Батт глянул на Антона.
– А Вы как думаете, мистер Карамышев? Фотоаппарат замечен на плече у мальчика, но не мог же мальчик снять всё это, в том числе и себя самого?
– Не мог, – согласился Антон, – даже если это ребёнок путешествует по времени, для девятилетнего мальчика это в любом случае невыполнимая задача.
– Не знаю насчёт мальчика, – ответил Батт, – дети часто умудряются делать то, что подчас не под силу нам, взрослым. Но вот то что мы имеем дело, по крайней мере с двумя путешественниками во времени, и один из них наблюдает за другим, это очевидно.
Батт снова посмотрел на фотографии.
– Зачем только? Почему? Вот это остаётся загадкой.
Он отложил фото и подумав, посмотрел на Антона.
– Поздравляю Вас и Вашего коллегу с этой замечательной находкой и успешным изобретением. И сразу огорчу, что Вам придётся распутывать этот клубок. Кто ехал в той каюте Вы уже установили?
– Да, – подумал Антон, – это было несложно. Каюта была зарегистрирована на некоего Виктора фон Готта, полковника Русской Императорской Армии. Родился в Могилёве, окончил Александровское юнкерское училище, служил в Сибирском драгунском полку. Судя по послужному списку, который открыто выложен в базе данных «Великая Война», Виктор фон Готт был участником Русско-Японской и Первой Мировой войн. Кавалер Ордена Святого Станислава. Фактически, он был обладателем высшей военной награды Российской Империи. Барон. Личность известная, уважаемая, но всегда предпочитал находиться в тени. В Гражданскую Войну воевал в Вооружённых Силах Юга России, командовал разведкой в 1-м армейском корпусе генерала Кутепова. Но потом его следы теряются. Окончательно он исчезает после 1945 года. Считается, что он умер в связи со своим уж очень преклонным возрастом. Ведь в 1945-м ему бы уже должно было быть 80 лет, – посмотрел он на Батта, – и при этом – ни одной фотографии! Но вот правда, в Британской Армии был и другой фон Готт, вполне молодой и перспективный офицер Королевского военно-морского флота. Его тоже звали Виктор. Он был военным дипломатом, инженером и героем-разведчиком в годы Второй Мировой Войны, после которой, он тоже странным образом исчезает.
– Гм, – усмехнулся Батт, – два Виктора фон Готта на один Королевский флот и ни одной фотографии. Ну так уж и ни одной? Вот они, перед нами! И за всё это время он не даже не меняется. Ну, по крайней мере мы прояснили кто на снимках. Но причём тут маленький Гарольд Гудвин? Причём тут его семья? Причём к ним барон Виктор фон Готт из России, и кто всё-таки оставил саквояж? Явно не фон Готт, если он не хотел оставлять после себя следов даже в виде фотографий! И имел на это основания, поскольку человек служил в разведке! И первый, и второй, если думать, что это два разных человека. И самое главное, доктор Карамышев, я понимаю так, что барон Виктор фон Готт сейчас живее нас с Вами?
– Думаете он… – вопросительно посмотрел на Батта Антон.
– Именно, – кивнул ему Батт, – где-то у нас под носом ходит тот, кто был свидетелем гибели «Титаника». И это не древняя выжившая из ума старушка, пережившая ту ночь младенцем на руках у мамы. Это ещё довольно молодой человек в здравом рассудке, который знает ответы на очень многие вопросы. Но тут непонятно только одно. Непонятно, что же связывает его с Гудвинами. Хотя, – подумал Батт глядя на фотографии, – ответ лежит где-то у нас перед глазами. Если неизвестный нам доброжелатель оставил для нас сундук с сокровищами, то он оставил и ключик. Нам остаётся только понять, что именно является этим ключиком.
Он взял снимок из «Парижского Кафе» и начал его рассматривать.
– Привести ребёнка из Третьего класса в Первый класс, на тот момент в самое роскошное кафе в мире, мог только очень близкий семье человек, к тому же имевший влияние на самого капитана Смита.
– Ну может он просто решил побаловать паренька? – подумал Антон.
– В последний вечер жизни мальчика, зная что мальчик не доживёт до утра? И даже более, что этот ребёнок погибнет ужасной и жуткой смертью? – усмехнулся Батт посмотрев на Антона и отложил фотографию.
– Подружиться с ребёнком и бросить его погибать на тонущем «Титанике»? Думаете фон Готт не знал, что Второй и Третий класс не выпустят на шлюпочную палубу? Если он имел право привести одного пассажира из Третьего класса в Первый класс даже в кафе, то он мог привести его и к шлюпкам. И не его одного. Я много лет прослужил в ФБР, мистер Карамышев. И смею Вас заверить, что только отъявленный негодяй, понимая что только от него теперь зависит жизнь ребёнка, может бросить его погибать. На такое неспособны подчас даже серийные убийцы. А Виктор фон Готт, или как там его зовут на самом деле, очень не похож на негодяя. Его биография рассказывает нам о благородном человеке. Он сел на «Титаник» уже побывав в нашем времени, пройдя всё ХХ столетие и не мог не знать про обречённость пассажиров Третьего класса. В частности, этой семьи, – указал на фото Гудвинов Батт, – и познакомив Гарольда с Молли Браун, он наверняка преследовал какие-то цели.
– Может случайность? – подумал Антон.
– Случайность? – усмехнулся Батт, – нет, не думаю. Если бы он хотел побаловать мальчика, то купить мороженое фон Готт мог и в Третьем классе.
– К чему Вы клоните? – спросил Антон.
– Да к тому, что ключевая фигура тут не фон Готт, а мальчик, – снова посмотрел на снимок Батт, – он чем-то был важен фон Готту. И судя по всему, этот мальчик играет очень важную роль в каких-то событиях. Не в гибели «Титаника», но в событиях из-за которых фон Готт прибыл на «Титаник».
– Или вернулся? – уточнил Антон.
– Вот именно! Или вернулся! – ответил Батт, – или вернулся на «Титаник» из-за девятилетнего мальчика из Третьего класса, который должен погибнуть в ту ночь вместе со всей своей семьёй.
Батт посмотрел на Антона.
– Кто он такой, Гарольд Гудвин?
– Легче сказать кем были его отец и мать, – вздохнул Антон, – отец, Фредерик, был сыном небогатого шотландского землевладельца, содержателя пансиона для детей шотландских католиков, электрик. Толком непонятно где он родился. Впервые он появляется в записях регистрации жителей в Бермондси, практически в Лондоне. Работал на чугунолитейном заводе в Мелкшаме, но больше времени проводил в собственной мастерской. У человека было своё дело, не слишком прибыльное, но выгодное по тем временам. В общем, он занимался ремонтом машин, велосипедов, и разного рода заказами связанными его профессией. Мать, Августа, была учительницей в школе для девочек, но в последнее время не преподавала. То есть была безработной, как бы сейчас сказали.
– Домохозяйкой, – поправил его Батт, – у неё было шестеро детей и не трудно понять, почему она бросила учительствовать. За два года до событий у них в семье появилось пополнение, Сидней Лесли. Что касательно Фредерика Джозефа, то электрики в 1912-м году были образованнее и грамотнее современных инженеров-программистов. Достойная и интеллигентная семья. А что их родственники?
– Трудно сказать, – ответил Антон, – в Великобритании никого не осталось. Кто-то был в России, но после революции 1917-го года искать бесполезно. Скорее всего что даже их потомков нет. А вот в США…
– Что в США? – посмотрел на него внимательно Батт.
– В Ниагара-Фоллз живёт правнук, – подумал Антон, – кажется именно правнук, родного брата Фредерика Гудвина, Томаса. Но я скажу, его образ жизни…
– Это не Ваша забота, мистер Карамышев, – снова прервал его Батт, – фотографии я заберу с собой. И негатив тоже. Поэтому, если Вы не сделали копии, поспешите их сделать. Я вылетаю через час. На следующей неделе жду Вас у себя в Нью-Йорке, с подробным отчётом об этой экспедиции. И прошу Вас, – посмотрел он на Антона, – наибольшее внимание уделите этим снимкам. Проанализируйте каждую мелочь в фотографиях. Найдите хоть что-то, за что можно уцепиться. Если Виктор фон Готт познакомил мальчика с Молли Браун, то рыть надо в направлении Молли Браун. Ещё раз повторюсь, что если бы он хотел устроить пареньку праздник, то ему легче было купить сладости для всех детей из этой семьи и принести им эти подарки в каюту. Но он привёл в «Парижское Кафе» только Гарольда. Он переживал именно за него. И именно его хотел познакомить с Непотопляемой Молли. И он знал точно, что там обязательно будет в это время отдыхать Непотопляемая Молли! Она занималась помощью выжившим пассажирам из Третьего класса, доктор Карамышев. И если этот мальчик выжил, то он непременно должен был пройти через неё…
Глава 5
НИАГАРА-ФОЛЛЗ; НАШИ ДНИ
Алекс уже допивал вторую бутылку пива сидя на диване посреди гаража, который служил ему домом. Время перевалило за полночь. Телевизор орал и надрывался. Алекса почти свалил с ног пьяный сон, когда в дверь заколотили.
– Идите к чертям! – не вставая с дивана посмотрел на двери Алекс.
В ответ заколотили ещё сильнее.
– Что за чёрт! – выругался Алекс и поднялся с дивана, – я у себя дома и делаю что хочу! – он встал напротив дверей и показал им средний палец.
Двери, словно в ответ с грохотом вылетели. В гараж зашли полицейские с оружием наготове.
– Мистер Гудвин? – зашёл последним седой офицер.
Он как-то по дежурному улыбался, поправляя очки и рассматривал бардак вокруг.
– Нехорошо, мистер Гудвин, – подошёл офицер к телевизору и выключил его.
– Ну ладно, откуда я знал, что мешаю соседям? Тут же нет окон! – развёл руками Алекс, – и ближайшие соседи только в соседнем квартале!
– Дело не в том, мистер Гудвин, – улыбнулся офицер, – боюсь, что Вам придётся проехать с нами.
Он глянул на Алекса не сводя улыбки с лица.
– В чём меня обвиняют? Я никуда не поеду! – закричал Алекс.
В ответ, один из полицейских ударил его прикладом по шее, а двое других скрутили Алексу руки нацепив на него наручники.
– Вы имеете право хранить молчание, – начал офицер, – на звонок адвокату, – офицер подумал, – хотя… сомневаюсь, что на сей раз он тебе поможет.
В полицейском участке было тихо. По крайней мере было тихо в той комнате где заперли Алекса. Он сидел за широким квадратным столом закрыв глаза и клял на чём свет стоит всех, кого подозревал и мог вспомнить. Алекс не мог понять одного: за что его вообще сюда приволокли и благодаря кому он сейчас в наручниках, в этой пустой комнате для допросов, и что у него будут спрашивать?
Напротив него было пустое место. Такой же стул, как тот на котором он сидел. Только пустой.
Алекс поймал себя на мысли, что всё вокруг ему кажется чёрно-белым, в каких-то серых тонах и решил, что ничего хорошего это не может предвещать.
Сколько прошло времени Алекс не помнил. Но едва открылись двери и вошёл, как он понял, тот кто его и заставил сюда притащить, Алекс хотел вскочить и задушить копа, но наручники были прикованы к столу.
– Не трудитесь, мистер Гудвин, – вежливо улыбнулся детектив присаживаясь напротив, – курите?
– Потерплю, – проворчал Алекс.
Детектив пожал плечами и снова улыбнулся.
– Сегодня вечером, на своём мотоцикле Вы чуть было не совершили наезд на пожилую мисс Паркл? Верно?
– Откуда мне знать кто была эта старая карга? – равнодушно отвернулся Алекс, – она перебегала дорогу в неположенном месте и я не успел затормозить и едва не разбил байк. Это я должен подавать на неё в суд! – он посмотрел на детектива.
– Возможно, – кивнул в ответ детектив, – но ведь Вы перевозили на нём партию героина? Под сиденьем, вспоминайте!
Детектив улыбнулся Алексу прищурив глаз.
– Это мне моё – мне подложили! – снова отвернулся Алекс.
– Ну конечно, а как же? Естественно! – рассмеялся детектив, – да и вообще, знаете, эти копы просто невыносимы!
Он открыл папку и нашёл нужную страницу дела.
– И ещё, в Вашем гараже… – детектив прокашлялся, – простите, в доме, около двух месяцев назад провела ночь Маргарет Ставински, которая сейчас беременная и утверждает что от Вас, – посмотрел на Алекса детектив.
– Что? – округлились глаза Алекса, он пристально, в недоумении глянул на детектива, – какая ещё Ставински? Не знаю я никакой Ставински!
– Уже знаете, – спокойно ответил ему детектив, – хотите сесть за изнасилование несовершеннолетней?
– Вот шалава, – выругался, посмотрев куда-то в сторону, Алекс.
– Вот видите? – улыбнулся детектив, – знаете! Ну так как? Хотите отправиться в тюрьму, или намерены ночевать у себя дома? Наезд на пешехода. Впрочем – не в первый раз. Торговля наркотиками. Но на этом Вас ловили ещё в школе. И девочка…
– Какая она девочка! – вскричал Алекс, – двадцатилетняя кобыла, которая переспала с половиной района!
Алекс рассмеялся.
– Что Вы мне тут пишите, детектив? Я не бандит и не уголовник! Люблю выпить и оторваться с девчонками. Ну шумный немного. Но с кем не бывает? Ну есть пара пакетов, чтобы самому нюхнуть. Но я же не езжу под кайфом по городу! Жить-то мне не надоело? Верно? А бабка эта, пусть на светофоре переходит, а не прыгает всем подряд под колёса!
– Ладно, ладно, – успокоил его детектив, – я же ведь спрашиваю Вашего желания, мистер Гудвин. Куда Вы хотите отправиться сегодня? Домой, или в тюрьму?
– Медведь что ли издох на водопаде? – пожал плечами Алекс посмотрев в сторону, – фараон спрашивает меня, хочу ли я в тюрьму или хочу домой после того, как навешал на меня все смертные грехи? Это что-то новенькое, сэр!
– Ничего нового, – продолжал смотреть на Алекса детектив, – если Вы хотите домой, то Вы честно ответите на все мои вопросы, мистер Гудвин. И отправитесь домой. Я могу Вам даже подарить эту шмару Ставински. Живите с ней сколько хотите, если конечно не боитесь венерических заболеваний. И хоть задавите эту старую дуру Паркл. Только потом привяжите её за ногу к своему байку и увезите куда подальше от города, потому что она уже достала всех нас своими кляузами. Ей осталось только Президенту писать! И нюхайте свой порошок хоть каждый день, если Вам надоело жить. Но Вы для этого ответите мне на несколько вопросов.
– Каких ещё вопросов? – удивился Алекс, – я ничего не знаю кроме пива, футбола и местных проституток. Ну, ещё знаю где героин на районе можно достать.
– Мне не нужен Ваш героин, – посмотрел на него детектив, – мы все Ваши точки знаем. И знаем даже те, о которых Вы и не догадываетесь. И все подпольные бордели, порностудии и проститутки-одиночки нам тоже известны.
– Тогда что Вы от меня хотите? Чего ради вообще Вы меня сюда приволокли? – растерялся Алекс, пытаясь показать детективу наручники, но те крепко удерживали его прикованным к столу.
– К Вам несколько лет назад приехал родственник из Британии. Это так? – спокойно спросил детектив.
– Ну так, – ещё больше округлились глаза у Алекса, когда он услышал вопрос, – а что он? Начудил чего-то? Да ну бросьте! Он нормальный мужик!
– Даже не сомневаюсь в этом! Можете не доказывать! Он абсолютно законопослушный гражданин! – ответил детектив и Алекс успокоился, – что Вы о нём знаете? – спросил детектив.
– Он ни причём к моему порошку, – ответил Алекс, – или он тоже приторговывает им?
– Нет, – покрутил головой детектив, – мы делаем свою работу и нам хотелось бы знать всё что возможно о человеке, который со своей семьёй недавно принял гражданство.
– А, вот оно что, – вздохнул облегчённо Алекс, – ну торгует мобилками, магазин у него свой, ремонтирует старую электронику неплохо. Мне вот недавно починил магнитофон старый, на двукассетник. Помните такие?
– Помню, – кивнул детектив, – это с которыми мы в школу на дискотеки ходили?
– Ну да! Из тех самых! – рассмеялся Алекс.
– Да, да, – усмехнулся детектив, – я свой на плече таскал, до того огромный он был! Все одноклассники завидовали. А когда его врубал, все соседи ругались и жаловались отцу. Он же гремел на весь район!
– Да ну вас! – улыбнулся Алекс, – никогда бы не подумал, что копы тоже были двинутыми на всю голову!
Детектив усмехнулся и вздохнул.
– Ну так что Ваш родственник? Говорите нормальный человек?
– Да с бабой живёт, – ответил Алекс и тут же осёкся, – но законно! Вы не подумайте! Её Мэри зовут, – он подумал, – Мэри Кравс. Эдакий гибрид домашней жены и монашки. Пацан у него первый класс заканчивает.
– А как зовут сына? – спросил детектив.
– Сид, – усмехнулся Алекс, – шустрый, быстрый, ходячие сто тысяч «почему?», не иначе.
– Нормальный ребёнок, – кивнул детектив, – Вы им продали свой дом?
– Да ну Вас! – улыбнулся Алекс, – он просил, чтобы я остался, не уходил. Заладил, что мол «Алекс! Оставайся! Пропадёшь ведь один! Я тебя в дело возьму!», – Алекс тяжело вздохнул, – только где он раньше был? Мне бы такого отца… Не могу я в том доме. Мне везде мерещится тень моего папочки, который ни дня не был трезвым и дубасил меня и руками и ногами, когда ему вправляли мозги на улице. А он отыгрывался на мне. И мама…