Вонкор безрадостно усмехнулся и сокрушённо покачал головой:
–Ну, могу, конечно, и рассказать. Только вспоминать-то это мне совсем не хочется. Да только… – Старшина юных охотников обречённо махнул рукой. – Всё равно ведь мне это не забыть. Да и снится порой такое, что… Слав, я вот видел, как ты спал сегодня. Ты даже не представляешь, как я тебе завидовал! Ты же улыбался всё время! А я постоянно просыпаюсь в холодном поту. То, что мы делали, это… Но ведь мы тогда этим даже гордились. Понимаешь, Слав? Из нас сделали тех, на кого, как мы думали, мы охотимся. Ведь в детстве каждый из нас мечтал быть защитником всех слабых, обездоленных, обиженных. Но в итоге я сам превратился в живодёра. То, что мы делали с орками, с их детьми и женщинами, это…
Слав услышал, как голос Вонкора дрогнул. Стараясь не причинить старшине боль каким-нибудь неосторожным словом, он сказал:
–Ну, не надо мне подробностей. Ты расскажи вообще, что было.
Вонкор вздохнул:
–Эх-х! Ну, хорошо, Слав. Слушай. Родился я в небольшой деревне рядом с Таборосом. С детства я мечтал о подвигах. О том, как буду защищать слабых. Ну, и о всяком таком. Вырос. Даже и не помню, как это произошло-то. Но в какое-то время мне захотелось много денег. Ну, молодой был, глупый. Думал, что в деньгах счастье. Мне почему-то захотелось жить так, как живут дворяне. Не те, что обнищали. А как те, у которых есть слуги и даже рабы. Я вот всё пытаюсь вспомнить, когда же это именно я перестал мечтать о защите слабых и обездоленных. Но знаешь, Слав, я не могу этого сделать. Может, ты мне объяснишь, как это произошло?
Глядя в вопрошающие глаза бывшего охотника на орков, Слав грустно улыбнулся и покачал головой:
–Извини, Вонкор, но я не смогу тебе помочь. Я видел, как люди, хорошие, в общем-то, в какой-то момент становятся настолько омерзительными созданиями, что лично я больше не мог с ними общаться. Я сводил разговоры с ними к минимуму. Старался ограничиться приветствиями. А с некоторыми даже и здороваться-то перестал. Но я, хоть и замечал в них эту перемену, никак не мог понять, что именно сделало их такими. А с тобой я даже и знаком-то не был. Так как же я смогу тебе хоть что-то объяснить? Но могу тебя успокоить. За то, что с тобой произошло, не вся вина лежит на тебе. Только часть. Правда, может, именно эта часть и стала решающей. Но, если бы не было влияния внешних факторов, ты мог бы остаться тем, кем ты был в детстве. Но, как я уже сказал, внешнее воздействие не снимает всей вины с тебя самого.
Вонкор хмыкнул:
–Гхм! Ну, и та том спасибо! – Он некоторое время помолчал. – Значит, захотел я денег. Но как мне было их заработать-то? Разбойником быть я не хотел. А честно заработать кучу денег вряд ли получилось бы. Да чего это я?! Вообще не получилось бы! Бану постоянно нужны были деньги. Его сборщики налогов так и шныряли по всей Воктии. Стоило только кому-нибудь заработать чуть больше, как сборщики тут же приходили к таким людям и отбирали большую часть прибыли в пользу казны. Уж не знаю, как им это удавалось. Наверное, у них на службе состояли какие-нибудь доносчики. Дошло до того, что те, кому удавалось хоть что-то заработать, прятали деньги. Вместо того чтобы вложить их в какое-нибудь дело, люди закапывали золото и серебро в землю. Сами же продолжали ходить в старой одежде и есть дешёвую пищу.
Слав не смог удержаться от смеха. Вонкор вынужденно замолчал. Когда старшина смотрел на смеявшегося Слава, в его взгляде не появилось ни осуждения, ни непонимания. Даже, наоборот – в глазах Вонкора Слав увидел некоторое одобрение.
Всё же, отсмеявшись, Слав пояснил:
–Ты уж извини меня, Вонкор. Просто это очень похоже на то, что происходит в моём… то есть в том мире, откуда я только что прибыл. Но ты продолжай. Я постараюсь больше тебя не перебивать.
Вонкор пожал плечами:
–Да перебивай на здоровье! Дорога-то долгая. Ещё успеем многое с тобой обсудить. – Он на пару секунд задумался. – Так вот, решил я заработать много денег. Но как? Кроме как обрабатывать землю и охотиться, я больше ничего не умел делать. И тут в нашу деревню пришли охотники на орков. Вот тогда-то всё и началось.
Помолчав, Вонкор со злостью на себя как-то даже прорычал:
–Если бы не моя проклятая жадность! В общем, наслушавшись хвастливых рассказов истребителей орков, я решил уйти с ними. Но, как только я сказал об этом отцу, он меня выпорол до потери сознания. Я не преувеличиваю. Я очнулся в запертом сарае. До этого отец никогда меня не порол. – Вонкор с грустной улыбкой покачал головой. – Я ведь с ним так и не поговорил с тех пор. Он умер через два года после моего ухода. Я сбежал из дома. Догнал охотников. Оказывается, пока я был без памяти, отец собрал людей со всей деревни, и они выгнали истребителей. Охотники даже собирались донести на них. Но я смог их отговорить. К счастью, в тот раз охотников не сопровождали солдаты. С солдатами мы встретились через два дня. Вот тогда-то и началась эта проклятая охота.
––
Выждав примерно минуту и убедившись, что Вонкор не собирается продолжать, Слав с сочувствием сказал:
–Ты можешь не рассказывать про охоту. – Последнее слово он произнёс через силу. – Просто расскажи о той жизни, какая у тебя была до того, как тебя задержали наши орки.
Вонкор усмехнулся:
–Добрый ты, Слав. Только я и не собирался рассказывать тебе подробности. Хоть я и не скрываю своего прошлого, но про это я никому не говорю. Это умрёт вместе со мной.
Слав взглянул на шагающих впереди молодых орков и людей:
–Вообще-то, Вонкор, было бы лучше, если бы ты рассказал всё, что пережил. Не сейчас, конечно. И не мне. Но ты просто обязан сделать всё возможное, чтобы весь Народ узнал, насколько чудовищные вещи все вы вытворяли. Ты мог бы написать книгу воспоминаний. Хотя бы в сотню страниц. Главное, чтобы в ней было подробное описание ваших действий, ход ваших мыслей, то, что побудило каждого из вас встать на этот отвратительный жизненный путь. Лет через двадцать, может, чуть позже, мы внесём твой рассказ в обязательную учебную программу для подростков. Юные тролли, люди, орки и гномы должны знать, во что каждый из них может превратиться, если не научится критически мыслить.
Вонкор поморщился:
–Слав, ты же даже не представляешь, что именно мы творили. Это… – Он расстроенно махнул рукой. – На это могут пойти только дикие звери. Да и то я не уверен.
Слав кивнул:
–Или те, у кого не хватило ума, чтобы понять, что их просто – напросто наглым образом обманули, чтобы использовать в каких-то своих целях. А люди в таком недоразвитом состоянии, ты прав, хуже диких зверей. Это касается не только этого мира и не только людей. Вот ты сказал, что я не знаю, что именно вы вытворяли. – Слав безрадостно усмехнулся. – Ты не прав, Вонкор. Именно я-то это и знаю. В прошлом моего мира есть такие страницы, что при воспоминании о них у меня волосы на голове начинают шевелиться. А в груди появляется какая-то пустота. Холодная такая, сосущая пустота. Что бы вы ни делали, как бы бесчеловечно вы ни поступали с орками, их детьми и женщинами, это не идёт ни в какое сравнение с тем, что происходило, да и сейчас происходит в том мире, откуда мне удалось свалить. И люди делали и делают всё это по одной простой причине. Потому просто, что они необразованы.
Слав глубоко вздохнул и продолжил:
–Даже в развитых странах того мира детям дают неверное представление об этом самом мире и прошлом этого самого мира. – Он улыбнулся. – Если бы я вздумал что-нибудь такое написать, то на меня тут же посыпались бы упрёки в употреблении тавтологии.
Вонкор сдвинул брови:
–В употреблении чего? Это что-то вроде вина или сушёных листьев левтора?
Слав покачал головой:
–Нет, это не наркотик. Не имеет значения. Я просто хотел тебе сказать, что в мире, в котором я вырос, происходили и до сих пор происходят вещи намного страшнее того, что вытворяли вы. И, как только людям внушили, что читать книги – это отстой, знания об этих преступлениях разных там… Даже и не знаю, как их называть-то. Выродков! Точно – выродков! Так вот про их преступления стали забывать. Точнее – помнили только те, кто постарше. Молодым же внушали, что только один народ пострадал. Про остальные же народы просто не вспоминали. И получили в итоге ещё более кровавые преступления. И совершили их толпы необразованных, тупых, вообще не умеющих мыслить критически полулюдей. Я не боюсь употреблять это слово. Хотя в том мире меня за это могли бы и посадить годика эдак на два. Но я считаю людьми только тех, кто достаточно развит для того, чтобы уметь мыслить самостоятельно. Остальные же для меня – не совсем люди. Конечно, они ещё могут стать настоящими людьми. Но только после того, как научатся использовать мозги по назначению.
Вонкор с сомнением в голосе сказал:
–Ну, мне как-то не хочется рассказывать о том, что мы вытворяли. Даже если в твоём мире люди делали вещи и хуже. Хотя я сомневаюсь, что можно сделать что-то страшнее того, что делали мы.
Когда Слав улыбнулся, старшина невольно отпрянул. Подобного выражения лица он ещё никогда не видел. Такая на лице Слава проступила злоба.
Не сгоняя этой зловещей улыбки, Слав ещё и усмехнулся:
–Да неужели? А скажи мне, вы сжигали орков заживо? Вы выкачивали из живых ещё детей всю их кровь до тех пор, пока они не умирали в страшных судорогах? Вы насиловали и убивали после этого женщин только за то, что они молятся не тем богам, которым молились вы? И это, Вонкор, ещё только цветочки. Я могу и пострашнее примеры привести.
Молодёжь то и дело оглядывалась назад. Если раньше в их глазах Слав видел лишь интерес к разговору двух взрослых людей, то после его рассказа в них появился ужас. Но Слав нисколько не жалеет о том, что упомянул об этих страшных страницах были того, так и не ставшего ему родным, мира. Пусть знают! Вообще, надо сделать всё возможное, чтобы все об этом узнали. И о преступлениях таких обманутых людей, как Вонкор.
Старшина же тоже бросил взгляд на Слава. Но вместо ужаса в его взгляде тот увидел недоверие:
–Разве люди на такое способны? – Он помолчал. Но ответа так и не дождался. – Ну, хорошо. Согласен, такого мы не делали. Мы ограничивались пытками. На крики жертв всегда выходили сумевшие спрятаться от нас орки. Или же пытаемые не выдерживали мучений и раскрывали нам все места, пригодные для убежища. И там мы всегда находили кого-нибудь из их племени.
Слав кивнул:
–Понимаю. Но почему вы, например, не использовали собак? Ведь по следу же намного проще отыскать любого, даже самого хитрого орка.
Бывший охотник за головами усмехнулся:
–Я тоже как-то спросил об этом более опытных охотников. И они мне рассказали, что когда-то, давно очень, был один такой слишком умный. Сначала он охотился на орков точно так же, как и все остальные. Но потом решил, что он сможет всех обойти в этом деле. Потратил все заработанные деньги на собак. Год он их натаскивал на запах орков. Учил не просто выслеживать, но и нападать на них стаей. – Вонкор снова усмехнулся. – Вышел он с ними, значит, на охоту. Ах, да! Забыл ещё сказать, что этот умник потребовал от короля, чтобы тот выделил для него две сотни лучших солдат. Король и выделил. Дело-то важное! Едва собаки напали на след орков, как из леса в них полетели стрелы. За несколько минут все собаки были убиты. Все труды этого горе-охотника пошли прахом. Денег ему никто не вернул. Да ещё и от короля ему попало. Ох, и обозлился же он на этого умника! Пришлось тому отрабатывать те деньги, что король потратил на жалованье солдатам. Ведь поход-то длился не один день!
Слав улыбнулся. Впрочем, без особой радости:
–А что стало с племенем орков?
Вонкор пожал плечами:
–Да ничего. Солдатам удалось догнать только нескольких воинов. Остальные же орки успели скрыться.
Слав кивнул:
–Ясно. Значит, люди оказались лучше собак?
Бывший истребитель орков усмехнулся:
–А то! – Он немного помолчал. – Знаешь, Слав, думаю, ты прав. Придётся всё же мне рассказать обо всех тех отвратительных вещах, которые мы творили. Только я сделаю это как-нибудь потом. Сейчас мне храбрости не хватит. Надо собраться с силами.
Слав понимающе кивнул:
–Естественно, Вонкор. Тебя никто и не торопит. Главное, что ты понял, какую пользу это принесёт всему Народу. У нас не должно быть лжи. Люди, орки, тролли и гномы должны знать, чем нам может грозить необразованность. Ведь, как я уже сказал, виноваты не только вы. Вот скажи мне, Вонкор, если бы ты тогда знал, кто такие орки на самом деле, ты стал бы на них охотиться?
–Нет, конечно! – Бывший охотник даже отшатнулся от Слава. – Я же всё же не настолько жаден! Сколько бы мне не предложили, я не стал бы убивать орков! Я даже встал бы на их сторону. Ну, стал бы сражаться с орками плечом к плечу.
Слав улыбнулся:
–Ну, так ты и встал. А ещё ответь мне, Вонкор, принесли ли тебе счастье деньги? Те, которые ты получил за истребление орков.
Вонкор с какой-то даже злостью усмехнулся:
–Да ты что, издеваешься, что ли, Слав? Какое ещё, на хрен, счастье? Каждый раз, возвращаясь с охоты, я пропивал все полученные деньги. Ну, часть тратил на проституток. Какое же это счастье-то?
Слав с горечью в голосе подвёл итог:
–Вот и я про что! Жизни орков: мужчин, женщин, детей и стариков превратились в похмелье и пару – тройку оргазмов. – Он тяжело вздохнул. – А как тебе твоя новая жизнь, Вонкор?
Старшина улыбнулся. Причём Слав заметил, что в этот раз его улыбка оказалась по-настоящему доброй. Можно даже сказать – светлой.
Не прекращая улыбаться, Вонкор посмотрел Славу в глаза:
–Вот сейчас-то я как раз счастлив. Только среди орков я ощутил себя человеком. Вот ведь странно-то, да?
––
Через трое суток возглавляемый Вонкором отряд вышел к стенам Вокта. Так как все мысли Слава были направлены на долгожданную встречу с Ласой и дочкой, он совершенно не обратил внимания на то, насколько эти самые стены бывшей столицы Воктии не похожи на те, что когда-то разрушались от одного только попадания в них орудий Народа. Тем более – случайного. Ну, не то, чтобы Слав совсем не заметил проделанной работы. Просто всё это как-то проскользнуло мимо его глаз. Как будто всего лишь краешком задело его сознание.
Даже мощнейшие ворота не заставили Слава обратить на них более пристальное внимание. Ну – ворота, ну – мощные, с тремя линиями обороны, ну, можно даже сказать – неприступные. Подумаешь! Для Слава главное, что за этими воротами находятся самые близкие ему люди. Но до них ещё придётся пройти половину города!
Пока путешественники шли по городским улицам, вокруг них собралась толпа. Слав обратил внимание, что некоторые из горожан узнали Вонкора. Его постоянно спрашивали о том, куда же это он запропастился. Бывший истребитель орков с улыбкой отвечал, что он уже несколько лет живёт на границе леса и Северных Равнин. Тогда на него посыпались вопросы о том, каково ему жить среди лесных кочевников. Вонкор всё с той же улыбкой отвечал, что последние годы – лучшие в его жизни. Задавали ему и другие вопросы. Он что-то отвечал. Но Слав уже утратил какой бы то ни было интерес к этому разговору. Единственное, что его сейчас занимает, так это медленно приближающийся к ним дворец.
Конечно же, Слав услышал, как в толпе горожан стали всё чаще произносить его имя. Он заметил, что в его сторону стали показывать пальцами. В какой-то момент имя Слава повисло над толпой горожан сплошной пеленой. Как будто все остальные слова люди внезапно забыли. И, как будто рывком, словно кто-то сдёрнул это самое покрывало, даже имя Слава смолкло. Получилось несколько даже пугающе. Как будто фокусник, завершая удавшийся трюк, отдёрнул в сторону свой чёрный плащ.
Но даже и это не заставило Слава обратить внимание на окружившую его и его спутников толпу горожан. Впрочем, среди людей то и дело на глаза попадались орки и тролли. Кажется, мелькнули несколько гномов. Но всё внимание Слава сосредоточилось на дворце. А тот словно бы нехотя, по миллиметру, приближался, всё более и более нависая над толпой и самим городом.
Конечно, Слав уже видел дворец со всех возможных ракурсов. И его величественность не раз производила на него должное впечатление. Но сейчас, когда Слав видит дворец с той стороны, где находится балкон, с которого он когда-то отправился в памятный для него полёт с Ласой и Бартовоглом, человек невольно ощутил какую-то подавленность. Как будто вся масса этого дворца навалилась на него и нещадно давит весом каждого кирпича или камня, уложенного в его стены.