Исаноха не выдержал. Снял пиджак и швырнул его на заднее сиденье.
– Вы специально так оделись? – спросил Адэр. – Вы же знаете, куда мы едем.
– Жаль, что единственного человека, который мог бы вас остановить, нет в замке, – проговорил советник.
– Кто этот человек? Крикс Силар?
– Малика.
– Как я понял, к ориентам вы не пойдёте, – усмехнулся Адэр.
Исаноха вскинул брови:
– В резервацию? Нет уж, увольте.
На это Адэр и рассчитывал. Ему не нужен был свидетель переговоров с Йола – он нуждался в попутчике, который знает хоть что-то о морском народе.
– Я вам прямо сказал, что мне не нравится ваша идея, – вновь подал голос Исаноха. – Изучение лучше начинать с более цивилизованных народов. Например, с клана тезов.
– В этом «клане» я прожил двадцать пять лет, – хохотнул Адэр.
– За время колонизации численность тезов перевалила за пять миллионов. У клана четыре сотни селений и пять городов. Их главный город – Зурбун.
Адэр посмотрел на Исаноху:
– Зурбун?
– Да, мой правитель. Что вас удивило?
Адэр стёр со лба пот:
– Название. Где-то слышал. – И направил взгляд на машину охраны; она снизила скорость.
На горизонте небо приобрело цвет морской волны. Доносились крики чаек, и ощущалось мерное дыхание моря, придающее воздуху ни с чем не сравнимый запах.
Исаноха высунул руку из окна и подставил ладонь горячему ветру:
– Орэс ошибался, когда говорил о двух столпах власти. Третий столп – ваши бывшие соотечественники. Они ваша сила, а не морской народ. Ориентам нельзя доверять. У них иная система ценностей. Они отвергают всё, что идёт вразрез с их мировоззрением. Интересы страны их совершенно не интересуют. Наряду с ними стоят климы и ветоны. Эти три народа двадцать лет назад разругались в пух и прах. Великий не зря закрыл их в резервациях.
Адэр объехал гряду камней и заглушил двигатель. Выйдя из автомобиля, посмотрел на стражей. Один – кряжистый, среднего роста – рылся в багажнике машины охраны.
Второй – тонкокостный, гибкий как гимнаст – склонился над краем обрыва:
– Тридцать метров.
– Тридцать? – переспросил первый страж, покачивая в руке моток верёвки. – Лайс! У нас только пятнадцать.
Адэр приблизился к кромке склона. Пенные волны лениво накатывали на белый песок. Над водой сварливой стаей носились чайки. В полумиле от берега стояли на якоре две утлые рыбацкие шхуны. Лагерь ориентов находился напротив парусников, но с того места, где остановились машины, он не был виден: обзору мешал скальный обломок. Это даже к лучшему. Не хотелось выступать перед ориентами в роли неумехи-скалолаза.
Исаноха подошёл к Адэру. С опаской глянул вниз:
– Во владениях маркиза Безбура есть спуск к морю.
– Знаю. До его владений пять миль. Жалко времени.
– Мой правитель, можете подойти? – крикнул «гимнаст» и указал на выступающие из склона камни. – Я попробую спуститься.
– Хочешь на этот раз свернуть шею себе? – проворчал его приятель.
Расстановка слов в реплике навела Адэра на мысль, что «гимнаст» уже сворачивал кому-то шеи. Следующая мысль успокоила: местные стражи в большинстве люди необразованные и не умеют строить фразы правильно.
«Гимнаст» снял сапоги и сбросил вниз.
– Лайс! Ну, ты и балбес! – воскликнул крепко сбитый приятель. – Зачем сапоги кинул?
– Так я точно спущусь. Сапоги-то памятные. Матушка дарила. – Лайс сделал на конце верёвки петлю, затянул на запястье. – Так, Ютал. Верёвку не натягивай и не дёргай. Если повисну, не тащи. Понял?
Ютал кивнул:
– Совсем перегрелся. Что тут непонятного?
Лайс распластался по земле. Вонзил растопыренные пальцы в растрескавшуюся от жары почву и свесил с края ноги. Спустился ещё чуть-чуть. Звучно втянул в себя воздух.
– Что там? – спросил Ютал.
– Камни горячие.
Адэр с интересом наблюдал за кошачьими движениями Лайса, как он цепляется пальцами за выступы, как ищет ногой опору, как замедленно вытягивает руки, держа вес тела.
– Верёвке гаплык! – крикнул Ютал.
– Понял, – отозвался Лайс, зубами ослабил петлю на запястье и высвободил руку.
Наконец спрыгнул на берег, издал гортанный крик, разбежался и вдруг совершил прыжок через голову с переворотом тела в воздухе. Адэр присвистнул от восторга.
– Гимнаст, – с неподдельной гордостью сказал Ютал. – В цирке работал, пока шею не свернул.
Адэр оглянулся на стража. С довольного лица вмиг схлынула краска. Сообразив, что сболтнул лишнее, Ютал принялся суетливо сматывать верёвку.
Адэр снял сапоги и сбросил с обрыва.
– Мой правитель! – вскричал Исаноха. – Я вам не позволю!
Адэр выхватил из рук стража петлю:
– Подгони машину поближе.
– Мой правитель! – визгливо произнёс Исаноха. – Вы можете скинуть меня, как сапоги, но я не разрешу вам совершить непоправимую ошибку.
– Вашей единственной непоправимой ошибкой, Исаноха, было согласие стать моим советником.
Пока Ютал привязывал верёвку к буксировочной проушине, Исаноха вышагивал взад-вперёд, поигрывая желваками на высоких скулах.
Адэр затянул петлю на запястье, ещё раз посмотрел с обрыва вниз. Может, действительно поехать в поместье Безбура? Пять миль сюда, по песку, столько же обратно. По дороге можно искупаться. Когда он последний раз плавал в море? Да никогда. Прилюдно плескаться – положение не позволяло. Вдали от пронырливых глаз – только яхта, с которой он боялся нырять и стыдился перед друзьями спускаться по лестнице. Боязнь высоты объяснял аллергией на соль. Когда ещё ему представится возможность побороться с этим страхом? Ущелье Испытаний не в счёт – там не было выбора.
Полный любопытства взор Лайса, стоявшего на берегу, пружинистые шаги Исанохи за спиной и забота, с какой проверял Ютал петлю на запястье, перевесили чашку весов в пользу схватки с высотой.
– Скоро не ждите, – сказал Адэр и лёг на землю.
– Я не могу на это смотреть, – проговорил Исаноха, сел в машину и громко хлопнул дверцей.
Спускаясь лицом к скале и борясь с неприятным брожением в желудке, Адэр цеплялся взглядом за скудную траву, чудом выросшую в узких разломах, и старался не замечать бегающих по отвесной стене ящериц. Несколько раз нога соскальзывала с камня, по телу прокатывала волна колючего озноба. По спине струился пот, на ладонях и стопах саднили раны от острых выступов.
– Мой правитель, снимайте петлю, – раздался сверху голос Ютала. – Верёвка закончилась.
– Лайс, сколько ещё? – крикнул Адэр, пытаясь утихомирить дрожь.
– Немного. Метров десять, не больше.
Адэр упёрся лбом в камень и закрыл глаза. Сейчас есть выбор. Когда он высвободит руку, выбора не будет. Позади бóльшая часть пути, пройденного почти без сучка и задоринки. Минуту назад всё вокруг благоухало свежим бризом с примесью запахов иссушенной зноем земли и разгорячённой солнцем скалы – теперь в воздухе разливалась противная горечь. Неужели вера в петлю на запястье могущественнее веры в себя?
Спрыгнув с последнего выступа, Адэр рухнул на песок и вытер лицо полой рубашки. Посмотрел вверх – он сделал это! Возможно, стражу спуск дался намного легче, без бешеного сердцебиения и судорог в мышцах… Возможно, для него схватка с высотой – привычный риск, но для отпрыска Великого – подвиг.
Адэр перевёл дух и, оставляя следы на песке, побрёл по берегу, прилизанному пенными волнами.
Первыми заметили незнакомцев дети. Запищали и разбежались, как испуганные тенью орла цыплята. Женщины побросали деревянные половники в котелки, бурлящие над кострами, и ринулись вслед за детворой: кто-то в самодельные шатры из парусины, кто-то в тёмные пещеры. Старики поднялись с перевёрнутых лодок. Сидя возле натянутых между жердинами сетей, молодые мужчины отложили иглы и катушки с нитью. Их загорелые, обнажённые до пояса тела напряглись и взбугрились силой.
От порыва ветра на верёвках хлопнули одеяла, костры прижались к земле, пламя заметалось из стороны в сторону, зашипело.
– Нам не рады, – тихо проговорил Лайс, шагая рядом с Адэром. – У меня под левым рукавом охотничий нож в чехле. Это так, чтобы вы знали.
– У меня под рубахой. Сзади. Но ты этого не знаешь.
Лайс кивнул:
– Могила.
Адэр приблизился к крайнему шатру:
– Мне нужен Йола.
– А ты кто такой? – спросил старик и поднял с песка весло.
Его примеру последовали остальные старики.
– Перед вами правитель Порубежья Адэр Карро, – произнёс Лайс.
Адэр поёжился под буравящими взглядами.
– Правитель, говоришь? А нам откуда знать, что ты не врёшь? – раздался чей-то звонкий голос.
– Вы спасли моего друга, маркиза Бархата, и помогли моим людям обезвредить банду в «Провале», – сказал Адэр. – Об этом знает только правитель.
– Я затыкал уши горным воском, который дал нам Йола, – добавил Лайс.
– Йола уплыл в другой лагерь. Будет ближе к ночи.
– Я подожду, – проговорил Адэр. Сел на перевёрнутую лодку спиной к ориентам и подставил лицо солнцу.
***
В окно врывался шум проснувшегося города. Малика приподняла руку и уронила на подушку. Тело не слушалось. Мысли мелькали и безвозвратно исчезали.
– Давайте-давайте, царапайте паркет, – послышался из коридора недовольный голос. – Царапайте, пока хозяйка не видит. А потом она спросит: ты куда, Таали, смотрел? И что ей ответить?
В дверь постучались.
– Малика! Ты нам нужна, – прозвучал голос Вельмы.
– Сейчас. – Она с трудом села. – Я сейчас…
Прохладный душ не помог. Насилу одевшись, Малика вышла из комнаты и оказалась в окружении художников. Тяжело дыша и не понимая, о чём они говорят, смотрела на клетчатые рубахи и шапочки с помпонами и думала, что должно быть какое-то средство, приводящее в чувства после безумных ночей Адэра. Таали, видимо, сообразил, что ей плохо. Взвалил на себя обязанности переговорщика и порой только поглядывал на хозяйку, ожидая кивка или одобряющей улыбки. Наконец «тюбики» разбрелись по коридорам, громко споря и покрикивая друг на друга. Таали побежал на третий этаж – там что-то грохнуло.
– Опять кошмар? – спросила Вельма.
– Долго не могла уснуть, – Малика посмотрела по сторонам. – Чем займёмся?
– Цветами.
– Какими цветами?
– Я послушала художников. Они правы. Здесь не хватает цветов. Зря Таали с ними спорит. Нам нужен человек, который будет привозить цветы. А ещё лучше – тот, кто их выращивает.
– Этим займётся Йашуа.
– До чего же ты упрямая! У Йашуа дел невпроворот, а ты хочешь ещё и цветы на неё повесить. – Вельма горячо зашептала Малике на ухо: – Я познакомилась с одним художником…
Малика отшатнулась:
– Вельма!
– Что – Вельма? Он предложил мне позировать. Обещал хорошо платить.
– Личная служанка правителя не может быть натурщицей.
Вельма поправила кружева на лифе платья:
– Я так ему и сказала.
– Скоро за мной приедет маркиз. Шла бы ты к тётке. Таали тебя проводит.
– Я разузнала у художника, где можно заказать цветы.
– Боже… опять ты со своими цветами. Я могу не успеть вернуться до полудня.
– Это недалеко, – упорствовала Вельма. – Мы мигом, туда и обратно. Идём!
Столичным жителям пройти десяток кварталов – плёвое дело, но Малике, которая ходила только по коридорам замка и аллеям в саду, казалось, что дом цветовода находится на окраине вселенной. Вельма сникла, отводила глаза и покусывала губы.
Малика сначала ворчала, потом сжалилась над девушкой:
– Вельма, прекрати себя корить. Если пойдёшь быстрее, мы успеем.
Прохожий подсказал, как сократить путь. Малика и Вельма двинулись по едва заметной тропе, петляющей между заброшенными строениями, пару раз повернули и упёрлись в дом с двумя окнами, смотрящими на улицу. В углу двери был нарисован букет роз. По обе стороны от дома тянулась изгородь из высоких кустарников с листьями, похожими на монеты.
– Точно здесь? – спросила Малика.
– Точно! – Вельма указала на рисунок. – Это он нарисовал.
– Кто?
– Кто-кто? Мой художник. Ты сегодня как замороженная.
На стук никто не откликнулся. Малика закрутилась на месте. Забраться в такую даль и зря!
– Наверное, он в саду, – предположила Вельма.
Малика прошла вдоль изгороди.
– Хозяин, – крикнула она, потеряв надежду что-либо рассмотреть сквозь густые заросли. – Хозяин, вы дома?
– Иду, – послышался звонкий голос.
– Я же говорила, – рассмеялась Вельма и взбежала на крыльцо.
Через минуту дверь дома распахнулась. Малика невольно залюбовалась хозяином: жизнерадостное лицо, глаза, зелёные как трава, выдавали мягкий нрав.
Держа перед собой вымазанные землёй ладони, молодой человек, широко улыбнулся:
– Прошу вас, проходите. – И придерживая плечом дверь, посторонился.
Пока хозяин бряцал за стеной умывальником, Малика осматривала комнату. По всем признакам, в доме жил холостяк. Лампочка под потолком засижена мухами, которые явно умерли своей смертью – от жары и духоты. На израненном ножом столе, рядом со стопкой журналов по цветоводству – одинокая чашка с отбитой ручкой и тарелка с куском чёрствого хлеба. В углу чугунная печка, на плите засохшая молочная пенка. На вешалке мужская куртка. На полочке у зеркала нет даже расчёски. В передней стене ещё одна дверь, обитая дерматином.
– Я Лилан.
Малика оглянулась. Прижимаясь крепким плечом к дверному косяку, хозяин вытирал полотенцем руки.
– А я Малика.
– Хозяйка гостиницы? Наслышан-наслышан, – сказал Лилан и устремил взгляд ей за спину.
– Я Вельма, – послышался томный голос.
Малика едва не скорчила гримасу. Стóит встретить красивого мужчину, как Вельма сразу забывает о скромности и гордости.
– Чем обязан? – спросил Лилан.
Малика коротко поведала о цели визита, надеясь, что хозяин скажет, что они ошиблись адресом или откажется от её предложения, и они уйдут – от Вельмы за спиной исходил уже нешуточный жар и смущал Малику, будто это она, а не пассия Адэра, истекает порочным соком.
Лилан бросил полотенце на стол, чем вызвал улыбку (точно так же один из наместников бросал маленький мяч в корзину для мусора), и открыл дверь, обитую дерматином:
– Прошу.
Если бы кто-то сказал Малике, что за изгородью из неряшливых кустов находится настоящий цветник, она бы не поверила. Лилан не был похож на садовников из замка Адэра. Высокий, в белой рубашке с подвернутыми рукавами, он напоминал поэтов, которых она видела в городском парке.
Лилан обвёл цветник рукой:
– Выбирайте.
Наслаждаясь воцарившимся в душе покоем, Малика брела между клумбами. Вдыхала пьянящий аромат, притрагивалась к нежным лепесткам и жалела, что не видит их настоящего цвета. Заметив чертополох под забором, вспомнила о маркизе Безбуре и заторопилась обратно.
Представшая взору картина заставила спрятаться за розовым кустом. Склоняясь над Вельмой, Лилан что-то нашёптывал ей на ушко, не зная, куда деть руки. То прятал их за спину, то опирался на стену дома. Не удержался и за локоток притянул девушку к себе. Вельма смущённо отвела глаза, закусила губу.
Малика покашляла. Лилан отскочил в сторону и принял равнодушный вид.
– Лилан, с вами будет вести дела Йашуа, – сказала Малика. – У меня, к сожалению, нет на это времени. Я скажу вам её адрес.
– Я знаю. Иногда я помогаю ей украшать залы.
Пройдя через комнату, Малика распрощалась с Лиланом, а когда вышла на крыльцо, услышала, как за спиной тут же закрылась дверь. В растерянности потопталась под окнами. Сжала кулаки. Ну и пусть! Пусть остаётся. Таали выкинет сундук и не пустит Вельму на порог.
Вельма догнала её за несколько домов до гостиницы.
– Малика! Посмотри, – произнесла она, запыхавшись. – Мне впервые подарили цветы.
Взглянув на пёстрый букет, Малика пожала плечами. Надо же быть такой дурой! Стоит кому-то шепнуть на ушко ласковое слово – и Вельма согласна на всё.
– Ты можешь хоть раз за кого-то порадоваться? – обиделась Вельма.
– Я рада за Лилана.
– Почему ты такая злая?!
Малика поднялась по мраморной лестнице, открыла перламутровую дверь:
– Чтобы через пять минут твоего духу здесь не было!