– Лео…
– Ну что ж ты так, Мари, – покачает головой парень. – Ты ж нас подставила.
– Знаю, – я понуро опускаю голову, стараясь вытеснить из себя мерзкое давящее чувство.
– Но ты не переживай. Аэрт знал, что так будет, он все рассчитал, – чуть ли не с благоговейным восторгом сообщает Леонгард. – Сейчас он их усыпит.
– То есть, как усыпит? Он знал, что так будет?
– Да, – с гордостью кивает Лео, будто бы это он сам все придумал.
– А чего вы их не перебили, когда они меня вывели? – никак не могу сообразить я.
– Так потери же, – хмурится товарищ, явно припоминая слова самого Аэрта.
– Значит, он все так и планировал? А почему тогда он на меня злится? Я ж, выходит, сыграла именно так, как он хотел… – недоумеваю я.
– Но фактически ты же нас подставила, – пытается объяснить Лео сложные для нас обоих истины. – Просто Аэрт тебя переиграл.
От того, что кто-то так просто меня просчитал, не по себе. Но погрузиться в раздумья мне не дает звук скрипнувшей двери. С разных сторон из-за деревьев выскакивают Тиборд, Рот и Инди. Лео тянет меня в центр поляны, но мне и самой интересно, удалось ли.
Аэрт выбегает из сарая, глубоко и жадно хватая воздух. Использовал сонный газ из колбы и не дышал с момента ее открытия, чтобы не уснуть самому. Умен, однако. Ребята радуются и хлопают его по плечам, как победителя. Хотя почему «как»? Он и есть победитель.
Аэрт поднимает на меня глаза, сразу, как только ему удается восстановить дыхание. Его взгляд не предвещает ничего хорошего. Ожившее чувство вины заставляет меня вновь опустить глаза. Да что ж это со мной делается-то?!
Он ничего не говорит, разворачивается и скрывается в зарослях с таким видом, что меня снова начинает тошнить.
– Аэрт! – я бросаюсь за ним прежде, чем успеваю осмыслить свои действия. – Аэрт, подожди!
Но он не слушает, идет вперед все быстрее.
Куратора на выходе нет. Ивес не ждет его, взлетает по винтовой лестнице, словно не касаясь ступеней. Я гораздо медленнее, но в Ветровом коридоре у меня все-же получается его догнать. К сожалению.
– Аэрт, стой! – я хватаю его за рукав, силой поворачиваю к себе. – Давай поговорим!
Вокруг полно народу: кто-то из кадетов наблюдал за нашей тренировкой сверху, кто-то ждет, когда откроются двери спортивного зала. Меня никогда не останавливали зрители. К сожалению, не останавливают и сейчас.
– Аэрт…
Он вырывается из моей хватки так резко и зло, что я делаю шаг назад, пугаясь бушующего в его глазах хищного пламени. Его зрачки сужены, ноздри трепещут.
– Поговорим? Да, давай поговорим! – он делает шаг ко мне, и я отступаю. – Ты эгоистичная, беспринципная, наглая, самоуверенная выскочка. Но при этом ты почему-то считаешь, что заслуживаешь большего, чем такие же бесталанные выскочки, как ты. Чего ты добиваешься? Внимания? Моего или мастера Ирэ? Плевать. Я смотрю только на тех, в ком есть хоть немного чего-то, кроме смазливой мордочки и задницы. А ты даже этим похвастаться не можешь. Тогда откуда, скажи, эта высокомерность? Ни чести, ни разума и гордости тоже нет. Иначе ты бы не бравировала своей тупостью, а сидела бы, как мышь. Я подам прошение о твоем отстранении от практики. И хоть знаю, что его не удовлетворят, я буду делать это до тех пор, пока ты не осознаешь, где твое место!
Вокруг царит тишина. Как мерзко! Я смотрю в золотые глаза, а жестокие слова мечутся по черепной коробке, как ополоумевшие блохи. Сзади слышится смешок. Нужно ответить, нужно поставить его на место. А я совершенно ничего не могу сказать. Уйти, надо просто уйти. Скорее. Но ноги будто срослись с каменным полом.
Хоть бы не расплакаться! Хоть бы не здесь, не при всех.
– Чего ты ждешь? – склоняется надо мной Ивес. – Беги в свою милую комнатку и поплачь там, маленькая, глупая девочка.
Его шепот бьется в мой висок, и я не выдерживаю. Под всеобщими насмешливыми взглядами я медленно разворачиваюсь и направляюсь в другой конец коридора. Бегу в свою милую комнатку, чтобы поплакать там. Путь преграждает толпа, которая, похоже, счастлива тому, что я разбита. Я вижу улыбающиеся лица, взгляды, жадно следящие за моими наполняющимися влагой глазами, за дрожащими руками.
– Прочь! – голос не похож на мой, но меня пропускают.
Я дохожу до конца коридора, спускаюсь по лестнице, ведущей к жилым корпусам. Первый раз за все время своего обучения в Кадетском Корпусе имени мастера Шедоху мне хочется умереть. Теперь ничего не отличает Крепость от отчего дома.
Мне нужно передохнуть. Прислоняюсь к стене и пустым взглядом смотрю в стену напротив. Мимо проходят какие-то люди, но я совершенно не могу на них сосредоточиться. За что он так со мной? Никто, кроме отца и брата, не унижал меня, никому больше я такого не позволяла. Папенька сейчас сказал бы, что я слабохарактерная немощь, раз не могу за себя постоять.
Мысли о родителе напоминают о жутком кольце, болтающемся на запястье. Я дотрагиваюсь до него пальцами, словно сейчас это единственная стабильная вещь в моей жизни. Несмотря на то, что кольцо тесно прикасалось к коже, оно остается приятно холодным. Вот бы такими же холодными могли оставаться и мои мысли. Дальше я уже не задумываюсь. Порывисто сдергиваю с цепочки кольцо и натягиваю его на безымянный палец левой руки. Украшение сидит, как влитое. А что? Очень даже неплохо выглядит. Не знаю, как насчет защиты, но, может, хоть успокаивать будет.
Я оборачиваю кольцо вокруг пальца в одну сторону, потом в другую. Кажется, когда-то у мамы было похожее и она так же вертела его, когда нервничала. Давнее воспоминание мутным пятном всплывает в сознании и тут же растворяется. А вместо него приходит знакомый панический страх и ощущение ледяной руки на горле.
Темную фигуру все так же никто не видит, а я все так же не могу дышать. Чувствую камни спиной, пальцы на моей шее, горячие слезы в глазах. Силуэт наклоняется ко мне, как и в прошлые разы. Мне страшно. Сердце вылетело бы, если было на это способно. Но разве может мне быть больнее, чем сейчас? Или страшнее? Кажется, минуту назад я хотела умереть. Так почему бы и не от ледяной руки?
Я расслабляюсь и закрываю глаза за мгновение до того, как фигура дотрагивается до моего лица. Ледяная ладонь исчезает, а я жадно хватаю воздух. Легкий теплый ветерок касается моих открытых губ, скользит по шее, избавляя от неприятных ощущений.
Облегченно выдыхаю. Я справилась. Мне не страшно.
– Привет, дуреха, – вдруг раздается слева от меня хриплый мужской голос. – Я уж думал, не догадаешься кольцо надеть.
18
Я медленно оборачиваюсь. Никого.
Вот и все, дорогая. Безумие подкралось незаметно. Справилась она, как же! Мерзкий внутренний голос плюется злорадным ядом и мне чуточку обидно оттого, что я раздражаю даже собственное внутреннее я.
– Чего встала? – голос раздается прямо из пространства передо мной, однако его обладателя я не вижу. – Иди в комнату.
– Ну, все, крыша съехала, – уверенно говорю я себе, заставив нескольких проходящих мимо кадетов опасливо отойти от меня подальше.
– Да иди ты уже! – рявкает на меня невидимый собеседник, придавая резвости моим непослушным ногам. – Если, конечно, хочешь узнать, кто жаждет твоей преждевременной кончины.
– Я жажду своей кончины, – глядя только на ступени, а не лица проходящих мимо меня людей, бубню себе под нос.
Но у моего бреда отменный слух.
– Вот тетеха-то, – обозначает он свое отношение к моим словам.
Я не спорю. Вести дебаты с голосом в собственной голове – это ниже моего достоинства. Да и он тоже не развивает тему моей интеллектуальной недостаточности, за что ему спасибо.
Я ловлю на себе взгляды и мне кажется, что они все знают. Знают, что я унижена. Знают про меня все. Хотя я и привыкла к вниманию, сейчас мне хочется от него скрыться.
К счастью, весь путь до комнаты мы с моим бредом преодолеваем в молчании. Я уже думаю, что мне это все привиделось от пережитого стресса, но возле самой двери в мою обитель, голос вдруг командует тоном, не терпящим возражений:
– Сейчас открываешь дверь и сразу отходишь в сторону. Поняла?
Собранность и решительность невидимого незнакомца убеждают меня подчиниться ему. Ну еще и капля интереса. Не успев привыкнуть к бестелесности моего нового собеседника, я оглядываюсь, ищу его взглядом.
– Подожди еще немного. Судя по всему, скоро познакомимся.
Мне кажется, что говорящий улыбнулся. И я улыбаюсь в ответ.
Вдруг я четко осознаю, что доверяю голосу, как самой себе. Успокаиваю себя тем, что этот он вполне может быть результатом хорошо развитой интуиции. В таком свете ситуация не выглядит так уж абсурдно. На мгновение я задерживаю ладонь на металлической ручке, выдыхаю, собираясь с духом и, слегка толкнув дверь, отхожу в сторону. Пока все по плану.
Первые полминуты ничего не происходит. Я уже успеваю себя обругать за неадекватное поведение, когда в глубине комнаты замечаю едва уловимое шевеление. Это движение словно ускоряет время.
На зеркало, в котором (я позднее это поняла) отражалась возня, брызгает что-то красное. Не сразу понимаю, что это кровь заваливающегося вперед человека. Я стою в оцепенении и наблюдаю, как мужчина в черных одеждах мягко, как будто его придерживают, опускается на пол прямо перед зеркалом. От неподвижного тела в сторону проскальзывает нечеткая тень. Я зажимаю рот рукой, чтоб не выругаться вслух, и прячусь за дверью. Больше мне ничего не видно. Распластанный на полу труп – единственное, что доступно моим глазам. Сражение в моей спальне проходит бесшумно, отчего комната в моем воображении становится схожей с могилой. Братской. Лишь иногда слышатся редкие хрипы и сдавленные стоны несостоявшихся убийц, которых мне совсем не жалко. Я зачарованно смотрю, как кровь из-под мертвого мужчины липким бурым пятном растекается по светлому полу.
– Входи, – зовет голос. – Только осторожно: слева от двери лужа.
Отчего-то я уверена, если он меня зовет, то опасности для меня в комнате уже нет. Первое, что я делаю, войдя в спальню, наклоняюсь и заворачиваю край ковра, чтобы он не испачкался кровью. И уже после этого осматриваю место битвы и застываю. Даже для моих, вполне закаленных такими зрелищами нервов, это слишком.
…Их пятеро. Судя по одежде, наемники. Ну, надо же! Они лежат кругом в разных позах и, похоже, даже не успели отойти от своих укрытий. Эти люди пришли, чтобы убить меня, и, если бы не мой призрачный спаситель, сейчас бы я лежала на полу в такой же луже. От этой мысли в глазах плывет туман. Мне, конечно, всегда жилось не скучно, но в последнее время веселье и вовсе бьет ключом.
Оказывается, умирать мне совсем не хочется. Перевожу взгляд на кровать и сперва не верю своим глазам. На краю моей постели сидит незнакомый мужчина и деловито вытирает узкое лезвие старинного меча краем моей простыни. Первое, что стоит о нем сказать, – мужчина полупрозрачен. Это поражает меня сильнее, чем пять мертвых тел в моей спальне.
Он странно одет. Не так, как одеваются у нас в Империи. Кожаные коричневые штаны, кожаная куртка того же цвета с капюшоном и пластинами защиты на груди, животе и плечах, высокие сапоги на шнуровке. Я уже видела такие одежды. В это невозможно поверить! Промелькнувшая догадка даже невероятнее полупрозрачного человека в моей комнате.
Лицо незнакомца трудно назвать красивым: растрепанные короткие волосы, хищный прищур (цвет глаз не определить), нос с легкой горбинкой, губы спрятаны за призрачной довольно отросшей щетиной, которой не мешало бы придать форму порядочной бороды. И, тем не менее, в нем что-то притягивает. Такие лица обычно называют мужественными и такие, вопреки логике, всегда нравятся женщинам.
Внешность гостя кажется мне знакомой. Будто я его где-то уже видела. Почему-то перед глазами возникает галерея в доме моего папеньки. Может быть, это призрак моего предка, и его портрет висит среди других таких же?
– Нравлюсь? – не очень вежливо спрашивает незнакомец, но в его глазах плещется почти мальчишеский задор, которому невольно хочется подыграть.
– Да не то, чтобы… Вот думаю, кто же ты такой, – я склоняю голову на бок и демонстративно окидываю его взглядом. Задерживаюсь на лице. Какие знакомые глаза… Нужно обязательно наведаться в галерею предков в родительском доме.
– И какие есть идеи? – незнакомец наслаждается ситуацией информационного превосходства, а оно у него, несомненно, есть.
– Ты – древний воин? – первое предположение самое фантастическое, однако оно кажется самым логичным.
– Почти, – хитро улыбается он.
– Как это возможно? – хочу подойти ближе, дотронуться.
– На досуге как-нибудь расскажу, – он вальяжно поднимается и направляется ко мне.
Воин высок, широкоплеч и грозен. Но я его не боюсь.
Он подходит совсем близко. Я слежу за тем, как медленно поднимается его рука, пальцы тянутся к моему лицу. Прикосновение призрака к моей щеке ощущается как дуновение ветра.
– Поднимай тревогу, – вкрадчивым голосом дает указания призрак. – Скажи, что на тебя напали. Со всеми справилась сама. Не помнишь как – испугалась очень, такое бывает в бою. Вон тем ножом.
Он указывает на валявшийся на полу острый клинок. Папенькин прошлогодний подарок, которым я ни разу не воспользовалась.
– Почему я не видела тебя во время драки? – протягиваю руку, чтобы прикоснуться к призрачному плечу, но в последний момент отдергиваю.
– Считай, что за наше свидание я заплатил их кровью, – усмехается он.
– А ты защищаешь всех страждущих? – я обхожу воина по кругу, с удивлением разглядывая сквозь него комод. Ну, надо же! Все видно!
– Нет, я защищаю только одну страждущую.
– А остальные тоже могут тебя видеть? – не унимаюсь я.
Кладу руку на широкую грудь, и она тут же провалилась сквозь призрачное тело, не встретив не малейшего сопротивления.
– Нет, но могут почувствовать и догадаться, – мой спаситель не препятствует удовлетворению моего любопытства. – А это нам ни к чему. Поэтому сейчас ты повернешь кольцо по часовой стрелке, и я исчезну.
Исчезнет? Так скоро? Не хочу снова оставаться одна!
– Ты сможешь меня слышать, – смотрит исподлобья прямо мне в глаза. – Когда все уйдут, повернешь кольцо обратно, и я появлюсь. Все поняла?
Я киваю. С другой стороны, даже если он не вернется, я запомню его, как самое прекрасное начало сумасшествия.
Если ты вообще что-то запомнишь.
Одергиваю внутренний голос и беру себя в руки с четкой уверенностью, что даже если мне придется забыть собственное имя, древнего воина я не выпущу из своей головы.
– Ну, вот и умница, – призрак чуть склоняется и целует меня в лоб – очень похоже на мои видения, только без ледяной руки и моего парализующего страха. – А теперь делай, что я сказал.
– Еще один вопрос, – я уже дотрагиваюсь до прохладного металла украшения, когда вспоминаю, что так и не узнала имени спасителя.
– Называй меня Аран, – древний воин вновь улыбается, а я поворачиваю кольцо.
19
Комната мгновенно пустеет. Кажется, Аран занимал собой большую ее часть, и теперь, когда он исчез, места слишком много.
– Испачкай кровью свою одежду, – хриплый голос призывает меня к действию.
Я делаю все, как велит призрак – пачкаю вещи и клинок, даже рву штаны, беру в руки отцовский нож, дергаю за веревку колокола тревоги и сажусь посредине комнаты в ожидании посетителей.
Как и предполагалось, первым в комнату влетает куратор. Влетает, и так и застывает передо мной в величайшей степени изумления. Следом за ним несутся Лео, Тибо, Аэрт, Рот и Инди. Прекрасно! Вся команда в сборе. Парни не успевают затормозить вовремя и врезаются в мощную спину полковника. К слову, Хаган Ирэ даже не пошатнулся от напора пяти немаленьких кадетов. Могуч, подлец! Их лица в секунду приобретают то же выражение, что и физиономия куратора. Последним в комнату вваливается ректор, задыхаясь и держась за бок.