– А причём тут жвачка? – улыбнулась Настя, убрав прядь тёмных волос за ухо.
– Ну, единственное, на что были способны эти люди – стырить жвачку из магазина. Не то что бы она была им очень нужна. Просто они хотели почувствовать бунт, протест, что-то в этом роде.
– Я один раз тоже украла жвачку из магазина, – засмеялась она.
– Правда?
– Я тогда была с подругой, и как-то, стоя у кассы, взяла жвачку и положила её в карман. Не знаю, зачем я это сделала. Я была маленькой и глупой. И, в общем, мама, когда увидела жвачку, начала выяснять, откуда у меня на неё деньги. И я ничего лучше не придумала, чем сказать, что мне её кассирша подарила.
– Кассирша подарила? Ты серьёзно?
Она истерично засмеялась и посмотрела на меня.
– Ну, так я же глупенькая была. Ничего лучше мне в голову не пришло. И что ты думаешь? Мама начала спрашивать, что за кассирша и в каком магазине.
– И чем всё закончилось?
– Да ничем, – отмахнулась Настя. – В магазин мы разбираться так и не пошли. А ты что-нибудь тырил?
– Да так, тоже в детстве пару сладостей прихватывал, – улыбнулся я, – но не более.
Именно в этот момент в магазин вошёл молодой человек с ребёнком. На нем была обвисшая белая футболка и широкие штаны. Волосы торчали во все стороны, взгляд молниеносно бегал по магазину. Он даже не вошёл, а буквально ворвался. Ребёнок бегал за ним. Мы с Настей озадаченно переглянулись. Я встал и решил проследить за ним, чтобы он ничего не выкинул. Доверия он не вызывал. Парень резко нагнулся, взял с нижней полки залежавшуюся там колоду карт и кинул её на кассу. Тяжело дыша, он расплатился за карты, взял их, схватил ребёнка за руку и выбежал из магазина.
– Он случайно не перепутал книжный с аптекой, а карты – с презервативами?
– Ну, может ему приспичило в карты поиграть. А может, он увидел тебя, испугался и передумал что-нибудь тырить, – ответила Настя.
– Ага, сейчас бы меня испугаться.
– А здесь у нас каждый день воруют, ты в курсе?
– Да, мне уже Света рассказала про злых школьников и наркоманов.
– Ха! Это да, а ещё у нас здесь одно время был чуть ли не притон.
– Притон? – удивился я.
– Те же наркоманы делали в книгах закладки. Потом кто-нибудь приходил и забирал клады. Но их потом поймали.
Я на некоторое время задумался об этой ситуации.
– Да, наверное, весело купить книгу с наркотиками внутри.
– Ага, – саркастически сказала Настя. – Кстати, а что ты вчера рисовал в блокноте? – вдруг повернувшись на стуле, спросила она.
– А, да так, ерунда, – отмахнулся я.
– Да я всё видела, показывай, – Настя протянула руку и улыбнулась.
– Ладно, – я просверлил её взглядом и достал из кармана маленький листок, который каким-то чудом ещё не успел выкинуть, – держи, это тебе.
– Заяц? – она расплылась в счастливой улыбке. – Как мило. Пожалуй, я это сохраню.
Мы обменялись быстрыми взглядами и продолжили работу.
Я подарил ей рисунки и на третий и на четвёртый день моей стажировки. Это уже превратилось в традицию. Рисовал я их заранее дома или прямо в магазине, пока никто не видит, – не имело значения. Это были милые миниатюры о нашей скучной жизни. Человечки, зайцы, сердечки, шарики и всё в этом духе. Она радовалась и забирала их с собой домой. Я не хотел клеиться к ней, строить отношения и влюбляться. Мы просто спасались от одиночества в этом царстве книг и бесконечных ластиков. Всё, что мне было нужно – раз в день рисовать рисунок и дарить Насте. Это был словно какой-то ритуал, про который знаем лишь мы. В остальном же, мы обсуждали покупателей, смеялись над неадекватами и переставляли с места на место книги.
На пятый день мы вместе закончили рабочий день и вышли из магазина. Точнее, сначала вышла Настя, а я, сбегав за вещами и попрощавшись со всеми, выбежал за ней. Я догнал её на перекрёстке, она стояла в ожидании, когда загорится зелёный на светофоре.
– Что ты так быстро убежала? – спросил я.
Она вытащила наушник из уха и посмотрела на меня.
– Что?
– Я говорю, далеко тебе идти? Давай провожу.
Настя слегка улыбнулась и едва заметно кивнула.
– Но сначала мы зайдём за пивом, – сказала она.
Непривычно было её видеть за пределами магазина. Зелёная форма сменилась обвисшей серой толстовкой, а хвост – свисающими почти до плеч волосами.
На улице уже стемнело, над нами загорались фонари, перед глазами мелькали огни фар.
– Давно там работаешь? – спросил я, ради поддержания диалога.
– Полгода скоро будет.
– Что было самое интересное за эти полгода?
– Интересное? – удивилась она. – Даже не знаю. Один раз женщина устроила скандал, набрасывалась на нас с кулаками. Другой раз наркоман вынес товаров на пять тысяч. Света, отчаянная женщина, догнала его и держала до приезда полиции. До сих пор удивляюсь, как ей это удалось. А так… ничего интересного. Что может быть интересного в книжном магазине?
– Вот я и спросил. Скучно же изо дня в день с ручками и стикерами возиться.
– Да нет, привыкаешь.
Мы дошли до ближайшего «Красного и Белого». Настя взяла из холодильника бутылку пива и направилась к кассе.
– Нет, секунду, – сказала она, вернулась к холодильнику и взяла вторую. – Так лучше.
– Тебя здесь ещё, случайно, не узнают?
Она бросила на меня презрительный взгляд.
– Нет. Я и не так часто пью. Но… что поделать. Надо отдыхать. Я в этом магазине пять два работаю…
– Ладно, ладно, – я поднял руки в сдающейся позе, – уговорила.
Мы дошли до следующего перекрёстка. Ей надо было в одну сторону, мне – в другую. Светофор отсчитывал сто двадцать красных секунд.
– Ну что, ты ещё не выкинула мои рисунки? – улыбнувшись, спросил я.
Она достала из заднего кармана сложенные пополам бумажки и показала мне.
– Ну ладно, тогда держи ещё один, – я протянул ей сложенный листок.
– Я думала, сегодня ты забыл, – тихо сказала Настя.
Сто секунд.
– Нет, но так может получиться, что больше их не будет. Меня позвали на стажировку на другую работу, от института. И, возможно, здесь я больше не появлюсь. Но это пока секрет. Ещё может ничего не получиться.
Она промолчала.
Девяносто.
– Может, дашь мне свой номер телефона? – улыбнулся я.
– Зачем тебе он? – хитро спросила она.
– Чтобы названивать по ночам и разговаривать о великом.
– Ну-у… разве что о великом, – посмеялась Настя и достала телефон, чтобы посмотреть номер. – Постоянно забываю.
Я переписал одиннадцать цифр.
Тридцать секунд.
– Ну всё, тогда жди.
– Обязательно. – Она посмотрела на меня как тогда, после первого моего рисунка. – Кстати, держи, – Настя вынула из кармана пачку жвачки и протянула мне.
Я взял жвачку и посмотрел на неё, не веря своим глазам.
– Только не говори мне, что ты… – начал я.
– Да, – быстро ответила она, – думаю «Красное и белое» не разорится. Удачи тебе на новой работе, – подмигнула она и, махнув мне рукой, начала переходить дорогу.
На светофоре горел зелёный.
***
Так вышло, что на другую работу я всё-таки устроился. Мне приходилось ездить в другой город, и, к сожалению, наши выходные с Настей не совпадали. Я звонил ей по вечерам несколько раз в неделю, узнавая новости из её магазина и рассказывая про свою работу. Это тоже стало своего рода ритуалом.
Но про старые ритуалы я не забыл.
Где-то в глубинах моего сознания загорелась лампочка.
Я вспомнил про потрясающую идею, которую, сама того не зная, мне подкинула Настя.
Каждый раз, когда я приезжал обратно, ближе к закрытию я заходил в магазин, здоровался со Светой и уходил в дальний угол, где меня никто не видел. Насти в это время уже не бывало на работе. Я открывал первую попавшуюся книгу и незаметно кидал в неё маленький листок. На следующий день я говорил Насте по телефону название книги и страницу. Система работала безотказно..
Я был постоянно одержим паранойей, которая заставляла меня оборачиваться по сторонам и вздрагивать от каждого шороха, боясь, что меня увидит заведующая или Света. Каждый раз, когда я иду на дело, я понимаю, что ничем хорошим это не закончится, что всё это – не более чем гонка за иллюзиями. Нам с Настей никогда не быть вместе. Но традиции нельзя нарушать.
Каждый вечер я нахожу подходящую книгу и делаю закладку.
Каждый вечер я делаю одного человека чуть более счастливым.
Заводные игрушки
Я смотрел в окно, за которым полным ходом текла жизнь. В воздухе царила весна. Мимо окна проходили люди, спешащие по своим делам. Словно заводные игрушки с ключиками за спинами, эти работяги торопились к себе в офисы, чтобы отсидеть в душном помещении целый день, заработав себе на хлеб. Весь город – один сплошной конвейер игрушек, в котором нет места проявлению себя как человека, а не как заводной игрушки. Вид из окна портила лишь приклеенная надпись названия кафе, в котором мы находились.
– Ты меня слушаешь, Ян? – спросила девушка, сидящая напротив. Голос вернул меня в реальность, и мысли про пластмассовый мир прервались.
Я отпил кофе и бросил на нее взгляд.
– Да, конечно, – сказал я и сделал еще один глоток кофе.
На самом деле, нет. Я не запомнил ни слова из того, что девушка говорила мне последние десять минут. Я не запомнил даже ее имени. Мы познакомились через интернет несколько дней назад, и это наша первая встреча.
Сейчас, сидя напротив нее, я видел ее, как точно такую же заводную куклу, которая без умолку болтала что-то про учебу и сплетниц-подруг. Но стоило бы ключику за ее спиной остановиться, как она прекратила бы говорить и замерла на месте, ожидая, когда ее снова заведут. В ней нет ничего особенного, чтобы отличало ее от остальных, подобных ей, девушек. Нет души, и, отвинти болтики в ее теле, там была бы лишь пустота. Пластмассовое тело с винтиками, не выражающее эмоций лицо, стеклянные глаза и светлые волосы, словно сделанные из ниток, – вот что я видел в человеке напротив. А ее монологи мне и вовсе неинтересны и уже начали надоедать.
Прямо во время разговора, я встал со стула, допил кофе и положил деньги на стол.
– Что происходит? Ты куда? – спросила она, посмотрев на меня удивленным взглядом.
Я схватил рюкзак и направился к выходу:
– Домой, – ответил на ходу я.
Наверное, она только и успела подумать о том, какая же я мразь, что оставил ее одну. Впрочем, это было недалеко от истины. Я мразь. А еще я псих, помешанный на куклах. Я открыл дверь и оказался во власти этого игрушечного мира. Быть может, я – точно такая же заводная кукла.
Придя домой, я сел за свой рабочий стол. Моя комната больше напоминала мастерскую какого-нибудь безумного изобретателя, нежели обычную комнату студента. По всему столу были разбросаны разные детали механизмов, из которых впоследствии я собирал свои игрушки. На полу валялись зарисовки и несколько частей от игрушек. К процессу сборки одной заводной куклы стоило подходить очень ответственно, и потому он занимал порой долгое время. В углу комнаты располагалась полка, на которой стояла моя нынешняя коллекция. Пластмассовые куклы в разных одеждах, с разным цветом волос, с ключиками за спинами, и каждая со своей собственной историей.