пассажиров начали устраиваться на ночлег. Я тоже успокоился, и начал засыпать. Газету я всю прочитал до последней строки, а больше мне делать было нечего. Усталость и нервотрёпка прошедшего дня взяла своё и я задремал. Проснулся я внезапно, от какого-то шума. В зал опять ввалились давешние патрульные. Лица их были ещё более красные, волосы взлохмачены, а форменные рубахи расстёгнуты до середины груди. Они, весело и громко разговаривая, продолжили проверку документов уже с моего ряда.
И тут я запаниковал по-настоящему. У таких «орлов» можно и до утра не дожить. Они явно были под градусом и чувствовали себя хозяевами жизни. В голове закрутились различные слухи о пьяных «ментах» и я быстро поднявшись, направился к выходу. Лучше где-нибудь в кустах или подъезде до утра просижу. Я, почти вышел в коридор, когда услышал в спину:
– Молодой человек подождите минуту.
Не оборачиваясь, я шагнул в коридор и ускорил шаг.
– Стоять! – раздалось на весь зал.
Я рванул со всех ног на выход из вокзала. Выскочив на улицу, я в два прыжка преодолел тротуар. Начал огибать припаркованный возле входа автобус, стремясь перебежать привокзальную площадь и скрыться в сквере на противоположной стороне. Слева что-то блеснуло, визг тормозов, удар в бок и темнота…
Глава 2 Человек без прошлого
В этот раз сознание вернулось гораздо быстрее, я просто почувствовал, что лежу на чём-то мягком голова болела, но не так как утром в колодце. Я попробовал пошевелиться. Ну, что ж не так уж плохо. Боль в левом плече и в правом бедре, ещё локоть болит на левой руке, но всё вполне терпимо. Похоже, я стал привыкать к травмам, проплыла в голове мысль, и тут же молнией мелькнула другая – а может я уже дома, на своём диване. Я резко открыл глаза, вокруг был полумрак, но было понятно, что это не моя квартирка.
Помещение было на много больше, я лежал на кровати, лицом к двери, над которой слабо светилась синяя лампочка. Повернув голову, я увидел ещё кровати, на которых спали люди, рядом стояли тумбочки. Ноздри уловили характерный запах лекарств, кто-то стонал во сне, кто-то в противоположном углу храпел. Всё понятно – это больница. Только где? В моём мире или в том, куда меня сегодня занесло. Потихоньку сев на кровати, я прислушался к своим ощущениям.
Пока садился, обратил внимание, что у меня перевязаны плечо и левая рука. На правом бедре, под трусами пластырем приклеен какой-то компресс, голова тоже забинтована. Пропали последние сомнения по поводу данного места. Состояние было вполне приличное, поэтому накинув соседские тапочки, я, как был в одних трусах, вышел в коридор.
Резонно предположив, что туалет находится где-то в конце коридора, я двинулся в том направлении, на всякий случай, держась поближе к стенке, и скользя взглядом по дверям. Благополучно добравшись до нужного помещения и сделав свои дела, я пошёл назад в палату, номер, которой, я специально запомнил, когда выходил. Какое это время? Вопрос пока оставался открытым. Я редко в своей жизни посещал больницы, тем более стационары, поэтому мне трудно было сравнивать.
Стены выкрашены голубой краской, потолок – белой, вдоль стен кое-где, стоят кушетки. В противоположном конце коридора, стоит стол дежурной медсестры, за которым она и спит, положив голову на согнутые в локтях руки. Тут на глаза мне попался небольшой столик, на котором лежали несколько газет и потертый журнал. Взяв в руки крайнюю газету, я первым делом глянул на дату «16 июня 1983 года»…
Ну, где-то подсознательно я был готов к этому, поэтому спокойно дошёл до своей палаты и лёг на койку. Попутно осмотрев палату, я в слабом ночном освещении увидел, что в ней шесть кроватей. Все, кроме моей, заняты, возле каждой тумбочка. Большое окно зашторено, в углу умывальник. Осторожно, чтобы не разбудить соседей, я прилёг на кровать и задумался. Итак, я в больнице в 1983 году, без документов, без денег, без знакомых, а теперь даже и одежды не осталось, кроме трусов.
Неожиданно у меня мелькнула интересная мысль. Голова болела, хотя и меньше чем после падения в колодец, значит, я опять ей приложился. Утренняя шишка на затылке тоже никуда не делась, а значит, можно симулировать амнезию, то есть полную потерю памяти. Утром начнутся расспросы: кто, откуда, где документы, а я скажу, что ничего не помню, только имя – Максим. Имя я решил «вспомнить», а то совсем запутаюсь. Естественно, подключится милиция, тем более было ДТП, ну и пусть разбираются, а я посмотрю, как будут развиваться события.
В этом мире у меня никаких следов, естественно, все розыскные мероприятия зайдут в тупик. А пока будут разбираться, по крайней мере, на улицу не выкинут, и кормить будут, всё-таки социализм за окном. Может, в конце концов, выдадут новые документы и всё как-то образуется. С этими мыслями я и заснул.
Проснулся я от того, что кто-то тряс меня за плечо:
– Вставай парень, пора на завтрак идти, уже обход скоро.
Открыв глаза, я увидел мужика средних лет, в футболке и трико, правда одна гача была обрезана по колено, а дальше виднелся гипс.
– Тебя, как зовут, молодец? – продолжил он, видя, что я открыл глаза.
– Максим, – ответил я, вспомнив своё ночное решение и садясь на койке.
– Только мне одеть нечего, – проговорил я, озираясь по сторонам в поисках своего костюма.
– Не беда, накинешь мой халат больничный, я в нём только курить хожу на улицу, – мужик поднялся со стула и, опираясь на костыль, поковылял к своей кровати.
Попутно, указывая рукой, он начал знакомить меня с обитателями палаты.
– Это Игорь, – он указал на ближайшую ко мне койку, – это Алексей Иванович, Толик, Николай, а я Семён, можно просто Сеня, – закончил он знакомство, как раз дойдя до своей койки.
– На, бери, – положил он на край кровати толстый халат, тёмно-коричневого цвета, – а то, мне ещё ходить тяжело, со своей ногой, да пойдём в столовую, а то все уже позавтракали.
И Семён поковылял к двери. Я накинул халат и отправился вслед за ним. Идти оказалось совсем рядом, буквально через две палаты мы зашли в помещение небольшой столовой. Девушка в белом халате, из бачка, накладывала в протянутые тарелки манную кашу, ложила сверху кусочек масла, из небольшой кастрюльки, и наливала в стаканы чай. Возле неё образовалась небольшая очередь и Семён, встав в неё, кивнул мне:
– Максим, вон там тарелки возьми и стаканы, ложки потом возьмём.
Я взял со столика в углу посуду и вернулся в очередь. Через несколько минут мы подошли к девушке и Семён, поздоровавшись, сказал:
– Марина, это новенький, Максимом кличут. Его ночью, на скорой привезли. После ДТП.
– Да, знаю я, сама руку перевязывала, – улыбнулась она.
– Как рука-то? – стрельнула она в меня голубыми глазами.
– Да ничего, болит немного, – промямлил я в ответ.
– До свадьбы заживёт, – подвёл итог Семён, – ты, это, Марина, скажи Любовь Павловне, чтобы ему одёжку какую-нибудь выдала, а то у него только трусы остались.
– Ладно, после завтрака скажу, – засмеялась девушка, накладывая кашу.
Мы отнесли тарелки на свободный столик у окна, и я вернулся за чаем. Девушка, всё также мило улыбаясь, налила мне два стакана чая, а хлеб все брали сами с подноса, где стояла чистая посуда. После вчерашней вынужденной голодовки, каша показалась мне на удивление вкусной, и я расправился с ней за две минуты. Дожидаясь пока поест Семён, я пялился в окно, за которым был небольшой больничный дворик, а дальше знакомая улица.
Я узнал это место – первая городская больница. Наконец, мой сосед закончил завтракать, и мы направились в палату. В палате царила тишина, нарушаемая негромким щебетанием радио.
– Сейчас врачи пойдут с обходом, – сказал Семен, укладываясь на койку и пристраивая поудобнее ногу в гипсе.
Я тоже прилёг поверх одеяла, не снимая халата. Меня слегка потряхивало, сейчас буду признаваться в потере памяти, не уверен, что всё пройдёт гладко. Ну, выбор у меня был не велик, раз решил симулировать амнезию, буду стоять до конца. Спустя некоторое время в палату вошли люди в белых халатах: двое мужчин и две женщины. Так как моя койка стояла ближней от двери, ко мне подошёл один из мужчин, остальные врачи тоже разошлись по своим больным.
– Меня зовут, Иван Сергеевич, – представился он, – я дежурный врач. Сегодня суббота и в больнице только дежурная смена. В понедельник вам назначат постоянного лечащего врача.
– Я посмотрел, с чем вас к нам привезли, – он открыл тоненькую белую папочку, – кстати, как вас зовут? После обхода, я пришлю дежурную медсестру, она запишет ваши данные, а то при вас никаких документов не было. В ординаторской есть телефон, можете позвонить домой, а то наверно родные с ума сходят.
– Меня зовут Максим, больше я, к сожалению, ничего не помню, – собравшись с духом, вымолвил я.
– Как так, а фамилию, отчество, адрес? – удивлённо уставился он на меня через очки.
– Ничего доктор, полный вакуум, – потёр я затылок.
– Странно, – протянул доктор, уставившись в папку, – черепно-мозговая травма, передний вывих плеча. Большая гематома на правом бедре, надо, кстати, рентген сделать, – задумчиво начал читать он про мои болячки.
– Видимо это последствия травмы головы, – продолжил он после небольшой паузы, – но это совсем не моя компетенция. Надо показать вас специалисту, но это только в понедельник, с распоряжения зав. отделением.
– А как вы в целом себя чувствуете, плечо болит? – спросил доктор, слегка касаясь моего плеча.
– Немного болит, когда руку поднимаю, а так ничего. Вот голова сильнее болит, -показательно трогая затылок, ответил я.
– У вас, несомненно, сотрясение мозга, нужно как можно больше лежать. Плечо мы вам выправили и наложили специальную удерживающую повязку. Носить её придётся минимум три недели, а то может развиться так называемый «привычный вывих плеча». Потом всю жизнь мучится, будешь. Так что руку тоже береги и сильно не напрягай. После обхода подойдёт медсестра, померит давление, возьмёт кровь на анализ и выдаст баночку для мочи. Да, и таблетку тебе даст от головы, я её предупрежу. А сейчас, покой и только покой, – закончил он, переходя к следующему больному.
Остальные врачи в это время разговаривали со своими больными, но тайком бросали на нас любопытные взгляды. Я был уверен, что они слышали про мою амнезию, палата не такая уж большая. Вытянувшись на кровати, я прикрыл глаза и постарался успокоиться, сердце бешено колотилось. Итак, первый шаг к легализации в этой реальности сделан. Конечно, это просто врачи-травматологи, но человеческий мозг, даже в наше время мало изучен, так что буду надеяться, что моя авантюра не провалится.
Спустя некоторое время врачи закончили обход, и вышли из палаты. К моей кровати, опираясь на костыль, подошли первые любопытные. Семён и ещё один рыжий мужик, с высоким корсетом на шее, и рукой на перевязи, кажется, Николай.
– Ты, что, правда, ничего не помнишь? – озвучил интересующий всю палату вопрос Семён.
– Абсолютно, – я сел на кровати, – только имя в голове сохранилось, а дальше как белый лист. Пустота в мозгу полная. Ни кто я, ни откуда, чем занимался, где жил – ничего не помню.
– Да, дела… – озадаченно протянул Семён и все мужики, как-то разом заговорили, вспоминая о подобных случаях.
Одни что-то читали про потерю памяти, другие по телевизору слышали. Пожилой мужчина, Алексей Иванович, как оказалось бывший фронтовик, рассказал, что когда лежал в госпитале, после ранения, у них был солдат, после контузии, который тоже ничего не мог вспомнить, даже имя.
– Но, где-то недели через три память к нему неожиданно вернулась. Как-то разом всё вспомнил и потом ещё на фронт стал проситься, – закончил небольшой рассказ, бывший солдат.
В общем, подкинул я тему для разговоров надолго. Сам я старался в обсуждении не участвовать, только односложно отвечал на обращённые ко мне вопросы. Вдруг сболтну, что-то лишнее, я же не профессиональный артист, дело для меня новое.
Вскоре пришла медсестра, померила давление, взяла кровь на анализ.
– Давление, чуть повышенное, но не критично. Вот выпьешь эту таблетку и вот эту капсулу, только не разжёвывай, сразу глотай, а то очень горькая. Только сначала лучше мочу собери. На тару, сходишь в туалет, сделаешь дело, и оставишь на столике, увидишь, там стоит. Вот под банку положишь направление, – протянула она мне маленький листочек и баночку.
– Только имя и фамилию подпиши, – закончила она и собралась уходить.
– Я не помню свою фамилию, – пробормотал я и почувствовал, что краснею, всё-таки врать я ещё не научился.
– А, точно, мне же Иван Сергеевич говорил, что у тебя черепно-мозговая, – она на секунду задумалась, и продолжила, – пиши Непомнящий. У нас с такой фамилией в отделении больных нет, так что, не перепутаем твои анализы. Я сейчас дежурному скажу, он на твоей истории болезни напишет эту фамилию. А в понедельник, начальство пускай разбирается. Как закончишь, подходи в сестринскую. Сходим на рентген тазобедренного сустава, на первый этаж, я покажу.
Она вышла из палаты, а я с баночкой направился выполнять её указания. После посещения рентген кабинета, я вновь вернулся в палату, по дороге взяв, со столика в коридоре, пару газет и погрузился в чтение. Мне всё было интересно, даже новости в политике и в мире. Я старался как можно полнее изучить время, в которое попал. Я и местные новости, про заседание обкома КПСС и про дела в колхозах и совхозах прочитал.