Изгой
Александр Брежнев
© Александр Брежнев, 2020
ISBN 978-5-0050-2249-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
1,1
Делаю это иногда. Я псих, по-вашему? – может быть. Не часто, но, бывает хочу – и делаю. Если выключить все, и ничего не включать. Имеется в виду выключить вообще все. И тогда наступает тишина и темнота. Сначала, это напрягает. Не верится, что, действительно, ничего сейчас не ворвется через какие-то органы чувств к тебе в мозг. Нужно пару минут посидеть в этом, чтоб поверить, удостовериться, что на самом деле абсолютно ничего не видно и не слышно, ничего не прикасается к тебе, не навязывается и не берет твое внимание.
Часы выключены и нельзя понять сколько времени продолжается кайф пустоты. Но по ощущениям – он короткий. Потом начинается страх. Не надо бояться, надо продолжать сидеть и прислушиваться к себе. Лютый ужас от пустоты нарастает быстро и вдруг уже кажется, что-то сейчас лопнет от животного страха. От той секундной радости свободы не остается ничего, ни что так не пугает, как ничто. Не грозит что-то конкретно, оно даже не грозит. Но в коленках возникает пустота, по спине стреляют разряды, ниже спины каменеет тазовая кость. Ощущение, что каждая секунда может быть последней – прямо сейчас все кончится. Это не страх перед угрозой – угрозу можно преодолеть… А «в этом» преодолеть нечего, ужас в том, что «это» не преодолеть. «Это» точно сильнее тебя, оно переживет тебя в любом случае. И в «этом» нет ничего твоего, для тебя, оно тебя не ненавидит. Оно не соприкасается с тобой и никогда не соприкоснется, но оно может при этом просто раздавить тебя, расплющить, проехать по тебе. Этот ужас можно только перетерпеть, хоть он и кажется невыносимо долгим. Будто летишь с крыши на неизбежный асфальт, но о-очень медленно…
Потом, за страхом, следующая станция – обида. Когда ощущаешь, что не убит, страх притупляется и сначала, незаметное, потом сильней, наступает разочарование. А потом обида. Чувствуешь, что «это» – не пустое, в нем что-то есть. Но ты ему безразличен. Оно тебя видит, слышит, знает все твои мысли, хотелки и мечты, но оно тебя не уважает, не ценит. Оно вечное, ему плевать на твои рождение и смерть, все мысли и желания. Ты для него пустое место. И оно тебя не любит, никогда не полюбит. А ничего кроме «этого» нет. Отчаяние доходит до дрожи, плечи и челюсти сжимаются, давит виски и накатывает гнев. В гневе, как в страхе, есть моменты зависания времени. Ты хочешь уже долететь до асфальта, ударить его, но его нет. В ушах, как будто стоишь под ЛЭП, гудит такой же только очень громкий, оглушающий зуд. Локти вдавливаются в кресло, ноги сгибаются так, что ступни вжимаются со страшной силой в сиденье снизу. Ладони – даже не сжимаются в кулаки, их сводит в какой-то судороге, пальцы согнуты и дрожат. Глаза, кажется, лопнут, и вместо темноты ты видишь перед собой искры, вместо тишины слышишь гул крови по сосудам, Ты не можешь ухватить пустоту, не можешь ее взять, но руки уже чувствуют сами себя, а потом кресло, в которое вцепились, Задница чувствует сиденье, чувствует пот. Все тело слышит даже не тепло, а огонь. Ты как нырнул в ванну с кипятком. Просто переполняет сигналами от всех органов чувств – слышно пальцы, даже волосы на голове слышно.
Злоба сходит внезапно. Просто, все чувства исчезают, опять тишина и темнота. Какое-то время устало ухает сердце. В висках слышно его отзвуки, как будто падают на бетон тяжелые мешки. Потом опять пустота. Это уже не та свобода, что в первые секунды – счастливая, любопытствующая, храбрая. Это усталость, которая расплющивает по креслу, размазывает, голова валится на бок. Щеки, дрожавшие в гневе, расслабляются и повисают мятыми шторами. Челюсть свисает, еще идут какие-то ощущения от пальцев, которые в гневе расковырял ногтями до ран. Но в этом чувстве безысходности ничего уже не волнует. В этом состоянии напрасности и бесполезности, смотришь, склонив голову на бок, на пустоту – без надежд и просьб. Как на что-то поломанное или мертвое.
Так можно сидеть долго. Лениво смотреть и слушать, видеть и слышать, что «это» не двигается, не реагирует, не светится и молчит. Может, его нет?
Организм как-то сам решает, когда включить фон. Я не припоминаю, чтоб когда-то осознанно принимал решение выходить из своего путешествия и возвращаться обратно. Просто руки вдруг сами включали фон. Сначала, включаю имитатор шума двигателя. Раньше любил часто менять трек, искал разные фоны с приколами. Долго летал под трек, где гул движка был красиво сведен с африканскими барабанами. Сейчас я уже старый, чтоб страдать всей этой лажей. У меня настроен негромкий легкий гул, без мелодий и вообще без высоких частот. Мир вокруг обретает звучание – приглушенное, едва заметное, без рокота, даже без отбивки ритма.
Потом включаю свет. К старости тоже стал избегать всяких оттенков (когда-то любил красный, потом любил синий). Просто неяркий вечерний свет, ровный, без вспышек и спецэффектов. Никогда не нравились все эти креативные светоколебания, как будто у тебя в доме елка новогодняя или въехала прямо в хату полицейская машина с мигалкой.
Тут не надо спешить включать все сразу. Посиди, братан, вот в этом – в тихом шуме движка, в уютном покое дежурного освещения. Полюби свою машинку – лошадку работящую, дорогую свою красавицу. Осмотри спокойно салон – мягкий белый, с матовым оттенком, потолок, серебристые, под металлику, стены, пол стилизованный под бетонные плиты. Мебели у меня не много – но, дорогая кстати, делали под заказ. Шкафы, столы – все четенько, про кресло немного уже говорил – оно огромное, с регулируемой мягкостью седалища и температурой, вращающееся, катающееся, трансформирующееся в топчан и в минидиван. Гордость моя – кровать, про нее потом.
Откинув голову назад на удобный валик, расслабив ноги, просто свесив их вниз, расслабив руки на подлокотниках, немножко посижу и посмотрю на свое жилище. Бывает, оно надоедает до того, что хочется взорвать все… Но сейчас после «путешествия» мне тут хорошо, комфортно, я доволен собой, всем, что меня окружает. В какой-то момент я чувствую, что улыбаюсь. Немножко правая щека поехала в сторону и губы скривились, правым краем вверх. Лоб чувствует, как по нему пошли морщины – это и есть моя тихая радость. Не знаю, как это выглядит снаружи, но кажется, что у меня сейчас немножко светятся глаза. Не искры восторга, конечно, но такие как бы мерцающие угли самодовольства.
В такой момент очень нравится смотреть на погасшее кострище, где в черной золе бегают крохотные быстрые огоньки – прячутся в безднах, выныривают и искрят. Костер разводить на борту не будем. Для этого момента у меня есть любимая имитация панорамы внешнего обзора. Фирменная вещь. Хорошо сделанная, продуманная до деталей. Как-бы разъезжаются в стороны ставни и открывается вид на окружающий космос. Черная бездна с красными огоньками звезд. В нее можно смотреть бесконечно. Может не настолько долго, но я, оставаясь в кресле, посмотрю в эту бездну минут пять. Сегодня, под настроение, я поставил скорость «как бы своего движения» в этом космосе на ноль, и буду смотреть на неподвижную черную мглу со статичными, звездными искрами. Они, конечно, не статичны. Если смотришь в какой-то кусок черной пустоты, начинаешь там различать со временем, маленькие звездочки, всматриваешься глубже, и видишь еще – программа дорисовывает то пространство, в которое смотришь бесконечно, так, что можно в нем утонуть. Космос завораживает этой бесконечной глубиной, необъятностью, неизмеримым обилием и одновременно простором. Дух захватывает, когда думаешь… Нет не думаешь, а чувствуешь даже, безграничные возможности – куда можно двинуть, чем можно заняться… Там, во все стороны, во все плоскости, по всем осям, куда ни лети, можно лететь до вечно. И везде что-то особенное, не похожие друг на друга миллионы миров. И везде есть чем заняться…
В принципе все необходимое управление машиной умещается на маленьком приборе – клава и монитор 20 см диагональ. Но сейчас включу свою мегапанель управления. Два метра в высоту и пять метров в длину. Почти пятьсот индикаторов, с бегающими циферками и буквами, голограммы графиков состояний, карт, курса. Справа вверху большая плазма. Машина показывает сама как бы новости о своем состоянии. Можно этим управлять и включать обзор разных агрегатов и отсеков, а можно отдать все компьютеру – он сформирует «выпуски новостей о состоянии разных узлов машины, скорости, тангаже и курсе, о внешней обстановке, об объектах с которыми сближаемся… Девушка-ведущая (ее образ я конструировал сам) все рассказывает голосом, внизу экрана бежит бегущая строка с инфой. В общем-то сильно полезной информации тут нет, но эта панель управления создает ощущения «наполненности бытия» событиями. Вот сейчас, например, ведущая Полина сообщает новости о расходе электричества, дает аналитику и прогноз. Насколько хватит аккумуляторов при таком раскладе, а насколько при эдаком. В другом углу показывают ближайшую планету с ее картами и сводкой основных данных.
Виды из окна, новости, мерцание панели управления – оживили меня, вот я встал уже с кресла, прошелся по салону. Мой холодильник – не имитация. Открываю и изучаю круг возможностей. В синем слегка нервном свечении нахожу пельмени и острую капусту. Полкило пельменей послушно отправляются в кастрюлю, где уже бушует готовый ко всему кипяток. Надоели кетчуп, майонез и прочее. Сваренные пельмени заправлю желтым сливочным маслом и сверху насыплю много, больше, чем считается нормальным, черного молотого перца. Со жгучей капустой все это выставлю на сверкающий зеркальный металлический стол. Оснащенный ложкой, заняв боевую позицию сидя на стуле, вступаю во взаимодействие с ужином. Законы физики – одно из немногого в этом мире, что не требует имитации или украшательства. Трансформация энергии может быть разной. Она может перемещаться в пространстве, может трансформироваться из одного вида энергии в другой, например из энергии движения в электрическую, а может изменяться с точки зрения восприятия того, кто ее наблюдает. Но в любом случае, когда где-то убывает, в другом месте прибывает. Я, ненапряжно размышляю об этом, глядя, как пельмени, которые сначала были энергией, наблюдаемой моими глазами, и я с ними взаимодействовал через световые волны, постепенно исчезли, оставив моему взгляду пустую и неинтересную тарелку. Но в то же время ожил впечатлениями живот. Брюхо, про которое, я не вспоминал много часов, теперь слало восторженные месседжи о своей наполненности ощущениями, впечатлениями и пельменями. Если бы у моего живота был бы телефон, а в нем инстаграмм, он бы засыпал сейчас ленту постами, словно сияющая юная девочка, добравшаяся до моря, надевшая новый купальник, и фоткающаяся на новый телефон.
Как надежный и щедрый «папик», умиляющийся восторгу такой юной девочки, гордится своим величием в такие минуты, так я был сейчас умилен искренней и непосредственной радости своего желудка. И не то чтобы горд, но доволен собой, что не пухну с голоду и не жру какую-нибудь грошовую химию. Пельмень, конечно, не мясная вырезка… Но в той заднице, в которой я сейчас торчал, это очень даже не кисло.
ххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх
Наконец, пора «погружаться в реальность». Не хотелось сразу идти туда, куда нужно, поэтому открыл общую ленту новостей со всех подписок. Надо же, «Демиург» опять анонсирует проект материализации виртуальной идеальной женщины. Две прошлые попытки были неудачные. Названия прошлых их проектов подтверждали истину, что как корабль назовешь, так оно и поплывет…
Их первый проект «Лилит» провалился, потому что материализованные «девочки» полностью выходили из-под контроля. Их программы так сбоили, что они получались гораздо независимей живых и начинали жить своей жизнью, при чем загадочной и непредсказуемой. Девочки из следующего проекта «Ева» были лучше защищены от вирусных атак и меньше поглощали кэш-мусора из сети, но зато были слишком зависимы от ПО изготовителя и, фактически, управлялись ихними админами. Получалось, что эти Евы были в общем-то не твои. Кто-то «там» решал, что она будет делать, а что нет, и мысли ей тоже внушали «оттуда».
В итоге оба проекта были отвергнуты потребителем, высмеяны блогерами, наказаны инвесторами. Но упрямые парни из «Демиурга» через столько времени, как видим, выплыли из дерьма с очередной попыткой. Новый проект назвали «Солярис» и обещали, что учли весь прошлый негативный опыт… Я толком не пробовал созданий из предыдущих проектов. Но про себя подумал, что «Солярис» – пожароопасное название. Наверное, вспыльчивые, как соляра.
Сколько не чисти подписки, лента все равно заполняется постепенно рекламой. Подпишешься на нормальный аккаунт, а он, подонок, наберет фолловеров по-больше и продаст рекламщикам. И вот тебе в ленту пылесос. Мотаю вниз ленту – за туалетной бумагой, новые комбезы, инструмент и много разного ПО. – Опс, вот оно!
Бывает, чего-то ждешь долго, знаешь, что вот-вот уже это случится, но когда это происходит, то, как гром среди ясного неба. Аргунские стратегические силы наносят в эти часы комплексный удар по Каулнинскому району. Бросаю ленту, включаю новостные каналы системы Z Аполлона на плазму во весь экран. Подгружаю туда спецпрограммку (на нее эксклюзивная закрытая подписка. Я – один из всего лишь нескольких миллионов пользователей), она дает трехмерную голограмму происходящего в любой точке 5-й планеты системы Z Аполлона, с анализом и сведением схожих многочисленных объектов в единицы. Позволяет, выделив квадрат быстро получить всю стату и инфу по всему, что в нем находится. Быстро можно приближать и удалять картинку, брать в любом масштабе. Я смогу сейчас увидеть в реальном времени панораму происходящего на какой-нибудь площади в центре Каулнина, а могу посмотреть картину боевых действий в целом, как на карте.
Судя по огромным черным пятнам, лежащим посреди города – по Каулнину уже успели отработать аргунские шахтные стратегические комплексы. Сейчас над городом плавно парили, заходя на новый удар, тяжелые бомбовозы, оживляли все салютиками зенитки. Когда бомберы меняли направление и выстраивались на удар, когда становилось возможным попробовать предугадать, куда они посыпят свои бомбы… Даже моя эксклюзивная программка беспощадно глючила, и картинка то тряслась, то расплывалась, то зависала. Миллионы чатов сейчас наполняли сеть подсказками тем, кто там «внизу», куда бежать, чтоб спастись. Родные и друзья, нанятые помощники слали «вниз» эсэмэски своим. Коммерсы пытались в последний момент вбросить ставки, воры, мошенники, юристы, брокеры – всех не перечислишь, какая уйма народу сейчас уставилась в гологравизоры, в карту, в новостную ленту, глядя на войну, как на мамку, как тот щенок, выглядывая, как ухватить за сиську. Сытное корыто устроили сегодня аргуняне, и со всех галактик сюда сейчас спешат падальщики, хищники, диванные аналитики…
Аргуняне, стараясь обмануть ПВО и наблюдателей, резко развернулись над центром города и завернув петлю над рекой, шесть бомберов поползли к промзоне. Секунд десять они приближались к заводской застройке. Картинка безжалостно висла, и, наконец, бомбовозы сбросили свои подарки на индустриальный район. Полоса длинной километров десять и шириной в два, протянувшаяся вдоль железной дороги вспыхнула белым, как нить накаливания в лампе. Потом на секунду заиграла всеми цветами радуги, потом стала багровой, и тут картинка повисла окончательно. Там, как будто остановилось время, а пространство начало искажаться и ломаться. Миллионы чатов повисли на вопросах, кто остался жив, а кто нет. Чьи-то матери сейчас застыли, глядя в эту черно-красную дугу, ожидая ответы от детей. Хозяева предприятий пытались выяснить уровень ущерба на свих объектах.