– Ты ошибаешься. Он благородный и бескорыстный, поскольку осознал, что не может дать ей всего, чего она заслуживает, и пожертвовал собой ради ее счастья. Если хоть на секунду сомневаешься в себе, то ты не имеешь права удерживать того, кто тебе дорог.
– Да, пожалуй, в твоих словах есть смысл, – задумчиво отвечаю я. – Спасибо!
Инга смотрит на меня огромными удивленными глазами, явно не понимая, чем вызвана моя благодарность ей.
– Извини, – произношу я, достаю из сумки блокнот, вырываю оттуда лист и пишу на нем большими буквами: «Нам надо поговорить. Буду ждать тебя после лекции возле библиотеки. Катерина». Затем складываю записку в несколько раз и прошу Ингу передать ее Егору.
Сидя на лекции по семейному праву, я то и дело поглядываю на стрелки наручных часов, которые приближают встречу с лучшим другом Андрея, и стоит только прозвенеть звонку на перемену, как я срываюсь с места.
Проходит минут двадцать, прежде чем появляется Егор, притом с таким видом, будто сделал мне одолжение.
– Нехорошо заставлять девушку ждать, – с упреком говорю я ему.
– А по-моему, нехорошо так поступать с моим другом, – немедленно парирует Егор.
– Я и без тебя знаю, что за эти несколько дней наломала дров, – признаюсь я, – и должна все исправить.
– Молодец! Ну, а я-то здесь при чем?
– Пожалуйста, помоги мне вернуть доверие и любовь Андрея, – выпаливаю я и зажмуриваюсь, одновременно ожидая и боясь ответа Егора.
– Очнись, я не добрая фея-крестная, – говорит он, щелкая пальцами у меня перед носом. – Учитывая, что у меня нет чертовой волшебной палочки, как ты себе это представляешь: я заваливаюсь к Андрею домой и, обливаясь слезами, умоляю дать тебе второй шанс?
– Нет, просто устрой мне с ним свидание.
– Хитро придумано: наладить отношения чужими руками. Только какая мне от этого выгода?
– Любой конспект лекций в твоем распоряжении, – говорю я первое пришедшее в голову.
– Мне нужны все, – с улыбкой отзывается Егор.
– Договорились.
Он подмигивает мне и, развернувшись, направляется к аудитории по семейному праву, а я, не в силах высидеть еще одну пару под обстрелом хмурых взглядов Андрея да еще и в гордом одиночестве (после нашей ссоры Вера демонстративно пересела за другой стол), иду к выходу из института.
Приехав домой, ленюсь приготовить себе обед и укладываюсь спать прямо на покрывало, не расстилая кровать.
Я просыпаюсь в половине шестого вечера от звонка на городской телефон, но не спешу брать трубку. Включается автоответчик, и через несколько дежурных фраз о том, что хозяев сейчас нет дома, но можно оставить им сообщение, слышится голос Егора:
– Силаева, у тебя что мобильный на беззвучном режиме? Невозможно дозвониться. В общем, завтра я зайду к тебе за конспектами лекций. Ну все, пока! Ах да, забыл пожаловаться. Представляешь, сегодня в восемь часов вечера в кинотеатре, что неподалеку от нашего института, будут показывать фильм с моим любимым актером. Но мне не удастся его посмотреть с лучшим другом, так как по доброте душевной я решил позволить одной девчонке пойти вместо меня. Ну, не дурак ли я?
Голос Егора замолкает, я со стоном перекатываюсь на край постели и в нерешительности смотрю на телефонный аппарат, с любопытством наблюдающий за мной с прикроватной тумбочки. Я словно балансирую на тоненьком канате, протянутом над пропастью. Идти назад – глупо: половина пути уже за спиной. Двигаться вперед – страшно: адреналин, придававший мне уверенность, выкипел из крови без остатка. Стоит сделать один неправильный шаг – бездна реальности разинет рот в широкой улыбке и проглотит все мои надежды. И все-таки трясущейся рукой я набираю номер, который давно заучила наизусть.
Гудки вызова тянутся и тянутся, будто караван по бескрайней пустыне, и, когда я уже собираюсь нажать кнопку отбоя, в трубке раздается сердитый голос Веры:
– Я не в настроении разговаривать.
– Прости, но у меня есть важная информация.
– Тогда, пожалуйста, покороче, – деловым тоном отвечает мне подруга.
– Хорошо, попробую, – обещаю я, а затем говорю без предисловий: – Мне известно, что ты влюблена в Андрея.
– Ты в своем уме? Я вешаю трубку.
– Подожди! Я хочу, чтобы вы были вместе.
– Да, ты точно спятила! – фыркает Вера. – Тебе-то это зачем?
– Слушай, Андрей замечательный парень: умный, добрый, внимательный, красивый. Но я ничего к нему не испытываю, – признаюсь я, а про себя думаю: «Если только он не прикасается ко мне и его чувства не берут верх над моими».
Я перевожу дыхание, чтобы собраться с мыслями, и на какую-то долю секунды мне начинает казаться, что я ощущаю, как учащенно бьется Верино сердце.
– В общем, – продолжаю я, – сегодняшний вечер с Андреем в твоем распоряжении. Я все устроила. Тебе остается только прийти к восьми часам в кинотеатр «Голливуд», сделать удивленный вид из-за появления Андрея, соврать ему, что у меня сильное пищевое отравление и ты была бы рада, если бы он составил тебе компанию. Постарайся очаровать его своим обаянием. Только не рассказывай Андрею о бывших парнях! Ты поняла?
Вера молчит.
– Алло, ты вообще меня слушаешь? – Мне приходится проверить, не прервался ли звонок.
– Да. Спасибо, – еле слышно произносит Вера.
– Пока не за что. И еще запомни: Андрей кажется сильным, но его легко ранить неосторожными фразами, он люто ненавидит скрытность и неискренность, а комплименты по поводу внешности его просто раздражают, поскольку он застенчив и не осознает, насколько красив.
Вера живо интересуется, откуда мне все это известно, но я, не прощаясь, нажимаю на кнопку завершения вызова.
Не уверена, поступила ли я правильно и через неделю, месяц или год не пожалею о принятом решении. В утешение снова прокручиваю в голове слова Инги, убеждая себя в том, что не имею права удерживать Андрея, и вспоминаю финал фильма «Сильнее зова крови». Да, Кевин, в моем мире все проще: чтобы заставить разлюбить себя, необязательно обладать даром внушения, достаточно организовать свидание и не прийти на него. Хотя нет, здесь, пожалуй, все гораздо сложнее…
Глава седьмая
Катерина
Я еду на экзамен по криминалистике, даже не повторив билеты. Последний раз мне довелось заглянуть в конспект поздним пятничным вечером. Состоявшаяся в субботу консультация для меня прошла впустую, поскольку все мое внимание было поглощено чтением поздравлений с юбилеем. В следующие два дня время нашлось на что угодно (поход в кино и по магазинам в компании Веры, тренировку по чирлидингу, поиски в библиотеке материалов для курсовой работы и устройство личной жизни подруги, возможно, в ущерб своему счастью), кроме подготовки к экзамену.
И все-таки я неисправимая оптимистка, раз еще возлагала надежды на утро вторника, однако из-за раннего визита Егора они разбились, словно морские волны о неприступный утес.
Я с недоумением смотрела на своего однокурсника, силясь понять, почему он оказался на пороге моей квартиры: то ли Андрей не успел рассказать ему о том, что был на свидании с Верой, то ли мои конспекты лекций интересовали Егора куда больше любовных перипетий лучшего друга. Но как бы там ни было, скрепя сердце, мне пришлось отдать ему все тетради, включая ту, на обложке которой каллиграфическим почерком моя мама вывела слово «криминалистика».
Приехав в институт за сорок минут до начала экзамена, я оказываюсь вознаграждена отсутствием злых на язык сплетниц в коридорах и возможностью попасть в первую пятерку студентов, желающих блеснуть знаниями или просто побыстрее покончить с этим малоприятным занятием.
Неподалеку от аудитории по криминалистике Инга довольно бойко пересказывает содержание конспекта собравшимся однокурсникам, и я спешу примкнуть к ним, чтобы хоть немного освежить в памяти давно прочитанные лекции.
Время пролетает незаметно, и вот уже преподаватель приглашает первых смельчаков.
Я захожу в аудиторию последней и, дождавшись своей очереди, нависаю над столом экзаменатора. Внимательно разглядываю одинаковые белые листы бумаги, будто ожидая увидеть, как на них по волшебству начнет проступать текст с вопросами, до тех пор, пока преподаватель, конвульсивно дергая ногой и нервно жуя никотиновую жевательную резинку, не просит меня поторопиться с выбором.
Но вдруг происходит нечто удивительное: сначала я ощущаю нетерпение и раздражение, а затем явное сопротивление тому, что вероятно случится.
Несколько секунд прислушиваюсь к себе, и у меня не остается и тени сомнения – это чувства преподавателя. Но этого не может быть. Не должно быть! Мои эмпатические способности не работают без физического контакта. И что все это значит? Чего так опасается препод?
Я трепетно слежу за ним и замечаю, что его взгляд задерживается на прямоугольнике из плотной бумаги, лежащем в первом ряду третьим от края стола. Не оставляя себе времени на раздумья, я хватаю этот билет и, посмотрев на него, озвучиваю номер. По аудитории проносится завистливый гул. Проявить эрудицию сможет даже самый заядлый прогульщик лекций. Теперь понятно, почему наш преподаватель, считающий, что легкие вопросы не дают представления об истинных знаниях студентов, так переживал из-за ничем не примечательного листка.
Намереваясь меньше чем за десять минут подготовиться к ответу, я быстро направляюсь к свободному столу, на котором заботливо разложены необходимые письменные принадлежности, а еще стоят бутылка с питьевой водой и пара пластиковых стаканчиков.
Но как только я сажусь на стул и беру в руку простой карандаш, меня начинает бить нервная дрожь. Я пытаюсь успокоиться и сосредоточиться на билете, но почему-то никак не получается ее унять, при каждом новом вздохе по моему телу словно пробегает электрический разряд. Инстинктивно поворачиваю голову направо и вижу, как Инга опрокидывает на себя стакан воды, тщетно стараясь совладать с волнением. Только этого мне не хватало!
Преподаватель вызывает отвечать Ингу, и моя дрожь только усиливается, а сердце предпринимает новые отчаянные попытки проломить грудную клетку. Я сжимаю виски руками, точно это поможет отгородиться от чувств однокурсницы, пробую считать до ста, но никакого облегчения не наступает. И лишь когда экзаменатор с весьма довольным выражением лица начинает писать в зачетке Инги слово «хорошо», тревога рассеивается, словно туман на вершине горы от резкого порыва ветра.
Я расслаблено откидываюсь на спинку стула. Однако радость длится недолго.
– Силаева! Ну в самом деле, сколько можно готовиться? Ночевка в институте не входит в мои планы, – язвительно бросает мне препод.
С досадой комкаю лист бумаги, на котором было написано всего несколько строчек, и иду отвечать.
Сначала я говорю сбивчиво, перескакиваю с одного на другое, однако мой экзаменатор совершенно спокоен, и постепенно его уверенность передается мне.
Правда, когда я перехожу к последнему вопросу, снова ощущаю, как в воздухе начинают витать напряжение и нервозность однокурсников. Поэтому, опасаясь, что меня захлестнет очередной приступ паники, я буквально выхватываю из рук преподавателя зачетку, как только он ставит мне «отлично», и выбегаю из аудитории, почувствовав спиной его ошарашенный взгляд.
Я расталкиваю столпившихся возле двери студентов, решительно работая локтями. Плевать, что про меня подумают. Нужно побыстрее убраться из института!
Глазами ищу свою сумочку, брошенную на один из стульев, что расставлены вдоль стены, но замечаю ее в руках у Веры.
Вот черт! Если бы не ключи от квартиры во внутреннем кармане, то я бы оставила сумку здесь.
Подхожу к подруге, но Вера не спешит расставаться со своей ношей, словно боится, что, заполучив ее, я дам деру, не удосужившись поговорить.
– Можно подумать, что за тобой гонятся восставшие из ада монстры, – с улыбкой выпаливает она.
– Скорее, призраки экзамена, – отзываюсь я.
– Ну, надеюсь, они несильно тебя донимали.
– Ошибаешься, но пятерку я все-таки получила.
– Вот и славно, – весело произносит Вера. – Теперь я расскажу тебе кое-что интересное о свидании с Андреем.
– А это «кое-что» не подождет до завтра? – жалобно спрашиваю я. – Во-первых, я спешу. А во-вторых, судя по твоему довольному выражению лица, вечер удался.
– Да! А как Андрей потрясающе целуется, – с томным вздохом шепчет Вера, заставляя меня на миг почувствовать комариный укус ревности, а потом спохватывается: – Стоп! Что значит «спешу»? Сегодня же тренировка по чирлидингу. Ты не можешь ее пропустить.
Только тут я вспоминаю о выступлении с новым номером на волейбольном матче, которое должно состояться через неделю. Как я умудрилась забыть?
– Дай мне слово, что не сбежишь, – просит меня Вера.
Я театрально закатываю глаза. Ей-богу, как в детском саду! Куда мне теперь бежать? Я не хочу подводить команду.
– Хорошо, даю, – нахмурившись, бормочу я, и лишь тогда подруга наконец протягивает мне мою сумку.
– Подождешь меня в столовой? – спрашивает Вера.
Я не успеваю ответить, как она берет меня под руку и увлекает за собой со словами:
– Я тебя провожу.
Значит, Вера до сих пор сомневается в правдивости сказанных мною слов, опасаясь, что мне захочется улизнуть. Ее недоверие, точно горячий песок, сочится сквозь пальцы, слегка обжигая мою душу, и все же я послушно следую за подругой.
Мы заходим в полупустую столовую. Вера покорно ждет, пока мне варят кофе, и только убедившись, что я с большой кружкой в руках направляюсь к столику возле окна, возвращается на экзамен.
Я потягиваю капучино, думая о принятом решении пойти на тренировку. Как бы мне не пришлось пожалеть об этом. Хотя что такого я могу почувствовать в спортивном зале? Единение с командой? Усталость? Или раздражение от бесконечного повторения одного и того же элемента?
Лезу в сумку, достаю смартфон и набираю домашний номер.
Гудок. Второй. Третий. Четвертый.
Надеюсь, мама еще не уехала на деловую встречу с японцами. Наконец в трубке слышится «алло», и я, оттараторив про успехи на экзамене, жалобным голосом прошу маму привезти в институт форму чирлидера, забытую дома. Высказав свои опасения по поводу срыва подписания контракта из-за возможного опоздания («Жители Страны восходящего солнца ценят пунктуальность»), мама все же соглашается.
Теперь остается придумать, как скоротать свободное время. Месячный лимит интернет-трафика исчерпан, так что я кидаю бесполезный смартфон в сумку и беру с подоконника забытую кем-то небольшую по размеру книгу. На потертой обложке – окруженная огненным кольцом ударная установка, на одной из тарелок которой примостилось какое-то невзрачное крылатое насекомое. Судя по аннотации и бесхитростному названию «Огонь страсти для мотылька», меня ждет любовное чтиво.
Перед глазами сам собой встает образ возможной владелицы этой книжки – беззаботной поверхностной девицы в платье беби-долл оттенка клубничного пломбира, похожей на новенькую из нашей команды по чирлидингу. Кажется, ее зовут Алена.
Я рассеянно пролистываю страницы, захлопываю бульварный роман и откладываю его на край стола. Но, заскучав уже через пять минут, признаю, что я не в библиотеке, чтобы капризничать, поэтому принимаюсь за чтение.
К возвращению Веры я успеваю встретиться с мамой возле института и забрать у нее привезенную форму, а также осилить больше половины книги. Правда, для меня так и остается загадкой, кого из двух очаровательных однокурсниц выберет главный герой – легкомысленный барабанщик поп-группы «Мотыльки».