2. Однако. Бойся ложного знания, от него происходит зло в мире. Известна великая заповедь: не убей. И люди отказываются употреблять в пищу мясо убитых животных.
Мы можем быть великими вегетарианцами, мы можем исповедовать ненасилие, мы можем гордиться своей чистотой жизни, но мы не можем в этом мире быть идеально нравственными. Обыкновенный человек каждый день вынужден совершать ту или иную форму насилия. Да, мы можем избегать основных форм греха, но есть и невидимый грех, который все равно является насилием, так как приводит к уничтожению живых существ или причинению им страданий. Это известно из древней религии индуизма. Так известны «панча-суна», или пять великих грехов домохозяина. Они описываются в «смрити» и предупреждают нас о том, что наше поведение не так просто сделать идеальным.
Первый – это грех убийства живых существ при перемалывании специй или зерен. Второй – грех убийства живых существ при хождении, Третий – грех убийства живых существ во время уборки, Четвертый – грех убийства живых существ во время разжигания огня, и пятый – грех убийства живых существ во время кипячения или питья воды. Поэтому в традиционном индуизме используется система «панча-маха-ягья». Это пять основных жертвоприношений из сорока ведических ритуалов. Их проводят домохозяева.
Это брахма-ягья, или декламация Вед, чтобы уплатить долг мудрецам, передавшим нам это знание.
Дева-ягья – поклонение полубогам, которые осуществляют наши ежедневные потребности.
Питри-ягья – являющаяся благодарностью предкам.
Манушья-ягья как способ отдать долги обществу, например, через ритуал гостеприимства.
И бхута-ягья как забота о тонких живых существах, которые, несмотря на то что мы их не видим, все равно нас окружают и тем или иным образом с нами взаимодействуют.
Поэтому, как мы видим, особенно гордиться своей нравственностью нам не очень-то и стоит, иначе любой мало-мальски разбирающийся в духовной науке человек тут же предъявит нам пару десятков обвинений не просто в безнравственности, а в безнравственном лицемерии. Заявите один раз о своем космическом ненасилии, и вам сразу же укажут на кожаные ботинки, шелковую одежду (бедный шелкопряд), на электроприборы (бедные рыбки на ГЭС и затопленные животные и поля). Да и вообще любое производство несет в себе маленькую химическую войну против всего окружающего, а мы этим радостно пользуемся, причем объявляя себя великими моралистами.
3. Человек не может жить без веры.
Для нашего поколения и для будущих, решающим является вопрос о том, какая вера будет преобладающей: будет ли это иррациональная вера в вождей, или вера в машины, вера в удачу и судьбу…, – или рациональная вера в человека, основанная на опыте нашей собственной плодотворной деятельности.
Человек не свободен выбирать – иметь или не иметь «идеалы». Но он свободен, выбирать между различными идеалами: между служением власти, разрушением или служением любви ко всему живому. Все люди, так или иначе, «идеалисты». Они стремятся к чему-то, всегда большему, выходящему за пределы физического удовлетворения. Различаются люди именно тем, в какие идеалы они верят.
Конец.К «пятому-десятому», продолжение. Пусть разум твой направляет дела
Мудрый, меру соблюдает и в достойных делах. Дело благой помощи бедным, к примеру, может продолжаться долго, но всем помочь ты, всё равно, не сможешь, а только сам себя разоришь. Даже во благих делах надо останавливать себя. Разум, при защите справедливости претерпевает больший вред от собственной горячности, чем от наветов своих врагов.
Недостаточно обладать мудростью, нужно уметь пользоваться ею. Со времен Соломона-умнейшего или мудрейшего известно: и в том состоит та высшая божественная мудрость, – чтобы 1) глубоко понять и изучить дела человеческие, 2) не удивляться ничему, что случилось, и 3) ничего не считать невозможным до того, как оно произойдет.
Все жалуются на свою память, но никто не жалуется на свой разум. Мир заполнило неразумное. Мир полон дураков, да никто глупости своей не замечает, даже не подозревает. Глупцы все, – кто глупцами кажутся, и половина из тех, что не кажутся. А если же на Земле и встретим крупицу мудрости, – то, против мудрости Небесной, она будет выглядеть – как безумие. И хуже всего, что люди не признаются в своей глупости. Глупец величайший тот, кто себя таковым не считает, а только других глупцами обзывает. Чтобы быть мудрым, недостаточно мудрым казаться – тем более самому себе; ибо – знает тот, кто понимает, что не знает, и не понимает тот, кто не понимает, что другие понимают.
Сила разума в том, что он признает существование множества явлений ему непостижимых; и он бывает слаб, если не способен этого понять. Слабому разуму непостижимы бывают явления самые естественные, что уж говорить о сверхъестественных. К таким относится предвидение будущего. И предвидение будущего получается не от оракулов и экстрасенсов, а от элементарной мудрости. Видно простым глазом, по ходу событий бывает и их продолжение: если человек подходит по дороге к препятствию (к мосту, или к горе) – то вероятно через определенное время он его достигнет. И это может предсказать даже не умудренный человек.
Мудрец не станет из вражды к виновным уподобляться им. Не будет грубить и\или оскорблять. Беда с умом, когда у человека не хватает ума, чтобы хорошо сказать, или здравого смысла, чтобы осторожно промолчать. Нужно иметь большой ум, чтобы уметь не показывать своего умственного превосходства.
Я мыслю, следовательно, существую. – эту фразу приписывают философу Рене Декарту.
И верно было сказано. Потому что особенностью живого ума является то, что ему нужно лишь немного увидеть и услышать для того, чтобы он мог потом долго размышлять и многое понять. Для развития ума, известно с древности, нужны знания.
Знатное происхождение это лишь благо от предков доставшееся.
Богатство почетно, – но это дело житейское.
Слава желанна, – но непостоянна.
Красота прекрасна, – но проходяща со временем.
Здоровье ценно, – но легкоразрушимо.
Сила завидна, – но разрушается старостью и болезнями.
Знания – вот что единственное, что божественно и бессмертно в нас; и две вещи самые лучшие в человеческой природе: это Разум и Речь, умение говорить.
Язык, который умудрен знаниями, не будет запинаться.
Однако, ум не в одном только знании, но и в умении приложить его (ум свой) в практическом деле. Суть дела не в полноте знания, а в полноте разумения, для чего конкретно эти знания нужны. Многие многознайки не имеют ума практичного.
Самый мудрый человек тот, кого больше всего раздражает потеря времени. И среди ученых – случайные открытия делают только подготовленные к этому умы. А мудрый человек знает, как поступать и там, где не имеет опыта; глупый же ошибается и в том, чему учился.
Каждый человек – отражение своего внутреннего мира. Как человек мыслит, такой он и есть (в жизни).
Знания знанию рознь. И практические навыки нужны человеку. Будем же дела делать и упражнять тем самым разум свой до мудрости.
Конец.Лесные картинки весной
Присел охотник у озера, выйдя из своего «скрадка» на болоте. Солнышко освещало берёзовый лес. Ясный светлый день.
Вот, увидел он, как на полянку из леса вышла рыжая лисичка и присела отдохнуть под старой берёзой. Смотрит и слушает лиса окружающий мир.
Видит она, как пробежал по земле и скрылся в молодом сосняке и тихо просвистел рябчик, а у самого края березняка, перед болотом, бродят по кочкам, спокойно кормятся краснобровые тетерева. Знает лисица: не поймать ей осторожного рябчика, не подпустят близко осторожные тетерева. – А вот, шевельнулась у гнилого пня сухая травинка, промелькнула в прошлогодней траве и скрылась в глубокой норке робкая лесная мышь. Тут дятел прилетел и уселся долбить ствол старой берёзы. Лисица насторожилась. Слышит несмотря на то, что птичьими голосами наполняется лес, как шуршат под корнями пенька и попискивают мыши в своей норке. Рядом пробирается по сухому «валежнику» из упавших веток, голодный ёжик, выбравшийся из зимнего логова. Лисица подкралась ближе к пеньку и долго сидит тихо – на охоте, ждет мышь. Ушки на макушке у лисицы, все звуки настороже.
Чтобы не мешать лисичке, охотник потихоньку ушел.
По берегу озера, в стороне от болота душистой смолой пахнет сосновый бор. У освещенной солнцем старой сосны резвятся весёлые проказницы белки. Радуются они тёплому солнышку, светлой весне. Они сменили свои зимние серые шубки, – рыжими стали у белок их спинки. Пышными стали хвосты. Всю долгую зиму жили белки в высоких соснах. От ветра и стужи прятались в тёплых гнёздах. Забирались в глубокие дупла деревьев. С ёлки на ёлку, с сосны на сосну бегали по лесу, грызли смоляные шишки.
В голодные годы, когда мало в лесу орехов и шишек, белки пускаются в далёкие и опасные путешествия. Смело переплывают они широкие для них реки, перебегают открытые поля, забегают в селения и города. Это было на памяти охотника – он видел такое «великое переселение» белок однажды.
Никому в лесу не делают вреда миролюбивые весёлые белки. С сучка на сучок, с вершинки на вершинку друг за дружкой гоняются они по деревьям, встречая светлую тёплую весну.
Прощаясь с болотом, оглянулся охотник и увидел журавлей.
Каждый год возвращаются они из далёких тёплых стран на родное болото. Над морями и широкой степью, над светлыми большими реками и зелёными лесами летят на свою родину весной журавли.
Высоким камышом и сухой прошлогодней осокой заросшее большое непроходимое болото встречает их дома. В самых недоступных местах устраивают гнёзда сторожкие журавли. Спокойно им жить на неприступном болоте. Не пройдёт по болоту волк, не проберётся лисица, не подкрадётся осторожная рысь. Водят весной журавли весёлые хороводы и устраивают брачные танцы. Соберутся в кружок между кочек болотных, машут крыльями, подпрыгивают, танцуют… «Курлы, курлы, курлы!» – по всему лесу разносятся их шумные голоса.
Скоро выведутся на болоте длинноногие неуклюжие журавлята. Начнут ловить для них журавли-родители лягушек и змей, приносить в гнёзда корм. Будут расти. Учиться летать журавлята…
Шелестит на ветру и качается высокий тростник. Ниже и ниже над лесом спускается солнце и тень падает над болотом, сгущая сумерки.
Охотник идет домой по сумеречному лесу. Вскоре за вершинами скрылось солнце. Прохладно и сыро становится в лесу. Слышно, как дышит, оживает земля. Пахнет весенними почками в воздухе, пахнет пробудившейся от зимы теплой, нагретой за день, землёй (это своеобразный запах лесной земли, и он отличается от запаха полей).
Вот, сам собою шевельнулся на земле прошлогодний мокрый листочек. Под ним показалась из земли зелёная стрелка молодой травы (многие травы растут именно по ночам, как огурцы на огородах, например).
Много звуков в вечернем лесу можно услышать, если идти по нему тихо, прислушиваясь. Ещё продолжают заливаться на деревьях певчие дрозды, провожая солнце. А на вершине высокого дуба громко воркует дикий голубь – «витютень»: «Витютень на ду-у-бе сижу! Витютень на ду-у-бе хожу!» – будто выговаривает он важно перед голубкой, сидящей на соседней толстой ветке.
Глухо турлычут в прозрачных весенних лужах-болотцах, сбоку вдоль дороги, лягушки и жабы. Со свистом крыльев, вытянув шеи, над лесом пролетают дикие утки. – на то же озеро с болотом летят.
«Чуфшш! Чувшш!» – вдруг громко чусвиснул и забормотал на полянке краснобровый тетерев-косач, стайка их бродила под дубами.
«Гу-гу-гууу!» – гукнул заяц, и убежал. – и он подал свой голос. А очень похоже тут же отозвалась лесная сова. Бесшумно пролетая на охоту между деревьев.
Страшно ухнул где-то в лесу и захохотал филин, когда сумерки уже сгустились. Взмахивая крыльями, тихо потянули над макушками деревьев уже на опушке леса длинноносые кулики. Над горизонтом, открывшемся в поле затухала малиновая заря. Ниже и ниже спускалась прохладная ночь. Охотник возвращался в деревню.
Конец.Берёзки в серёжках
«Чем лучше мы будем знать прошлое, тем легче, тем более глубоко и радостно поймём великое значение творимого нами настоящего». – Сказал Максим Горький.
В один прекрасный вечер не менее прекрасный человек Николай Николаевич Черняков задался вопросом: «Возвращались ли вы через много лет в родные края? Туда, где промелькнуло ваше детство, откуда вы ушли на большую и не всегда ровную дорогу жизни?». Это случалось у него, вечер от вечера, всё чаще.
И однажды он поехал в далекую деревню, за много километров от города, более 100, в деревню среди лесов и полей, и где он не бывал около 20-ти лет.
Время меняет всё – и обстановку и людей. В чём он смог потом убедиться сам.
Приготовив в доме постель для ночлега, тёмным вечером Николай Николаевич сидел на крылечке своего дома и размышлял, покуривая.
Это невысокий, худощавый пожилой человек с седоватыми усами и с сединой в волосах на висках, смотрелся усталым, чуть сгорбленный, видно, что жизнь его погнула основательно. Его освещала луна, свет которой рассеивал потёмки в сторону огорода, ещё только начинающего зеленеть сада. Распустили листочки две яблони и густой кустарник вишен покрылся свежим налетом зелени.
«Как быстрые ласточки, проносились годы, – продолжал рассуждать Николай Николаевич, – вы взрослели, мужали, теряли детские иллюзии об окружающем мире, и, чего таить, черствели душой, становились практичнее. А родительский дом, родимые места оставались для вас „землёй обетовАнной“, куда никак не могли вы попасть».
С годами всё чаще и чаще (чем старее он становился) вспоминал Николай Николаевич отчий край, свои светлые детские годы, и, наконец не выдержав или по какому-то случаю, собрался он и поехал, по мечтанию – «хоть одним глазком взглянуть на ту давнюю, полузабытую даль, что зовётся „босоногим детством“».
«Чем пахнет детство? – задавал вопрос Николай Николаевич и сразу же находил ответ. – Летом, свежей травой под ярким солнцем; ягодой земляникой, собираемой в подлеске сразу за огородами; весёлой летней грозой, которая намочила одну половину улицы деревеньки, оставив сухой и солнечной другую, с озерцом в середине улицы, окружённом домами…» Мало у него было зимних воспоминаний из далёкого детства, зимы ему хватало во взрослой жизни, половину которой он провёл за полярным кругом. Служил там в армии и остался там работать…
Лишь на пенсии, ушёл на которую раньше срока, за выслугу лет работы на Севере, он перебрался в родное Поволжье. Но выбрал город, для места постоянного жительства, побывав в деревне только набегом, в выходные дни. А в городе он нашёл для себя работу новую, увлёкся так, что о деревне и не вспоминал совсем. И вот пришла телеграмма. Мать спокойно отошла, умерла во сне, как говорят соседи, утром зашли к ней за какой-то хозяйственной надобностью, а она, как спала, так и застыла…
Вот он тебе и случай!
«Теперь бы насовсем туда приехать» – задумывался Николай Николаевич. Он спешил. Поэтому ехал «на перекладных» – сначала на поезде пригородном, что отходил ночью, за полночь, потом на самом первом утреннем автобусе, от станции до своего райцентра.
Уже вначале пути Николай Николаевич размышлял:
«Он поехал через 20 лет. – Но Время будто остановилось. Изменилась обстановка, чуть-чуть к разрухе, но повадки людей, отношения, остались, как прежде. И как были плетни вместо заборов… Люди вроде бы тоже «разрушились», стали менее приветливы, но природа осталась такая же; и те, кто жил тут постоянно, в деревне с природой, оставались «абсолютны» со Временем.
Абсолютная величина – это модуль числа (х), неотрицательное число, определение которого зависит от типа числа (х). в случае вещественного числа, таком, как определение времени, абсолютная величина – есть непрерывная кусочно-линейная функция… Обобщением понятия абсолюта является модуль комплексного числа, как помнится: z = x+I y, называемый «абсолютной величиной». С геометрической точки зрения, модуль вещественного (время) или комплексного числа есть расстояние между числом и началом координат.