Книга 1. Корень зла
Кармическая трилогия
(Древний Египет. 27 век до н. э.)
Наверное, это трудно – не делать зла. Особенно, когда не знаешь, что это – зло и что оно наказуемо.
(От автора)
Глава 1
Солнце блеснуло и скрылось. Как? Почему? Что – утро? Найфел открыла глаза. Тёмные проёмы для окон и за ними тени у хижины на фоне пуны провалились куда-то.
Да нет – ночь. Глубокая, чёрная. Откуда ж Солнце сверкнуло? Непонятно… Она снова сомкнула веки, и снова Солнце! Но только уже не просто блеск его: Оно живое! Глаза, нос, губы… Неописуемой красоты лик юноши мелькнул, чуть увеличился, чуть улыбнулся и… пропал. Найфел ждала, ждала его нового появления, но оно больше не случилось. Веки её сомкнулись, очарованные видением, и она заснула.
Её разбудил утренний свет. Она проснулась, вся в каком-то смятении. Что? Почему? Ах, да: она видела чудо! Прекрасный лик молодого человека – о-о!! Внезапная радость охватила юную египтянку. Она вскочила с матраца и побежала из хижины на волю. Там мать её чистила и отбивала шкуру небольшого кабана.
– Матушка Ме! – воскликнула Найфел. – Какой мне сейчас непонятно красивый сон приснился!
Мехатэ (так звали мать Найфел) подняла голову, недобрым взглядом окинула дочь, хриплым голосом бросила ей:
– Всё спишь, как младёшенька зарытая, на сны наглядеться не можешь. Горе моё нильское. Помогла бы лучше. Отец со товарищами вчера на охоте заколол дикого кабана – вот прибыль-то! Давай вместе чистить да выглаживать, пока не высохло!
Найфел подскочила к Мехатэ, взяла скребок и тоже занялась шкурой…
– Что снилось-то? – сквозь зубы спросила мать.
– Ой, матушка Ме, – защебетала Найфел, – сначала ночь, всё темно-темно, а вдруг как Солнце сверкнуло! Но тотчас исчезло, как ни бывало. А потом снова вышло…
– Солнце Ра два раза не выходит. Спаси нас, Бог Солнца Ра!
– Спаси нас, Бог Солнца Ра! – повторила покорно Найфел. – Но что было дальше, матушка Ме, ты послушай! На нём прямо лицо появилось! Юноша молодой, красивый, как сам Ра!
– Ты что?!– одёрнула её мать. – Красивых, как сам Ра и как Бог-фараон, не бывает! Никто не смеет быть похожим ни на какого Бога!
– Ну, не то, что похож, а просто очень красивый. У нас в деревне таких красивых нет.
– Ну и что, что приснился? Он тебе сказал что-нибудь?
– Нет, молчал, только немножко улыбнулся.
– Мало ли кто улыбается. Глупая ты, Найф. Стукнула бы его в нос.
– Ты что, матушка Ме! Как можно? Я теперь только и думаю о нём.
– Работать надо, слышь? А не о парнях думать! Дел полно!
– А если я его встречу НЕ ВО СНЕ?
– Не дай тебе Бог! Повернёшься и уйдёшь восвояси. Не нам, бедным, с красавцами якшаться богатыми.
– А если он бедный?
– Бедных красивых не бывает.
Глава 2
Семья Абд ат-Тавоаба – его жена Мехатэ и единственная дочь Найфел – жили в стране Египте, в Древнем Царстве, при IV Династии, при грозном и жестоком фараоне Хеопсе, которого египтяне называли Хуфу, очень боялись и почитали. Абд ат-Тавоаб был земледельцем и охотником. Через каждые восемь плюс восемь дней уходил в Гизе (позже это место стали называть Гиза) на строительство пирамиды для фараона – это было всеобщей повинностью. Никто не мог от этого уйти.
Деревня, где жили эти люди, располагалась возле города Сокара, что был неподалёку от Мемфиса, столицы Древнего Царства, и находилась на очень высоком холме около Великого Нила, так как раз в четыре месяца Великий Нил разливался, как море, и затоплял всё, что было вокруг, в том числе и низкие деревни. А те, что располагались на холмах, так и оставались на месте, только вода заливала их почти до края, оставляя дома, двор, дорожки нетронутыми. Тропические ливни шли, резко кончаясь, с июля до начала ноября, заливая землю и растительность что было силы.
Семья Абд ат-Тавоаба жила в бедной лачуге, имела только одну кушетку для сна и матрацы. На кушетке спал Абд ат-Тавоаб: так ему было легче вставать с его больной спиной, которую мужчина надорвал на стройке пирамиды. Как только Абд ат-Тавоаба ни лечили, и шины не раз накладывали, но всё равно он еле вставал и с трудом ложился. А Мехатэ и Найфел спали на матрацах. Мехатэ помогала мужу, вела хозяйство в доме, прибиралась, обрабатывала диких уток и то, что муж приносил с охоты. Слава богам, у семьи Абд ат-Тавоаб была одна корова, которая их кормила.
Остальные жители деревни жили так же бедно. Выходили из дома лишь те мужчины, кто по окончании разлива Нила работал на орошённых полях, чернозёме, терракотовой земле. Женщины за пределы своего двора практически не выходили, занимаясь домашним хозяйством. Так и Найфел почти всё время проводила в доме, во всём помогая матери по хозяйству и лишь изредка общаясь с соседями.
Абд ат-Тавоаб и Мехатэ не однажды желали подарить своим богам ребенка ещё, кроме Найфел: два раза по мальчику и ещё раз девочку, но от плохого питания и болезней дети умирали, не дожив до года. Выжила одна Найфел, и теперь ей было шестнадцать.
Это была очень красивая девушка со светлой кожей и голубыми миндалевидными глазами. Ещё до рождения старшей (и единственной, как это оказалось) дочери Абд ат-Тавоаб с женой переселились в Египет из соседней Ливии, оттого у девушки и была более светлая кожа, чем у местных жителей. Соседские парни засматривались на юную красавицу, пытались ухаживать за нею, но сердечко девушки пока никто не тронул, и она никому не отвечала взаимностью. Да и отец её был строг, не подпускал к дочери ухажёров из таких же бедняков, как он сам, надеясь на выгодный брак Найфел.
Из двора лачужки Абд ат-Тавоаба были видны роскошные постройки Мемфиса: дворец фараона и богатые дома его вельмож.
– Отец мой, – часто спрашивала Найфел у Абд ат-Тавоаба, – почему мы не живём в Мемфисе или хотя бы в Сокаре?
– Мемфис – очень богатый и очень сытый город, – отвечал дочери Абд ат-Тавоаб. – У нас с матерью не было таких денег, чтобы купить даже самый скромный домик в столице. Более того – наших средств не хватило и на то, чтобы приобрести жилище в самом Сокаре.
– А почему мы бедные? – допытывалась девушка.
– Так боги велели, бог с небес и бог-фараон, – отвечал отец.
– А бедные бывают красивыми?
– Очень редко. И только с позволения богов, – отвечал Абд ат-Тавоаб. – Вот ты у меня красивая, доченька. Создали же боги такую! Страшно тебе, должно быть?
Найфел зарделась от похвалы отца. Но не всё ей было понятно, и девушка продолжала забрасывать родителя вопросами:
– Отец дорогой, а почему мне должно быть страшно?
– Потому что красота девушки – чистая вода. Ты, Найфел, с каждым днём расцветаешь всё ярче и краше, и всё парни только и мечтают, чтобы напиться тобою. Но не каждый же думает о том, чтобы жениться. Испортят тебя, жизнь искалечат…
Глава 3
Широко и полноводно течёт могучий Нил. Воды его блестящие, сверкающие искрами. А в начале июля он разливается ещё шире. И заливает всё, что вокруг: низкие берега и селения, которые расположены на них. А высокие берега становятся похожи на островки, но не к каждому легко добраться: крокодилы так и норовят полакомиться человечиной…
Но вот снова появляются очертания большой земли, и там чётко прослеживается дорога, ведущая к городу Сокара (ныне этот город именуется Саккара, а переводят его название как «город мёртвых», а от него всего километров тридцать до Мемфиса).
Сокара – богатый и красивый город, в котором немало и дворцов вельмож фараона. Есть там и дворец Осиристепа – ближайшего советника фараона Хуфу – и его жены Исизиды. Здание утопает в зелени и цветах. Десятки слуг в белых одеждах снуют вокруг, подрезая старые стебли и листья, поливая, ухаживая за садом. Надзирает за великолепием сада сама госпожа Исизида, строгая и властолюбивая женщина.
У вельможи Осиристепа и его жены Исизиды есть единственный сын – наследник Ленхатеп – удивительно, восхитительно красивый юноша девятнадцати лет, смуглолицый, с глазами цвета мокрой терракотовой земли. Будучи единственным ребенком в семье, Ленхатеп был очень любим своими родителями: ему позволяли практически всё, выполняли любую его прихоть. Тем более что юноша был умён, стремился к наукам, отличался добротой, не кичливостью.
Вот уже более четырёх лет Ленхатеп жил у своих родственников в Мемфисе, возле дворца Хуфу, обучаясь придворному этикету, готовясь стать одним из ближайших сановников фараона, – так хотели его родители. Однако юноша больше любил свой родной город, и особенно его окрестности, очарованный народной музыкой, и поэтому старался почаще приезжать в Сокару. Но это получалось не всегда. А Ленхатеп так скучал по своему другу!
Вот и сейчас, в этот чудесный майский день, Ленхатеп собрался повидать Али Шукри, юного ремесленника-лодочника, которого родители Ленхатепа не жаловали, так как юноша был из бедной семьи. Скоро начнутся дожди, Нил разольётся, и тогда своего друга Ленхатеп сможет навестить только на лодке, и займёт тогда встреча много времени. А Осиристеп строго-настрого запретил своему наследнику общаться с Али Шукри, этим «оборванцем», как называл лодочника вельможа. И сейчас Ленхатеп торопился, чтобы не попасться на глаза отцу и вернуться вовремя, к общему семейному ужину.
Лёгким шагом юноша сбежал по дороге с пригорка к месту, где сверкали на солнце зеркальные воды Нила, где блестел золотой песок. Ленхатеп перепрыгнул через канавку на пути, чуть споткнулся. Юноша нагнулся, чтобы поправить сандалии, а когда выпрямился, обомлел. Ленхатеп увидел восхитительное существо: прямо перед ним, широко раскрыв глаза, стояла юная прелестная девушка. Юношу поразили её чудесные голубые глаза – цвета лазоревого неба, тёмные длинные волосы, обвивавшие стройную девичью фигурку будто водоросли. Молодой человек не сомневался, что увидел речную нимфу: иначе почему она с таким ужасом смотрела на него?
– О великий Ра! – воскликнул Ленхатеп. – Откуда взялось тут такое юное дивное существо?!
То была Найфел. И она стояла, очарованная видом Ленхатепа: ведь это же был тот самый сказочный юноша, которого она видела во сне минувшей ночью! Всё было точь-в-точь, как во сне: и выразительные глаза с прищуром цвета мокрой терракотовой земли, и прямой длинный нос, и тонкие красивые губы, и даже одет и подстрижен он был так же!
Крайне изумлённая, Найфел не могла проронить ни слова – только стояла и смотрела на юношу округлившимися глазами, как зачарованная.
Не в силах сдержаться, Ленхатеп обнял Найфел и нежно поцеловал её в пылающую щёку.
– Пойдём, – сказал он, видя смущение девушки, – пойдём вдоль берега, и ты мне всё о себе расскажешь.
И молодые люди пошли вдоль Нила, возле его сверкающих тёмно-зелёных вяло текущих вод.
– Как тебя зовут?
– Найфел, – ответила девушка, а потом, уже немного отрезвев от чар молодого красавца, спросила в свою очередь и его:
– А как твоё имя?
– Я – Ленхатеп. Я тебя никогда не видел здесь. Где ты живёшь?
– Там, в деревне на холме, – и девушка протянула руку к ближнему холму. – Мой отец Абд ат-Тавоаб – земледелец и охотник. Я помогаю ему и матушке, а потому редко выхожу из деревни – много дел. Особенно сейчас, перед долгими дождями, от которых Нил разливается. Он затопит тогда все маленькие холмы и пригорки, и не будет возможности вообще выйти из деревни.
– Неужели я не увижу тебя до самого ноября, пока воды Великой Реки не вернуться в свои берега? – расстроился Ленхатеп. – И лодки у тебя нет?
Девушка засмеялась:
– Что ты?! Какая лодка? У нашей семьи нет средств, чтобы иметь лодку. Мы очень бедные люди, нам приходится много работать.
– А сколько тебе лет?
– Шестнадцать.
– А братья или сёстры у тебя есть?
– Нет. Я одна у родителей. А ты?
– И я один. Но мы живём очень богато. Видишь дворец, который находится близи дороги, что ведёт к Сокаре? Там я живу. И у нас есть много лодок. Но отец не позволяет мне их брать: говорит, что я молод ещё управлять лодкой.
– Сколько же тебе лет?
– Девятнадцать. Я учу разные науки, в том числе и хождение в лодках по воде. Но только по папирусам, а сам ещё не плавал.
– А как ты здесь оказался?
– Я иду к другу Али Шукри. Он, как и ты, из бедной семьи и на год моложе меня. Пойдём со мной, я познакомлю тебя с ним.
– Ой, нет-нет! – возразила Найфел. – Мне уже пора возвращаться к матушке. Ме отпустила меня ненадолго погулять. А теперь мне пора: в доме много работы.
– Когда же я увижу тебя в следующий раз? – спросил огорчённый Ленхатеп.
– Не знаю.
– А давай встретимся завтра, на том же месте, где я споткнулся? Я буду ждать тебя там весь день до заката солнца, в какой бы час ты ни пришла. – И Ленхатеп снова обнял Найфел, слегка откинул с щеки прядь её тёмных волос и нежно поцеловал в губы. Затем юноша повернулся и быстро пошёл в сторону дальнего холма, направляясь к деревне своего друга.
……………………………..
– Али!! – вскричал Ленхатеп, едва ступил на порог дома друга. – Али! Ты не сможешь даже себе представить, какую девушку я сейчас встретил! Она живёт во-о-он в той деревне! – и указал в сторону холма, где жила Найфел. – Я впервые в жизни её вижу, хотя довольно часто выхожу к берегу Нила. Правда, она сказала, что почти не выходит из своей деревни.
– Что же это за девушка? Из зажиточных или из совсем бедных?
– Из совсем бедных, – ответил, опустив голову, Ленхатеп. – Не понимаю только, как Великий бог Ра позволил ей родиться в такой семье! Этому цветку! А эта девушка поистине, как цветок! Тёмные длинные волосы, густые брови, сияющие лазурные, как небо, глаза, щёки – бутоны роз, а губы – их лепестки! Она такая юная, тонкая, как стебель. И голос журчит серебристым ручейком. Я таких ещё не видел. Я влюбился сразу же! До самой маковки! Я сделаю всё, чтобы она была со мной на всю жизнь!
– А как зовут твою красавицу? – спросил Али Шукри.
– Её зовут Найфел.
– И у неё голубые глаза? Она что, из ливийцев?
– Не знаю, – развёл руками влюблённый юноша.
– Ах, Ленхатеп, друг ты мой любезнейший, зачем мечтать и говорить о пустом? Ты же хорошо знаешь, что твой отец никогда не позволит тебе взять её в жёны. Да и матушка тоже. Твои родители презирают бедняков, считают, что бедные люди созданы богами только для работы.
– Я буду просить, умолять отца и мать, буду валяться у них в ногах! Они же любят меня и, конечно же, хотят мне счастья до конца жизни! Ну, а если всё же откажут, запретят нам с Найфел быть вместе, я уйду из дома насовсем, откажусь от наследства! Или брошусь в Нил! Мне нет жизни без Найфел!
Али Шукри обнял друга, пожелал ему счастья, и Ленхатеп отправился домой…
Глава 4
На следующий день, едва небо осветилось первыми лучами ещё не взошедшего на небеса Великого Солнца Ра, Ленхатеп, проснувшись, сразу же вспомнил про Найфел. Юноша был счастлив мыслью, что сегодня, возможно, он увидит девушку, так сильно поразившую его сердце. Молодой человек быстро вскочил с постели и побежал в сад любоваться на цветы, так, как только они могли успокоить взволнованную душу юноши и своим видом пробуждали образ Найфел.
Найфел тоже проснулась рано и точно так же, как Ленхатеп сразу вспомнил о девушке, так и юную красавицу охватили мысли о юноше-Солнце: «Ленхатеп, милый Ленхатеп»– постоянно повторяла она про себя. В груди её будто поднялась буря – буря любви и страсти.
Два влюблённых сердца, разделённые расстоянием и сословиями, словно соединились душами в этот чудный миг пробуждающегося рассвета.
И вот Великий Ра осветил египетскую землю своими яркими лучами. Богатый дворец Осириса пробудился, зазвенев множеством голосов, и наконец-то прошла утренняя церемония семейного принятия пищи, по окончании которой Ленхатеп стремглав помчался на то место, где вчера повстречал Найфел.
Её ещё не было там, но сердце влюблённого юноши так бешено стучало, что он не сомневался: она придёт!
И действительно, не прошло и получаса, как Ленхатеп увидел белую тунику и тёмные волосы любимой: Найфел бежала к нему. Юноша схватил её в объятия, сжал так крепко, что у девушки захрустели косточки и она застонала. Ленхатеп поцеловал Найфел в губы, взял её на руки и понёс вдоль реки… Два сердца встретились, две души соединились…