Зеркало было внесено, поставлено. Зоркий, выказав должное почтение присутствующим, намеревался уже выйти, но Князь велел ему остаться, указав стоять у дверей. Дор Василь, поняв, что продолжение беседы будет проходить в присутствии постороннего, недовольно поджал губы, но не посмел ничего возразить.
– Ты чем-то недоволен? – Насмешливо уточнил Князь, видя реакцию своего собеседника.
– Нет, Господин, – возразил тот, поспешно возвращая на лицо почтительное выражение.
Князь мягко рассмеялся и покачал головой, словно журил провинившегося ребёнка.
За окном начинало алеть небо. Красный цвет занимался над холмами, грозя вспыхнуть пожаром рассвета с минуты на минуту. Господин махнул рукой в сторону идеалистической картины природы, и Василь тотчас же спохватился, словно должен был что-то сказать Князю до того, как их прервали.
– Господин, я… Просто хотел быть полезным.
– Просто? – Князь приподнял одну бровь и легко опустился в мягкое кресло. Остальным сесть предложено не было. – Неужели тебе удалось унять свою совесть так «просто»?
– Господин, я не понимаю…
– О, разве нет? Ты считаешь, я не знаю, почему ты не участвовал в штурме замка?
– Я уже объяснял вам причину.
Князь лишь устало махнул рукой.
– Повторю ещё раз. Ты действительно считаешь, что я не знаю, почему ты на самом деле не участвовал в штурме замка?
Благородный Дор выглядел растерянно. Зоркий позволил себе капельку злорадства, и уголки его губ непроизвольно дернулись вверх.
– Незаменимых людей нет, Василь, – продолжил Князь тем временем. – Тем не менее, ты самый достойный из Лучших Людей. Самый преданный. Я тобой искренне восхищаюсь. Жаль только, – тон князя неуловимо изменился, – что твоя преданность направлена не на меня.
В комнате стало тихо. Зоркий ожидал, что Дор будет оправдываться, но тот лишь опустил взгляд и стоял с непроницаемым выражением лица.
– Моя жизнь в ваших руках, – наконец, проговорил Василь, поднимая голову, словно решаясь встретить свою судьбу лицом к лицу.
– Теперь не только твоя, не так ли? – В голосе Князя больше не было дружелюбия и насмешки, и от этого твёрдого тона по коже начинал струиться холодок. Зоркий нервно сглотнул, начиная жалеть, что оказался свидетелем этой сцены. – Но я должен быть уверен в тебе. Я могу быть уверен?
– Да, Господин, – глухо проговорил Василь, облизав пересохшие губы.
На этот раз молчание было ещё более напряжённым. Князь и его вассал неотрывно смотрели друг другу в глаза, и Зоркий не мог поручиться за то, что они не читали мысли друг друга.
– Также я должен быть уверен в том, что мальчик, когда вырастет, будет воспитан в нужном ключе. Мне нужен преданный подданный, а не отважный мститель.
– Я сделаю всё, что вы прикажете, – весь вид Дора излучал какую-то обречённость, и Зоркий, смотря на него, понял, что тот действительно сделает всё. Даже если Господин прикажет ему сейчас выпрыгнуть из окна.
– Ну, конечно, – кивнул князь и снова непринуждённо улыбнулся. – И кстати. Ты уже слышал о том, что случилось с нашей маленькой принцессой?
Дор кивнул, и господин в ответ досадливо поморщился.
– Информация так быстро просачивается. То, что я скажу сейчас, не должно выйти за пределы этой комнаты. Василь, ты должен найти замену Анастасии. Люди должны считать, что беглянку схватили. Кроме присутствующих здесь никто не должен знать о подмене, – Князь в первый раз с начала разговора перевёл взгляд на Зоркого, и тот поспешно кивнул.
– Мой Господин, – неуверенно заговорил Дор, – а что, если мы найдем саму принцессу?
– Если мои предположения верны, то вы её не найдете. – Князь бросил мимолётный взгляд на принесённое зеркало. – Но если объявить её беглой преступницей, то неизбежна охота на ведьм. Крестьяне в надежде на вознаграждение будут доносить на любую незнакомую им девушку. Кроме того, неотвратимы появление сочувствующих и угроза гражданской войны. Нужно пробудить в населении ненависть. Возможно, стоит распустить слух, что вы поймали её в самый разгар поедания невинных младенцев? Дайте волю фантазии, мой друг, – господин подмигнул Дору, и тот, мрачно скривив губы, кивнул, признавая изящество рассуждений Князя.
– Я все устрою, мой Господин. Обещаю, вы не будете разочарованы.
Василь учтиво поклонился, дождался жеста Князя, указывающего, что он может быть свободен, и, засвидетельствовав своё почтение парой ритуальных фраз, наконец-то покинул комнату.
Князь проводил его задумчивым взглядом и заговорил только тогда, когда за Дором захлопнулась дверь.
– Наши планы в отношении Дома Сокола изменились. Дор Василь взял личную ответственность за их судьбу. Позаботься о том, чтобы отданные ранее распоряжения не были выполнены.
Зоркий поспешно кивнул, чувствуя мимолетное облегчение и тут же намечая в голове план нужных действий.
Князь улыбнулся своему слуге и отвернулся к окну, наблюдая, как восходит солнце.
– У человека должно быть, что терять. Он сразу становится покладистым.
Четыре
Роза сидела перед зеркалом, расчесывала свои длинные светлые волосы и силилась вспомнить – поцеловала ли она мужа пред тем, как его тело поместили в семейный склеп? Невозможность вспомнить мучительной болью отзывалась где-то в районе груди, поднималась по шее и отзывалась горечью во рту.
Сын тихо сопел в своей кроватке, но вот-вот должен был проснуться. Пока малыш спал, можно было рассчитывать, что никто из слуг не зайдёт в комнату. Можно было не думать, что одевать и украшать её после этого будут не просто так. Можно было не думать о сегодняшней свадьбе.
Роза всё силилась вспомнить подробности погребальной церемонии, чтобы найти волнующий ответ – поцеловала ли она сегодня Михаила в последний раз?
Маленький Мико заворочался, и она, резко подскочив, бросилась к кроватке. Светлое личико скуксилось, готовое закричать в любой момент, и Роза подхватила ребёнка на руки, стараясь успокоить. Малышу был уже год, но он всё ещё просыпался с криком, способным переполошить весь дом.
На плач ребёнка пришла служанка, приставленная Василем.
– Да будет светлым ваш день, Дора Роза, – чопорная седая женщина почтенно поклонилась и взяла Мико на руки. – Я посмотрю за ним. Дор Василь просил вас зайти к нему.
– Разве нам сегодня положено видеться до церемонии? – Рассеянно отозвалась Роза, неотрывно следя за сыном на чужих руках. Ей было бы спокойнее, если бы с ребёнком оставалась его прежняя няня.
Служанка нахмурилась, но повторила:
– Дор Василь просил вас зайти к нему.
Розе ничего не оставалось, кроме как исполнить волю Хозяина дома. Сын возмущённо кричал, не желая оставаться наедине с малознакомым для него человеком. Впрочем, стоило закрыть за собой дверь и отойти, чтобы звуки проснувшегося дома заглушили собой всё остальное. Сердце болезненно сжалось от расставания с сыном.
Дор, как и предполагалось, ждал в своём кабинете, в том самом, где она разделась перед ним, умоляя о помощи. Воспоминание об этом как ни странно не вызвало почти никаких эмоций. Зудящий с утра вопрос о последнем поцелуе милосердно вытеснял всё остальное.
– Вы меня звали, Василь? – Роза постаралась быть предельно вежливой и покорной. По крайней мере, до тех пор, пока она не поймёт границы допустимого в общении с будущим мужем.
– Доброе утро, Роза. Проходи, – Дор элегантным жестом указал на кресло. – Надеюсь, тебе хорошо спалось?
Она улыбнулась, перед глазами мелькнули образы ночных кошмаров – мужа, одетого в серую похоронную робу, его холодную твёрдую руку. Обтянутые кожей камни – вот что такое мёртвые тела.
– Конечно. Я замечательно выспалась. Благодарю вас.
Василь скептически оглядел её, словно сомневался в истинности слов, но замечания не сделал. Вместо этого перешёл сразу к делу:
– Сегодняшнюю церемонию будет проводить сам Князь.
– Он всё ещё Князь? – Вопрос вырвался быстрее, чем Роза успела осознать, что, а главное – о ком, она спрашивает.
– Вы в своём уме? – Василь спросил спокойно и предельно вежливым тоном, но от гнева в его глазах стало не по себе.
– Ну, я подумала, что раз он захватил Королевство, то он должен вроде как стать… – Роза попыталась оправдаться, но, видя какую реакцию вызывают её слова, умолкла на полуслове.
– Больше не думайте. Вам ясно? Особенно на эту тему.
– Простите, – она опустила глаза на свои туфли, но почему-то проклятый Князь никак не шёл из головы. Как вообще можно запретить себе думать о чём-то?
– Так вот. Относительно церемонии. Я рассчитываю на ваше благоразумие. Возможно, вас будут провоцировать. Особенно это касается Дома Алых Маков. Насколько я знаю, вы довольно близко знали Принцессу.
– Она жива? – Ещё один не пойманный вовремя вопрос. Кажется, думая о вежливости и покорности, Роза сильно переоценила свою выдержку.
– Жива, – медленно ответил Василь, внимательно следя за реакцией.
Дор рассказал о том, что Анастасия заперта в своих комнатах и, как и свергнутый король, ожидает решения своей судьбы.
Дорога до замка не заняла много времени. Василь уехал первым, а Роза провела несколько часов с наряжавшими её слугами. Времени, чтобы пошить новое платье, не было, а надеть то, что было на ней на церемонии сочетания с Михаилом, она не посмела. В итоге выбор пал на скромное красное платье, которое ещё никуда не надевалось. Волосы убрали в сложную, но не пышную, причёску, добавили на лицо немного краски.
Поддельный румянец позволил скрыть излишнюю бледность и переутомление. По крайней мере, когда Роза прибыла в замок, она искренне надеялась, что никто не заметит её истинного состояния.
Её почтительно встретили и проводили в комнату, в которой надлежало ожидать церемонии. По традиции перед началом свадьбы невеста должна была зажечь четыре свечи, отпить из четырех кубков и омыть руки в четырех водах. Роза уже проделывала такое однажды. Тогда она была счастлива и взволнована. Трепетно глотая вино, она воображала будущую жизнь. Что ж, видимо в тот раз Четверо не услышали её молитв. В то, что боги заметят сейчас, не стоило даже надеяться.
Оставшись одна, она бездумно зажгла свечи – их отблеск вновь напомнил о погребении Михаила – и, поддавшись порыву, залпом осушила один из кубков. Затем, подумав, выпила ещё один, разделив содержимое оставшихся поровну между всеми четырьмя.
Она поплескала водой в чашах, чтобы никто не смог обвинить её в том, что Роза не притронулась к ним.
Брызгая водой на стены, она неожиданно вспомнила, каким именно путём шла сюда. Она была в западной башне, в той самой, где находятся комнаты принцессы. Ребёнком Роза часто бывала в замке и нередко составляла юной принцессе компанию. Она точно знала, что недалеко должен быть скрытый от посторонних глаз переход, который выведет на этаж выше, прямо к месту заточения Анастасии.
Вино разгорячило кровь и требовало действия. Закусив губу, женщина думала о том, стоит ли попытаться увидеть Анастасию? Заступничество Василя спасло её и сына, но что будет, если заподозрят в попытке помочь принцессе? С другой стороны, Дом Сокола – дом Михаила, Мико и пока ещё её – присягал на верность Дому Алых Маков. Разве может она предать вековые клятвы? Предать всё, во что верили предки, даже не попытавшись?
– Роза, не смей, – сказала она вслух, словно слова, обретя звук, смогут оказать на неё большее воздействие. – Подумай о сыне.
Своего ребёнка она любила всем сердцем, но он сейчас был под защитой Дора Василя, и она искренне верила, что тот позаботится о Мико, что бы ни случилось. Но позаботится в этом замке хоть кто-нибудь о принцессе?
В конце концов стоило хотя бы попытаться увидеть ее. До начала церемонии оставалось еще, по меньшей мере, полчаса. Осторожно приоткрыв дверь, Роза выглянула в коридор. Людей не было. Впрочем, это было вполне ожидаемо. Старую прислугу Князь не желал, а новой было пока не так уж много.
Несколько раз глубоко вдохнув, женщина решительно выскользнула из комнаты, направляясь к заветной нише с потайным ходом. Ей повезло, и, поднявшись по скрытой от чужих глаз винтовой лестнице, она оказалась недалеко от покоев принцессы. У дверей сидел стражник и что-то пил из широкой фляги. Роза хорошо видела скучающего молодого мужчину из своего укрытия. Он не выглядел серьёзным препятствием. Такому юнцу она не доверила бы охранять даже скотный двор.
Кладка тайного хода слегка раскрошилась от времени. Может, стоило насобирать камней и покидать их в разные стороны, заставив охранника проверить источники шума?
Сердце бешено стучало, вино разливалось по крови. Роза уже несколько раз примерялась бросить в сторону камешек, но всё не решалась.
Тут внезапно парень встал с пола, откинул в сторону флягу и стал крутиться на месте, осматривая углы. Женщина сначала не поняла, что он делает, но потом чуть не подавилась, стараясь удержать смех. Он просто-напросто хотел в туалет!
Видимо, местные углы не очень подходили под отхожие места. Мелкое хулиганство могли заметить и осудить. Горе-охранник бросил покаянный взгляд на свой пост и кинулся в сторону, скрываясь за поворотом.
Это был шанс. Женщина судорожно сглотнула, понимая, что если она хочет действовать, то нельзя терять ни секунды. Но хочет ли она? Даже если удастся вытащить принцессу из комнаты, сможет ли Анастасия бежать из замка? Розе ещё никогда не приходилось принимать подобных решений. Михаил всегда знал, как лучше. Мысль о муже принесла решимость. Должна же она хоть как-то отплатить его убийцам?
Выбежав из убежища, Роза оказалась перед покоями Анастасии. Замка на них не было, лишь наскоро сколоченный тяжёлый засов. Не давая себе времени на сомнения, женщина скинула задвижку в сторону и открыла дверь.
Принцесса лежала на кровати и, судя по издаваемым звукам, плакала. От неожиданности у Розы вылетело из головы заготовленное заранее приветствие. Она никогда не видела, чтобы Анастасия так плакала. Даже в детстве, когда принцесса умудрилась вылить на себя кипящую воду, предназначенную для ванны, она лишь закусывала до крови губы и молчала, глотая рефлекторные слезы. И уж тем более она не плакала, когда узнала об исчезновении собственных родителей. Розу всегда это поражало, но холодные слова короля, обращённые к племяннице, были извечно одинаковы: «Плачут не королевы, а маленькие деревенские девочки».
Сейчас королевства больше не было, и Анастасия сдалась.
– Кто вы? – Незнакомый хриплый голос вывел Розу из размышлений.
Она удивлённо вдохнула, и спёртый воздух запертой комнаты застрял в горле. Перед ней была совершенно чужая девушка. Не могла же принцесса настолько измениться за те два года, что они не виделись?
Роза медленно скользнула взглядом по золотисто-каштановым волосам, почти рыжим, оглядела худенькую фигурку и опустила взгляд на ноги. Эти огрубевшие ступни никак не могли принадлежать благородной даме.
– Кто вы? – Повторила незнакомка уже более истерично.
– Где Анастасия? Где принцесса? – Роза растерянно оглядывалась по сторонам, не представляя, что делать дальше.
– Вы одна из них? – Девушка кинулась перед ней на колени, хватая за подол нового платья. – Прошу вас, отпустите меня! Я не сделала ничего плохого! Мой брат пропадёт без меня! Мне нужно домой… – Последние слова утонули в подступивших слезах, и незнакомка надрывно зарыдала.
Розе стало неловко, и она осторожно присела рядом, стараясь оторвать девушку от своего платья.
– Ты слышала что-нибудь о принцессе? – Осторожно спросила она, вглядываясь в раскрасневшееся лицо.