Понимая, что программа будет теперь глючить минут пять, я отвлекся на сводку новостей в эфире. Час назад аргунская истребительная авиация поднялась в воздух с аэродромов в Урге и Морабоне. Несмотря на ожидаемость удара, 30 «ястребов» застигли ордынцев врасплох. Подавили часть ПВО, потеряли 5 машин и отошли на восток, встречая истребители Орды, поднявшиеся по тревоге и летевшие спасать Каулнин. Через 30 минут к Каулнину подошли 10 тяжелых бомбовозов, одновременно достигли цели стратегические комплексы шахтного базирования. ПВО ордынцев сбила 2 комплекса из 4. Уцелевшие 2 попали в электростанцию и центр связи, вырубив внизу свет и соответственно связь. 5 бомбовозов пропахали аэродром, превратив в кашу взлетные полосы, все наземные постройки, стоявшие на земле самолеты и вертолеты. Другие пятеро бомберов прошлись к западу от города по расположению 22-й дивизии, прикрывавшей Каулнин, и ее частей снабжения. По ходу этого огнем ПВО были уничтожены 4 стратегических бомбардировщика. Оставшиеся шесть собрались в боевой порядок (вращающийся круг) над центром, и потом всей мощью накрыли промзону. По всей видимости, там израсходовали весь боезапас, так как три уцелевшие машины (три были сбиты ордынскими зенитчиками над заводами) развернулись над западными пригородами, над Каул-горой, и пошли на юго-запад в сторону своей базы в Аргунске.
Наконец, горе, нервы, ужас и ярость миллионов приутихли, и задвигалась голографическая картинка. Промзона теперь представляла собой серое бесформенное длинное пятно, слегка вытягивающееся по ветру на север. Мегаполис, без электрических огней, выглядел голым и побитым. Так выглядят в морге трупы – синеватый, помятый, с задранной майкой, он как будто смотрел в космос то ли с укоризной, то ли с безразличием. Линии проспектов прорезали грязную кожу микрорайонов, как следы от кнута. В дымке город слегка вздрагивал, как будто боялся нового удара. Озеро, с синей набережной, как подбитый глаз, смотрело испуганно в небо.
Странно, все-таки, как аргунянам удалось добиться внезапности. Их удар ордынцы ждали два месяца, но всего лишь дипломатический маневр, начало ничего не обещающих переговоров третьих сторон (под патронажем антеев в Гротхилле собрались лавандосы, северные каряне, и партийцы – все соседи Аргунии и Орды) даже без официального участия противников (были неофициальные представители на уровне советников глав государств) без даже формально заявленной повестки дня… Там просто поговорили. Да, СМИ подали это как луч надежды. И ордынцы на пару дней поверили в эту надежду. Но можно ли аргунян считать вероломными? Ведь освобождение Каулнина они всегда открыто называли своей главной целью и с этим лозунгом приходили к власти все их президенты последние 40 лет, что Каулнин был оккупирован Ордой.
Внезапность – странная вещь. Любой мало-мальски шарящий диванный аналитик понимает, что главная цель стратегического удара – электростанции, центры связи, транспортные узлы и в первую очередь промышленные объекты. В итоге стратегические силы Аргунии сейчас отработали на «5», и уж точно сейчас их генералы уже ковыряют в кителях дырки под ордена. Это была блестящая операция, их имена войдут в историю, этими именами назовут новые бомбовозы и истребители следующих поколений.
Но ведь всего лишь несколько кругов бомбовозов над центром Каулнина заставили тысячи людей поверить, что удар будет нанесен по губернаторскому дворцу. Зенитчики сместили внимание туда и дали отбомбиться по промзоне почти беспрепятственно. А сколько тысяч лишних людей из-за этого остались в промзоне и погибли? А сколько трейдеров не успели слить ценные бумаги компаний-собственников этих заводов, ошибочно решив в последний момент, что заводы уцелеют?
Новостные каналы погнали «СРОЧНО!» с безлюдного района в пятистах километрах к востоку от Каулнина, где в небе сцепились истребители с двух сторон. Ордынцы, шедшие на выручку, были встречены аргунянами, прикрывавшими отход своих бомбовозов. Яростная стычка уже ничего не решала. А смотреть высокоскоростной бой истребителей на гологравизоре никакого удовольствия, уследить за их сумасшедшими выкрутасами все равно не реально. Проще посмотреть таблицу потерь. 25 аргунских «ястребов» против 30 ордынских «соколов». Потери – 6 ястребов, 4 сокола. Но ордынцы, видимо осознавая отсутствие внятной цели – отразить удар по Каулнину они не успели, на вторую атаку не пошли, а полетели к северу. Аргуняне, дождавшись, что бомберы уже почти вернулись в Аргунск и стали недосягаемы для соколов, полетели на юг, а оттуда на базы, тем и закончив сегодняшнее воздушное сражение.
Биржевые ленты уже «подбили бабки», выбросив первые цифры- итоги сражения. В денежном эквиваленте 4 использованных шахтных стратегических комплекса составляли 200 тыс. условных золотых, 18 потеряных бомберов и истребителей 1 440 тыс. золотых – всего Аргуния потратила на этот налет 1 640 тысяч. золотых. Для Орды потерянные в бою и на земле 14 самолетов и 12 вертолетов стоили 1 400 тыс. золотых. А разрушенные 4 промышленных завода на земле и электростанция с учетом невыпуска продукции в ближайшие минимум два года наносили ущерб Орде минимум на 7 500 тысяч. А главное, в случае затяжной войны, отсутствие Каулинского промкомплекса на чаше весов не даст перевесить ордынской экономике экономику Аргунии. Аэропорт и центр связи – это копейки. Но не дворец же губера бомбить при таких ставках, которому цена не больше 2 тысяч золотых – это даже если с гаражом и памятником?
Пока у трейдеров ползали вверх-вниз линии поддержки и бегали строчки с прогнозами. Начали выдавать обобщенные предварительные результаты сражения политические каналы. Говорили о небольших потерях ордынской армии (около пятисот военнослужащих) и примерно ста тысячах погибших мирных жителей – тех самых, которых аргуняне сегодня начали освобождать от Орды.
У меня там не было ни родных, ни ценных активов, и я не очень эмоционально воспринимал сейчас зрелище дымящейся каулнинской промзоны, ставшей коптилкой для ста тысяч трупов. У меня в Каулнине был друг, но этот черт-то уж точно не мог торчать там, куда падают бомбы. Он цел, невредим, и работает. Может, через месяц он свяжется со мной.
хххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх
Было +10, но Ратмир взмок даже в летнем комбезе. Он никогда раньше не был на войне, Орда не воевала уже 20 лет, хотя был уверен, что готов к стрессу боя. Но эвакуация гражданских из Каулнина, в которой ему, армейскому капитану, пришлось участвовать со вчерашнего вечера до сегодняшнего утра – это что-то с чем-то. Ратмир не понимал, как не хватает кондтратий женщин – гражданских медиков. Его солдаты иногда отходили за вагон – блевануть, а иногда блевали прямо на месте. Сложно было сказать, что хуже – грузить в вагоны больных или грузить здоровых.
Погрузка пациентов и персонала городских больниц была организована, на самом низком управленческом уровне. Автобусы и грузовики где-то задержались, и пришли за 10 минут до отправки эшелона. Тянуть было нельзя, задача была отправить с этой станции за ночь 30 составов. Чтоб успеть погрузить 400 лежачих больных женщин решили нарушить правила и подпустить к пациентам солдат (без халатов и повязок, в грязных полевых комбезах, грязными руками, не имея ни малейших навыков). Парни бодро хватали носилки и каталки, какие-то приборы и втаскивали по ступенькам в вагоны. Конечно, бились какие-то пузырьки, валились треноги с капельницами в грязь. Когда споткнулся солдат на лестнице, носилки накренились, и какая-то голая облезлая грузная старуха полетела вниз, звонко ударившись головой о железо вагона и глухо чвокнув всем весом в грязную жижу на земле. Врачихи пустыми глазами смотрели, как разбился какой-то явно дорогой агрегат с кучей ламп и трубочек. Когда катили каталку от машины, зацепились за какие-то крюки покрывалом и сорвали. Солдат, подскользнулся и уткнулся мордой в голый живот женщины – в гной, в какую-то едко вонючую слизь, похожую на опарышей. Бойца тошнило ей на живот, баба стонала… «Кто придумал использовать армию для эвакуации? У парней потом не встанет!», думал Ратмир и удивлялся, что пацаны в эту ночь даже не матерились. Молча работали.
Впереди свистнуло, в телефон, закрепленный на груди, пикнули, Ратмир махнул рукой, и солдаты начали оттискивать народ от вагонов. Первый эшелон ушел вовремя, и загрузить 400 человек больных и 200 персонала получилось. Запихали, конечно, как попало, но там в пути разберутся, разлягутся. На следующий эшелон уже было 30 минут, а ребята приноровились, все прошло более-менее.
В 4 утра пошли здоровые – с каких-то организаций. От того, что они были ходячие, было не легче. Ломились, как скоты. Когда один здоровый лоб с чемоданами втиснулся в узкую дверь тамбура, оттолкнув коляску с ребенком, коляска упала, ребенок вывалился в лужу, порвалась сумка, из не посыпались в лужу какие-то сосиски и белье. Ребенок орал, мать визжала, мужик рявкнул на нее матом, солдат наотмашь ударил его прикладом. Жлоб, взмахнув руками, повалился спиной вниз, и упал в лужу на ребенка, коляску и сосиски, рукой зацепив женщину, которая упала на него сверху. Солдат бросился за ноги тянуть ее вверх в вагон, бойцы внизу пинками сапогов сковырнули мужика и стали доставать из грязи орущего ребенка и коляску, втаптывая сосиски и белье в грязь.
Ратмир зашел в вагон – там толкались в тускло освещенном коридоре люди, ругаясь последними словами делили полки и места для сумок под сиденьями. Некоторые мрази были пьяными, некоторые нытики уже вопили, что их обокрали. Ратмир с двумя солдатами пошел по вагону. Кулаками и ногами распихивали народ, заставляя усесться и улечься. «Кто, сука, встанет с места, – пере…бу нах!», – орал Ратмир, вбивая ударом ноги чей-то баул с прохода под сиденье. Кому-то солдаты размозжили голову прикладом, он сидел, лицо обливалось кровью, тараща глаза. Но остальные приутихли. Ратмир пошел по остальным вагонам.
Как ты думаешь, он смог так пройти 20 вагонов? – смог. С третьего вагона он просто перестал различать перед собой людей – шел, словно продираясь, через заросли или плыл через какую-то вязкую гадость. Такого ни в одной компьютерной стрелялке не придумали. Трое солдат, что шли с ним этот марш, выйдя из последнего вагона без сил рухнули в грязь. Ратмир набрел на деревянный палет и улегся на него. Впереди свистел электровоз, Ратмир махнул рукой, и 600 эвакуируемых счастливчиков медленно поползли на восток веселой вереницей огней. Их спаситель встал с деревяшек встречать следующий эшелон, удивляясь, что больше всего почему-то у него устала нижняя челюсть и глаза. Рук-ног он в принципе не чувствовал.
Вчера почти одновременно с авианалетом на Каулнин аргуняне перешли в наступление своими сухопутными частями, удивительно и позорно легко, использовав фактор внезапности, смяв ордынские войска, прикрывавшие границу. Ургинский корпус, двигаясь с юга на север, смял 20-ю дивизию Орды, Морабонский корпус сделал тоже самое с 21-й дивизией, двигаясь с запада на восток. Из 14 тысяч ордынских солдат, вступивших в бой, погибли около 5 тысяч. Остальные даже не попали в плен. Им выбили все тяжелое вооружение и просто оттеснили с дороги. Перепуганные и потерянные, они теперь бродили по лесам и полям грязными оборванными толпами, глядя как мимо них по всем дорогам едут на Каулнин колонны чистеньких аргунских танков и бронемашин.
Аргунские бригады с юга и с запада быстро двигались к Каулнину. Сейчас им осталось до города по сотне километров. Сегодня к вечеру они будут здесь. Из столицы пришел приказ организовать эвакуацию мирного населения – вывезти из города как можно больше народу. Солдат 22-й дивизии, прикрывавшей город, передали на ночь в распоряжение губернатора для оказания помощи в организации эвакуации. Наверное, кто-нибудь другой сделал бы эту работу изящнее, но рота капитана Ратмира, по крайней мере, со своей задачей справилась.
Так думал Ратмир около семи утра, когда начало светать. Он тяжело дышал на койке в купе проводника отставленного на запасном пути вагона. Девочка-проводница в чистой красиво отглаженной форме улыбалась и накладывала ему в тарелку конфеты. Он потягивал принесенный ею стакан с чаем и курил. Внезапно он снова почувствовал себя самим собой – Ратмиром, классным парнем, бравым воякой, задиристым 28-летним кобелем. Он вдруг начал осознавать, свое величие и крутость. Он тут за ночь спас семнадцать тысяч человек, выпихнув их из обреченного на мясорубку города. Как говорится, это было не просто, но он, Ратмир, со своими парнями сделал это.
Проводница в красном кителе с яркими золотыми петличками крутилась рядом, нагнулась подобрать упавшую на ярко синюю ковровую дорожку ослепительно белую салфетку. Перед глазами капитана была туго затянутая в красную юбку «правильная» модельная задница. Офицер положил на нее ладонь, нагибаясь помочь поднять салфетку… Она хихикала, он хохотал.
Потом она, взяв в руки стакан и за чем-то ту белоснежную салфетку, ушла, задвинув за собой дверь купе. Ратмир лежал, чувствуя боль по всему телу, усталость и ушибленные локти и плечи. Слушал утреннюю тишину и смотрел на стену купе, на столик с конфетами в утренних сумерках. Во рту еще был вкус ее помады. Нос еще слышал тягучий запах ее туго затянутых в хвост черных волос. Он понимал – она считала, что его сегодня или завтра убьют. Она отдавала так свой типа долг стране, мужикам-защитникам и все такое. Он думал нравится, ли это ему или нет. Решил, что ему нравится, что было хотя бы это. И еще ему нравятся именно такие девушки, с такими, как у нее искристыми удивленными глазами, улыбающимися узкими губами и, конечно, с такими, как у нее тонкими руками с узкими ладонями, длинными пальцами, накрашенными ярко красными коготками.
Его роте дали несколько часов отдыха, солдаты спали сейчас вповалку, битком набившись в три вагона на запасном пути. В 10 утра надо, построившись, ждать у ангаров локомотивного депо. Подойдут машины, его роту и другие – весь батальон, что работал на этой сортировочной станции, отвезут на южную окраину города. Там они займут позиции, освоятся к вечеру, и будут ждать подхода частей Ургинского корпуса аргунян. Если окажется время, до утра можно будет закрепиться и вовсе как следует и быть готовыми к любым неприятностям. Если солдат как следует подготовился, он может сам стать неприятностью для врага. 22-я дивизия собиралась упереться рогами и биться в городе, за каждый квартал, за каждый дом. 5-миллионному Каулнину хана, тут не останется камня на камне, но дивизия сможет продержаться тут пару недель, а может, и месяц. А там подойдут подкрепления с востока, и еще не известно тогда, кто кого.
1,2
Итак, война началась, и все идет по плану. Я зашел на условленный сайт знакомств, нашел в поиске чудесницу Мэгги из Иксша, послал ей сердечко, и написал, что хочу увидеться. Мой друг в Каулнине увидит это и поймет, что я на месте, и готов. Когда придет пора, Мэгги ответит мне, скажет, приходи, и сообщит, сколько она стоит в час – из этой цифры я пойму, какая в итоге сумма на кону и, скорее всего, приму решение вступать в игру.
Но до моего выхода на сцену еще примерно месяц. Корабль готов. Заряжены все 20 аккумуляторных батарей. 3 нужно для стандартной посадки на планету со средней гравитацией. Для перелета на нужное расстояние нужно еще 3 батареи на стартовый импульс. 2 батарей нужны для маневровых двигателей, чтоб уворачиваться от препятствий и исправлять возможные курсовые ошибки. Еще 3 нужно иметь в запасе для обратного взлета, если там, по какой-то причине нельзя будет зарядиться. Еще 5 в запас для непредвиденных ситуаций, коротких перелетов, устранения аварий и прочего. Наконец, 1 батарея – НЗ для блока спасения. И 3 батареи расходуются системами жизнеобеспечения, хватит на полгода. (Одна – электроэнергия для бортового оборудования и всех систем, в том числе освещения и связи. Другая тратится на выработку воды и воздуха. Третья на имитацию гравитации внутри корабля).