Голод разрывал его внутренности на части. Вдали он увидел убегающую молодую лань. Решил не опалять пламенем, побыть животным и резко спикировал к своей жертве. За секунду до того, чтобы схватить крепкими когтями нежное тело, стряхнул морок, сфокусировал взгляд: раскрыв объятия, перед ним стояла Радость.
Хорошая Девочка не показывала, насколько ей страшно. Она почувствовала, что последняя капля надежды пролита. И вернулась.
– Неси меня домой! – скомандовала она.
Уже через мгновение очаг горел в главной зале; вернулись все, от самого маленького поваренка.
Дракон наелся до отвала и, довольно вздохнув, сказал:
– Долго эта чертова повитуха плетется, слетаю за ней завтра…
Радость лишь манерно закатила глаза.
Вскоре замок наполнился детским смехом и хлопаньем крошечных чешуйчатых крылышек.
А счетовод, незаметно подсев к Хорошей Девочке, спросил самым тихим шепотом, на который был способен:
– Он же снова может все это повторить? Как ты решилась вернуться?
Она медленно повернула свое лицо к нему и так же тихо, но очень твердо ответила:
– Если любишь Дракона, будь готова, что рано или поздно он тебя съест.
Три страха
Плыть к горизонту, к скрытому легкой дымкой острову Табарка, к буйкам, к мистическим далям… Плыть столько, сколько позволят мышцы и легкие. Пока не утомили волны или не понесли сами обратно к берегу, к песку, к детям.
От моря никогда не ждешь подвоха, но оно преподнесло подарок: небольшая черная медуза обвила левую руку. Боль обожгла мгновенно. Схватив тварь, отцепила, отбросив как можно дальше, но новой волной ее снова кинуло на меня.
– Я же даже не еда тебе! – крикнув ей, снова оторвала ее щупальца.
Левая рука повисла как плеть. При этом электрические разряды и жжение нарастали. Боль густым гелем растекалась и дошла от кончиков пальцев до плеча.