Ева перебила собеседника:
– Я это видела по телевизору и на картинках, не думаю, что если увижу всё это вживую, то что-то изменится. Есть ещё предложения?
– Я всегда знал, что ты странная, но чтобы настолько! Сходи завтра в Хай-Лайн-парк. Тебе понравится, там как раз есть уединённые места, куда ты можешь зайти, присесть на лавочку и насладиться своей депрессией. Тебе понравится.
Тайнова понимала, что разговор заходил в тупик, и решила поменять русло диалога:
– А у тебя что нового? Ты всё ещё встречаешься с той девушкой?
– С Мэгги? Да. Мы помолвились. Собираемся пожениться через четыре месяца, – при этих словах Ева поперхнулась. – С тобой всё в порядке? – Роберт встал со стула, желая помочь девушке.
– Да-да, – откашливаясь, произнесла Ева. – Так ты всё-таки решился? А она… Она в курсе, чем ты занимаешься? И всё равно хочет связать с тобой жизнь? Завести детей?
– Ты так говоришь, будто я преступник.
– Хуже… Ты детектив. То есть она готова к тому, что в один прекрасный день тебя могут убить на задержании, и она одна с ребёнком будет метаться, не зная, что ей дальше делать, так как все эти обещания твоих сослуживцев помочь «если что» на самом деле гроша ломаного не стоят. В итоге, если она не справится с депрессией после твоей смерти, будет искорёжена не только её жизнь, но и жизнь ни в чём не повинного дитя, и потом…
– Стоп. Стоп. Остановись, – Роберту пришлось повысить голос, чтобы остановить Тайнову и успокоить внезапный всплеск эмоций. – Ты сейчас говоришь обо мне или о себе? Рана из детства?
– Прости, – Ева закрыла ладонями глаза. – Прости, прости. Я… Я не знаю, что на меня нашло. Я не умею общаться с людьми и ещё раз с блеском доказала это. Я не хотела тебя обидеть, – она смущённо опустила глаза вниз, молча ругая себя. – Нет никакой раны из детства.
– А как ты видишь свою дальнейшую жизнь? – Пратт отодвинул от себя стакан и поближе наклонился к Тайновой. – Как свою жизнь видишь ты? Сейчас ты всё ещё достаточно молода в свои двадцать девять, но потом? Может быть, сейчас ты и нужна на работе, и тебя не смущает тот факт, что ты живёшь в маленькой комнатушке в отдалённом районе, без друзей, родных, любимых. Существуешь абсолютно одна, не давая ни малейшего шанса людям сблизиться с тобой. Но что будет потом? Потом, когда тебя сменят более юные и умные коллеги, а тебя отправят на пенсию. Что будет, когда у тебя отнимут твою любимую работу? Останешься никому не нужная и всеми забытая. Никто не вспомнит о тебе ни при жизни, ни после смерти. Никто не расскажет о тебе своим внукам. Никто не придёт на твою могилу. С этими мыслями ты будешь сидеть в своей комнатушке и напиваться до беспамятства, а в итоге твой труп найдут соседи от того, что ты завоняешь. Похоронят тебя как бомжа за счёт государства, хотя ты можешь завещать своё тело науке и тебя будут изучать студенты, по отдельности доставая твою руку или ногу из формалиновой ванны. Извини за прямоту, но ты тоже меня только что заживо похоронила.
– Ты прав, мне нечего тебе возразить, – Ева сделала внушительный глоток вина.
Атмосфера между собеседниками наэлектризовалась до предела. Оба нервничали от нависшего неловкого молчания, оба не хотели его нарушать. Пратт, не проронив ни слова, вышел из-за стола и направился в сторону барной стойки. Ева еле слышно ругнулась.
«Люди имеют право на счастливую жизнь. Люди имеют право на жизнь. Ну почему я вечно лезу не в своё дело?»
– Я решил перескочить стадию под названием «виски» и сразу перейти к стадии «коньяк». Ты не самый простой человек, я ещё тогда это понял, но сегодня ты вся на нервах. Что происходит? Ты переживаешь из-за какого-то дела?
– Хм, – Ева невольно усмехнулась, – даже если бы и было дело, которое могло бы меня расстроить, я бы тебе о нём не рассказала. Разглашение информации, знаешь ли.
– Не-ет, – Пратт наигранно протянул, – это естественно, но что если немного пофантазировать? Чисто гипотетически могло бы существовать такое дело, которое расстроило бы тебя по необъяснимым причинам? Придумай сказку. Гипотетическую сказку.
– Чисто гипотетически? Дай подумать, – Тайнова поднесла руку к лицу и тихонько постучала указательным пальцем по губам. – Ну, допустим, чисто гипотетически героиню моей сказки могло расстроить одно дело. Предположим, существует некий герой, антагонист, и он совершает преступление. Возникает вопрос: какое преступление? – Ева замолчала, вопросительно смотря на Роберта.
– Допустим, убийство, – продолжил Пратт.
– Хорошо, значит, убийство. В нашей сказке убита девушка, очень юная девушка, предположительно из неблагоприятных слоёв общества.
– Хорошо, – Пратт увлёкся разговором, от сосредоточенности у него вздулась вена на лбу. – Продолжай. И как могла быть убита эта девушка?
– Оглушена ударом по голове, смерть наступила вследствие обильной потери крови от тринадцати ножевых ранений. Брюшная полость вспорота. Ранения нанесены разными орудиями. И дабы добавить пикантности нашей истории, допустим, была ещё и изнасилована после смерти.
Роберт перебил Еву:
– И чтобы в этой истории появилась нотка мистики, допустим, что ни одно орудие преступления найдено не было.
Эти слова насторожили Еву. Она удивлённо уставилась на знакомого, ожидая продолжения истории уже из его уст.
– Да уж! Уф, – Роберт стряхнул капельки пота с лица. – Ну и фантазия у тебя. Если бы мне пришлось читать такую сказку, я бы тоже расстроился гипотетически. Хорошо, что мне не пришлось, а вот специальному агенту Сэму Блэйку в далеком 1987 году пришлось, – напряжение Евы усиливалось, а Пратт всё продолжал: – Ты либо экстрасенс, либо у тебя незаурядная фантазия, либо ты прочла про это раскрытое дело где-нибудь на просторах интернета. Нет. Ты по Discovery посмотрела. Я прав? Они любят снимать истории про раскрытые дела. Почему тебя расстроило дело почти тридцатилетней давности?
– Да? Не знаю, – Ева была в замешательстве. – Только я не помню, где мне попадалось это дело, но хотела бы освежить память в целях саморазвития. Так где я могу его найти?
– Этого я не знаю, если хочешь, могу запросить документы по этому делу. Лично я с ним сталкивался на курсах повышения квалификации, лекцию нам тогда читал сам агент Блэйк. Я думаю, его можно найти в архивах.
– Напомни мне, что там было дальше, это было единичное убийство или серия?
– Серийный убийца. Но он не успел особо разойтись, было ещё две жертвы, а потом его поймали. Наши умельцы из Квантико постарались. Закончил этот антагонист на электрическом стуле. Дай мне два дня, я найду материалы по этому делу, они уже не засекречены.
– Это было бы здорово.
Их разговор прервал телефонный звонок. Звонил телефон Пратта, он извинился и вышел из-за стола.
Ева осталась наедине со своими мыслями. Услышанная информация словно снежная лавина обрушилась на голову. Девушка осознавала, что строить предположения ещё рано, но и без того мучащее чувство тревоги сейчас ещё более мощной волной накрыло всё её сознание.
«Это может быть всего лишь совпадение. Я не могу сейчас делать никаких выводов, не посмотрев материалы по делу. В любом случае выводов может быть только два: если картины преступления идентичны, то у нас подражатель, если есть хоть мельчайшие расхождения, то совпадение».
Еве захотелось покинуть это тёмное помещение со всеми этими шумными людьми и сейчас же оказаться в тишине своего номера. Недолго думая, девушка схватила свою куртку и пиджак знакомого и выбежала на улицу. К тому моменту Пратт уже закончил разговор по телефону и, покуривая сигарету, разговаривал с незнакомцем низкого роста. Ева решительно прервала их беседу:
– Роберт, вот твой пиджак. Я немного устала и хочу вернуться в отель. Спасибо большое за вечер и за выпивку, в следующий раз угощать буду я, – Тайнова сунула пиджак ему в руки и спешно пошла в сторону метро. Полностью погружённая в свои мысли, она не заметила приближающихся шагов за спиной.
– Можно я хоть провожу тебя до метро? Ты так молниеносно прервала вечер, что я даже не успел передать тебе слова Мэгги. Она пригласила тебя к нам в гости на ужин. Я так много рассказывал о тебе, что она лично захотела с тобой познакомиться.
– Спасибо за приглашение, но ужины со мной обычно превращаются в кошмар. Я не лучший собеседник для счастливых дружеских посиделок.
– Если ты всё время так будешь говорить, то так и будет. Иногда следует просто попробовать. В любом случае иначе ты не получишь материалов по делу. Выбирай.
Ева резко остановилась. Она подошла вплотную к мужчине и посмотрела прямо ему в глаза.
– Ты похож на тех людей, которые меня бесят, но всё равно не бесишь. Как тебе это удаётся?
– Просто мы похожи, только я старше и лучше, – Роберт улыбнулся. – Вот и станция метро. Я заеду за тобой послезавтра. Мы живем в Бруклине, чтобы тебе было удобнее, я заеду за тобой в отель в восемь часов вечера. Будь готова.
Знакомые по-дружески поцеловали друг друга в щёку на прощание и разошлись. Ева возвращалась в свой одинокий номер в отеле.
* * *
Два дня. Два дня Тайнова пыталась ощутить энергетику этого города. Она усиленно старалась понять, что заставляет миллионы людей любить этот город, что заставляет их оставаться в этом городе, что заставляет их возвращаться сюда. Но всё безуспешно. Ева не чувствовала сути этого города. Он представлялся ей мешаниной из стекла, бетона и металла. Безликий, холодный, грубый. С вечно сияющими огнями Таймс-сквер, с непрекращающимися звуками сирен скорой помощи и полиции, с кучками снующих туда-сюда туристов и местных жителей и даже с въедливым запахом жареной вонючей еды быстрого приготовления, со всем этим город казался ей пустым. Она каждый вечер просматривала хроники криминальных событий за день, порой их количество достигало сотни: кого-то убивали, грабили, насиловали. Тела находили то в подземных переходах, то в мусорных баках. Преступников ловили и не ловили. А на утро другого дня ведущий утренней передачи как ни в чём не бывало, улыбаясь своей белоснежной улыбкой, рассказывал о погоде. Город контрастов? Колыбель жизни? Может быть, но не для неё. Ева даже послушалась совета Пратта и побывала в Хай-Лайн-парке. Она нашла уединённую лавочку, скрытую от многочисленных глаз туристов, села на неё, вдохнула полной грудью воздух огромного мегаполиса и… Ничего. Просто парк, просто лавочка, просто город. Возможно, в глубине души она понимала, что виноват в этом вовсе не город – это ей нигде не было места.
Сегодня Тайновой предстояло знакомство с ещё одним обитателем Нью-Йорка. Она не знала, чего ожидать, и решила подстраховать себя хотя бы в одном – поела сэндвичей перед выходом.
Роберт задерживался, но Ева не переживала. Она понимала, что эта работа не подвластна их планам. Детектив приехал в 8:30 вечера, он выглядел уставшим и обеспокоенным, почти весь путь до дома они промолчали. Ева не решалась заговорить первой, так как сама не любила, когда её отвлекали от размышлений. По пробкам они добрались с Манхэттена до Бруклина за час. Когда машина была уже припаркована, Роберт заговорил:
– Извини. Тяжёлый день выдался. Отчёты, отчёты и ещё раз отчёты. А ты как?
– Обычно, немного не по себе.
– Мэгги удивительная, она обладает даром снимать усталость.
Они подошли к двери двухэтажного кирпичного дома. Роберт нажал кнопку дверного звонка.
– Почему вы так долго, ужин почти остыл. Проходите скорее, – дверь открыла миловидная хрупкая девушка с пронзительно карими глазами и белоснежной улыбкой. – Ева, я так рада с тобой познакомиться, – девушка обняла Тайнову и поцеловала в щёку как лучшего друга, которого так давно не видела. – Ты, Ева, ещё красивее, чем я думала. Ну вот, теперь буду ревновать Роба, – не унималась хозяйка. – Сразу видно, что ты постоянная клиентка спортзала, и куртка на тебе классная, я тоже хотела купить в этом сезоне такую же, но соблазнилась на пальто.
– Ева, это Мэгги, – Пратт вмешался в монолог своей невесты.
– Очень рада знакомству, Мэгги. Очень красивое платье, оно такое, – Ева замялась, она не была сильна в комплиментах, – такое розовое.
– Розовое, вот именно, подарок Роба на день рождения. Я специально его сегодня надела, хотела показать, что у Роба совершенно нет вкуса.
– Я знаю, – вырвалось у Евы. – Он же считает меня своим другом.
– Ха-ха-ха, – Мэгги рассмеялась. – У тебя есть чувство юмора, ты мне всё больше и больше нравишься. А Роб меня предупреждал, что ты странная, и хмурая, и унылая. Я так и знала, что он всё как всегда выдумал.
Ева бросила мимолётный взгляд на Пратта и еле слышно прошептала:
– Какой ты предусмотрительный.
Роберт промолчал.
– Что вы стоите, садитесь за стол. Сегодня я особенно постаралась. У нас на ужин свиные рулетики с изумительной начинкой, салат «Цезарь», красное сухое вино и тирамису на десерт, – хозяйка явно гордилась собой.
Ева решилась сделать ещё один комплимент:
– Мэгги, ты, видимо, вкусно готовишь.
– Я? – девушка изумлённо посмотрела на гостью. – Что ты, я совершенно не умею готовить. Ни одна уважающая себя девушка Нью-Йорка не умеет готовить. А зачем? Вот в ресторане, что в двух кварталах от нашего дома, готовят очень хорошо, я там это всё и заказала.
– Тогда… в чём же ты «постаралась»?
– Я очень внимательно изучила меню и целый час выбирала блюда. Обычно я просто тыкаю пальцем или прошу привезти блюдо дня.
«Язык мой – враг мой», – пронеслась фраза в голове у Тайновой.
Гостья села за стол, а хозяйка вечера суетливо бегала вокруг, раскладывая еду навынос по тарелкам и продолжая тараторить про то, как они познакомились с Робертом, про то, какой он удивительный, про то, какая удивительная она и вообще как всё удивительно и какой замечательной оказалась Ева.
Через двадцать минут стол был накрыт, и Мэгги, немного успокоившись, присоединилась к гостям.
– Расскажи о себе, Ева. Вот мне Роб рассказывал, что ты самый лучший детектив России.
От этих слов «самый лучший детектив России» поперхнулась едой.
– Это слишком громкое заявление. Скажем, я неплохо справляюсь со своей работой в своём городе.
– О, этот город, я так хочу побывать в этом городе, меня так интригует Россия, я даже передачу смотрела про Сибирь.
– Это… очень мило, – Тайнова скривила уголки губ, изображая улыбку.
– А сколько преступников ты поймала?
– Достаточно.
– А поконкретнее?
– Мэгги, – в разговор вмешался Пратт, – Ева в отпуске, и мы не будем разговаривать за столом о работе.
– Ты прав. Как рулетики?
– Вкусные, – они и правда были вкусные, хотя Ева никогда не считала себя гурманом.
– А у тебя есть парень или жених?
– Нет.
– Нет? Как такое вообще может быть у обладательницы столь красивого строгого лица и обворожительных зелёных глаз? Или это линзы?
– Нет. Это глаза.
– Я вот всегда мечтала, чтобы у меня были зелёные глаза, даже линзы носила, но потом приняла решение, что к моим чёрным длинным волосам больше подходит именно карий цвет глаз.
– Угу. Так правда лучше. А чем ты занимаешься, Мэгги?
– Я начинающий художник и сценарист. Прохожу курсы сценаристов. А рисую ещё со школы.
– А как ты относишься к работе Роберта?
– О, я им очень горжусь! Он стоит на защите американцев, на защите нашего общества, это лучшее, чего можно желать. Он настоящий супермен!
– Здорово. Ты очень милая, Мэгги. Роберт, а ты принёс мне документы, о которых мы разговаривали два дня назад?
– Да, – Роберт оторвался от тарелки с мясом и салатом, – с этим не было проблем. Я решил не усложнять себе работу и не рыться в архивах, просто позвонил мистеру Блэйку, он выслал мне свой очерк с этим делом по почте. В принципе, там всё, что может тебе пригодиться.
– Ты не спрашивал у него, не освещалось ли это дело в прессе?
– Спросил. Он говорит, что об этом печатали некоторые местные газеты, но широкого охвата не было. Дело достаточно быстро раскрыли.