На утро Ихтиандр решил снова посетить пещеру, взяв с собой подводное ружьё и письмо, составленное из тех знаков, с которыми он познакомился недавно. Подводное ружьё вызвало настоящий фурор у новых друзей. Они были потрясены возможностями подводного арбалета и с благодарностью взяли его, тут же подстрелив какую-то рыбину и разделав её. Лучший кусок был поднесён Ихтиандру, который мог есть рыбу и сырую и термически обработанную.
В письме же было написано «Меня зовут Ихтиандр». Русалы с улыбкой прочитали послание и в ответ написали: «Мы Уинг и Хва». Так началась дружба с русалами. Ихтиандр взял у них кровь на исследование, показавшее, что кровь у русалов голубая.
Чуть больше месяца заняло у Ихтиандра освоение языка русалов. Теперь он мог узнать историю этого народа. Хва рассказала о том, что русалы возникли по воле Нептуна, которому крайне необходимы были морские люди, которые могли быстро доставлять информацию со всего света, спасать сокровища с затонувших кораблей, а также добывать золото.
После гибели Атлантиды исчезли их хозяева, и русалы стали свободным народом. Они расселились по всем морям и океанам и зажили счастливо. Но люди постоянно уничтожали их из страха перед непонятными чудовищами. Про них сочиняли нелепые сказки, и это поддерживало миф о коварном народе. Русалам пришлось прятаться.
Ихтиандр убедил новых друзей в том, что его им нечего боятся. Он сказал, что берёт их под своё покровительство. Русалов осталось очень мало. Их надо было спасать от полного исчезновения.
Медицина будущего
Больная с осунувшимся грустным лицом лежала в самом тёмном углу комнаты, освященная только светом настольной лампы. Седые волосы растрепались по подушке. В глазах была покорность и грусть. На прикроватной тумбочке стояло множество бутылочек, окруженных столь же многочисленными коробочками с яркими этикетками, и прятался детектив Дарьи Донцовой.
Над кроватью витал сложный медикаментозный дух, столь любезный докторам и медсёстрам.
«Боже мой, тётя Нина, я очень тебя люблю, но не могу провести всю свою жизнь возле твоей кровати. Твои болячки требуют постоянного контроля и медикаментозной коррекции. Коррекция требуется почти каждый час, то по одному, то по другому параметру. Я уже забросил все свои дела и семью, но это не может продолжаться долго безнаказанно. И тебя нельзя оставить без помощи. Я не знал, что мне делать. Вот мои друзья и придумали, как найти выход из этой, казалось бы, безвыходной ситуации.
Суть их задумки состоит в том, чтобы лечить тебя на расстоянии. Для этого потребуются некие технические приспособления. Это, во-первых, передатчик, посылающий данные на удалённый компьютер, в котором установлена программа контроля, позволяющая при повышении установленных границ того или иного параметра давать приказ на включение дозатора лекарства, стоящего возле твоей кровати и подключенного к помпам с лекарствами. Эти помпы добавят определенное количество лекарства, необходимое для нормализации того показателя, который был не в норме. Всё это соответственно приведёт к улучшению состояния организма». – «Это что же, у меня будут торчать какие-то трубки в венах?» – «Да, это неизбежно». – «Ну, раз тебе будет от этого легче, давай попробуем. Жалко, конечно, что я буду тебя реже видеть. Но что делать». – «Я обязательно буду тебя навещать, но немного реже. Так ведь можно и семьи лишиться». – «Понимаю. Делай, как задумал». – «Я так и знал, что ты согласишься, и всё с собой привёз для создания комбайна здоровья. Для начала надо установить помпы с дозаторами». – «Валяй!» – «Если всё получится, как задумано, то мы откроем медицинский центр и назовём его «Медицина будущего». Поначалу в нём будут наблюдаться всего несколько пациентов, проживающих вблизи от центра и обладающих букетом болячек, нередко ставящим в тупик эскулапов. Тогда можно будет быстро доехать, если что-то пойдёт не так». – «Всё ясно. Я становлюсь подопытной свинкой». – «Упаси Бог! Наоборот, ты первая и единственная, можно сказать, избранная для сервисного обслуживания и лечения в режиме нон-стоп». – «Красиво излагаешь. Почётная обязанность подружиться с твоим компьютером». – «Только до компенсации процессов твоего, к сожалению вышедшего из-под контроля организма». – «А компьютер твой ещё не умеет разговаривать?» – «Пока нет». – «Жалко, а то поговорить-то мне не с кем». – «Тут я ничего придумать не могу. Наука пока ещё только учится делать компы разумными, но успехов больших в этом направлении не достигнуто». – «Что же делать?» – «Пиши. Это будет общение с собой и друзьями. Заодно вспомнишь всё, что забыла из своей жизни». – «Я совсем недавно вспомнила, как моя бабушка научила меня и моих подруг играть в крокет. Она купила нам молоточки и ворота. Там, за домом мы играли допоздна при свете свечей, воткнутых в бутылки». – «Не с тебя ли Льюис Керол писал «Алису в стране чудес»? В моём детстве такой игры уже не было». – «Очень интересная игра. «Разрешите крокернуть?» – спрашивала бабушка». – «Вот это всё и опиши». – «Не умею». – «Учись!» – «Поздно уже учится. Мне почитай девяносто лет скоро». – «Учится никогда не поздно». – «Я теперь только читаю, хотя один глаз совсем не видит, а другой – видит наполовину». Вот ведь какое несчастье. И не знаю что делать». – «Надо оперировать». – «Только не это!» – «Тогда не жалуйся. Ну, всё, свою часть я сделал, теперь надо звонить Петру».
Владилен подошел к окну, за которым в кормушке из-за семечек дрались воробьи, и достал мобильник. «Ну что там, Петь, есть приём? Слава Богу! Это надо будет отметить. Понаблюдай немного, как будет работать, а я здесь подстрахую. Связь каждые двадцать минут». Положив трубку в карман, Владилен вернулся к кровати и, усевшись на табурет, взял с тумбочки танометр. «Надо узнать точку отсчёта, с какого давления стартуем, с каким пульсом и глюкозой». После замеров Владилен всё аккуратно занёс в тетрадку, не забыв отметить время. «Представь себе, что лет через пятьдесят люди полетят в космос не так, как летал Пончик в известном романе Носова, а без огромных запасов еды, с небольшим контейнером питательных смесей, которые будут подаваться в организм внутривенно». – «Это ужасно!» – «Это прекрасно! Как же ты долетишь до Марса или Сатурна, если будешь тащить с собой целое стадо коров, огромный огород, пусть даже на гидропонике, и большой пруд с разными рыбами?» – «А я на Марс и не собираюсь». – «Или если люди построят город под водой. Как там хранить запасы пищи?» – «И под водой я жить не собираюсь». – «Ты, положим, не собираешься, но те люди, которым не хватает места на земле, помчаться куда угодно. Знаешь, сколько желающих полететь на Марс даже без гарантии возвращения домой?» – «Сколько?» – «Уже пара тысяч». – «Дуракам закон не писан». – «Зачем ты так? Дальнейшее развитие человечества невозможно без экспансии, без завоевания нового жизненного пространства!» – «Ты рассуждаешь как Адольф Гитлер». – «Ему-то, как раз нечего было рыпаться за приделы немецких земель. Не иначе как кто-то его подтолкнул на необдуманные шаги». – «А свои мозги ему для чего были дадены?» – «Он, наверное, чувствовал себя мессией, эдаким крестоносцем, несущим свет истины «неразумным хазарам». Однако, справедливости ради, надо отметить, что Германия не только приобретала земли, но и очень много чего полезного сделала за очень короткий срок благодаря воле фюрера». – «Но и глупостей тоже много было сделано. Его пример очень понравился некоторым украинцам и прибалтам». – «Бог с ним. Много чести тени Барбароссы. Как ты себя чувствуешь?» – «Знаешь, лучше!» – «Через пару суток будешь совсем как новенькая». – «Да ладно». – «Я тебе гарантирую. И тогда мы оправимся с тобой путешествовать». – «Со всеми этими причиндалами?» – «Куда же без них?» – «Это уже не так интересно». – «Зато необходимо». – «Влипла я в историю». – «Не переживай. Это всё для того, чтобы волшебный элексир вливался в твои жилы». – «Скажешь тоже, «волшебный элексир». – «Это начало медицины будущего. Надо всё менять, создавать новые технологии, удобные схемы». – «И чем же удобна эта схема? Мне, например, совсем не удобно». – «Ты не понимаешь. Сколько освободится врачей, насколько уменьшится работа скорой помощи, насколько своевременнее будет оказываться эта помощь. Сейчас помощь приходит часто с большим опозданием, потому что больные стараются оттянуть момент обращения к врачу на возможно более поздний срок, ходят к знахарям или занимаются самолечением, а порой просто плюют на своё здоровье. А вот этого делать ни в коем случае нельзя.
Предстать себе, ты ещё даже не поняла, что с тобой случилось, а компьютер уже тебя вылечил. Поминаешь?» – «Это я понимаю». – «Вот видишь. Полностью исключается возможность каких-либо случайностей. Диабетикам не придётся колоть себя через штаны в том месте, где застанет его гипергликемия. И так далее и тому подобное». – «А как на счёт поговорить? С компьютером особенно не поболтаешь. Ему не пожалуешься». – «На этот случай у тебя есть телефон. Звонишь мне, и мы общаемся. И потом мы сделаем портативную установку». – «Чтобы можно было не быть перевязанной проводами?» – «Ну да. Садись себе на велосипед или санки и езжай куда хош». – «Звучит заманчиво, только в моём возрасте…» – «Да какой у тебя возраст? Вторая молодость». – Скорее уже третья или четвёртая». – «Люди должны жить как минимум сто пятьдесят лет». – «Это ты загнул». – «Сто двадцать точно. Мечников в своё время вычислил. Так что тебе ещё тридцать два годика осталось». – «Какой кошмар! Моя бабушка дожила до девяносто двух». – «А тебе надо идти на рекорд». – «Скажешь тоже». – «С нашим комбайном тебе не сачконуть. Многих стариков, по моему мнению, просто упускают. Если как следует заниматься здоровьем, то можно жить практически бесконечно. Один из Кукрыниксов дожил до ста пяти лет, и был в последний год бодр и ясен умом». – «А я всё забываю». – «Потому что не пьешь ноотропы». – «Отравиться боюсь таблетками». – «А ты не бойся». – «Но больше всего боюсь пожара и воров». – «Воры не смогут к тебе проникнуть. Только на танке можно к тебе пробраться. Кругом решётки и запоры. Ну, всё, темнеет, пора мне в путь. Если что – звони». – «Калитку сможешь сам закрыть?» – «Не беспокойся, запру».
Владилен добежал до станции и успел на поезд, после которого обычно бывает получасовой перерыв, плюхнулся на сиденье, дал десять рублей певцу с гитарой и стал мечтать о будущем соей корпорации. «Мониторинг это хорошо. А что бы ещё придумать? Скоро будет создана эффективная искусственная печень. Искусственная почка уже имеется. Искусственные лёгкие опробованы на пациентах. То есть полиорганное поражение в реанимации можно успешно лечить. Надо сделать робота-реаниматолога. Интубировать научится, а все знания в него закачать – раз плюнуть. Будет отмеривать лекарства до сотых долей миллиграмма. Спать не будет. Аларм ему не нужен – сам всё просечёт в нужный момент. Чудо будет, а не специалист.
С мозгами всё гораздо сложнее. Экзоскелет существует, а вот мозги искусственные создать не удастся. Но уже придумали брэйн-порт, такой микрочип, который позволяет при отсутствии движений в конечностях подавать команды компьютеру и через него включать счет, открывать почту, играть в простые игры. Можно ли микрочип использовать для чтения мыслей или расшифровки памяти? Для этого, вероятно, нужна будет какая-то локация, что-то провоцирующее для вскрытия блоков памяти, хранящейся без дела в тайниках височной доли. Это должны быть какие-то сочетания запахов и звуков, мелодий и вкусовых ощущений. Надо будет поэкспериментировать на собаках».
А мимо за окном проплывали деревянные домики, красивая излучена реки, окруженная заливным лугом, церквушки, в которых молятся о здравии люди; заборы, за которыми они прячутся от соседей и всего мира, машины, в которых как в некоей крепости или боевом корабле несутся счастливые обладатели консервной банки.
Тут зазвонил мобильный. «Паша, привет! Как поживаешь?» – «Да ничего вроде». – «Тысячу лет тебя не видел. Слыхал, что ты попал в какую-то аварию». – «Что было, то было». – «Ну а сейчас как себя чувствуешь?» – «Сейчас гораздо лучше, но боюсь, тебе будет неприятно на меня смотреть». – «Это еще почему?» – «Ты помнишь роман Беляева „Голова профессора Доуэля“?» – «Конечно, помню». – «Так вот, теперь я больше похож на эту голову, к которой приделали металлические руки и ноги. Что-то среднее между головой и Шивой, но больше похоже на паука». – «Ничего не понимаю. Ты шутишь?» – «Ничуть. У меня была травма шеи со сдавлением спинного мозга. Потом появились болезненная спастика, пролежни, дегенерация внутренних органов. Чтобы спасти мозг, решено было произвести пересадку тела, но не нашлось донора. И тогда технари придумали такую оригинальную конструкцию, чтобы я мог передвигаться и что-то делать. У меня теперь четыре руки и четыре ноги». – «Но это же ужасно!» – «Просто непривычно, но очень удобно. Согласись, что четыре руки лучше, чем две». – «Но тебе же, вероятно, приходится прятаться от людей?» – «Действительно, людей стараюсь не шокировать. Но если найти пустынный берег моря или лесной массив, расположенный вдали от населённых мест, то можно позволить себе не думать ни о ком». – «Я так мечтал о том, что схожу с тобой в лес по грибы после возвращении из экспедиции». – «И что нам мешает. Хоть завтра пойдём». – «Пойдём!» – «Чтобы тебя как-то обнадёжить, скажу, что года через два я снова буду с телом таким же, как у тебя». – «Не может быть!» – «Ты забыл, какой сейчас век. Нет ничего невозможного. Биологи запустили процессы регенерации в моём организме, и теперь я как ящерица отращивающая хвост, отращиваю тело. Сейчас я уже похож на головастика, а месяца через два буду походить на тритона. Надеюсь, что не испортил тебе аппетит». – «Ну что ты. Ты внушил мне надежду».
Утром друзья действительно встретились и, погрузив корзинки, продукты и бутылку огненной воды в багажник скутера, взяли курс на Урал. День выдался солнечным и тёплым. По узким тропинкам набегались всласть, и грибов нашли и у костра посидели. Всё было замечательно. А в утренних газетах на следующий день появились статьи о необычных пришельцах, посетивших нашу планету. Когда же они наконец прилетят? Когда люди перестанут сочинять страшилки?
Клон
«Всем волонтерам сдать память в накопители!» – призывал плакат, висевший над входом в центральный офис корпорации. Из динамиков звучала бравурная музыка, а к накопителям выстроилась приличная очередь.
«Ты как хочешь, но я не буду в этом участвовать», – горячился Суреш. «Чудак человек, скопировав память, ты обретаешь вечную жизнь», – отвечал ему лучший друг Данька. «Не хочу, чтобы кто-то копался своими грязными пальцами в моих потаённых мыслях и несбывшихся мечтах». – «А если тебя пришибет какая-нибудь каменюка? Правительство в этом случае обещало создать твой клон, и закачать в него твою память». – «Всё это прекрасно. Но, во-первых, я не собираюсь погибать. Во-вторых, ты же знаешь, что спецслужбы обязательно влезут в самое для меня дорогое, и могут по каким-то одним им ведомым соображениям запретить создавать мой клон. Да и в суперкомпьютер может попасть бомба или вирус какой, который уничтожит всё, что в нём хранится. Я лучше напишу свои воспоминания, где отражу только то, что считаю нужным, а не всё подряд». – «Тогда не будет твоего клона». – «И бог с ним. Клон есть клон. Он не сможет точно воспроизвести меня. Вспомни тот смешной случай, когда мать не узнала клона своего сына».
Так они спорили уже давно. Один друг всегда делал всё, что прикажут, а другой всё делал наоборот.
Созданный недавно суперкомпьютер мог сохранять до миллиона образов, которые в случае повреждения мозга или уничтожения организма мог воскресить умершего или вернуть ему память после тяжелой травмы мозга или инсульта. В целом идея была правильной и была воспринята землянами если не с воодушевлением, то без негативизма. Но периодически появлялись противники всего этого вроде Суреша, верившего в свою уникальность и невозможность адекватного воспроизведения такой яркой личности, как он.
Земля не вела никаких боевых действий, а волонтеров набирали на всяческие космические объекты по добыче полезных ископаемых в поясе астероидов. Травмы в космосе вещь неизбежная. Потери доходили до 3 процентов личного состава. И тут вместо похоронки семье от правительства доставляли клон погибшего. Однако при перезаписи периодически возникали сбои, и память стиралась полностью или на половину, а иногда смешивалась с чужой памятью. Это порождало массу недоразумений. С этой проблемой можно было бороться, только создавая несколько копий на разных носителях, что позволяло бы переписать бракованную копию. Но технических возможностей для этого пока не было.