– Сейчас, только отдышусь, – непонятно зачем сказал Алекс трупу и тут же провалился в сон.
…Сколько проспал, Алекс определить не смог. Наручные часы остановились, но по свету из иллюминатора капитан понял, что за бортом день. Шар вел себя на удивление спокойно, качка была еле заметна. Вставать Алекс не спешил, да и «вставать» оказалось чисто условным понятием в ограниченном пространстве спасательной камеры. Лежа с закрытыми глазами, он думал о том, как все-таки мало порой надо для счастья – всего-то лишь, чтобы было тепло и сухо. Вскоре лежать на спине надоело. Перевернувшись на живот и приподняв голову, Алекс вновь увидел труп.
– Привет, бедолага. И от нас ты ушел, и от шторма уберегся, а тут почему-то помер… да ещё в такой странной позиции…
Пролежав ещё с минуту, Алекс попытался придать себе более-менее вертикальное положение. Поднялся с трудом, все тело ломило, переработавшие мышцы набухли и болезненно отзывались даже на самую небольшую нагрузку. Стоять пришлось согнувшись в три погибели, но ползать на коленках капитану почему-то не захотелось. Он подобрался к трупу, осторожно попытался отстранить его от иллюминатора и увидел, что из груди покойника торчит заостренный металлический обломок, впившийся в стенку камеры и покрытый запекшимися сгустками крови.
– Так это, наверное, шторм тебя так подвесил, – сообразил Алекс. – И как же ты с железкой в груди сюда забрался?
Придумывать варианты ответа смысла не было. Алекс оттащил мертвого к выходу и снова лег. Повалявшись немного, он ощутил желание пить, да и поесть было бы весьма кстати.
Сухой паёк лётчика весьма скуден. В маленьком пластиковом поддоне Алекс обнаружил четыре галеты, плитку горького шоколада, два ломтика хлеба, небольшой кусок спрессованной ветчины, пакетик соли и тюбик с апельсиновым соком. Как говорится, не густо, но и не пусто. Слегка перекусив, чтобы приглушить голод, он тщательно упаковал остатки продуктов. И уселся к иллюминатору.
Иллюминатор услужливо показал Алексу океан – тревожимая слабенькими волнами водная поверхность и более ничего. И что, вот так вот тупо сидеть и ждать пока хоть кто-нибудь меня найдет, размышлял Алекс, вглядываясь в даль. Вот если бы как-то дать знать о себе… Постой! А что если… Встрепенувшись, он подскочил к покойнику и принялся рыться в его карманах. В них нашлись: записная книжка; непонятно каким образом оказавшаяся у летчика противопехотная граната и, о счастье, портативный спутниковый коммуникатор! Радости Алекса не было предела. Он предусмотрительно спрятал гранату в карман, а затем на лицевой панели коммуникатора нажал кнопку, под которой мелким шрифтом было подписано: «Power». Индикатор электропитания прибора часто замигал бледно-жёлтым, на пару секунд позеленел и… потух. Такого отборного мата океан не слышал, наверное, со времен славных флибустьеров… После нескольких безуспешных попыток включения коммуникатор, срикошетив от стенки камеры, угодил рассвирепевшему Алексу в плечо. Новая непечатная тирада сотрясла воздух.
– И за что мне всё это? – уныло спросил Алекс в пустоту, когда злость на бесполезный прибор сошла на нет.
…Желтое словно лимон солнце вышло в зенит. В тесном замкнутом пространстве спасательной камеры становилось душно. Отстегнув заслонку входа, Алекс устроился на полу и вдыхал терпкий запах океана. Хотелось пить – так бывает почти всегда, когда знаешь, что питьевой запас ограничен. Неожиданно нахлынули мысли о довоенной жизни. И чего мне только не хватало?! – удивлялся капитан. Сейчас мог бы иметь семью, детей. Хотя, может оно и к лучшему, неизвестно, как всё сейчас повернется, ни к чему было бы детям оставаться без отца. Тпр-р-р-у! Что это за мысли такие? Ты, капитан, помирать собрался что ли? Нет, ты еще потрепыхаешся немножко – годиков тридцать-сорок… А может быть, женись тогда, не оказался бы сейчас здесь, не болтался бы посреди этого чертова океана? Отставить, капитан! Всё у тебя будет! Все у тебя хорошо! Вот только пить сильно хочется… Эх, сейчас бы пивка… темного… хол-л-о-о-одного… Наливаешь, а оно шипит, пенится – красота. Пьешь сначала крупными глотками, а после половины кружки на мелкие переходишь… Люблю темное… но и от светлого сейчас не отказался бы… Так, хватит о прекрасном, а то сам себя до помешательства доведу – мазохист хренов!
Духота становилась невыносимой. Раздевшись догола, истекающий потом Алекс с наслаждением поплескался в прохладной океанской воде. После водных процедур сориентировался по солнцу – получилось два часа дня. Разогревало всё сильнее, и труп американца стал испускать характерный неприятный запах.
– Ну, и что прикажешь с тобой делать? – спросил Алекс. У него отчего-то уже вошло в привычку разговаривать с покойником, как с живым.
Ответа, естественно, не последовало. Просто выбросить труп за борт капитану не хотелось. Странно, когда сбиваешь таких, и они шлепаются, куда ни попадя, так наплевать, а тут… Ты ж мне вроде как жизнь спас. Если б не твоя камера, кормил бы я сейчас рыб. Да и родители у тебя, наверное, есть, может быть, жена, дети. Пусть хоть похоронят по-человечески.
Алекс тяжело вздохнул, достал полупустую пачку чудом не вымокших сигарет и, чтобы перебить исходящее от трупа зловоние, закурил. Это помогло, но не надолго. Сигарета истлела, дым вскоре развеялся, а трупный запах вновь начал донимать, и Алекс понял, что разбираться с покойником все-таки придется.
Но для начала он решил провести ревизию в своем временном пристанище. Открыв клапан кармашка на стенке камеры, извлек оттуда моток веревки, ремонтный набор и аптечку. Всё это было оценено им по достоинству, ведь любая мелочь в его положении могла иметь огромное значение.
Отмотав кусок верёвки подлиннее, один его конец Алекс закрепил на поясе покойника, а другой привязал к поручню спасательной камеры. Опустив мёртвеца на воду, сильно оттолкнул его и вслед произнёс:
– Ну вот и ладненько. Беру тебя на буксир.
…День постепенно клонился к вечеру, а Алекс продолжал маяться бездельем: то лежал на разогретой площадке пола, то выскакивал окунуться. Ну, прямо курорт какой-то, мысленно рассуждал он. Обязательно куплю приемник и буду таскать с собой, чтобы в следующий раз иметь музыкальное сопровождение… Да я спятил! Тьфу-тьфу-тьфу, ну его к такой-то матери этот следующий раз!
– Господи, если ты есть, и, если еще захочешь так со мной пошутить, лучше сразу убей, – скощунствовал он и горько усмехнулся.
Завершая путь по небу, дневное светило коснулось подёрнутого узенькой полоской облаков горизонта. Воздух заметно посвежел, и Алекс поспешил надеть брюки и майку. Как всегда на море, темнота стремительно вступала в свои права. Пришло время перекусить на сон грядущий. В своё вечернее меню капитан включил галету и маленький кусочек ветчины. Всё это было им тщательно прожёвано и запито двумя скромными глоточками сока. Однако, если до утра не найдут, надо будет что-то придумывать с едой и питьём, решил он, перед тем как устроиться на боковую.
Всю ночь донимали его кошмары: то недавний бой с американцами; то борьба с волнами; то еще хуже – бочка с пивом и сочной молодой продавщицей, только вот очередь к бочке, на первый взгляд небольшая, всё никак не заканчивалась. Проснулся Алекс в холодном поту и с пересохшими губами, когда в иллюминаторе спасательной камеры начал вырисовываться рассвет. Он умылся и хотел, было, почистить зубы – хотя бы пальцем, но, попав в рот, соленая вода вызвала приступ тошноты.
Капитан отплевался и, повалившись на бок, впал в раздумья.
Пресная вода. Как мало внимания обращает на неё человек средних широт, с самого рождения привыкнув к ее изобилию. Но где взять ее, оказавшись посреди океана? Что делать, чтобы обеспечить себя хотя бы минимальным количеством влаги? На первый взгляд ситуация могла бы показаться безвыходной. Но из курса по выживанию в экстремальных условиях Алекс знал, что воду можно раздобыть и в Сахаре. Для этого есть множество способов, а на каком остановиться – дело ситуации, вкуса, смекалки и подручных средств. Средств оказалось не много – личный нож и содержимое ремнабора: шило, пассатижи, моток металлической проволоки, катушка с капроновой нитью и игла. Оценив свои возможности, Алекс решил соорудить простейший опреснитель. Из поддона от сухого пайка при помощи ножа и шила сделал некое подобие банки. Банка получилась небольшой, но огромных размеров и не требовалось. Алекс набрал в неё забортной воды и аккуратно поместил в изготовленный из полиэтиленовой упаковки от сухпая пакет. После того, как пакет был завязан узлом, оставалось лишь ждать, пока в нём соберётся опреснённая жидкость. Как обещал инструктор курса выживания, солёная вода из банки под воздействием температуры окружающего воздуха будет испаряться, а водные пары – конденсироваться на внутренней поверхности полиэтилена.
К моменту, когда Алекс закончил возиться с опреснителем, окончательно рассвело. День обещал быть чудесным. С синего безоблачного неба утреннее солнце посылало яркие лучи. Тысячами искр они сверкали, отражаясь от океана.
– Ну, с водой разобрались! – удовлетворенно констатировал Алекс. – А кушать чего изволите?
Голод его если и пугал, то пока не сильно. В памяти твердо запечатлелись наставления инструктора: «Не бойтесь голода. Если не совершать лишних движений и оставаться на месте, можно легко продержаться без пищи дней двадцать. После сытой жизни двадцать дней даже абсолютной голодовки при отсутствии тяжелой работы пойдут вам только на пользу. Главное – не зацикливаться на мыслях о еде! Думайте о чем угодно: о первой любви; о мире во всем мире и прочей ерунде, но ни в коем случае о жратве. Это если собираетесь сидеть на месте. Если же идти, можно выдержать около шести дней. Некоторые любители острых ощущений специально устраивали „голодные походы“, чтобы не таскать с собой лишний груз и не тратить время на возню со стряпней, и всё у них завершалось благополучно. За шесть голодных дней нормальный мужик в состоянии преодолеть километров двести. Мало сейчас на Земле мест, где этого не достаточно, чтобы выйти к жилью».
Инструктор, конечно, был прав, и ненаселенных мест почти не осталось. Беда в том, что огромный океан как раз одно из них, и в нем порой, ох, как не просто добраться до суши не то, что за шесть, а и за все двадцать дней. Особенно, если не имеешь возможности двигаться в нужном направлении, а предоставлен прихоти волн и ветра. Рассказывал инструктор и о том, что при отказе от еды чувство голода присутствует только первые три дня, потом пропадает и появляется опять после двадцати дней голодовки. Его повторное появление свидетельствует о начальных стадиях дистрофии. Если продолжать голодать дальше, в организме возникнут необратимые изменения, которые, в конце концов, приведут к больничной койке на долгие годы, а в наихудшем случае – к смерти. Умирать Алекс не собирался, становиться калекой – тем более.
– Или я не рыбак? – спросил себя капитан и начал мастерить нехитрое приспособление для рыбной ловли.
Рыбалку Алекс полюбил с детства. Всё началось с того, что отец за компанию позвал его на реку. Сашка согласился. Разбуженный на рассвете, заспанный он с трудом вылез из-под теплого одеяла, наскоро позавтракал, получил из рук родителя удочку и вяло побрел к реке, искренне не понимая, зачем тащиться туда в такую рань. Тихо подобравшись к прикормленной с вечера заводи, рыбаки насадили наживку и забросили удочки. Светало. Стоя у воды и наблюдая за поплавком, Саша ждал, когда же, наконец, тот скроется под водой, и можно будет вытаскивать рыбу. Прошло уже целых полчаса, а поплавок даже не шелохнулся. Обещанный отцом клев всё никак не начинался, и постепенно Сашка потерял всякий интерес к этому нудному занятию – рыбалке. Несмотря на уверения отца, что новичкам обычно везет и надо немного подождать, он положил удилище на рогатину и отправился собирать дрова для костра. Когда огонь разгорелся, к костру подошел отец и на вопрос сына «ну, как?» только развел руками. Они немного перекусили, заварили чай, отец закурил и с байками и шутками стал рассказывать о премудростях рыбацкой науки. Изредка он отходил от костра, чтобы вынуть из воды крючок с нетронутой наживкой и еще раз убедиться, что рыба не клюет. Костер прогорел, утреннее солнце ощутимо припекало, и Сашка предложил сходить искупаться на дальний плёс, раз уж рыба всё равно не клюет. Предложение было одобрено. Когда они подошли воде, чтобы собрать снасти, Саша с удивлением обнаружил, что его поплавок куда-то исчез. Наверное, зацепился, догадался он, снял удочку с рогатины и принялся тянуть леску на себя. Зацеп оказался «мертвым». Сашка дернул что есть силы, и тут произошло что-то странное: леска сперва подалась в сторону рыбака и провисла, как будто оторвался крючок, а потом, вдруг, натянулась и зазвенела как струна. Саша почувствовал, как кто-то неимоверно сильный пытается вырвать удилище из его рук. Этот неизвестный кто-то заходил под водой из стороны в сторону, сгибая удочку в дугу, грозя вот-вот оборвать леску. Сашка судорожно сжал рукоятку удилища, борясь с желанием бросить его в воду. Подбежал отец, и это прибавило молодому рыбаку уверенности. После продолжительной борьбы он смог-таки совладать с обитателем подводного мира и вытащил его на берег. Его первому рыбацкому трофею позавидовал бы и самый опытный рыболов: в траве, тяжело двигая жабрами, величественно возлежал, похожий на большой блин, красавец лещ. И не стоит удивляться тому, что на следующее утро неохотно вылезал из-под теплого одеяла уже не Сашка, а его отец, подгоняемый нетерпеливыми возгласами сына.
С тех пор Алекс побывал на разных водоемах, но рыбачить на море ему не доводилось, и вот представился случай, который грех упускать. Конечно, вероятность успешной ловли в незнакомых условиях невелика, но обострившиеся инстинкты подсказывали капитану, что нужно постоянно занимать себя каким-нибудь делом и поменьше думать о своём критическом положении, относиться к нему как к чему-то естественному, чтобы, не дай бог, не запаниковать.
Крючок и грузило Алекс сделал из проволоки, вместо лески приспособил капроновую нить. Когда привязал её к пассатижам, получил в распоряжение что-то вроде маленькой зимней удочки. Как наживку решил использовать кусочки хлеба. Насадив хлебный шарик на крючок, он забросил снасть и замер в ожидании поклевки. На удивление, долго ждать не пришлось. В прозрачной воде он разглядел, как из глубины к хлебу юркнуло что-то серое. Последовала резкая подсечка, и Алекс поздравил себя с почином. Не медля, он снова опустил наживку в воду, и через пару минут удача улыбнулась ему ещё раз.
…После поимки десятка рыбешек, у Алекса появилась мысль поохотиться на что-нибудь посолиднее, и следующая схватившая хлеб рыбка осталась на крючке в качестве живца. Предоставив ей болтаться в воде, привлекая хищную рыбу, Алекс принялся перебирать улов. Пойманные рыбки ничем не отличались друг от друга: узкие, продолговатые и невзрачные. Как они называются, Алекс понятия не имел, но предположил, что есть их можно без опаски, пусть даже сырыми. Рыбешек он выпотрошил, очистил от чешуи и присолил, чтобы подольше не портились.
Пополнив запас продовольствия, капитан проверил, как работает опреснитель. Тот оказался в полном порядке: на дне пакета уже набралось немного воды. Полюбовавшись плодом своей инженерной мысли, Алекс возобновил попытки поймать крупную рыбу. Вытащив рыболовную снасть из воды, он обнаружил, что живец на крючке отсутствует. Это значило, что где-то поблизости охотится хищник, сорвавший его с крючка.
Рыбацкий азарт проснулся мгновенно. Изловив на хлеб нового живца, Алекс решил ни на секунду не оставлять удочку без присмотра, чтобы не упустить момент поклевки. Устроившись поудобнее, он стал легонько подергивать снастью, чтобы заставить сидящую на крючке рыбку постоянно двигаться, ведь подвижная приманка быстрее привлечёт хищника. Одновременно он внимательно всматривался в толщу воды, стараясь разглядеть, не появился ли рядом какой-нибудь подводный житель. Прошло полчаса, но ни один хищник так и не объявился.
– Перерыв у вас там что ли? – поинтересовался капитан у невидимых обитателей подводного царства без всякой надежды на ответ.
Так и не добившись положительного результата, он решил на время прекратить рыболовные опыты и потянул задерганную рыбку из воды, собираясь отпустить ее на волю. Но в тот момент, когда она оказалась в метре от водной поверхности, откуда-то из-под шара к ней метнулась чёрная тень. Удар хищной рыбы чуть не вырвал удочку из рук, сердце Алекса учащенно забилось, едва он ощутил сопротивление засёкшегося на крючке хищника. Только бы нитка не лопнула – это всё о чем он могу думать, пытаясь вываживать упирающуюся рыбу. С величайшей осторожностью он подтягивал её к себе, а, когда упиралась слишком, давал слабину. По морским меркам не крупная – килограмма три на вскидку – рыба оказывала серьезное сопротивление, ожесточенно борясь за свою жизнь. С огромным трудом Алексу удалось добиться, чтобы ее голова, наконец, высунулась из воды. Рыбина глотнула воздуха и сразу обмякла, сделалась вялой. Подхватив добычу под жабры, удачливый рыболов скрылся в своем убежище.