Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам (Деян. 5, 29). Опять Петр от лица всех апостолов говорит то же самое, что было сказано и в первый раз на предшествующем заседании синедриона, только еще сильнее и решительнее. Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам, – говорит он и далее с силой свидетельствует о Божестве Христовом почти в тех же самых выражениях, что и раньше, подчеркивая виновность иудеев в убиении посланного к ним Мессии.
Которого вы умертвили, повесив на древе (Деян. 5, 30). Эти слова подчеркивают личную виновность членов синедриона, ибо с понятием повешения на древе соединяется понятие проклятия[26]. Защита в устах Петра переходит в страшное для иудеев обвинение, и члены синедриона разрывались от гнева и умышляли умертвить их (Деян. 5, 33).
Этот злой замысел был предотвращен мудрым советом уважаемого всеми члена синедриона, фарисея и законоучителя Гамалиила. По Талмуду, это – знаменитейший еврейский раввин, сын равви Симеона и внук знаменитейшего равви Гиллела. Он был учителем апостола Павла (см. Деян. 22, 3) и, как говорит предание, впоследствии стал христианином и проповедником Евангелия. Православная Церковь считает его равноапостольным, празднуя его память 4 января и 2 августа.
Гамалиил стал советовать, прежде чем принять жестокие меры против учеников Христовых, подумать, то есть быть осмотрительными (см. Деян. 5, 35). Мысль его та, что христианство надо предоставить естественному течению вещей в уверенности, что если оно – дело не Божие, то разрушится само собой. В доказательство Гамалиил указал на два очень недавних события: двое фанатиков, обманщиков народа, – Февда и Иуда Галилеянин – погибли без всякого вмешательства синедриона, а с ними погибло и их дело.
Из рассказа Иосифа Флавия мы знаем, что некий Иуда Гавлонитянин, называемый также Галилеянином, поднял восстание против римлян в 6 году по Р. Х., когда император Август, низложив Архелая, обратил Иудею в римскую провинцию и повелел произвести перепись, которая должна была служить основанием для взимания податей. Восстание было продолжительное и кровавое, но было подавлено римлянами. Последователи Иуды, известные под названием зелотов («ревнителей»), принимали потом участие в войне против Веспасиана и Тита.
Февда был ложным пророком, призывавшим иудеев к свободе во время прокуратора Фада в 44 году по Р.Х. Все его скопище было рассеяно римскими войсками, а сам он убит. Но, по-видимому, здесь идет речь о каком-то другом Февде, ибо едва ли Гамалиил мог говорить о том Февде, поскольку он жил позже, явившись лишь после смерти царя Агриппы, о которой рассказано только в двенадцатой главе Книги Деяний.
Гамалиил высказывает мудрую мысль, что дела человеческие – дела человеческого происхождения и характера, с человеческими только стремлениями и целями, на которые нет воли и благословения Божия, – погибают сами собой, ибо, как греховные, носят начатки разрушения в самих себе. А если от Бога это дело, то есть если есть воля Божия и благословение Божие на этом деле, то есть на христианстве, то вы не можете разрушить его (Деян. 5, 39), ибо против всемогущей силы Божией людям бороться бесполезно. К тому же таким образом можно впасть в тяжкий грех богоборчества. Необходимо, таким образом, по мысли Гамалиила, выждать время и увидеть, что оно покажет.
Для нас интересно знать мотивы совета Гамалиила. Древние думали, что он сам тайно был расположен к христианству. В новейшее время хотят видеть в совете Гамалиила простое безразличие к христианству – индифферентизм. Но это, конечно, взгляд неверный: бессмысленна была бы тогда угроза, которой закончил свой совет Гамалиил: Берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками (Деян. 5, 39). Точнее в греческом значении – «богоборцами». Так мог говорить только человек, несомненно расположенный к христианству, уже видевший в нем силу Божию.
Речь Гамалиила, по внешней форме вполне беспристрастная, произвела на членов синедриона такое впечатление, что они согласились с ней, но не вполне: они били апостолов и, снова запретив им проповедовать, отпустили их (Деян. 5, 40).
Бичевание, перенесенное апостолами, было первым поруганием, которое они претерпели за своего возлюбленного Учителя, и они с радостью приняли это бесчестие. Несмотря на запрещение, они продолжали проповедовать.
Глава шестая
Избрание семи диаконов (стихи 1–6). Проповедь архидиакона Стефана (стихи 7–15)
Избрание семи диаконов
(Деян. 6, 1–6)
В эти дни (Деян. 6, 1). Выражение хотя и неопределенное, но указывающее на относительную близость события к ближайшему предшествующему, о котором шла речь перед тем. После новой нравственной победы Церкви над врагами число христиан продолжало все более и более умножаться.
Но в это время обнаружилось внутреннее нестроение в недрах самого христианского общества, и притом весьма важное, ибо указывало на внутреннее разделение и несогласие членов общества: Произошел у Еллинистов ропот, то есть взаимное неудовольствие, на Евреев (Деян. 6, 1). «Эллинистами» назывались иудеи, жившие в разных странах языческого мира и говорившие на очень распространенном тогда повсюду в империи греческом языке. Под это общее название подходили иногда и прозелиты, то есть принявшие иудейство язычники. Под именем «евреев» здесь имеются в виду христиане из числа палестинских иудеев, живших в своей родной земле и говоривших на еврейском языке.
Из общей денежной кассы, бывшей в распоряжении апостолов, каждый нуждающийся получал то, что ему было нужно для пропитания и вообще ежегодного содержания. Эллинистам показалось, что вдовы их при этом пренебрегаются. Откуда происходило это пренебрежение, трудно сказать. Святитель Иоанн Златоуст предполагает, что не от недоброжелательства, но от невнимательности по причине многолюдства. Может быть, причиной было и высокомерие евреев, с которым они относились к эллинистам, невольно носившим на себе отпечаток той языческой среды, в которой им приходилось жить. Этого различия двух разнородных частей первого христианского общества не мог, как видно, сгладить даже высокий дух христианства. Страдали от этого именно вдовы, как беззащитные, за которых некому было заступиться.
Так как это взаимное неудовольствие грозило большой опасностью первохристианскому обществу, апостолы приняли самые решительные меры для пресечения зла. Созвав, по-видимому, все христианское иерусалимское общество – множество учеников (Деян. 6, 2), – апостолы предложили устранить это нестроение.
Нехорошо нам, оставив слово Божие, пещись о столах, – сказали они (Деян. 6, 2). Главное дело апостолов – проповедь слова Божьего, довольствование же бедных пищей телесной они могут без всякого ущерба для дела предоставить другим. Поэтому они предлагают на эту службу выбрать особых лиц, семерых (семь – священное число), исполненных Духа Святого, так как служение бедным не есть служение исключительно телесным потребностям, но и духовным их нуждам. Им нужна и мудрость, дабы исполнять свое служение мудро, умно, практично, целесообразно.
А мы постоянно пребудем в молитве и служении слова (Деян. 6, 4). Это – главная обязанность высших служителей Церкви.
Предложение апостолов было принято с удовлетворением, ибо примиряло начавшееся было разделение и неудовольствие. Было избрано семеро мужей. Из них особенно прославился Стефан, вскоре ставший первомучеником за Христа. За ним следует Филипп, также упоминаемый в Деяниях. Об остальных пяти сохранилось только церковное предание. Прохор был сначала спутником апостола Петра, а потом спутником и писцом святого Иоанна Богослова, епископом Никомидии и скончался мученически в Антиохии. Никанор убит иудеями в день убиения архидиакона Стефана. Тимон был епископом в Аравии и скончался мученически. Пармен скончался перед глазами апостолов и погребен ими. Николай был прозелитом, жившим в Иерусалиме. Избрание прозелита было сделано с целью удовлетворить эллинистов. Но он, кажется, не удержался на высоте своего служения, ибо имя его не вписано в числе святых.
Апостолы возложили на избранных, помолившись, свои руки и низвели на них благодать Святого Духа. Это было действие посвящения их. Так как среди избранных диаконов (от греческого слова «диакониа», что значит «служение») нет носящих еврейские имена, то предполагают, что все семеро или по крайней мере трое – Стефан, Филипп и Николай – были эллинистами.
Здесь обыкновенно видят установление третьей степени священства – диаконской. Во всяком случае, из дальнейшего повествования совершенно очевидно, что эти первые диаконы не были только простыми казначеями первого христианского общества. На них были возложены и другие высшие обязанности – сотрудничество с апостолами в деле проповеди слова Божьего и устроения Церкви. Мы видим далее, что они не только проповедовали, но и крестили[27].
Слово Божие росло, и число учеников весьма умножалось в Иерусалиме (Деян. 6, 7). Избранные, видимо, оправдали доверие общества и умиротворили его – сила апостольской проповеди была так велика, что даже из священников многие уверовали. Выражение покорились вере (Деян. 6, 7) указывает на силу проповеди, сломившей их упорство.
Это была решительная нравственная победа христианства над иудейством.
Избрание диаконов отнюдь не свидетельствует о демократическом выборном начале в Церкви. Из Книги Деяний ясно видно, что апостолы сами всем распоряжаются по своей воле и своему усмотрению – они не связаны в своих действиях волей верующих.
Проповедь архидиакона Стефана. Обвинение его в хуле
(Деян. 6, 7–15)
Апостольская деятельность и мученическая кончина архидиакона и первомученика Стефана имели такое важное значение в жизни Первохристианской Церкви, что дееписатель повествует о них с большой подробностью.
Сначала дееписатель характеризует личность Стефана как мужа, исполненного веры и силы, говоря о нем, что он совершал великие чудеса и знамения в народе (Деян. 6, 8). Видимо, среди всех семи диаконов он выделялся обилием Божественных благодатных даров. Он везде искал израильтян, пришедших из чужих стран, чтобы обращать их к вере во Христа, а для этого посещал их синагоги.
По свидетельству Талмуда, в Иерусалиме было 480 синагог. Кажется, каждая иноземная страна или даже каждый большой город, где жили в значительном числе иудеи, содержали в Иерусалиме свою синагогу для того, чтобы их могли посещать приходящие в Иерусалим на богомолье. Это были для соотечественников центры единения. Поэтому дееписатель и говорит о синагоге асийцев, то есть иудеев, уроженцев западной стороны Малой Азии; о синагоге киликийцев, ибо главный город Киликии Тарс имел большую иудейскую колонию; о синагоге александрийцев, ибо два из пяти кварталов роскошной столицы Египта были сплошь иудейские; о синагоге киринейцев, ибо четвертая часть Кирены была иудейская; о синагоге либертинцев, или освобожденных римских граждан, то есть иудеев, отведенных в Рим в качестве рабов или рожденных в Риме в рабстве, но отпущенных на свободу своими господами (см. Деян. 6, 9).
Видимо, сам Стефан, как показывает его имя и речь, был эллинистом, а потому он и проповедовал в синагогах эллинистов. Но он встретил противодействие: с ним вступили в споры. Однако, будучи не в состоянии противостоять мудрости и Духу, Которым он говорил (Деян. 6, 10), противники Стефана научили некоторых оклеветать его, якобы он произносил хульные слова на Моисея и на Бога (Деян. 6, 13).
Примечательно, что им удалось возбудить народ, который до сих пор был так расположен к апостолам и христианам вообще. В этом сказалась хитрость врагов христианства, которые боялись сами преследовать апостолов официальным путем, но решили действовать против них через народные массы, вызвав в тех негодование против христиан, якобы богохульствующих. Как при судебном обвинении Самого Господа, так и тут народ легкомысленно поверил этой клевете.
Стефан был схвачен и приведен на суд в синедрион, который, как видно, очень быстро собрался на чрезвычайное заседание. Как при суде над Господом, так и тут были представлены ложные свидетели, извращавшие слова Стефана. Вероятно, Стефан говорил, а может быть, только намекал на прекращение Ветхого Завета с приходом Мессии Христа, а лжесвидетели вложили в эти слова Стефана совсем другой смысл, обвиняя его в том, будто он говорил, что Иисус Назорей разрушит место сие и переменит обычаи, которые передал нам Моисей (Деян. 6, 14).
Разрушит место сие, то есть храм (Деян. 6, 14). Это – то же уголовное преступление, в котором обвиняли и Самого Господа. Естественно, что взоры всех были направлены на этого обвиняемого в столь тяжких преступлениях христианина. Но в лице его они не видели ни страха, ни уныния, ни враждебного выражения: лицо его было как лице Ангела (Деян. 6, 15). Без сомнения, в этот решительный и торжественный момент он сподобился особенного озарения от Святого Духа, что преобразило и его внешний вид, сделав его ангелоподобным.
Глава седьмая
Мученичество святого Стефана (стихи 1–60)
Защитительная речь архидиакона Стефана и его мученическая кончина
(Деян. 7, 1–60)
Так ли это? – спросил первосвященник Стефана (Деян. 7, 1): признает ли себя Стефан виновным в возведенном на него обвинении? В ответ на этот вопрос Стефан произнес длинную защитительную речь, в которой сделал краткий обзор истории еврейского народа от Авраама до Соломона и в заключение произнес ряд обличительных слов против своих неправедных судей. Главная цель этой речи – обратить против еврейского народа предъявленное ему обвинение в нечестии.
Сущность всей речи заключается в стихах 51–53. Стефан как бы так хочет сказать: «Не как хулитель Бога, закона и храма предстою я здесь, обвиняемый, но как жертва вашего противления Богу и Мессии, – противления, которое вы наследовали от отцов ваших. Я верую в истинного Бога и свято чту Его закон, но вы всегда противились Богу и Его закону, а потому и судите меня».
Чтобы яснее представить все это, Стефан заставляет говорить за себя историю, и притом со всем спокойствием и обстоятельностью. Он начинает с родоначальника евреев Авраама, переходит далее к его ближайшим потомкам, праотцам еврейского народа, и уже здесь показывает их противление Богу в истории праведного Иосифа, который, однако, по Промыслу Божию оказался спасителем всего рода.
С целью оправдаться от обвинения в хуле на Моисея Стефан особенно подробно останавливается на истории этого великого законодателя евреев, подчеркивая свое глубокое к нему уважение и вместе с тем указывая в его истории часто повторявшиеся выражения противления ему народа (см. Деян. 7, 27–39).
От скинии завета Стефан переходит к устроению Соломоном храма. Подтвердив свое воззрение на храм изречением пророка[28], Стефан переходит к смелому изобличению своих неправедных судей, указывая им их тягчайший грех против Мессии и Бога (см. Деян. 7, 47–53). Члены синедриона раздражились этим обличением до последней степени, а когда Стефан сказал им о своем видении Господа во славе, в крайнем озлоблении против него побили его камнями. Вся эта величественная речь, вероятно, была воспроизведена каким-либо тайным приверженцем христианства вроде Никодима или Гамалиила, а потому и смогла быть записанной дееписателем.
Бог славы явился отцу нашему Аврааму в Месопотамии, прежде переселения его в Харран (Деян. 7, 2). Здесь как будто противоречие повествованию Книги Бытия, ибо, по Книге Бытия, Господь явился Аврааму уже в Харране[29]. Но, по свидетельству Филона и Флавия, иудеи на основании предания веровали, что первое явление Бога Аврааму было еще в Уре Халдейском до переселения в Харран и что именно вследствие этого явления отец Авраама Фарра вместе со всем семейством отправился из Ура в Ханаан, но по дороге в Харран умер. И тогда Господь вновь явился там Аврааму, повторив данное еще в Уре повеление отправиться в землю Ханаанскую. Это предание имеет подтверждение дальше в Книге Бытия, где Господь говорит: Я Господь, Который вывел тебя из Ура Халдейского (Быт. 15, 7). Это же подтверждается и Книгой Неемии[30].