Некоторое время после бега буйвол тяжело дышал, махал своими большими ушами, а потом опускал голову и беззаботно щипал траву.
Наступала тишина. Куйхуа слышала тоненький звук – Цинтун сделал свисток из листа камыша.
Куйхуа подняла голову и посмотрела на небо. Стая диких уток летела на запад.
Однажды Цинтун в очередной раз взобрался на спину буйвола. Он сначала подул в свисток, а потом встал на спину буйвола. Животное начинало двигаться, а Куйхуа беспокоилась о том, что Цинтун может соскользнуть со спины буйвола. Но мальчик все время крепко стоял на спине животного.
Вскоре Цинтун выбросил свисток и встал вверх ногами на голове буйвола. Он поднял обе ноги и направил их в небо. Время от времени он то сдвигал ноги, то раздвигал их.
Куйхуа увлеченно смотрела представление. Но Цинтун внезапно упал с головы буйвола. Девочка испугалась и встала.
Только через некоторое время Цинтун наконец-то появился на импровизированной сцене. Он был весь в грязи с ног до головы. Мальчик упал в трясину. Все его лицо тоже было покрыто грязью, из-за которой выглядывала пара ярких глаз. Он забавно выглядел – и Куйхуа засмеялась.
День подошел к концу. Когда солнце садилось на самом краю реки, мальчик и девочка шли по домам.
Куйхуа прыгала и напевала песню. Цинтун тоже пел песню, но пел ее в сердце…
* * *
Одним летним вечером слабо подул южный ветер. Отец Куйхуа почувствовал аромат подсолнуха, который доносился с противоположного берега, где находилась деревня Дамайди. Среди всех растений отец больше всего любил подсолнух. Он хорошо знал его аромат, который отличался от аромата других цветов и трав. Его заряженный энергией солнца запах приносил людям тепло, радость и поднимал настроение.
Судьба крепко связала отца и подсолнух.
Отец Куйхуа был скульптором. Его лучшим творением стал подсолнух, выполненный из бронзы. Он считал, что бронза – лучший материал, который сможет показать все достоинства этого растения. Бронза сверкает простым и прохладным блеском. Соединение теплого подсолнуха и холодной бронзы создает бесконечное очарование. Мир, наполненный жизненной энергией и строгим бездействием, увлекал отца до самозабвения.
Самой известной скульптурой в городе, где проживал отец, был бронзовый подсолнух. Эта скульптура была установлена в центре городской площади. Название города было тесно связано с этой скульптурой. Она была символом этого города.
Почти все творения отца Куйхуа были бронзовыми подсолнухами. Среди них были высокие (более трех метров) и низкие, но были даже и такие, высота которых была меньше десяти сантиметров. Среди этих подсолнухов можно было увидеть растения с одним стеблем, с двумя, с пятью… Подсолнухи были наклонены под разными углами и имели разную форму. Вскоре подсолнух стал украшением города. Главные двери гостиниц, стены домов, колонны галерей, перила в общественных парках украшали именно подсолнухом. Позже он стал художественным символом города. Его изготавливали в больших и малых мастерских, везде разной формы, но всегда из бронзы. Продавали подсолнух в лавках художественных изделий.
Отец Куйхуа считал, что так бронзовый подсолнух станет слишком популярным и это повредит его красоте, но не мог с этим ничего поделать.
Любовь отца к подсолнухам привела к тому, что он выбрал для своей дочери деревенское имя – Куйхуа. Но для него это было самым благозвучным именем. Когда он произносил его, то чувствовал вокруг тепло и солнечный свет. Ему казалось, что весь мир горит и сверкает.
Девочке тоже нравилось свое имя. Когда отец звал ее по имени, то она, услышав его, сразу громко кричала: «Папа, я здесь!» Иногда она сама звала себя этим именем. Она говорила: «Папа, Куйхуа здесь!»
Подсолнух стал частью души отца.
Находясь в этом глухом мире школы кадровых работников, отец вновь почувствовал аромат подсолнуха.
Глубокой ночью все покрывалось росой. В воздухе витали различные запахи трав и цветов. Тем не менее нос отца мог четко среди всего разнообразия запахов различить аромат подсолнуха. Отец сказал дочери:
– Я чувствую в воздухе аромат не одного или двух подсолнухов, а сотен и тысяч.
Куйхуа попробовала почуять аромат подсолнуха, но не смогла.
Отец улыбнулся, а потом потянул ее за руку:
– Мы идем к реке.
Река спокойно текла между двух берегов. Месяц висел на небе. Поверхность воды была словно наполнена мелкими кусочками серебра. Несколько рыболовных лодок, стоявших на якоре, покачивались и раскачивали огни на них. Когда смотришь на огни рыболовных лодок, то кажется, что они больше не качаются. Но тут же начинают двигаться небо, земля, камышовое болото и река. Летняя ночь в деревне Дамайди была наполнена волшебством.
Отец еще более отчетливо почувствовал аромат подсолнуха – он доносился с противоположного берега.
Казалось, Куйхуа тоже почувствовала этот аромат.
Они долго сидели у реки. Только когда луна стала садиться на западе, они пошли домой. Все уже было пропитано росой. Аромат в воздухе стал насыщенным. У них немного закружилась голова то ли из-за того, что они хотели спать, то ли из-за дурманящего азапаха. Им казалось, что весь мир был неясным и колыхающимся.
Когда на утро следующего дня Куйхуа проснулась, ее отец уже встал и куда-то ушел.
* * *
Когда солнце еще не встало, отец тихо поднялся с кровати, взял мольберт и краски и последовал за до сих пор распространяющимся ароматом подсолнуха. Перед выходом из школы кадровых работников он поручил проследить за Куйхуа дядюшке Дину, который охранял главный вход. Дядюшка Дин был лучшим другом отца.
Переправившись через реку, отец пошел в Дамайди. пересек деревню, заросли камышей и внезапно увидел поле подсолнухов.
Размеры этого поля превзошли все его ожидания. За свою жизнь отец Куйхуа повидал много полей с подсолнухами, но никогда не видел такого огромного. Когда он взобрался на холм и посмотрел на поле сверху вниз, то был просто потрясен его размером.
Он выбрал лучшую точку обзора, установил мольберт и поставил раскладной стул. Вставало солнце. Его полукруг уже пророс над линией горизонта, словно шляпка громадного золотисто-красного гриба, пробивающегося из почвы.
Подсолнух – странное растение: прямой длинный стебель с выступами подпирает круглую головку. Эта головка может немного опускаться и подниматься. При наступлении ночи в тусклом лунном свете подсолнухи стоят смирно, словно смелые воины.
Раньше на месте подсолнечного поля было камышовое болото, поэтому земля была очень плодородной. Подсолнухи выросли очень крепкими. Отец никогда не видел таких огромных подсолнухов: их головки по размерам были как таз для умывания.
Перед отцом был целый лес подсолнухов.
Этот покрытый росой лес был мокрым. На сердцевидных листочках и опустившихся головках сверкали капли росы, и казалось, что подсолнухи усыпаны бриллиантами.
Солнце постепенно поднималось.
Подсолнух считают самым умным растением. Люди думают, что он чувствует все, что происходит вокруг. Подсолнух живой и обладает сознанием. Он постоянно направляет свое лицо к божественному солнечному свету. Подсолнухи – это дети солнца. Они целыми днями, не отвлекаясь ни на минуту, смотрят на солнце и поворачиваются вслед за его движением. Никакое другое растение не любит солнце так сильно и не предано ему так, как подсолнух.
Отец постоянно наблюдал за ними. Он заметил, что свисающие головки подсолнухов просыпаются вслед за солнцем и поднимают свои «лица» к нему. Это делают все подсолнухи.
Солнце взошло и поднялось.
Подсолнухи подняли свои «лица». Их листочки только что были мягкими, но получив заряд энергии от солнечных лучей они распрямились, и их цвет стал еще более насыщенным.
Отец смотрел на эти «лица», и его сердце наполнялось нежностью.
Солнце было похоже на золотой диск. Когда солнечные лучи ласкают своим теплом подсолнечное поле, то цветы на нем тотчас же начинают испускать золотое сияние. На небе – большое солнце, на земле – бесчисленное множество таких же маленьких солнц. Большое светило смотрело сверху вниз на маленькие светила, а маленькие – задирали свои «лица», чтобы посмотреть на большое. Несмотря на то, что они не говорят, их связь очень глубока. Подсолнухи простодушны, наивны и верны.
Отцу действительно очень нравились подсолнухи.
Он вспомнил свой город и бронзовую скульптуру. Он думал, что в мире только он понимает характер и нрав подсолнуха. Но это подсолнечное поле потрясло его. Он воочию увидел то, что нельзя было описать словами. Ему необходимо было понять сердцем эти растения. После возвращения в город он обязательно покажет жителям еще большее очарование и изящность подсолнуха.
Солнечные лучи становились горячее, а подсолнухи – ярче и красивее. Солнце горело, а лепестки цветков начинали двигаться, словно языки пламени.
Отец рисовал. Время от времени его настолько поглощал этот пейзаж, который манил его своей красотой, что он переставал чувствовать, что сидит и рисует.
Это было подсолнечное поле, обладающее волшебной силой.
В полдень золотистые лучи солнца осветили все вокруг. Только и было видно, как подсолнухи один за другим тянут к солнцу свои головки. Их стебли будто становились длиннее. Огненные шары горели под голубым небом. Повсюду были видны белые летучки семян камыша, и эти огненные шары оттеняли их.
Над подсолнечным полем подул горячий ветер, и все вокруг наполнилось фантастическими образами. Птицы в небе летели, словно во сне, и казалось, что летит странная геометрическая фигура.
Отец рисовал. Лист за листом. Он не хотел копировать пейзаж в деталях, а наоборот, выражал все чувства, которые накопились у него в сердце.
Он забыл о дочери, забыл, что уже наступило время обеда. Он забыл обо всем. Перед его глазами и в его сердце было только огромное подсолнечное поле.
Наконец он устал. Он остановил постоянно блуждающий взгляд на одном цветке и тщательно рассмотрел его. У этого подсолнуха была изящная и наполненная семенами корзинка. Задняя часть этой корзинки была зеленой. Центральная часть задней стороны корзинки, к удивлению отца, была белой, словно кожа человека. Каждый лепесток поддерживался отдельным чашелистиком треугольной формы. Чашелистик располагался немного ниже лепестка. Чашелистики каждого лепестка соединялись и образовывали зубцы. Корзинка подсолнуха была не плоской, а немного выгнутой к центру. Цвет корзинки менялся от бледного к темному в центре. Центральная часть корзинки была коричневой. Это растение можно вечно разглядывать и каждый раз находить в нем что-то новое и удивительное.
Отец закричал:
– Счастье!
Такая связь отца с растениями действительно была счастьем. Он думал, что он весьма счастливый человек. Он, казалось, увидел свой город и был увлечен сиянием бронзового подсолнуха.
Когда он готовился уйти, у него внезапно появилась идея. Он отложил мольберт, спустился на подсолнечное поле и пошел вперед. Цветы были выше его. Он мог лишь поднять голову и посмотреть на их головки. Он пошел по полю и вскоре утонул в нем.
Спустя долгое время он вышел из подсолнечного поля. Он был весь с ног до головы покрыт желтой пыльцой. Даже его брови окрасились в золотистый цвет.
Несколько пчел вились вокруг его головы и жужжали. Голова закружилась.
* * *
Когда он прошел мимо деревни Дамайди, его шаги замедлились.
Была уже вторая половина дня. Люди ушли в поля на работу, и на улицах не было ни души. Только несколько собак лениво шли куда-то.
У отца появилось странное чувство. Его ноги словно застряли в грязи деревни Дамайди. Таинственная сила, казалось, останавливала его, чтобы он осмотрел деревню.
Дамайди огромна. В ней было более десяти продольных и бесчисленное множество поперечных улиц. Все окна домов выходили на юг. Было очевидно, что это бедная деревня. Все дома, кроме нескольких с черепичной крышей, были тростниковыми лачугами. Под лучами летнего солнца от них исходил бледно-голубой горячий пар. Многие новые дома строились с соломенными крышами. Когда отец смотрел на эти крыши, каждая соломинка мерцала в солнечных лучах, создавая сияние, которое вызывало головокружение. Улицы были узкими, но очень длинными. Они были вымощены серым кирпичом, казалось, очень старым. Некоторые кирпичи были искореженными, некоторые – ровными и гладкими.
Дамайди была спокойной и мирной деревней.
Отец в этой деревне ощущал себя чужим, но в то же время он чувствовал в ней что-то родное. В душе он как будто что-то хотел сказать этой деревне. Это были какие-то важные слова, которые ему нужно было передать этому месту. Однако в сердце у него было все смутно и неясно.
Одна собака подняла голову и посмотрела на него. Ее взгляд был мягким и совершенно не походил на взгляд животного. Отец кивнул собаке, а она будто тоже ответила ему кивком. Мужчина улыбнулся ей в душе. Стайка голубей пролетела в воздухе над деревней. Их темные силуэты проносились над крышами домов. Голуби несколько раз пролетели над отцом. Никак не могли выбрать крышу, где им приземлиться.
Отцу казалось, что он потратил много времени, чтобы выйти из этой деревни. Он обернулся и подумал, что ему будто нужно оставить какое-то поручение этой деревне, но не знал, что ей передать. Он чувствовал, что его сердце было наполнено каким-то странным ощущением.
Пройдя заросли камыша, отец Куйхуа почувствовал, что это странное ощущение покинуло его сердце.
Мужчина подошел к реке. Он думал, что сможет увидеть свою дочь под кроной старого вяза на противоположном берегу. Но он не увидел ее. Возможно, она с Цинтуном ушла куда-то играть. В его сердце появилось чувство одиночества. По неизвестной причине ему хотелось увидеть свою дочь. Он корил себя за то, что проводит мало времени с ней, а когда у него появляется время, то он только и думает о бронзовом подсолнухе. Он чувствовал себя виноватым перед девочкой. Отец испытывал сожаление, но в то же время у него в сердце появилось теплое чувство, которое как водный поток наполняло его. Пока мужчина ждал лодку для переправы через реку, он вспоминал все, что принесла в его жизнь дочь.
… Когда ей было три года, умерла ее мать. Он один воспитывал девочку. Отдушинами в его жизни были только бронзовый подсолнух и дочь. Его малышка была такой смышленой и красивой! Все ее любили. Как только он вспоминал о ней, его сердце начинало таять. Перед глазами проносились события прошлого и смешивались с летним пейзажем.
… Вечер. Он все еще делал бронзовый подсолнух. Дочь хотела спать. Он отнес ее на кровать, укрыл одеялом и начал слегка похлопывать и приговаривать: «Куйхуа – хорошая девочка. Куйхуа ложится спать. Куйхуа – хорошая девочка. Куйхуа ложится спать…». Но он все еще думал о незаконченном бронзовом подсолнухе. Дочь не спала, а с открытыми глазами переворачивалась с боку на бок и смотрела на отца. Он никак не мог убаюкать ее и тогда сказал: «Папе нужно еще поработать. Куйхуа сама будет засыпать». Он ушел в мастерскую. Куйхуа не плакала. Поработав немного, отец вновь вспомнил про дочь и тихонько пробрался в комнату. У двери он услышал голос: «Куйхуа – хорошая девочка. Куйхуа ложится спать. Папе нужно еще поработать. Куйхуа ложится спать…» Он смотрел в комнату и видел, как дочь сама убаюкивала себя и слегка похлопывала себя по груди. Голос девочки становился неясным и сонным. Ее маленькая рука лежала на груди, словно утомленная птица на верхушке ветки. Дочь заснула, убаюкав сама себя. Отец вернулся в мастерскую и продолжил работу. Время от времени он вспоминал вид дочери и не мог удержаться от смеха.