До приезда маркиза оставалось не более получаса. Малика привела себя в порядок и, пытаясь перебить мысли о Вельме, ещё раз подсчитала предстоящие расходы.
В вестибюле переминался с ноги на ногу Таали. Увидев Малику, поспешил ей навстречу:
– Когда вас ждать?
Она отдала ему чемодан:
– Через неделю.
– Ваша подружка остаётся?
Малика развернулась на каблуках и, горя негодованием, устремилась в комнату Вельмы.
Она сидела на сундуке, прижимая к себе букет. Подняла заплаканные глаза:
– У нас с Лиланом ничего не было.
– Мне всё равно.
– Он поцеловал меня, потом попросил подождать. И принёс вот это. Я не могла уйти. Он был в цветнике. Просто так уходить неприлично.
– Вельма! Мне всё равно.
– И у меня нет никакой тётки.
– Я знаю.
– Откуда?
– Догадалась.
Вельма уткнулась носом в цветы:
– Я сбежала из замка.
Малика опустилась на край кровати:
– Как сбежала?
– А вот так. Написала правителю записку и ушла.
– Вельма, что случилось?
Девушка зарылась лицом в букет.
– Тебя кто-то обидел? Вельма! Не молчи! Из-за кого ты сбежала?
– Из-за правителя.
– Что случилось?
– Мне очень плохо… – Вельма всхлипнула. – Я давно хотела с тобой поговорить, но не решалась. Думала, ты будешь смеяться.
Малика перебралась на сундук, обняла девушку за плечи:
– Не буду. Обещаю.
– Мне стыдно.
– Если не хочешь, не говори.
Вельма подняла голову:
– Он никогда не называет меня по имени. Я для него – «эта служанка», собака, которую можно погладить и прогнать. Иногда я боюсь его. Просыпаюсь ночью, а он стоит у окна и скрежещет зубами. Это так страшно. Порой думаю: «А если не идти к нему? Может, не вспомнит?» Но он посылает за мной стража. А сам садится на подоконник и сидит до утра. И глаза у него как у затравленного зверя. Так и сверкают.
– Зачем он тебя зовёт? – спросила Малика.
– Не знаю. – Вельма опустила голову ей плечо. – Может, ему скучно?
Откровение девушки озадачило. Адэр и раньше не блистал галантностью и сдержанностью, а последнее время вёл себя и вовсе непредсказуемо. Какие думы его гложут, лишая сна и последних крох выдержки? Малика прижала ладонь к сердцу. На месте Вельмы или другой несчастной девушки может оказаться она, и никого не будет рядом, чтобы заступиться за правителя. Пора уходить… Но сколько дней без него она сможет прожить?
Из коридора донёсся голос Таали:
– Малика! За вами приехали.
– Иду.
– Можно мне остаться в гостинице? – спросила Вельма. – У меня совсем нет денег, но я продам платья. Я тебе заплачу. Позже.
– Мне ничего не надо, Вельма, кроме твоего обещания.
Девушка чуть не подпрыгнула:
– Всё, что угодно, Малика!
– Если тебе захочется мужчину, ты соберёшь вещи и уйдёшь.
– Навсегда?
– Навсегда, Вельма.
– Клянусь!
– Мне не нужны клятвы. Просто пообещай. Пообещай мне, моруне.
– Так это правда, что о тебе говорят?
– Кто говорит?
– Все. На кухне, в прачечной. Все. – Вельма сжала Малике руку. – Но я им не верю. Я-то знаю, какая ты добрая… Почему ты дрожишь?
– Я не дрожу.
– Дрожишь, Малика! Я чувствую.
Малика высвободила ладонь:
– Обещай или забирай свой сундук и уходи!
Вельма кивнула:
– Обещаю, Малика. Обещаю!
Вслед за Таали она вышла из гостиницы и указала на сверкающее как солнце здание:
– Это Дэмор, Таали. Убежище морун. Моё убежище. Если кто-то его осквернит, спрошу с тебя.
Вложила распорядителю в руку кошелёк, забрала чемодан и спустилась с лестницы.
***
Лагерь ориентов ожил. Чужаки сидели на перевёрнутой лодке спиной к хозяевам. Они не боятся предательского удара сзади, а значит, и морскому народу нечего бояться. Мужчины продолжили чинить сети. Старики заняли места на лодках слева и справа от непрошеных гостей. Женщины вернулись к котелкам. Дети высунулись из пещер и шатров. Безмолвной стайкой метнулись в одну сторону, в другую. Немного осмелев, уселись на мелкий и вязкий, как пластилин, песок и уставились на Адэра. А он вслушивался в мёртвую тишину за спиной, вдыхал солёный ветер, плечом чувствовал плечо Лайса и до рези в глазах всматривался в зыбкий горизонт.
Ждать пришлось недолго. Йола вынырнул в нескольких метрах от берега. Детей как волной смыло. Выйдя из воды, старик потряс седыми космами. Отжал низ холстяных штанин. Раскинул сухощавые руки, покрутился на месте, подставляя солнцу утратившее упругость тело. Подскочивший юноша помог ему надеть рубаху и повязать на голову белый платок.
Йола подошёл к Адэру и поклонился:
– Мой правитель…
– Мне сказали, что ты вернёшься к ночи.
Старик указал на склон:
– Йола увидел, как спускались люди.
– Надо поговорить.
– Гостям надо пообедать.
– Не будем терять время. – Адэр хлопнул ладонью по днищу лодки. – Садись, Йола.
– Правитель уважает обычаи морского народа?
Адэр нехотя поднялся, а когда повернулся к лагерю лицом, опешил. Между шатрами были расстелены домотканые полотна. На них стояли глиняные блюда с печёной, вареной и вяленой рыбой. На блюдах поменьше горкой лежали куски чёрного хлеба. Видимо, дующий с моря ветер прижимал запахи к скале, раз он их не ощутил.
Йола и гости подсели к полотну. Места возле «столов» заняли все ориенты. Было понятно, что люди обедают большими семьями: рядом со стариками теснились дети и молодёжь. И странно… никто не разговаривал.
Из чёрного зева пещеры тянуло приятной прохладой. Шум волн звучал чётче, чем возле моря. Адэр выбирал из рыбы кости и пытался сосчитать, сколько людей в лагере, но постоянно сбивался. Навскидку ориентов было намного меньше, чем он ожидал увидеть.
– Где твоя семья? – спросил Адэр.
Йола обвёл рукой вокруг себя:
– Вот.
– У тебя есть дочь или сын, есть внуки?
– Ориенты – сёстры и братья.
Адэр отодвинул тарелку. Перед ним поставили черепяную плошку с водой и протянули жёсткое полотенце. Такая же плошка появилась перед Йола.
Старик помыл руки и встал:
– Теперь поговорим.
Они расположились на днище перевёрнутой лодки. Лайс опустился на корточки, набрал полную горсть песка, принялся мять в кулаке.
Адэр посмотрел через плечо. Женщины и дети словно испарились. Мужчины скучились возле склона, надеясь, что ветер донесёт до них разговор старейшины с чужаком.
– Йола, – произнёс Адэр. – Ты очень хитрый, я знаю. Но тебе меня не перехитрить.
Йола оглянулся на соплеменников:
– Тот, кто понимает слот – идите в море.
Старик с реденькими седыми волосами и ещё трое молодых мужчин бросились в воду. Поплыли на глубину, размашисто вскидывая руки.
– Возможно, ракшады захотят напасть на Порубежье, – начал Адэр и заметил, как насторожился Йола. – Я сказал – возможно.
– Ракшад, которого забрали люди Крикса.
Адэр кивнул:
– Да, Йола. Всё из-за него. Он очень знатный человек и сейчас находится в моём замке. Больше я ничего не могу сказать.
– Йола не просит.
– У меня нет армии.
– Йола в курсе.
– Я не знаю, на что решится хазир. Не думаю, что он пойдёт на Порубежье войной. И ошибиться не хочу. Надо, чтобы твои люди день и ночь, не смыкая глаз, смотрели на горизонт и сообщили в замок, если появятся корабли. – Адэр повернулся к старику. – Ты понял, что я сказал?
– Йола не дурак.
– Мне надо, чтобы твои люди не дали высадиться ракшадам на берег, пока я не приведу своих людей. Понятно?
– Йола слушает.
– Собственно, я всё сказал.
Жмурясь от солнца, Йола потёр кончик носа:
– Всё?
– Да, Йола. Всё.
– Люди вашего отца сожгли наш трёхмачтовый корабль, – проговорил старик без акцента и коверканья фраз. – Мы это слишком поздно поняли и потеряли много друзей. Нам хватит трёх фелюг. По фелюге за мачту.
– Ты со мной торгуешься?
– Нет, мой правитель. Вы сказали, что вам надо. Я говорю о том, что надо морскому народу.
– У меня нет фелюг.
– Хорошо. По берегу раскиданы двенадцать лагерей ориентов. Они разделены землёй, которая принадлежит важным людям. Мы вынуждены плавать друг к другу. Летом – приятно. Зимой, особенно в шторм – невозможно. Я главный старейшина всего морского народа. Я должен знать, как живёт мой народ.
– Кто вам мешает жить зимой вместе?
– В лагерях мало пещер, а палатки мы убираем. Зимой здесь сильные ветра.
– Так. И что?
– Отдайте нам весь берег.
Хохотнув, Адэр похлопал старика по колену:
– Ну ты и шутник.
– А я не шучу.
– А я не могу забрать землю у дворян.
Йола потёр кончик носа:
– Хорошо. Нам нужен хлеб, фрукты, овощи, посуда, капроновая нить, одежда, молоко и творог детям…
– Думаешь, я не знаю, что вы тайком ходите в селения?
– Вы не дослушали до конца. Больше всего нам нужна свежая кровь. Когда вы спросили, где моя семья, я сказал вам правду – все ориенты связаны кровным родством. Мы – вымирающий народ, мой правитель. Пока мы изгои, к нам никто не придёт, и мы никому не нужны.
– Вы не любите чужаков.
– Не любим. Но сейчас у нас с детьми совсем плохо. В этом году мёртвым родился каждый второй ребёнок. Отмените Указ о резервациях.
– Так быстро дела не делаются.
– Вы ждёте, пока мой народ вымрет?
– Я ничего не могу дать вам, кроме благодарности.
Старик встал:
– Йола понял правителя. Йола посоветуется с народом. – И позвал ориентов из моря.
– Ну и жук… – пробормотал Лайс, отряхнув ладони.
Мужчины уселись на песок вокруг старейшины. Йола долго говорил на своём языке – скорее всего, пересказывал разговор с правителем. Потом умолк. Ориенты как воды в рот набрали. Йола подождал, взмахнул рукой. Юноша побежал в пещеру, вернулся с книгой в картонном переплёте. Разглядеть надпись на обложке не удалось. Когда Йола приложил ладонь к груди и опустил на книгу, Адэр невольно сжался – «Откровения Странника»…
Старейшина открыл книгу наугад: разломил, как абрикос, на две неравные дольки. Прочёл молча. Немного помедлив, что-то сказал и жестом попросил Адэра подойти.
Ориенты потеснились. Адэр сел рядом с Йола. Лайс опустился на корточки за его спиной.
– Ваш ответ, – произнёс Адэр, глядя на раскрытую книгу и пытаясь унять неизвестно откуда взявшуюся дрожь.
– Для того чтобы вам протянули руку, надо протянуть руку первым, – сказал Йола. – Так написано в нашем Священном Писании. Вы этого не сделали, мой правитель.
– Отказывая мне, ориенты переходят на сторону Ракшады.
– В сторону. Ориенты будут стоять в стороне.
Адэр вскинул голову:
– Йола! Ты только что уничтожил свой народ!
Лицо старика стало похожим на восковой слепок.
– Мы мирный народ, мой правитель. Там, наверху, с нами всякое случается. Мы сами виноваты – нечего покидать свои земли. А здесь… Вы помните рассказ Муна. Вы знаете, как мы умеем воевать. Но с вами воевать мы не будем. И в тюрьмах гнить мы не будем. И наши жены не будут ублажать переселенцев за кусок хлеба. И наши дети не будут просить милостыню. Если вы пойдёте против нас, мой правитель, море станет нашей братской могилой.
Адэр поднялся, окинул ориентов взглядом – суровые лица, тела, как пружины. Они понимают слот!
– Вас уже нет. Секунду назад были, а сейчас здесь пусто, – сказал Адэр громко. – Но морской народ ещё может воскреснуть. Дверь ещё открыта. У вас есть время подумать, пока я её не закрыл. – И более не произнеся ни слова, покинул лагерь морского народа.
Он шёл по зыбкой границе между берегом и морем, не чувствуя ударов волн, пытающихся сбить его с ног. Не видел сиреневого неба на горизонте, не слышал тревожного крика чаек, не ощущал ядрёного запаха неминуемого шторма. Все чувства исчезли, непонимание происходящего истребило мир.
Подойдя к скале, Адэр даже не посмотрел вверх. Вскарабкался по выступам до верёвки, затянул петлю, выбрался на край обрыва и, глядя в мертвенно-белые лица Исанохи и Ютала, снял петлю с шеи.
***
Шелестя шинами, автомобиль летел по серой гладкой дороге. Торопиться было некуда – с новыми идеями и предложениями советники соберутся завтра утром, а потому маркиз Безбур приказал Драго поехать по дороге, ведущей в Тезар. Чистый воздух и вид за окном – раздольные селения, ухоженные поместья и колосящиеся поля – стоили того, чтобы провести в пути два лишних часа.
Автомобиль покатил по улице последнего на их пути городка, за которым начиналась пустошь. Разыгравшийся ветер приносил из степи горький запах полыни. Выпавшее из зенита солнце пронзало жгучими лучами лобовое стекло, покрытое тонким слоем клейких порошинок.
Безбур промокнул платочком лоб, вытер шею:
– Я не прочь выпить стаканчик холодного сока. Как вы на это смотрите, Малика? – И не дожидаясь ответа, велел стражу остановиться возле первого же приличного заведения.
Драго затормозил перед белокаменным домом на высоком цоколе. Перила крыльца и балясник крытой террасы оплетало ползучее растение с ярко-красными цветами.
– Посмотри, есть ли свободные места, – приказал маркиз стражу.
Тот выбрался из автомобиля, взлетел по ступеням и скрылся за балясником. Через минуту вернулся:
– На террасе два столика, мой господин. Внутри пять.
Маркиз открыл дверцу:
– Вы идёте, Малика?
– Я посижу, – ответила она и принялась разглядывать прохожих.
Не обращая внимания на пекло, по тротуарам важно топали главы семейств в сопровождении жён и детишек в белых панамках. Женщины держали над собой цветастые зонтики и обмахивались веерами. Весёлые компании шли почему-то в одну сторону и скрывались за поворотом. Вдруг оттуда появился мужичок на велосипеде: оранжевый костюм в золотую полоску, на голове колпак с колокольчиком, лицо разрисованное, как у куклы.
– Спешим, господа и дамы! Спешим! – кричал он, крутя педали. – Последний день страха и смеха. Спешим! Самый большой парк развлечений на колёсах закроется через пять часов. Спешим, господа! Последний день!
Малика проводила его взглядом и вышла из машины:
– Драго, ты был в парке развлечений?
Стоя на лестнице, страж облокотился на перила:
– Был.
– И что там?
Драго пожал плечами:
– Развлечения.
– Я пройдусь.
– Далеко не уходите. Скоро поедем.
Малика перебежала дорогу. Шагая за небольшим семейством, свернула на соседнюю улицу и не успела опомниться, как толпа подхватила её и потащила за собой. Вдруг поток остановился. По бокам толкались, сзади напирали, спереди ругались. Женщины, вытянув руки с зонтами, возмущались. Дети радостно пищали.
Малика подняла глаза. Впереди возвышалось непонятное здание, обтянутое выгоревшим брезентом. На длинных шестах трепыхались под ветром разноцветные флажки-треугольники и крутились флюгера в виде бронзовых чаек. Из здания доносились взрывы хохота и режущая слух музыка, состоящая из стука, звона и писка.
Работая локтями, Малика с трудом вырвалась из плена людей, разгорячённых давкой и изнывающих от духоты. Пробежала по завядшему газону, сняла туфли и забралась на скамью.
То, что она приняла за здание, оказалось сооружением из стоящих вплотную друг к дружке высоких повозок, крытых брезентом. Посередине виднелся узкий проход. О размерах парка можно было только догадываться.
– Можем сходить, посмотреть, – прозвучал голос Драго.
Малика покосилась на стража, сидящего на корточках в реденькой тени деревца с поникшей кроной. Спрыгнула со скамьи.
– Давно ты за мной следишь?
Драго поднялся:
– Маркиз встретил знакомого. У нас есть полчаса.
– Мы не успеем дойти даже до входа.
Драго вытащил из кармана жетон, закрепил на груди:
– Не отставайте, советник. – И устремился вперёд, выкрикивая во всё горло: – Дорогу стражу порядка! Дорогу, мать вашу так!
Толпа всколыхнулась, сжалась и лопнула, как переспевшая слива.
Драго двигался огромными шагами. Малика еле успевала за ним. В какой-то миг ей показалось, что люди сомкнутся за широкой спиной, и она останется одна, совершенно одна в людском море, которому нет до неё дела. Малика схватила стража за руку. Он бросил через плечо недоумевающий взгляд и сжал её ладонь.
Вход в парк был обнесён решёткой, подпёртой изнутри железными прутьями. Возле закрытой калитки стоял детина.
– В очередь, все в очередь, – раздавался его пронзительный голос. – Пускаю по десять человек.