– Зря кривишься, молодой дракон. На Совете буду еще я. Там я вполне могу настоять на временном изгнании, скажем всего на год. За это время мы проверим, насколько успешна ваша связь с Анной, ты не потеряешь свою истинную сущность и за год немного познакомишься с людьми. Они презанятные. Очень живые. Тебе может понравиться.
– Есть их нельзя?
Миши захихикал. Ну, у нас своеобразный юмор…
На следующий день я никуда не убегал, сидел на дальней вершине, сложив крылья, и ждал Анну. Она возвращалась со стороны океана, наверное, с охоты. Сделав надо мной круг, приземлилась, взметнув колючий наст.
Мысленного общения у нас не получилось, я не слышал ее потока, и скорее всего не мог донести свой. Но нужно ли при спаривании разговаривать?
Я обошел ее с хвоста и увидел, как она нагнулась, вытянув шею, и приподняла крылья, буквально нахохлившись, как большая курица. Чёрт, даже представить не мог, что связь по-взрослому такая… такая возбуждающая.
Чешуйки по хребту приподнялись, а мелкие мышцы завибрировали от предвкушения. В нос ударил резкий запах её желания, и я поплыл.
Очнулся, уже сделав дело, от её утробного урчания. Слез с дракайны, попробовал стряхнуть странную заторможенность и расслабленность, но ощущение, что я только что потерял половину силы, не проходило. Могло ли быть такое, что при спаривании в изначальном виде, я действительно делюсь своей силой?
Анна, в отличие от меня, вдруг стала активной и не в меру игривой, подпрыгивала возле меня и тёрлась о шею. Я рыкнул, но она проигнорировала, теснее оплетая меня и устраиваясь у меня под брюхом.
Нет, к такому сближению я явно не готов! Меня вполне устроят отношения, каких придерживается Родион – спарились и разошлись. И я бы улетел, но чертова приятная слабость и лёгкое дрожание мышц никак не проходили. Я совершенно не был в себе уверен, что крылья меня не подведут и удержат.
Два часа вынуждено пришлось провести с Анной на вершине, свернувшись с ней в тесный клубок, в узел даже. И при этом она невыносимо урчала и не хотела заткнуться.
***
Перед Советом я стоял возле Миши и делился своими переживаниями в отношении спаривания.
– Хм, мой мальчик, это как раз объяснимо. Естественно ты отдал ей часть силы, любой дракайне она нужна, чтобы сплести яйцо и сформировать сердцевину. У вас всё прошло как по учебнику.
– Ха, по спариванию драконов еще и учебники пишут?
Миши сердито взглянул на меня и покачал головой:
– Какой ты еще зеленый. Как выкрутишься среди людей? Конечно, пишут! У нас готовят специалистов-акушеров для драконов и сиделок по яйцам до их вылупления.
– Ах, точно.
– «Точ-но», – передразнил Миши и тут же переключился на насущное: – А Родион в курсе вашей связи?
– Я ему не говорил.
– То-то будет его удивление! – удовлетворенно хмыкнул Миши, и я впервые почувствовал, что между ним и Родионом не все так мирно, как мне казалось раньше.
Но основатель, давая показания на Совете, не только не удивился, но и вывел Анну, светящуюся изнутри, как доказательство моих перспектив в воспроизводстве потомства.
– Вот чертяка, – проворчал Миши. – Она сразу к нему побежала докладывать, не успела перекинуться в человека.
– И что теперь? – взволновано спросил я.
– Будем выкручиваться, но Родион отлично выстелил. Поставит тебя на производство, а сам останется основателем рода, потому как молод ты и дефектный. Даже если сотню яиц за пятилетку оплодотворишь. Вот хитрец.
Конец фразы Миши прошипел уже на ультразвуке.
Анна прошла мимо меня, задев плечом и скользнув рукой по паху. Я заворчал. Вряд ли наше совокупление дает ей право так нагло лезть ко мне. Заловлю и разъясню, гусыне, раз сама не понимает.
Нас с Миши пригласили в центр зала третьего крыла, где заседал Совет.
В течение часы мы повторяли события вечера танцев, делали предположения случившегося конфуза, пока не настал момент Миши вступиться за меня.
Он подчеркнул то, что уже было известно из показаний Родиона о моей связи с Анной, но вывернул факты так, что приговаривать меня сейчас к воспроизводству рода до того, как у Анны проявится результат, весьма недальновидно для драконов.
И слово за словом мудрый Миши склонил Совет к моему изгнанию на короткий срок, чтобы избавиться от «страха перед людьми», адаптироваться в их среде и получить дополнительные навыки, которые пригодятся драконам.
– За год-два, Тимур не пропустит важного учебного материала, возьмет свои эмоции под контроль, а уж если окажется потенциальным производителем, наше Гнездо только выиграет от назначенного наказания, – заключил Миши.
– Но он может сгинуть у людей! – не выдержал Родион и выкрикнул с места. – Вспомните все эти разбирательства, скандалы с драконами не умеющими держать силу под контролем. Если изгоняем пацана, то с запретом на изначальный облик.
– Ты слишком суров, Родион. Обречь мальчишку на год без крыльев слишком жестокое наказание за юношескую горячность, – спокойно парировал Миши. – Изгнание без запретов только закалит Тимура. Конечно, усложнит испытание, но ведь нам надо укрепить его характер и научить контролю над эмоциями.
Совет долго переговаривался. Я изошел на пот, дожидаясь решения. Сейчас боялся любого наказания. Остаться здесь и стать беспомощной тряпкой после каждого совокупления – да от меня за три года ничего не останется. Уйти в большой мир без знания о людях, их повадках и привычках – страшно до колик в печенках. Уже не знаю, чтобы я предпочел.
Вот в этом, наверное, и есть суть наказания – что бы ни решил Совет, мои испытания только начнутся. На выживание.
– Мы решили изгнать Тимура из седьмого крыла на непродолжительный срок в мир людей, с правом принимать изначальную форму под личную ответственность. Над ним назначается куратор, который определит степень адаптации и владение силой. Выдать Тимуру из седьмого крыла первоначальный денежный резерв в стандартном размере. Вам, Миши из седьмого крыла, поручается организовать Тимуру из седьмого крыла перелет. Местом твоего изгнания выбрана Россия, покидать ее пределы запрещено до окончания наказания.
Зал загудел, а я нагнулся к Миши:
– Россия – это где? Что это за место?
– О, это прародина, мальчик… Самая дикая и эмоциональная страна. Наших там мало, зато медведей много. И люди весьма суеверны. Тебе должно понравиться.
***
– Вылетаем из Эль-Альто с пересадкой в Мадриде и в Будапеште. Приземлимся во Внуково через два дня.
– Что-о-о? – я отказывался принять то, что Миши заставит лететь меня на самолете!
– Хм, а багаж ты как прихватить собираешься? В зубах понесёшь? – приводил доводы Миши.
– А хоть бы и в зубах. Я точно также долечу за двое суток, через южную Африку. Приземлюсь в пригороде и там переоденусь.
– Ох, как мало ты знаешь про современный мир, – покачал головой старый дракон, хлопая меня по спине. – Во-первых, лететь придется только в темное время, чтобы не засветиться на снимках со спутников. Во-вторых, будем постоянно излучать антилокатор, чтобы человеческие ПВО нас не засекли. А это дополнительный расход силы.
Но у меня был антиаргумент!
– Зато я сэкономлю значительное количество средств из скромного резерва.
Размером выделенных средств я остался недоволен. Долетев до ближайшего города с сотовыми вышками, двенадцать часов просидел в интернете, изучая место ссылки. Позже мы просидели с Миши, составляя план адаптации в России.
– Снимешь жильё, потом найдешь работу. Первыми решай проблемы питания и содержания. Без пищи – сдохнешь, без денег… э-э-э, тоже сдохнешь.
– А если я вообще пару лет просижу в тайге? Спрячусь от людей, поохочусь. От голода не умру…
– А как же адаптация и владение силой?
– Помедитирую.
– А куратор?
Я неопределенно пожал плечами:
– Пересплю!
– Очень смешно.
– Ну, меня же рассматривают на роль дракона-производителя?
Звонкая оплеуха стала мне ответом, после чего мы с Миши отправились в город, приобретать первый мой в жизни человеческий гардероб.
Никогда не думал, что человеческие штаны так натирают швами в самых неожиданных местах!
– Миши, а если я заявлю себя нудистом?
– Дай вспомню… В России сейчас не весна, а осень, она в северном полушарии. Так что будет странновато ходить по снегу голышом. Вдобавок в каждой стране свои законы. Где-то не приемлют обнажение в общественных местах.
– Какой варварский край!
– И не говори. Главное, пожалуй, выживи, парень.
Глава 3. Если честно, МакДак произвел на меня большее впечатление, чем девушки
– Про медведей меня надули. Первого и единственного я встретил в цирке на Цветном!
– А ты рассчитывал, что они реально по улицам ходят?
– Вообще, я гуглил.
– В ю-тубе, раздел «Приколы»?
Девушки обожают в парнях эмоции.
Дождь, грязь, промозглый ветер – вау, если бы я мог вернуть сюда вотчину, так бы и сделал. И своё крыло основал бы на подходе к МакДональдсу.
Душа пела, закованная в кандалы тесной и натирающей одежды, а нюх тянул ближе к вакханалии запахов! Такого оглушительного аромата я еще нигде не встречал.
– Эй, парень, ты чего здесь лазишь? Это служебный помещения, вход с другой стороны.
– Да? К вам можно зайти?
– Дебил, – сплюнул хамоватый мужик и захлопнул железную дверь, отсекая пьянящий аромат.
Как-то так получилось, что деньги я уже просадил. После перелёта неимоверно хотелось жрать, а питание при отеле, где я остановился на некоторое время, оказалось неимоверно дорогим. Так что сегодня был мой первый настоящий день: без жилья, с рюкзаком за спиной с человеческими одеждами, на охоте, ведомый чутьём. И мой нюх привел меня на задворки МакДональдса. Этот запах я мог учуять с другого конца большого города!
Внутри оказалось много людей, недорогой еды и удобных диванчиков. Странно, почему я сразу не поселился в этом шикарном месте?
Бесплатный интернет, чистые уборные, круглосуточное питание… Но скоро недружелюбный мужчина объяснил мне, что в «пунктах общественного питания» ночлег не предоставляют. Странно, а я гуглил, что где-то такое есть, но, наверное, не в России.
Нос был плотно забит пахнущими жаренными бургерами и картошкой и только минут через тридцать, в парке, я продышался и стал улавливать другие запахи. И тут у меня закружилась голова – такого аромата в своей жизни я еще не встречал.
Девушка, одетая в синее пальто с огромным шарфом вокруг тоненькой шеи, обогнала меня только что, а внутри встревожено поднял голову дракон.
Что это? Такое дикое нетерпение меня не охватывало даже во время охоты! А ведь это самое азартное времяпрепровождение у драконов.
Ведомый чутьём, я пошел за ней, практически приклеиваясь к её спине.
– Отойдите от меня.
– Не могу, – прохрипел я, чувствуя, что от непривычного чувства пересохло горло.
Она побежала, я за ней и налетел на хрупкую фигурку, когда она внезапно остановилась, что-то вытащив из объемной сумки.
– Пошел отсюда, извращенец! Я не шучу!
– Ты так обалденно пахнешь, круче, чем гамбургер, – искренне признался я, намереваясь сграбастать ее руками и прижаться носом к шее под шарфом.
– Людоед! – взвизгнула она на приятных частотах и в нос ударила едкая разъедающая струя.
– Чёрт!
Я скрючился, пытаясь стереть с лица эту гадость, но щипало еще сильнее, выворачивая из глаз слёзы и опаляя нос, глаза и рот.
– Чёрт!!!
Взревел, плевав на осторожность, и чувствуя опасность жизни, побежал прочь, не разбирая дороги, на ходу перекидываясь в дракона, теряя расползающуюся по швам одежду. Но сейчас важнее было остаться в живых и желательно не лишиться зрения и обоняния.
Кто бы мог подумать, что человеческие самки такие агрессивные!
***
Я лежал на стылой земле возле заболотившегося пруда в парке.
Голый. Это имеет значение? Мне нужно уточнять это каждый раз?
Видимо, да.
Если прошлый вечер и ночь всем было все равно на мой вид и мое присутствие на берегу пруда, никого не озаботила судьба одинокого ссыльного дракона с вывернутыми глазами и ноздрями от той гадости, что мне брызнули в лицо, то сейчас, в пять часов незабываемого утра, надо мной нарисовалась старая самка и потрясая полотняной котомкой причитала, взывала к милости бога и натравливала на меня мелкую шавку, жавшуюся к ее ногам.
У шавки умишка явно было больше, чем у старой женщины. Мелкая псина даже на тявкала в мою сторону, а уважительно косилась всем видом извиняясь за хозяйку.
– Ушла отсюда, – раздраженно отмахнулся я от женщины, когда в ушах неприятно засвистело от ее криков.
– Я те уйду, паразит окаянный! Я те уйду до милиции, ирод проклятый! Ишь тут – ходют, мудями трясут. Стыда на вас нет!
– Я нудист, – все же вставил ремарку на случай, если придется иметь дело с властями, хотя слово «милиция» так и не преодолел мой языковой барьер, как и муди. Черт, чем я тряс и что именно она назвала мудями?
– Ты садист! Глаза б мои такой позор не видели. Кровью плакать остается с такими мудотрясами…
– Так шли бы вы отсюда, не смотрели на меня, глаза поберегли!
– Да как же я пойду? А если еще кто на тебя, ирод окаянный, наткнется?! Стыдобища расхаживать с… с…
– Утренним стояком? – вдруг подсказал противной старой женщине мелодичный голосок, от которого все мое тело встрепенулось.
Она что, вернулась добить меня?!
В мгновение ока я вскочил с земли и бросился на середину пруда. Я знал, что люди в принципе плавать умеют, но судя по пустующему водоему, это явно на любителя. Очень рассчитываю, что девчонка плавать не любит. А лучше не умеет вовсе!
Уже стоя по шейку в воде, оглянулся на женщин. Старая зло зыркала на молодую, видимо, собираясь переключиться на её муди. А вот молодая, вчерашняя агрессивная самка, держала в вытянутой руке мой потерянный рюкзак и кривилась.
– Спектакль закончен. Вы идите, пуделя своего выгуливайте, а с маньяком я сама разберусь…
– Уууу, развратница! Понаехали тут, в хороший город, понавезли свои распущенные нравы!
Потрясая руками, она наконец-то ушла и утащила за собой смышленого пса.
– Так и будешь там сидеть, пока яйца не отморозишь, неудавшийся насильник?
– Меня зовут Тимур.
– Мне фиолетово. Держи свои вещи.
Она кинула рюкзак ближе к берегу, развернулась и пошла прочь.
– Стой!
– Ну что опять? Снова хочешь напасть? Получишь еще перцовки в лицо.
– Нет, я не… не за этим.
Убедившись, что она не уходит, и стараясь изо всех сил игнорировать её пьянящий запах, я погрёб к берегу.
– Э-э! Притормози! Ты сейчас выйти из воды собираешься? Я, знаешь ли, не любительница поглазеть на голых мужиков. У меня на работе этого добра по горло, тошнит уже.
– Так отвернись, – буркнул я.
– Ну сейчас! Отвернусь, ты мне двинешь по башке и адьёс, Алёна.
Я остановился, искренне отказываясь воспринимать ее логику. Может, она говорит разумные вещи, но мой собственный мозг, одурманенный ее запахом и голосом, сходит с ума.
– Ты уж определись, или смотришь, или отворачиваешься, но после вчерашнего, ты просто обязана меня выслушать.
Она фыркнула, чуть зависла взглядом где-то в районе моего пупка, пока кромка воды не стала опускаться ниже с каждым шагом к берегу, и демонстративно отвернулась, показывая баллончик с той самой перцовкой наготове.
Ну драконьевы ясли, ей-богу!
Итак, последние отсыревшие джинсы и последняя футболка… И выпотрошенный кошелек.
– А где деньги?
– Что-о? – девушка развернулась, мило округлив губки. – Ты сейчас мне предъявляешь, что ли?
– Я тебя не понимаю. Только спросил, где деньги? Это были последние.
– Поздравляю! Нефиг разбрасывать вещи по парку.
Вот теперь она решительно развернулась и зашагала прочь. Я криво усмехнулся, в два шага оттолкнулся от земли и прыгнул ей на спину, сбивая с ног и укладывая на спину, в последний момент смягчая удар, чтобы не выбить из нее дух раньше, чем смогу поговорить.