– Дорогая, ты и об этом позаботилась пока мы все дрыхли без задних ног, ― Зира, склонившись, поцеловал шершавую руку жены. Герада лежала, периодически охая от усиливающихся схваток. Муж внимательно осмотрел ее:
– Еще рано, ― сказал, присаживаясь рядом, и взял жену за руку.
– Зира, на всякий случай, все деньги…
– В ящичке у стены, ― продолжил он.
– Как обычно, ―улыбнулась жена.
В дверь дома постучались. Зира вышел наружу, прикрыв за собой дверь. Солдат двуносого монстра, с лицом, не выражающим абсолютно ничего, сказал монотонным бесцветным голосом:
– Правитель велел срочно явиться во дворец.
– Передай, что в силу важных обстоятельств, буду, как только смогу.
Солдат равнодушно кивнул головой и ушел.
– Кто там? ― спросила жена.
– Это меня, не тревожься, все хорошо.
Сидя возле жены, Зира задумался о том, что именно он явился причиной бед, обрушившихся на семью. Уже в который раз прокручивал события того дня: вот он необдуманно предлагает правителю отбирать каждого второго ребенка у родителей, на что тот предлагает начать с Зиры, и его шестерых детей. Видя замешательство советника, Бессмертный насмехается. Оплеванный, униженный и напуганный, Зира идет домой и вот тут-то все и происходит: на его глазах молния испепелила всадника. Но, с чего он решил, что это предупреждение? Нет, ничего не решил, просто струсил, и сам, без причины, дал богу грома и огня обет принести дорогую жертву. Только он во всем виноват, он и должен ответить. И вот тут в исступленном мозгу Зиры появлялась мелкая гаденькая мысль ― желание найти крайнего.
– Могло обойтись малым, если бы Герада не сунулась со своей жертвой и не рассердила бога. Теперь из-за глупой жены может пострадать кто угодно из близких, даже я сам.
Зира искоса кинул взгляд на жену, схватки у которой усиливались:
– Не догадывается ли, о чем я думаю? ― но Герада была поглощена приближающимися родами.
Нечто похожее на угрызения совести, беспокоило его, не давало спокойно спать по ночам. Попытки свалить на Гераду ответственность не давали желаемого результата. Со всех сторон он поступил, как трус, и это еще больше усиливало чувство вины. Благородство жены вызвало не только восхищение, но и злость, смешанную с завистью: он бы так не смог.
Жена прервала размышления: сильный вопль, вырвавшийся из ее груди, привел Зиру в чувство: начинались роды. Зира вскочил и стал помогать жене: не прошло и получаса, как захлебывающийся крик возвестил о начале новой жизни. Мокрый, теплый комок жизни лежал на его руках, заботливо принявших бесценный груз.
– Герада, поздравляю с сыном! ― Зира поднес малыша к жене, давая возможность, как следует разглядеть. Герада улыбнулась ребенку.
И в этот момент… словно молния поразила Зиру мысль, которая показалась спасительной.
– Сам бог огня продиктовал свою волю, да, именно так, ― подумал Зира, ― какой легкий выход.
Герада протянула руки навстречу малышу, и Зира осторожно положил ребенка возле матери, предварительно обмыв теплой водой и завернув в легкую чистую ткань. Очутившись возле матери, малыш крепко заснул: он так устал карабкаться наружу.
– Посиди со мной, ― попросила жена Зиру.
– Хорошо, дорогая, только отправлю старшего за нянькой.
Приоткрыв дверь в пристройку, где играли дети, Зира подозвал старшего сына, который тут же помчался выполнять поручение отца. Сам же Зира вернулся к жене и присел рядом.
Вскоре Герада задремала, сильно всхрапывая, приоткрыв рот с кривыми зубами. Он же глубоко задумался:
– А если это ложный выход, внушенный вовсе не богом огня, ― засомневался он, ― тогда, кто же мне внушил эту мысль? Может, я сам придумал? Внезапно озарила и поразила ― Воля Бога.
Придя окончательно к этой мысли, Зира успокоился и сосредоточился на том, как сделать с наименьшими трудностями. Пришла нянька и захлопотала над новорожденным. Зира, поцеловав жену, отправился во дворец к Бессмертному: ведь тот звал.
В приемной правителя застал Вареха, который сидел, уронив голову на грудь, и крепко спал. Зира не стал будить, а прошел мимо, прямо в покои, где возлежал, обессиленный от недугов, повелитель, который капризно спросил:
– Советник, почему заставляешь ждать так долго?
– Премудрый, меня задержали неотложные личные дела.
– Нет таких личных дел.
– В таком случае прошу простить.
– Вечно тебя нет, когда нужен. Кто мне объявит о том, что в приемной ждет Варех?
– Но, правитель… ты же узнал об этом.
– Я ничего не знаю, пока не доложили по всей форме. Выйди и доложи, как положено.
Советник, поклонившись, вышел, и спустя несколько секунд снова вошел с громким докладом:
– О, Величайший! Варех просит принять его. Прикажете просить? ― он почтительно замер, ожидая ответа. Немного помолчав, правитель вздохнул:
– Советник, разве не видишь, что повелитель сегодня болен. Зира, пусть он тебе выложит все, что у него ко мне, а ты перескажешь. Иди.
Зира вышел и, подойдя к Вареху, тронул того за плечо. Варех протер глаза и, уставившись на советника, протянул:
– А-а-а, это ты, Зира? Ну что, примет?
Советник ответил равнодушно, как и положено придворному:
– Величайший болен, я приму и все перескажу. Идем в мой кабинет.
Варех поднялся, потянулся и последовал за советником, мысленно посылая проклятья в адрес правителя. Прежде чем приступить к изложению проблем, он сказал советнику:
– Зира, мой рассказ не будет коротким, а я провел много времени в приемной. Поэтому, прикажи подать сюда еду и питье.
Советник кивнул головой, соглашаясь и, выглянув в коридор, приказал дежурному подать угощение. Сейчас и он вспомнил, что не ел с самого утра. Как только подумал о еде, в желудке заурчало от голода. Вскоре дежурный принес жареную дичь под изумительным соусом, и советник с Варехом жадно набросились на еду, позабыв дела и проблемы. Лишь когда от птицы остались тщательно обглоданные косточки, и дежурный налил горячего слабоалкогольного, согревающего кровь, но не пьянящего напитка, они вспомнили, зачем, собственно, пришли в кабинет.
– Итак? ― спросил Зира, приподняв брови и выжидательно глядя на собеседника, всем видом давая понять, что готов внимательно выслушать. Варех по порядку стал рассказывать обо всем, что произошло с ним с того времени, как прошлый раз покинул Город Двуносых.
Когда закончил рассказ, совсем стемнело. Советник молчал: ему было не все ясно. Варех первым нарушил, затянувшуюся паузу:
– Ну?
– Человек, Спаситель ― это бог? ― недоуменно проронил Зира, ― извини, не понял.
– Да в том-то и дело, что я сам не знаю: бог, божий посланец или человек из другого мира, наделенный силой и могуществом богов. Только не понимаю одного: он не карает. Правда, пытался убить нашего двуносого правителя, но тот бессмертен.
– Тогда, скорее всего, вообще не бог, а посланец.
– Да, скорее всего.
Варех посмотрел на темное окно: пляшущее пламя факелов, освещавших территорию дворца и фонтаны, таинственными бликами пробегало по глубокой черноте ночи. Зира проследил за его взглядом: он и не знал, что уже ночь.
– Варех, я должен пересказать твой рассказ правителю?
– Да.
– И, наверное, у тебя есть какой-то вопрос?
– Нет, ты перескажи, а потом, думаю, правитель сам захочет принять меня.
– Он очень любопытен.
Варех поднялся, Зира также встал и, проводив посетителя до дверей, распрощался, а сам вернулся во дворец, чтобы доложить обо всем, что выслушал, Бессмертному, если тот, конечно, не велит придти утром.
Рассказ Вареха внес смятение в душу советника, все было в высшей степени странно: летающий на железной стрекозе, поражающий огнем на расстоянии ― нет, для человека это невозможно. Все-таки бог, но странный бог, пытающийся показать себя человеком. Варех уехал, а человек-бог остался в его доме со своими друзьями. А друзья у него: Бор, прекрасно знакомый всем в Городе Двуносых, с женой, какой-то там спасенный от смерти Данги и, что самое странное ― жена Вареха и ее отпрыск, которого бог называет сыном и еще женщина племени губоров. Нет, я не буду Зирой, если на моей земле не грядут большие перемены.
– Увидеть этого Алек-Суса, во что бы то ни стало, вот только разберусь со своей проблемой и попрошу у правителя разрешения на встречу с богом. А может, сгожусь для какого-нибудь поручения в Городе Встреч, ― решил Зира, и, успокоившись, вошел в покои Бессмертного.
Смрад ударил в его чувствительные ноздри: Зира поморщился, и с усилием сглотнув слюну, подавил подступившую рвоту. Гниющий монстр спал, но, почувствовав присутствие Зиры, приоткрыл один глаз, оранжево-желтый, с плавающими прозрачными крапинами.
Советник передернул плечами:
– Бр-р, ― пронеслось у него в мозгу, но сдержанно сказал, ― только закончил говорить с Варехом, выслушает ли меня величайший из правителей?
– Говори, ― велел Бессмертный, и прикрыл глаз, наблюдая за советником из-под опущенных век, сквозь серо-зеленые редкие стрелки ресниц. Эта манера слушать собеседника с, будто бы закрытыми глазами, была неприятна Зире, но за долгие годы службы он привык. Поэтому, усевшись на скамеечку возле кровати монстра, глубоко вздохнул, свыкаясь с мыслью, что несколько часов будет дышать тяжелой гнилью плохо работающего желудка, смешанного со сладковатым запахом тлена, идущего от правителя, и приступил к подробному пересказу истории, услышанной от Вареха.
Как и говорили, Бессмертный, сгорая от любопытства, наутро отправил за Варехом дежурного охранника с требованием привести тотчас торговца пред «светлейшие» очи. Вареха уже разбудили и он, не то, чтобы, сильно спеша, но и не медля, собирался во дворец к правителю.
В это самое время, Зира отворил дверь своего дома, где все тихо спали, и на цыпочках подойдя к комнате жены, заглянул внутрь: широко раскинув руки и ноги, Герада посапывала: лицо безмятежно, а дыхание глубоко; рядом, в маленькой люльке, украшенной цветной тканью с оборками, спал новорожденный. Несколько минут Зира стоял, разглядывая спящую жену: словно почувствовав взгляд мужа, она легко вздохнула, счастливо улыбнулась, и повернулась на бок, подогнув к животу колени.
Зира подошел к колыбели. Вынул сына, прижав нежно к себе, заглянул в маленькое, сморщенное личико. Младенец спал, сложив губёнки трубочкой. Зира, словно вор, бесшумно прокрался с малышом на руках к двери, и, вышел на улицу. Почти бегом устремился по улице к храму шестирукого божества. Войдя в храм, он снял с малыша одеяльце, от чего ребенок заплакал, и положил ребенка на жертвенный камень. Обратя взор на каменное изваяние бога, Зира опустился на колени и громко произнес:
– Бог, вот то, что я обещал. Забери мою жертву.
Камни под ногами Зиры дрогнули, бог изверг из пустых глазниц пламя на жертвенный камень, и огонь съел малыша, оставив лишь щепотку пепла. Зира пал ниц, сознание помутилось.
Очнулся от пения птиц: большой куст распростер над ним, усеянные белыми цветами, ветви, в которых резвилось множество сереньких пташек. Зира сел, озираясь и силясь понять, где же он. Наконец, вспомнил о содеянном, и, сначала подумав, что он в потустороннем мире, больно дернул себя за ухо и помотал головой. Сильная боль ударила в затылок: он понял, что жив, и поднявшись на ноги, побрел, не отдавая себе отчета, куда и зачем. Лес обступил со всех сторон, но он шел и шел.
Первое чувство, которое овладело им спустя несколько часов, голод. Пустой желудок болел и во рту появился привкус металла. Зира остановился со словами:
– Где я? ― и звук собственного голоса испугал. Только сейчас дошло, что он совсем один и заблудился в лесу. Зира громко закричал, но ему не ответило даже эхо. С ужасом Зира увидел, что солнце садится. Ноги дрожали, и он заметался по лесу, громко вопя и взывая к богам. Потом силы покинули и Зира сел под большим корявым, иссушенным временем, деревом, тихо плача и что-то бормоча под нос. Почуяв запах человека и человеческого страха, на него вышел губор, внимательно посмотрел ему в лицо, временно парализуя, и, обдав смрадным дыханием, скрылся в чаще леса. Наступила ночь, но Зира не двинулся с места. В темноте кружили хищники, но и они не тронули.
Когда ночь прошла, и первые рассветные лучи коснулись ласковым светом его лица, это уже был не Зира, а совсем другой человек: без роду, без племени и без имени. Он всё забыл. Приступ рези в животе подсказал, что голоден, и Зира стал обрывать желтые сладкие ягоды с низеньких кустиков, растущих под ногами. Утолив голод, свернулся калачиком в высокой траве и под пение птиц и легкое жужжание насекомых, уснул легким беззаботным сном.
Часа через три жажда разбудила его, и Зира принялся жевать листья, но пить хотелось все сильнее. В ушах шумело и, приняв этот звук за шум воды, он пошел туда, откуда, ему казалось, доносится звук. Идти пришлось долго, больше часа, но ему повезло: мутный ручей преградил путь и, встав на четвереньки, Зира, по-собачьи принялся лакать воду, сильно пахнущую серой. Напившись, бывший советник поднял лицо и посмотрел на солнце, которое стояло высоко и нещадно жарило, вынуждая искать убежище от зноя. Он нашел прохладу в корнях огромного старого дерева и пересидел жару то и дело, впадая в дрему. Когда солнце стало садиться и зной спадать, Зира вышел из убежища в поисках пищи и, найдя в ручье с десяток улиток, съел, предварительно разбив камнем твердую скорлупу. Надо было подыскать безопасное место для ночлега и, вскарабкавшись на дерево, давшее днем спасение от зноя, он обнаружил удобную развилку в толстых корявых ветвях, где заночевал, спасаясь от хищников. Зира не знал, что будет делать дальше; обрывки каких-то фраз всплывали в мозгу, но он не мог связать их воедино.
На следующее утро проснулся, вновь набрал улиток, наелся и снова пошел, повинуясь инстинкту, который не давал сидеть на месте. Шел и шел вдоль русла ручья, который становился шире, и на седьмые сутки вышел к большой реке, куда впадал ручей, превратившийся, наконец, в речушку.
Пройдя вдоль берега большой реки с десяток километров, он наткнулся на небольшое поселение. Спрятавшись в кустах Зира наблюдал за жителями с лицами, похожими на кошачьи: чему-то, удивившись, потрогал свои два носа и, испугавшись, уполз в глубину кустарника. Неподалеку от него, семья с ребенком варила мясо на костре и запах, исходивший от котла, тревожил Зиру, вызывая в мозгу несвязные воспоминания. Женщина взяла ребенка на руки и ушла в дом. Через несколько минут из дома послышался ее голос, и мужчина поспешил следом.
Осторожно ступая по мягкой траве, Зира подкрался к котлу и, погрузив руку в кипящий бульон, быстро выхватил кусок мяса. Горячий бульон обварил руку. Зира, уронив мясо на землю, запрыгал, воя от боли. Мужчина с кошачьим лицом выбежал из дома и, увидев двуносого незнакомца, оборванного, грязного, кричащего от боли, замахал руками и стал сзывать соплеменников, которые тут же окружили Зиру, и стали горячо спорить. Хозяин мяса обратился к бывшему советнику с вопросом, но тот, глупо ухмыляясь, показал на обожженную руку, на мясо и на свой рот. Мужчина поднял мясо и протянул Зире. Жадно чавкая, Зира съел мясо и начал икать. Кто-то протянул ему чашу с пивом, и он выпил, проливая себе на грудь и захлебываясь.
После того, как Зира насытился, люди снова пытались заговорить с пришельцем, но он ничего не понимал, только кивал все время и показывал пальцем в сторону леса. Наконец, один из старейших жителей деревни, мужчина с длинными белыми волосами, к которому остальные относились с большим почтением, сказал:
– Что-то случилось с этим двуносым, он ничего не помнит, даже собственного имени. Пусть остается в племени, иначе пропадет. Кто готов взять его к себе? Возможно, память вернется и он вспомнит о том, что случилось. Боги направили его к нам с какой-то целью.