«Боже! Пусть все закончится! Пусть все закончится!» – твердила я безмолвную молитву.
А в это время, уже спокойные и лазурно-голубые воды несли тело знакомой девушки к песчаному берегу. На ее лице – спокойствие, глаза закрыты. Нет больше платья из тончайшей материи. Нет царицы и грозной хищницы. Нет сил и власти. Есть только я. Живая. И больше не страшно.
Резкий звук теперь уже не самой любимой песни на будильнике вернул меня в привычный мир. Сердце колотилось как после сдачи 100 метровки, хотелось пить, а слабая головная боль уже толсто намекала, что сегодня без укола никак.
Мысленно вспомнив сон, я невольно передернулась, и вся покрылась мурашками. Вроде ничего такого уж страшного, но увидеть нечто подобное еще раз не хотелось бы. Да и Юпитера сегодня не наблюдалось…
Туз, дремавший где-то в ногах, тоже проснулся, потянулся и снова свернулся калачиком, закрыв лапой нос. Отлично – впереди: 6 муторных рабочих дней, судя по позе кота – собачий холод и зима через месяц. Как дальше жить?
С самыми пессимистичными мыслями, я завернулась в одеяло, технично вытащенное из-под кота, и направилась в кухню – завтракать и перечитывать Тургенева. Лишь его произведения, кружка кофе и предстоящая репетиция могли вывести меня из этого мерзкого состояния. Ну и Людка, конечно. Как же без нее?
Выйдя из дома под свинцовое небо, предвещавшее дождь как минимум, я, направилась к автобусной остановке – до ближайшей станции метро еще ведь добраться надо! На скамейке сидел всего один ожидающий и я примостилась рядом. Головная боль, столь часто мучающая меня, сегодня обещала обратиться в настоящую мигрень и сожрать кору мозга, ну или что там она обычно предпочитает. Дабы немного оттянуть столь сладостный для мигрени момент, я врубила музыку в наушниках погромче и на мгновенье закрыла глаза.
Тревожный, немного с хрипотцой голос Джареда Лето только было погрузил ноющие мысли в бесконечно глубокую суть «Hurricane», как вдруг, сосед по скамейке тронул мое плечо, привлекая внимание к дороге. Испугавшись и матюкнувшись (про себя, конечно), я скинула один наушник и уставилась на дорогу.
Напротив остановки, стоял огромный байк, а на нем – такой же огромный, мрачный тип. Его рост, наверняка достигал двух метров, а еще он носил стрижку как у викингов – длинные волосы, стянутые в хвостик, не вывернутый до конца и выбритые виски. Могла дать голову на отсечение, что вижу его в первый раз, но он довольно недвусмысленно смотрел на меня и, даже, махнул рукой для верности. Глянув, на всякий случай по сторонам и убедившись, что сигнал предназначался именно мне, я смастерила лицо тяпкой и неохотно потащилась к незнакомцу.
– Эм…, что? – незатейливо начала я диалог.
Тип расплылся в улыбке, нагло оглядывая меня снизу вверх:
– Привет! Подбросить? – на вид – ему не больше 30, но по голосу, я бы дала ему лет этак 40 или даже больше. Хотя может ему как раз столько, и он лишь пользуется правильным ночным кремом?
Однако, какой нахальный и самоуверенный мужлан! Еще чего! Поеду – только шнурки поглажу.
– Не по пути, – холодно досадовала я.
– Да брось, – верзила назвал меня по имени, а затем, для убедительности и место работы.
– Вы, что меня знаете? – скорее разозлилась, чем удивилась я.
– Ну… есть не много, – все та же глупая улыбка. И, кажется, даже смущение промелькнуло.
Он протянул мне правую руку, в тонкой кожаной перчатке, без пальцев (перчатка без пальцев) и прорезями на костяшках, приветливо предлагая присаживаться.
Я съежилась, глядя на его руку и понимая, что, если я поеду с ним – держаться придется за него. Ох, ну ладно, отказать как-то неудобно.
– Ну, валяйте, – опираясь на тот участок руки, что был в перчатке, я взобралась на байк и схватилась двумя пальцами за края его кожаной косухи.
Обладатель «правильного ночного крема» усмехнулся моей неловкости, схватил МОИМИ руками себя покрепче и рванул с места.
Уже через секунду, щенячий восторг от скорости и ветра в волосах переполнил все мое существо. Как ни странно, уши не отваливались от холодного воздуха, ведь он не проходил сквозь могучую спину водителя, надежно возвышавшуюся впереди.
Так, мы летели, сопровождаемые зеленым светом светофора, будто все дороги нам открыты, удивительно четко и грациозно лавируя среди потока сонных автомобилей.
На развивающиеся волосы упали первые капли, и я, отклонившись немного назад и закрыв глаза, подставила лицо начинающемуся дождю. Эйфория обратила мое дыхание в единый прерывистый вдох, насытило кровь адреналином и окрылило ощущением нереальности происходящего. Все звуки слились в густом замедленном потоке, заставляя слышать лишь оглушительные удары собственного рвущегося из груди сердца. Открыв глаза, моя кожа покрылась мурашками от увиденного свинцового неба, натянувшего, как одеяло, на себя тяжелые тучи. Суровые небеса уже не внушали пессимистичных мыслей, а взамен им – глубокое восхищение от происходящего.
К сожалению, путь был не долог. Громила-водитель остановился у кофейни, неподалеку от офиса, вернув меня, тем самым, в реальность.
Спустив «ножку» байка, он перемахнул через него и, молча, предложил руку. Волна тошноты от резкого контраста черного странного парня и ярко-серого дня накатила, вынуждая болезненно сглотнуть.
– Надеюсь, – я слегка поморщилась, – конечный пункт будет все-таки мой офис…
– Тебя укачало или горло болит? – верзила бесцеремонно перебил, уже стянув меня с «мопеда» и ведя в кофейню.
– Оба – мимо.
Размотав километровый шарф, я, наконец, плюхнулась за столик и заказала латтэ.
– Я – Герман, – представился попутчик, после того как официантка услышала наш заказ.
«Герман – Хер Мэн» – бесконечный поток новых имен на работе выработал привычку мысленно подбирать рифму, чтобы запоминать имена и названия других фирм. Однако, представив то, что предположительно могла означать моя ассоциация, я сдавленно подавилась смехом.
– Я чего-то не знаю о своем имени? – его взгляд вмиг налился металлом. И хотя его темно-карие, почти черные глаза, мягко улыбались, но в них крылось что-то, от чего хотелось бежать, прикрыв голову руками.
Одновременно испуганно и насмешливо-удивленно открыв глаза, я пыталась выкрутиться:
– Да вы не обращайте внимания – я не в себе после полученных новых ощущений и… ну… эм…, – так и не закончилось мое предложение.
– Могу подвозить тебя почаще, – улыбка снова вернулась на его лицо.
– О, ну что вы! Как я могу злоупотреблять вашим личным временем!
Герман посмотрел с едва заметным сожалением.
– На ТЫ, принципиально только после ста грамм переходишь или как? – его густые смешные брови метнулись вверх.
Очень умно! +1!
– Нет, если вам так угодно…, – снова замялась я.
– Я только об этом и мечтаю, – заявил Герман, расплываясь в довольной улыбке.
– Ладненько. Ну, как дела? Как работа?
На самом деле, «перейти на ТЫ» для меня – «миссия невыполнима». Бесконечное деловое общение -наложило фобию на нарушение субординации. Так что – предпочитаю говорить от третьего лица или опускать обращение вовсе, лишь бы не перейти столь интимный барьер.
– Какая работа? – продолжал веселиться мой собеседник.
– Разве мы не работаем вместе? – прикрывая лицо от стеснения, я увидела, как Герман мотнул головой. – Окей, тогда откуда такая осведомленность?
– Я провел расследование! – его речь текла медленно, напоминая змея, гипнотизирующего свою добычу.
– Надеюсь, никто не пострадал?
В ответ – улыбка и усмешка.
Украдкой поглядывая на собеседника, я не могла отделаться от мысли, что не понимаю, как выглядит его лицо. Складывалось ощущение, что он состоит из глаз, голоса и… шарфа. Шарфа – явно не снимающегося, серого в полоску, страшно мозолящего глаза.
– Вы с шарфом – единое целое?
Герман самодовольно улыбнулся.
– Ты разве не знаешь, что там?
– Нет! – удивлялась я. – Сатанинская тату? Жабры?
– Хорошо, – он не сводил взгляд. – Смотри, если не боишься.
Он слегка вытянул шею, очевидно, предлагая мне самой снять с него шарф.
– Да нет, если там, какие-нибудь кишки выпирают…
– Какие кишки? – Герман беззвучно рассмеялся, сотрясая под собой стол.
Затем, он одним рывком стянул шарф, явив шрам на яремной ямке. Такой обычно остается после использования аппарата искусственной вентиляции легких.
– Вы перенесли кому? – в ужасе вскрикнула я.
– Тише. – Герман огляделся. – Да. Клиническая смерть – 4,5 минуты.
– Извините, – мне стало как-то не по себе.
– Тебе не за что извиняться.
Возникла неловкая пауза, а Герман все продолжал буравить взглядом.
– Слушай, давай начистоту, а? – он говорил медленно, растягивая каждое слово.
– Давай, – я пожала плечами.
Герман пересел на мой диванчик, тем самым заблокировав меня у стены. Однако, он сел не так близко, чтобы начинать паниковать, и я даже развернулась к нему, подставив руку под голову.
– То, что ты делаешь со мной…, – он говорил очень тихо. – это Вик тебе сказал?
– Что, – я истерично хихикнула. – Какого…? Вы вообще о чем?
– Слушай, – он придвинулся немного ближе. – Я не пытаюсь тебя запугать или обвинить в чем-то. Просто скажи, зачем это нужно?
– Да что нужно-то? – я уже потеряла самообладание. Стало душно и тесно в его присутствии.
– Ты заставляешь меня видеть свои сны, – Герман видел, как я занервничала и предположил, что так действует страх разоблачения. – Зачем?
– Что за бред? – я встала, собираясь выйти, но он и бровью не повел. – Дай пройти!
– Сядь, пожалуйста, – все так же тягуче говорил он. – Повторяю – я не хочу тебя пугать. Позволь мне прояснить кое-какие вопросы и все.
Я поколебалась мгновение, но все же села. В конце концов, мы в общественном месте, и мне не составит труда избавиться от него.
– Хорошо, – я выдохнула, пытаясь включить мозг. – Что за вопросы?
– Зачем мне видеть твои сны? – еще раз повторил он.
– Да, блин, какие еще сны?!! Я серьезно не врубаюсь, о чем вы!
Герман краткими и ёмкими предложениями быстро рассказал все то, что мне снилось в последние пару ночей, включая сегодняшний.
– Пфф, – я схватилась за голову. – Это Людка рассказала? Хотя, сегодняшний… Как вы узнали?
Герман терпеливо вздохнул.
– Потому, что я их тоже видел.
– И что? – к клаустрофобии уже добавлялась нехватка времени на прибытие в офис. – Как это отменить?
– Разве ты это делаешь не специально?
– Конечно, нет! На фига это мне?
– Ну, может – это твоя работа. Скажем, кто-то, кому я очень не нравлюсь, назовем его… Вик, хочет навредить мне через тебя.
– Так! С меня хватит! – я быстро схватила свою сумку и потянулась за курткой, – Я опаздываю, пропусти меня!
Герман игнорировал мои попытки покинуть место допроса и спокойно допивал свой кофе.
– Я отвезу тебя, – как ни в чем ни бывало, продолжал он.
– Ты думаешь, я поеду с тобой? Да ты псих!
– Ты все равно опаздываешь, – он наконец встал и положил деньги на стол. – Не бойся – ничего я тебе не сделаю.
Он галантно помог мне надеть слишком тоненькую для погоды курточку. Я фыркнула, но подчинилась.
Едва мы приехали, он снова начал гнать свою пургу:
– Послушай, это серьезно! – он легонько схватил меня за рукав. – Нам нужно договорить. Твои условия.
– Какие еще условия? – я дернула руку, но высвободиться не удалось.
– Место, время, – его глаза пронзали насквозь. – Просто поговорить.
– Хорошо, – раздраженно продолжала я. – Напиши мне. Мой номер….
– Я знаю, – он отпустил мой рукав. – Спасибо.
Даже спрашивать не буду откуда он знает!
Не попрощавшись, и не оглядываясь, я скрылась на проходной.
Герман, тщательно оглядев проходную, внутри которой только что скрылась его новая знакомая, выудил мобильный из кармана и набрал знакомый номер.
– Говори, – раздалось на другом конце.
– Я ее нашел, – ответил он.
– Хорошо, возвращайся.
Разговор окончен. Герман всегда был немногословен – утреннее знакомство и так потребовало от него недельного красноречия. Наклонив голову по очереди в разные стороны, он хрустнул шейными позвонками, завел байк, и рванул докладывать о делах.
Нетвердой походкой я дошла до двери офиса, где был слышен недовольный Людкин голос. Подруга явно выясняла отношения по телефону со своим новым парнем. Со стороны могло показаться, что «сладкая парочка» ссориться, но выучив уже наизусть стратегический подход Людки, я поняла – начался процесс воспитания парня «под себя». Что в переводе на ее логику означает «с этого момента я всегда буду права». После непродолжительного упорства со стороны Макса в трубке послышались поцелуи и мурлыканья. Не прошло и суток, а первая победа уже одержана.
Тем временем, я пробралась к своему столу и плюхнулась за него, обхватив голову руками.
– Утречко! – Людка подлетела ко мне, едва нацеловавшись с телефоном. – Что? Головушка бо-бо?
– Если б только это, – отвечала я, переобувая любимые черно-розовые туфли вместо кед. – Встретила полнейшего психа по дороге. Такой бред нес – я думала, у меня голова на месте лопнет!
– Что говорил-то? – Людка наклонилась над моим столом, приземлилась на локти и положила голову в раскрытые ладони.
– Говорил, что видит мои сны! – я поставила телефон заряжаться.
Людка захохотала в голос:
– Парень просто хотел подкатить! Ну, а дальше что?
– Он рассказал мне МОИ же сны!
– Ого! – Людка привстала от удивления. – А как он выглядит?
– Ну, – растерялась я. – Такой высокий чувак, прям очень высокий – 2 метра в холке наверное! Весь в черном и на байке…. Еще у него хвостик!
– Че, прям из задницы? – еще громче смеялась она.
– Из передницы! Людка, твою мать! На голове хвостик! – я не выдержала и засмеялась вместе с ней.
– В чем проблема-то? – она помахала руками на выступившие слезы, чтобы не испортить макияж. – Парень узнал от кого-нибудь твои сны и захотел претвориться таким романтичным героем.
– Людка! – я пошла делать кофе. – Он рассказал мой СЕГОДНЯШНИЙ сон, понимаешь? Я его еще никому не рассказывала и не записывала даже! Как он мог это узнать?
– Офигеть! – теперь, до нее дошло. – А чего ты не спросила ЕГО об этом?
– Да, время поджимало, – я направилась к шкафчику с посудой. – К тому же, я так тупила при нем – ничего не соображала, что он говорит.
– Балда! – Людка достала из закромов плитку молочного шоколада и поманила меня ею. – Выяснила бы все уже, чем теперь грузиться по этому поводу. Может, объяснение нисколько бы тебя не испугало!
– Ну, не знаю, – я быстро приняла двойную порцию обезболивающего и направилась с кружками свежего кофе к подруге. – Может, и выясню скоро. Он знает мой номер мобильного.
Пятнадцать минут спустя, Герман прибыл на «базу». Его друг и босс в одном лице – Кит – уже стоял у ворот.
Как таковая, «база» представляла собой дом Кита, находившийся за городской чертой. Двухэтажный особняк был окружен высоким кирпичным забором и оснащен камерой наблюдения. Сам особняк выглядел грозно и добротно, а особой гордостью владельца являлась большая деревянная веранда, по которой он любил прохаживаться босиком в любое время года.
Соседи Кита считали его бандюганом, однако, это не мешало обращаться к нему по любому поводу. Не смотря на грубоватую манеру общения, он легко располагал к себе людей. А Германа считали его братом или каким-то другим близким родственником – уж очень были похожи.
Кит, в оригинале Никита, был мужчиной средних лет, высокий, темноволосый, его руки были забиты татуировками, он носил перстень с бордовым камнем на мизинце и предпочитал только черные цвета в одежде. Он не расставался со своим мобильным даже в бане и дымил как паровоз.
Основным делом жизни являлось служение некой закрытой организации. Что это за организация и какую роль в ней играл Кит не знал даже Герман, хотя он единственный был ближе всех к его делам. Кроме того, Кит владел своим бизнесом по части перевозки и доставки всего: от ручки до водородной бомбы. Этот бизнес давал ему доступ в абсолютно любую часть города, страны, а главное – в любое здание, будь то жилое, частное или стратегическое. Однако, он никогда даже не появлялся в своей компании, предпочитая все ее дела делегировать Герману, а сам целиком отдавался своему первому проекту.