Гарди Ноон взглянул на часы. До рассвета оставалось еще два часа.
«Неплохо, за семь часов преодолел двадцать километров. Ну, почти преодолел», − шатаясь, он еще сделал несколько шагов и оказался на вершины холма. Внизу, в пятистах метрах от него, красиво отсвечивая в красноватом свете Орхона, лежал скоростной хайвэй, соединивший западное и восточное побережье континента.
Несмотря на глубокую ночь, по нему с периодичностью пары минут неслись автомобили, в основном тягачи с огромными трейлерами. Вдохнув воздух полной грудью и улыбаясь, Гарди Ноон шагнул вниз. Неожиданно перед ним словно выросла стена песка. Парень с ужасом увидел, что она его накрывает, загибаясь вверху словно волна.
– А-а! – раздавшийся было вопль, тут же пропал – открывшийся в крике рот Гарди мгновенно был забит песком.
И последнее, что видел задыхающийся и проваливающийся под землю элл, это бледно-красный «глаз» Орхона с черным «зрачком» посередине.
«….из земли появляются всякие фантастические твари и пожирают людей», − мелькнуло в голове. И это было так страшно, что сердце молодого парня не выдержало и лопнуло, не давая ему погибнуть более мучительной смертью…
Ровно через двадцать пять часов, отсчитав положенные миллиарды колебаний кристаллика кварца, запущенная Гарди Нооном программа в коммуникаторе включила его. И буквально через несколько секунд умное электронное устройство испустило в пространство сотню мегабайт информации, как последнее прости молодого, умного элла, так и не сумевшего пройти оставшиеся ему какие-то пятьсот метров. Через пару мгновений, скользнув в один из серверов связи, они были плотно утрамбованы с другими битами информации и плотным терабайтным пакетом выстреляны в Космос и, отразившись от спутника-ретранслятора, осели на одном из серверов, расположенном прямо в столице эллов – в Корносе.
Глава 6
«Жизнь как зебра, что белая полоска, что черная. Все равно − не укусит, так лягнет», − Алекс Дронов, согласно стартовому расписанию, устраивался в своем кресле первого помощника капитана грузового звездолета С3215–61. Если учесть, что экипаж звездолета такого класса состоял только из двух человек – капитана и его помощника, то приставка «первый» в должности Алекса звучала несколько издевательски. Первый – он же последний. Старший куда пошлют.
Позади две недели потения на тренажерах, сдача экзамена допуск на право управления грузовым звездолетовм класса С3 и легкая пирушка с новыми коллегами, к которым жизнь–зебра, как и к Алексу хорошо приложилась копытом, забросив в самую глухомань Федерации Планет, в двадцать первый сектор.
«Первый рейс, а сколько их еще будет – рутинных, без какого-то либо адреналина в крови. Это тебе не прыгать в гипер под вой сирены предупреждения лазерной атаки эллов или лихорадочно самому наводить боевой лазер на противника, стараясь выстрелить первым. И при этом невольно косится взглядом на монитор бортового компьютера с красноречивой надписью: «Осталось 10% живучести» − еще одного залпа крейсера эллов не выдержать.
В обязанности первого помощника входило проверка грузовой накладной, сверка ее с грузом, доставленным на корабль, контроль правильности закрепления груза в грузовом отсеке. Одним словом, тоска. Не для этого он учился в Военно-космической академии, чтобы вести учет всяким консервам, шмоткам, запчастям к флайерам и прочему житейскому, промышленному и военному барахлу.
«Можно даже написать большими буквами: «ТОСКА». Правда, если пираты любезно не внесут некоторого драйва в мою предстоящую скучную жизнь».
– Первый помощник к старту готов! – четко отрапортовал он.
Через десять минут, предварительно разогнавшись до критической точки прорыва, звездолет С3215–61 ушел в гиперпространство. А еще через пять минут, проткнув несколько складок многомерного пространства, он вынырнул в двадцати пяти тысячах световых лет от точки старта. Тридцати секундная пауза и бортовой компьютер вывел на монитор текущие координаты корабля и отклонение от расчетной точки выхода.
По неизменной традиции капитан корабля Саймон Чамар поздравил свой малочисленный экипаж:
– Алекс Дронов, поздравляю с успешным Переходом!
Ни Дрон, ни капитан звездолета не знал, что это был второй ход «пешки» Александра Дронова в его изощренной многоходовке. Впрочем, ход еще не завершился, предстоял финальный аккорд.
– Пираты! – тревожный возглас первого помощника слился с зуммером – бортовой компьютер оповещал, что в опасной зоне от корабля находится тело с массой превышающей десять килограмм – предельная масса стандартного железного метеорита, столкновение с которым может выдержать корпус звездолета на суммарной скорости двадцать километров в секунду.
Нет, интуиция Алекса Дронова не подвела. Это был не метеорит. Уступив интуиции человека в скорости менее секунды, бортовой компьютер, наконец, классифицировал тело, находящееся от корабля в трех тысячах километрах. Тональность звука зуммера резко изменилась, стала более тревожной. На пульте управления, словно подыгрывая вибрирующему звуку, замигала большая красная лампа – система распознавания определила неизвестно тело, как искусственный объект. На центральном мониторе вспыхнула его характеристика: «Масса – 100–150 тонн; Скорость – 35 км/с; Расстояние – 23567, 362 км; Классификация – десантный бот класса А1».
– Предательство! – воскликнул Саймон Чамар.
«Можно было и не кричать. И так ясно, − Алекс Дронов оскалился в злобной улыбке. – Ну, ничего, ребятки, вам еще придется попотеть, чтобы отбить свои бабки, заплаченные какой–то гниде чиновнику за информацию».
Тактика космических флибустьеров в чем-то была схожа с тактикой их далеких средневековых коллег – патрулирование на оживленных трассах и взятие на абордаж подвернувшегося торгаша.
Естественно, технология гиперпространственных перелетов внесла свои коррективы. Так как практически весь путь звездолеты преодолевали в гипере, где все материальные тела превращались в некие информационно–волновые пакеты и поэтому нападения там были принципиально невозможны, пираты патрулировали области выхода из гиперпространства, а точнее перевалочные пункты. Дело в том, что с возрастанием расстояния гиперпрыжка, увеличивается не только необходимая для этого мощность, но и отклонения от расчетной точки выхода. Причем эти отклонения имели фундаментальный, неустранимый характер, связанный с законами квантовой механики и термодинамики. К тому же в эти квантовые формулы входила и масса гиперируемого тела. Чем больше, тем больше отклонение. Поэтому, как правило, звездолеты проходили заданный маршрут в два этапа. На первом этапе они преодолевали девяносто девять процентов всего пути и, выйдя из гипера и произведя перерасчет, прыгали вновь в гипер, пролетая оставшийся один процент пути. И та область пространства, где звездолеты, проходя трассу, выходили из гиперпространства первый раз, и называлась на жаргоне космолетчиков перевалочным пунктом.
Тактика пиратов заключалась в следующем. Несколько их транспортных звездолетов доставляли на перевалочный пункт пару десятков десантных ботов, которые разлетались от своей «матки» в разные стороны, равномерно заполняя некоторую область пространства. При этом расстояние между двумя десантными ботами не превышало трехсот тысяч километров – длина гиперпрыжка для массы сто – сто двадцать тонн (масса бота), расчетное отклонение при котором не превышало десяти километров – секунды полета десантного бота.
Зафиксировав гамма-вспышку, которой сопровождается любой вход и выход в гиперпространство и точно определив координаты появившегося в пространстве звездолета, космические корсары на своих десантных ботах, находившихся, что называется в положении «Товсь», тут же прыгали через гипер к этому звездолету. Секунда и хотя бы один из ботов оказался на расстоянии менее тридцати метров от его корпуса – длины абордажного шлюза. Мгновение и звездолет-жертва расстреливался мощным кумулятивным зарядом, прожигающим все слои его обшивки. Тут же в место прожига выстреливался абордажный шлюз, который благодаря магнитным присоскам намертво впивался в корпус. Еще секунда и по шлюзу с бластерами наперевес бросалась штурмовая группа, грохоча магнитными подошвами по металлизированному полу. Ее задача – пробиться в рубку управления и взять под контроль звездолет, уничтожив или пленив его экипаж. После этого молниеносное тестирование технического состояние корабля, устранение при необходимости повреждений, критических для совершения гиперперехода, и тут же прыжок! Выражаясь техническим языком, циклограмма захвата занимала пять–десять минут.
Конечно, возможны были варианты. Экипаж звездолета отнюдь не собирался играть роль овцы, идущей на заклание, поэтому активно сопротивлялся непрошенным гостям. Бывали случаи, что штурмовую группу просто расстреливали и экипаж звездолета, до прибытия следующих ботов, успевал подготовить свой звездолет и вновь уйти в гипер. Иногда, путем резких маневров звездолет рвал абордажный шлюз, еще до того, как штурмовая группа сумела проникнуть на его борт. В этом случае смерть была практически мгновенной и безболезненной. Человека разрывало внутренним давлением, а его останки тут же консервировались на века температурой минус двести семьдесят градусов по Цельсию – практически абсолютный ноль.
Но, в основном, если пираты угадывали перевалочный пункт, шансов уйти от них у звездолета было мало. Штурмовая группа не первого, так второго, третьего, четвертого десантных ботов проникала в рубку управления, сметая все на своем пути.
На заре пиратства в перевалочные пункты посылали дежурить государственные военные звездолеты. Но, в конце концов, транспортные компании, подсчитав стоимость такой услуги, стали отказываться от такой помощи – дешевле было заплатить более высокий взнос страховой компании.
Постепенно стал популярным другой метод уменьшения риска, связанного с пиратством – точки перевалочных пунктов стали варьировать – один, два, три иногда даже пять процентов расстояния до места назначения. В абсолютных цифрах это составляло миллиарды кубокилометров пространства.
Космические корсары вынуждены были рассредоточивать свои силы и поэтому, если происходила встреча с пиратским десантным ботом, то именно с одним, максимум двумя. Естественно, шансов отбиться в этом случае было больше.
За последние десять–пятнадцать лет в этой тактике произошли качественные изменения. Масса коррумпированных чиновников, связанных с транспортными перевозками достигла определенного предела, позволяющего пиратам получать информацию о точках выхода из гипера достаточного для их безбедного существования количества транспортных звездолетов. Такие потери были приемлемы и для транспортных компаний, компенсирующих подобные издержки некоторым увеличением расценок за свои услуги. Устраивало это и страховые компании, которым перевозчики платили повышенную страховку. О самих пиратах и чиновниках, получающих приличные откаты и говорить не приходиться. Устраивало это и экипажи транспортных звездолетов, получающих очень даже приличные деньги за свою опасную работу. Ну а те космолетчики, которых развалил на части луч пиратского бластера или которых без скафандра отшлюзовали в открытый Космос уже ничего не могли сказать – устраивало их подобное положение вещей или нет. Да и их семьям выплачивалась неплохая страховка. Так что все было цивилизованно. А бизнес есть бизнес.
Не дожидаясь приказа капитана корабля, Алекс Дронов ударил по клавише перевода корабля на ручное управление.
– Сука, не успеем! – Саймон Чамар понял, что хочет сделать его помощник.
– Посмотрим! – правая рука Алекса схватила джойстик управления двигателями коррекции.
Опережая его движение на миллисекунду, взвыла сирена тревоги – датчики звездолета уловили вспышку гамма-излучения – пиратский бот, пронырнув в гипере двадцать с лишним тысяч километров, оказался рядом со звездолетом Алекса. И тут же мощный удар по корпусу – залп кумулятивного заряда.
– Второй отсек! Рядом с нами! – закричал Чамар, не отрывая взгляд от экрана монитора, где на схеме корабля начала пульсировать красная точка – сквозное повреждение корпуса.
Легкий толчок – автоматика молниеносно закрыла аварийный люки, отсекая разгерметизированный отсек от всего корабля.
Алекс рывком бросил ручку джойстика в верхнее положение. Повинуясь этой команде, все шестнадцать двигателей коррекции развернулись в крайне правое положение. Из их сопел вырвались языки пламени. Многотонная туша звездолета вздрогнула и начала медленно вращаться вокруг своей продольной оси.
Дрон почувствовал, что он будто растворился в этих сотнях тонн прочнейшего титана, тысячах километрах электрических проводов, килограммах кремния, теллура, альцетия, золота, серебра и других материалах, из которых сделаны «мозги» звездолета и его «сердце» − гиперпространственный двигатель. Растворился настолько, что чувствовал его малейшее движение.
Вот по корпусу пробежала практически незаметная вибрация – двигатели коррекции с натугой, на полной мощности, безжалостно вырабатывая свой ресурс и топливо, крутят сотни тонн звездолета. Вот легкий, едва уловимый толчок – абордажный шлюз, словно пиявка, впился в звездолет. Нет! Уже и в него, Дрона, впился!
«Счас ребятки побегут, топоча своими тяжелыми десантными ботинками. Ну-ну».
– По моей команде врубай экстренное торможение, − тихо проговорил, почти прошептал помощник капитана.
И капитан транспортника Саймон Чамар неожиданно даже для себя беспрекословно подчинился этому свистящему, наполненному кровожадным азартом шепоту. Единственное, на что его хватило, чтобы поддержать свое реноме старшего, это ответить на этот приказ не по уставу древним согласием:
– О'кэй.
Алекс Дронов рывком вскочил с кресла и схватил бластер, сзади прикрепленный к его спинке. В его голове словно кто-то прокручивал видео – темный тоннель абордажного шлюза. Вот в нем блеснул свет – в десантном боте открылся наружный люк.
«Счас побегут!» − в два прыжка Дрон оказался около наглухо задраенным люком в рубку.
Штурмовая группа бросилась по шлюзу вперед – легкие десантные костюмы, на голове кислородная маска.
А пол под ногами Алекса продолжает вибрировать – двигатели коррекции, преодолевая инерцию многотонного звездолета, все быстрее и быстрее продолжают его раскручивать. Пилот бота, чтобы компенсировать это круговое движение, вынужден был в ручном режиме отрабатывать двигателем, превращая свой корабль в некое подобие спутника, вращающегося на пятнадцатиметровой высоте вокруг своего более массивного коллеги.
«Сейчас у меня окружная скорость не больше метра в секунду. Значит у пиратов тридцать раз больше», − мозг Алекса выстреливал четкими, быстро следующими одна за другой короткими мыслями, которые все без исключения ложились в «яблочко», одна в одну и поэтому способные своим суммарным «импульсом» пробить любой «бронежилет».