Резервисты
А дальше началась выдача солдатского обмундирования, снаряжения, которая продлилась до 12 часов ночи. С ночлегом тоже возникла какая-то неразбериха. Для ночёвки определили огромную, брезентовую палатку без днища, установленную прямо на сырую, холодную майскую землю. Без всяких матрасов и одеял. Хочешь спать – ложись на землю и спи! Вдруг, кто-то сказал, что привезли гимнастические маты из какой-то ближайшей школы. Их надо принести и бросить на землю внутри палатки. Действительно, в кузове грузовика лежали гимнастические маты, но их было-то всего 14 штук, Генка специально посчитал. И это на сто человек! «Ситуация максимально приближена к военным действиям», – подумал Генка и вышел из палатки. Недалеко от палатки кто-то развёл костёр, возле которого собралось человек 20, таких же как Генка, не нашедших приют на ночлег в палатке. Так у костра, слушая различные байки и анекдоты, Генка просидел до рассвета. Утром, наконец-то, появилась полевая кухня с горячим чаем и перловой кашей. Горячая каша и чай, постепенно начали согревать продрогшее за холодную майскую ночь Генкино тело. Из-за гор выглянуло солнце и сразу же стало по-летнему тепло.
Вновь прозвучала команда на построение и началась перекличка. Всех «резервистов» разделили на две роты и сказали, что с каждой ротой занятия будут проводиться отдельно. Роты развели в разные «аудитории», то есть, по разным зелёным лужайкам вдоль русла горной речки. В речке воды было мало, и её журчание нисколько не мешало проводить офицерам свои лекции. О чём были лекции, Генка даже не понял. Когда Генкину роту привели на солнечную полянку, все тут же дружно впали в сонное состояние и им было всё равно, о чём говорил капитан. Капитану было также всё равно, слушают его или нет. Он добросовестно отрабатывал свои лекционные часы. Часа через полтора по полевому телефону, который стоял прямо на земле возле капитана, пришло распоряжение, поменяться ротам «аудиториями». Полусонные «резервисты» встали, кое-как построились и их повели в «соседнюю аудиторию», которая была в полукилометре вверх по течению реки. На полпути встретили вторую роту, которая была такая же полусонная, как и Генкина. Во второй «аудитории» солнышко припекало уже во всю, и мобилизованные «резервисты» стали устраиваться в тени небольших деревьев. Здесь лекцию читал прапорщик и так же, как и в первой «аудитории», возле него стоял полевой телефон.
Генка и в этой «аудитории», не стал слушать лектора. Он закрыл глаза и стал представлять, как он в этом году пойдёт к таинственным скалам. Ведь в этом году ожидалось в ночь с 22 июня на 23, стопроцентное полнолуние! «Ниша точно откроется», – думал Генка. Он представлял, как обнимет друга, после одиннадцатилетней разлуки. Заберёт его жить в свою двухкомнатную квартиру, а потом, со временем, всё образуется. Документы надо будет привести в порядок, хотя паспорт Антона был ещё действительный, а всё остальное – ерунда! Когда Антон пропал, Генка выпросил паспорт и все остальные документы Антона, которые были в регистратуре турбазы. Регистраторшей работала жена директора турбазы, Роза Садыковна, очень приятная женщина во всех отношениях. Она отдала Генке все документы Антона, хотя и взяла с него расписку, так, на всякий случай. Как выяснилось потом, эти документы никого не интересовали, кроме Генки. Кулаков аккуратно хранил их у себя и был уверен, что в конце концов они когда-нибудь понадобятся.
Из полусонного состояния Генку вывел звонок полевого телефона. Прапорщик внимательно слушал, по всей видимости, своего командира, после чего объявил «резервистам», что лекция закончена, а вместе с ней и учения. Всем необходимо сдать обмундирование и снаряжение, после чего получат отмеченные повестки и военные билеты. По завершении всех процедур, арендованные автобусы отвезут всех в город. Сдача солдатского обмундирования и снаряжения проходила раза в три-четыре быстрее, чем выдача. Часам к трём дня большинство «резервистов», в том числе и Генка, держали в руках свои военные билеты и отмеченные повестки. Кулаков не стал дожидаться заказанных автобусов, а вышел на дорогу и пешком направился в сторону остановки рейсового автобуса. Добравшись до своей квартиры, Генка первым делом залез в горячую ванну и долго смывал с себя пыль и запах солдатского обмундирования.
В семь часов вечера, Кулаков появился у Симаковых. В квартире всё говорило о том, что хозяева собираются уезжать и, по всей видимости, надолго. Всё было решено. В ней, на время их командировки, будет жить какая-то родственница Зинаиды Владимировны, которая будет присматривать и за жильём, и за вещами. Генка прошёл в зал и увидел в углу четыре больших чемодана.
– Васильич, кто ж тебя с такими чемоданами в самолёт пустит? – пошутил Генка, – Килограмм сто будет?
– Не переживай Гена. Мне по билету можно до 240 килограмм груза на всю семью взять. Так что ещё недобор будет, – успокоил Генку Симаков. – А где ты два дня пропадал? Я тебя и на работе искал, и домой к тебе заезжал. На работе сказали, что понятия не имеют, где ты. Я начал волноваться, думал, может, случилось что-то после вечеринки, не доехал до дому. Но ты обещал сегодня вечером заглянуть. Ещё бы час подождал и начал бы тебя искать по всем больницам.
– Да, случилось, Васильич, военкомат на меня наехал. Вот посмотри, повестка на два дня. Я ещё на работе никого не успел предупредить, некогда было, – и Генка вытащил повестку из кармана пиджака, – форменный дурдом, до сих пор отойти не могу, – и Генка начал рассказывать всё, что с ним произошло после того, как он уехал с прощальной вечеринки.
– Действительно дурдом! Слушай, ты голодный, а я тебя расспрашиваю про всякую ерунду! Зина! У нас чего-нибудь перекусить найдётся? – крикнул Симаков, – Генка то голодный! Его военкомат два дня на диете продержал! Пошли на кухню, сейчас Зина чего-нибудь сообразит, – подтолкнул Генку к кухне Симаков.
– У меня осталось несколько яиц и ветчина есть. Сейчас быстренько поджарю, подождите немного, – Зинаида Владимировна грела сковородку на газовой плите, когда на кухню вошли мужики, – холодильник уже пустой, так, осталось на завтрак колбаса да хлеб. Да вот яйца ещё. Сейчас, Геночка, я тебя накормлю.
– Ну, что? Выпьем немножко? – спросил Симаков.
– Конечно, Толик, давай! Возьми в баре бутылку коньяка, и я с вами чуть-чуть выпью, а то тревожно на душе с этим отъездом, может полегчает, – ответила и за себя, и за Генку Зинаида Владимировна.
Кулаков не стал долго задерживаться в гостях. Он отлично понимал, что у отъезжающих ещё много нерешённых проблем и мешать им не хотел. Обнявшись на прощанье, пожелав друг другу удачи и успехов, договорившись о переписке, друзья расстались с надеждой, что через год увидятся вновь, когда Симаковы прилетят в отпуск.
Глава 9
Седовласый старик вышел из прохладной тени Центрального кладбища, посмотрел на часы и направился к стоянке такси. Назвав адрес, он откинулся на сидение в машине и задумался. Когда он у себя дома перед поездкой искал адреса туристических фирм в Интернете, то заодно навёл справку через информационные службы о Симакове Анатолии Васильевиче. К своему удивлению, он быстро нашёл и телефон, и адрес Симакова. Желая проверить достоверность полученной информации, он позвонил по найденному номеру телефона из своего дома рано утром, с таким расчётом, чтобы на противоположном конце провода был вечер, и он смог бы застать Симакова дома. После третьего гудка в трубке раздался до боли знакомый голос: «Симаков. Я вас слушаю. Алло…, говорите, я вас не слышу! Перезвоните, пожалуйста, вас совсем не слышно!» Он не стал перезванивать. Для него было важно узнать, что Симаков жив, здоров, и живёт по адресу, который ему выдала поисковая машина Интернета. Сейчас он назвал этот адрес таксисту.
Утром, когда он оформлял бронь на двухместный номер, старик попросил администратора гостиницы связаться по телефону с господином Симаковым и узнать, сможет ли господин Симаков принять сотрудника Колумбийского университета Генри Кулена сегодня, часов в одиннадцать утра. Когда он отдавал заполненный формуляр на бронь, администратор сообщила, что господин Симаков с интересом ждёт встречи в указанное время.
– А ещё, девушка, я вас попрошу, если не трудно, – попросил он, – возможно, мне позвонят. Так вы передайте, пожалуйста, тому кто позвонит, что после одиннадцати я буду у господина Симакова. Пускай мне перезвонят по номеру телефона, который я вам давал, чтобы связаться с ним.
Такси подъехало к зданию, по указанному стариком адресу без трёх минут одиннадцать. Поблагодарив таксиста и рассчитавшись с ним, седовласый мужчина подошёл к подъезду нового, красивого, жилого дома.
Дом афганских ветеранов в Алматы
Двустворчатая входная дверь была закрыта. В левой створке двери находились прорези почтовых ящиков, а рядом с ними подписанные кнопки звонков. Отыскав фамилию «Симаковы А. и З.», он нажал на кнопку звонка. Секунд через пять, зажужжал электрический замок, и старик толкнул открывшуюся дверь. По его подсчётам, нужная ему квартира находилась на втором этаже, поэтому он не пошёл к лифту, а стал подниматься по широкой лестнице. Он услышал, как открылась дверь, и кто-то вышел на лестничную площадку. Повернувшись на втором лестничном пролёте в сторону квартир, он встретил удивлённый взгляд Симакова. Симаков стоял, опёршись на перила, и когда увидел седовласого старика схватился за сердце.
*****
Недели через две после того, как уехали Симаковы, Генке опять пришла повестка из военкомата. Чертыхнувшись, Кулаков отправился знакомым маршрутом в военкомат. Обратившись к дежурному по военкомату со своей повесткой, Кулаков увидел, как дежурный сверился с каким-то списком и сказал Генке, чтоб тот поднялся в 34 кабинет к начальнику четвёртого отдела. В своём кабинете Кулакова встретил доброжелательный майор, который предложил Генке присесть для разговора.
– И так, Геннадий Петрович, на основании приказа Министра Обороны мы вас призываем для прохождения воинских сборов сроком на 45 дней. Вы являетесь сержантом запаса, но при этом имеете высшее техническое образование. Согласно последнему приказу Министра Обороны сержанты запаса, имеющие высшее образование, должны привлекаться для прохождения воинских сборов с целью присвоения им офицерского воинского звания, – начал разговор начальник отдела военкомата.
– Да, мне это воинское звание, как-то ни к чему, – скромно ответил Кулаков.
– Ну, это вам ни к чему, а мы должны выполнять приказ, – возразил ему майор.
– У меня были совсем другие планы на это время, – раздражённо сказал Генка.
– Ваши планы не совпадают с нашими планами. У меня приказ, а вы являетесь военнообязанным, поэтому должны выполнять данный приказ, – спокойно сказал майор, – сегодня 9 июня, понедельник. Вот вам другая повестка, её отдадите в бухгалтерию своего предприятия для того, чтоб вам рассчитали вашу заработную плату за последующие 45 календарных дней, что вы будете находиться на сборах. 11 июня в 9 часов утра вы должны быть в военкомате с вещами, указанными в повестке.
– Я никак не могу, у меня обстоятельства не позволяют. Хотя бы после 25 числа, хоть на три месяца забирайте меня на свои сборы, – начал возражать Генка.
– У нас начинаются учения именно с 11-го июня и какие-либо возражения неуместны. Вы являетесь высококлассным специалистом в области радиоаппаратуры. Всё уже согласовано с вашим руководством, и они не возражают, хотя у вас и есть бронь от призыва на воинские сборы, но в данном случае, ваше участие в этих сборах необходимо. Поэтому я вас и пригласил на этот разговор. Ничего не поделаешь, Геннадий Петрович, мы должны опробовать комплекс радиолокационной связи, выпускаемый вашим заводом, где вы являетесь ведущим специалистом. По сути дела, это ваши разработки, и мы хотели бы иметь гарантии работоспособности этого комплекса. Руководство вашего завода не возражало против того, чтобы именно вас отправить на эти учения, – опять же спокойно сказал майор.
– Что называется, без меня, меня женили, – с горечью сказал Кулаков.
– Геннадий Петрович, это необходимость, и вам придётся участвовать в этих учениях, хочется вам этого или нет. Мы навели справки. У вас нет веских причин не участвовать в этих учениях, – совершенно серьёзно сказал майор.
– Ну, да, помри, но действуй – девиз советской армии, – с иронией произнёс Генка.
– Не надо иронизировать, Геннадий Петрович, вам всё равно придётся поехать на эти сборы. Приказы не обсуждаются, а выполняются. Я хотел просто объяснить вам всю ситуацию, чтобы у вас не возникали отрицательные ассоциации. Я думаю, что мы должны найти взаимопонимание. На этом давайте закончим наш разговор, и я жду вас в указанное в повестке время, – майор встал и протянул руку для прощания Кулакову.
– Всего хорошего, – сказал Кулаков и пожал на прощанье руку майора.
Конечно, эти учения перевернули все планы Кулакова. То, что он по сути дела ждал одиннадцать лет, полетело всё к чёрту. Он был так зол, но в данной ситуации раскрывать своих карт он не имел права. Даже уже с тех позиций, что он давал подписку о неразглашении того, что случилось одиннадцать лет назад.
Свою задачу по установке радиолокационного оборудования, Кулаков выполнил блестяще, за что получил от командующего военным округом благодарность. Но это всё в данном году Генку не волновало. Ему надо было быть в ночь с 22 июня на 23 в районе загадочных скал, а он эту ночь провёл километрах в трёхстах от них, далеко в степи. Кулакову отметили повестку с учётом всех рабочих дней и выходных, что он провёл на учениях. У него получилось, что после окончания учений он имел больше недели свободного времени. Этим фактором он не преминул воспользоваться. Сразу же после учений собрался и ушёл в горы.
В этот раз к скалам пришлось добираться окружным путём. Симакова не было, а времени на то чтобы найти кого-то, кто бы помог добраться до бывшей турбазы «Озеро Иссык», Генка не смог. Пришлось потратить целых три дня на то, чтобы подойти к загадочным скалам. Приближаясь к скалам, Генка почувствовал, что контакт с неизвестным в этом году был. Скалы были тёплыми и гладкими. И опять в расщелине между скал он нашёл подтверждение того, что Антон жив и ждёт его помощи. В этот раз Генка обнаружил охотничий нож Антона. Как и ледоруб в своё время, нож был в отличном состоянии, как будто его только вчера положили возле скал. Он хорошо его помнил, поскольку много раз, когда они вместе водили группы туристов по маршруту, Генка просил Антона дать ему свой нож порезать хлеб. Нож был красиво сделан. Ручка ножа была инкрустирована небольшими рубинами. На лезвии ножа имелась гравировка животных: медведя, волка, кабана, глухаря. Антон этот нож привёз из армии. Говорил, что он сам его сделал. Но где он взял рубины для рукоятки, никогда не говорил. А Генка про рубины и не спрашивал. Ему нравилось большое лезвие. Лезвие всегда было острым и блестящим так же, как и ледоруб Антона.
Обратный путь Кулаков не стал маскировать. Он просто спустился на бывшую турбазу и, не заходя на неё, направился вниз. Он не знал кто сейчас является начальником этого объекта, но то, что Коцаренко там нет, знал на сто процентов. На банкете по случаю окончания Высшей Партийной Школы Симаковым, он разговаривал с Коцаренко и тот ему сказал, что сейчас учится в Военной Академии в Москве, и прилетел на банкет совершенно случайно, выдалась неделька каникул и он прилетел. Генка был очень зол на всех военных, на военкомат, на директора своего завода, которые в этом году не позволили в нужное время появиться ему возле загадочных скал.