Наскоро приняв душ и переодевшись в спортивный костюм, я спускаюсь к остальным. В гостиной Лена с Витой выплясывают под песни каких-то попсовых исполнителей. Юля инспектирует холодильник, который забит под завязку.
– Давай чего-нибудь быстренько сообразим, – предлагаю я, вставая рядом. – Мужчины, наверное, голодные.
Это даёт мне возможность кинуть быстрый взгляд на террасу, где парни как раз колдуют над грилем. Наиль стоит чуть поодаль и курит, снова создавая впечатление, что он как будто не из мира сего.
– Они вечно голодные. Потерпят. А хотя ты права, я бы тоже чего-нибудь перехватила.
Светлицкая вытаскивает продукты, сгружает их мне в руки, командует остальным девчонкам перестать крутить задницами и начать уже заниматься делом. Мне достаётся Цезарь, в принципе, ничего сложного.
– Я сухарики сама сделаю, окей? А то в этих сплошная химия, – предлагаю, взявшись за багет. Юля пожимает плечами:
– Да хоть как угодно, ты же знаешь, на свежем воздухе всё сожрётся.
– Вот уж спасибо! Это высшая похвала моим кулинарным талантам, – закатываю я глаза.
Следующие полчаса проходят в женской болтовне ни о чём. Курорты, тряпки, Серёга, который всё никак не сделает предложение Виталине. Мне удаётся несколько раз посмотреть на террасу и задержаться взглядом на Наиле, но не слишком долго, чтобы это не вызвало лишних вопросов у девчонок.
Теперь он в компании ребят, они шутят, смеются, и ни единого ответного взгляда, хотя кухня с террасы просматривается отлично.
– А ты как, Кир? Ребёнка с мужем не планируете завести? – спрашивает меня Лена, и я не сразу понимаю, о чём она.
– Ммм… ребёнка?
– Ну, да. Такого, знаешь, вечно орущего карапуза, который какается и писается беспрерывно.
– Фу, Мельникова. После твоего описания даже те, кто хочет, передумают, – морщится Юлька.
– Не думали об этом пока. Да и мне всего двадцать два, – пожимаю я плечами.
– Это правильно. Родить всегда успеть можно, а вот для себя пожить…
До этого момента, кажется, я и не знала, что означают слова «пожить для себя». Вышла замуж я рано, едва мне исполнилось восемнадцать. Это брак был своего рода удачной сделкой, от которой выигрывали и мои родители, и Юра. Лет с шестнадцати мне внушалось, что это едва ли не то, ради чего я и появилась на свет. А я… меня тогда интересовала только музыка. Особо против этого брака я не была, Юрий был мне приятен. Старше меня на двадцать лет, но выглядевший так, что ему и сейчас больше тридцати пяти никто не давал. В общем и целом, мой брак меня устраивал, но понятие «пожить для себя» было чуждым. А теперь я задумалась – каково это?
Когда девчонки ушли на второй этаж накрывать на стол, я наконец отвлеклась на то, чтобы домучить уже несчастного Цезаря. Всё остальное было готово, хоть и сделано наскоро, но наверное, Юля была права – на свежем воздухе сметётся всё и никто и не заметит, как там порезаны помидоры или сыр.
– Оу, да ты ещё и готовить умеешь.
В голосе Наиля, раздавшемся позади так неожиданно, что я вздрагиваю, слышно что-то вроде ноток насмешки. Впрочем, может быть, мне это только кажется.
– Ты меня испугал. И да, умею.
Наиль присаживается за стол, возле которого я хлопочу, небрежно опирается на него одной рукой и внимательно наблюдает за моими действиями. Это сбивает с толку. Так сильно, что я едва не отправляю в салат ещё и свой собственный палец.
– Не порежься, прин… Кира, – напутствует Наиль. – А то придётся нам с тобой поиграть в доктора.
Взгляд Наиля совершенно недвусмысленный, да и то, что он говорит, иначе как намёк на что-то большее, чем просто перевязать мне руку, если я полосну по ней ножом, не назовёшь.
– Я очень постараюсь. Не люблю врачей.
– А что любишь?
– Это так важно?
– Если спрашиваю – значит, важно.
– Музыку люблю. Классику. А ты?
– Классику точно нет. Только если классику рока.
– Я так и знала! – говорю с нескрываемым торжеством.
Наиль улыбается и теперь в этом есть то тепло, которое обычно чувствуется при общении между людьми, испытывающими друг к другу симпатию.
– Например… Scorpions или Queen?
– Больше второе, чем первое.
– Точно угадала.
– А готовить ты где научилась? Кулинарные курсы?
– Неа. Бабуля научила.
– А я думал, какие-нибудь крутые. В Париже, например. Или Италии.
Сейчас мне кажется, что в этом есть что-то неправильное. Как будто Наиль пытается меня упрекнуть в чём-то или даже обвинить.
– Почему ты так решил? – удивляюсь я, глядя на него внимательно.
Нет, по выражению лица Наиля ничего особенного так и не скажешь. Он сидит в расслабленной позе, смотрит за тем, что я делаю, и всё это убеждает меня в том, что мы просто болтаем.
– Ну ты явно богатая девочка.
– И что? У богатых девочек не может быть бабушек, которые их учат готовить?
– Могут быть, конечно, – пожимает он плечами. – Но обычно такие девочки выбирают вместо этого Париж или Италию.
– И часто ты с такими общаешься?
– Вообще не общаюсь.
Наиль поднимается с места, когда с лестницы доносятся шаги возвращающихся девчонок. Чёрт, а я, кажется, вообще напрочь забыла о том, что мы здесь не одни.
– И я рад, что ты не такая, Кира, – бросает он напоследок и выходит из кухни раньше, чем нас успевают обнаружить наедине.
После застолья, которое по большей части состоит из щедрого распития алкоголя, решено идти купаться на озеро. Оно здесь небольшое, но очень красивое. Окружённое лесом со всех сторон, такое прозрачное, что даже не верится, будто в нём кто-то купался до нас.
– П-аа-а-аст-а-а-ара-а-нись! – кричит Серёга и плюхается в воду с помоста бомбочкой. Брызг столько, что долетают даже до меня. Но мне сейчас хочется только одного – запрокинуть голову и расхохотаться. Потому что давно не чувствовала себя настолько счастливой и… свободной. Даже если я давно и глубоко замужем.
– Коваленко! Не стой под стрелой! Айда с нами! – кричит Юлька и ныряет следом за остальными. Наиль уже в воде, в которую прыгнул пару минут назад. Но даже сейчас держится чуть в стороне и смотрит на меня с прищуром и полуулыбкой, витающей на губах.
– Давай, Кир! Волосы боишься намочить? – не унимается Светлицкая. Брызгает в меня щедрую пригоршню, которая достигает цели.
Я оказываюсь в озере под свой восторженный вскрик. Ухожу под воду с головой и мне плевать на испорченную причёску. Первые несколько минут все дурачатся – окатывают друг друга брызгами, ныряют и притапливают один другого. А когда случается то, что пугает настолько, что я начинаю захлёбываться – весь мир исчезает, оставляя мне только дикий страх.
Серёжа наваливается сзади, опирается на плечи и я ухожу под воду. Теряю ориентацию в пространстве, начинаю барахтаться в воде, молотя по ней руками и ногами. Но на меня давят и давят сверху, удаётся только сделать крохотный глоток кислорода, когда каким-то чудом выныриваю на поверхность, чтобы сразу уйти на глубину.
Теперь Серёжа уже не держит, да и все его действия больше похожи на какую-то пьяную шалость, но я уже тону. Ухожу под воду, двигаюсь хаотично, и у меня только одно желание – оказаться вне этой губительной толщи. Схватить ртом воздух, и пусть он разорвёт мне лёгкие к чертям собачьим, лишь бы был… лишь бы можно было вдохнуть.
– Ты о*уел?
Слышу голос Наиля словно через слой ваты. Сильные руки дёргают меня наверх, туда, где есть свет… где есть то, что сейчас важнее всего – кислород. Я делаю рваный вдох, когда Наиль вытаскивает меня наверх. Сама не замечаю, с какой силой вцепляюсь в него. Так, что остаются следы от ногтей на бронзовой коже.
– Нормально всё? – спрашивает Наиль, подтаскивая меня к лестнице помоста.
– Да… норм-мально, – киваю я.
– Кирыч, прости, я не хотел! – доносится до меня голос Серёги. А я только и могу сейчас, что смотреть в глаза Наиля и пытаться прийти в себя. Сейчас во взгляде не только тот безумный тёмный цвет, который так влечёт. В нём столько всего, что я сижу, как загипнотизированная, обхватив себя руками. А Наиль рядом – так близко, что от этого крыша едет. Чувствую прохладной кожей его горячее тело – острый контраст, от которого ведёт.
– Серёг, если ещё раз такое сделаешь – вырублю сразу, – цедит Наиль подплывшему к нам Серёже.
– Да понял я всё! Прости, Кир…
– Всё нормально… я в порядке.
Выходит как-то не очень уверенно, да и откуда этой уверенности взяться, когда я только что тонула, а теперь только и могу, что думать о словах Наиля. Мне сейчас вообще хочется только одного – окунуться в эту его тьму, которую он источает. Принадлежать только ей. И ему. Глупые мысли, я знаю… но это всё, что сейчас меня волнует.
– Идём в дом, – хрипло говорит Наиль и, когда мы поднимаемся на помост, берёт за руку. Таким жестом, как будто он всегда только и делал, что вот так переплетал наши пальцы.
– Ребят, вы всё? Не вернётесь? – интересуется кто-то от воды. В голосе растерянность, ни капли подтрунивания, хотя, понятно, что между нами, когда останемся наедине, может произойти всё, что угодно. И я этого хочу… Чтобы мужчина, который сейчас так близко, в голосе которого в сторону Серёги было столько угрозы и предупреждения, сделал бы что-то, что окончательно разрушило все преграды. Да и не преграды это вовсе. Их нет. Мы оба хотим одного и того же.
Вопросы оставляем без ответа – просто быстро идём в сторону коттеджа по дорожке. Сворачиваем к какой-то постройке в лесу, и я охнуть не успеваю, когда губы Наиля впиваются в мой рот. Спиной чувствую шершавую поверхность стены, губами ловлю дыхание Наиля… Он целует жарко и жадно, трахает мой рот языком. Руки сминают тело, влажное от воды, а когда опускаются к кромке плавок, я сама расставляю ноги, приглашая Наиля продолжать.
– Шире. Расставь шире, – выдыхает он, и я развожу их ещё, как послушная шлюха.
Пальцы Наиля скользят по гладко выбритому лобку, разводят складки в стороны, начинают растирать клитор. Каждое прикосновение – как удар тока. Рождается желание сделать что-то ещё. Например, сжать напряжённые соски, которые так жаждут прикосновений.
– Совсем мокрая, – удовлетворённо говорит Наиль, отрываясь от моих губ. Вбивает в меня два пальца, понуждая инстинктивно свести колени вместе.
– Ох-х-х! – вот и всё, что могу произнести.
– Не больно?
– Нееееет… продолжай.
Удовлетворённая улыбка, которая появляется на губах Наиля, – самое лучшее свидетельство того, что я сдалась ему. Что готова сделать всё, что он скажет.
Он двигается внутри быстро и размашисто. Пальцы то выходят из меня целиком, то погружаются так глубоко, что это и вправду начинает причинять боль. Вплоть до того момента, как большой палец Наиля не начинает методично растирать клитор.
– Сделай то, что ты хочешь, – хрипло шепчет он в миллиметре от моего уха. – Ну, давай, девочка…
И я опускаю ткань бюстгальтера, чтобы тут же мои пальцы сомкнулись на твёрдом соске. Его потираю в пальцах, сжимаю с силой, оттягиваю и чувствую, что уже готова взорваться. С мужем никогда не было вот так – чтобы пара минут откровенных ласк и оргазм. Никогда…
Но я ведь и не с мужем.
– А ты? – выдыхаю я, балансируя на грани. Ещё пара движений и кончу. Буду извиваться от наслаждения, и просить о большем. И знать, что меня только что оттрахал рукой совершенно чужой мужик.
– Обо мне не думай. Кончай.
– Но…
– Кончай, я сказал!
На скулах Наиля играют желваки. Я прикрываю глаза и взрываюсь на его руке, всё так же лаская грудь. Клянусь, это первый мой настолько мощный оргазм. Даже без проникновения. Без члена внутри. Просто от ласк пальцев чужого мужчины, который, кажется, знает всё о том, как доставить мне удовольствие.
Когда он убирает руку, его взгляд направлен на меня. Наиль подносит пальцы, которые только что были во мне, к моим губам.
Моё дыхание сбившееся, а пустота внутри от того, что он меня оставил, кажется слишком невосполнимой. Но сейчас это не главное. Главное то, что я хочу сделать для Наиля. Я обхватываю губами его пальцы и медленно их облизываю. Уже завтра мне будет стыдно за то, что делаю… когда встречусь с Наилем за завтраком. Когда буду раз за разом вспоминать, что произошло между нами. Сегодня же, в эти самые секунды, мне плевать на всё. Хочется лишь чувствовать то, что во мне разбудил Наиль, и знать – рядом с любым другим мужчиной я не испытала бы и сотой доли того, что ощутила с ним.
Эту ночь провожу в беспрестанных мыслях. Прислушиваюсь к каждому шороху, который долетает до моей спальни.
Мы с Наилем начинаем делать вид, что ничего не произошло, стоит только ребятам вернуться от озера. Нашу близость и прерывает их смех и громкие голоса. Приходится отстраниться друг от друга быстро, будто нас уже поймали на месте преступления, и отправиться к коттеджу, до которого мы так и не добрались. А дальше – самый обычный вечер, когда девчонки танцуют, парни гогочут, а я просто сижу с бокалом вина и смотрю на это с лёгкой полуулыбкой. И ловлю на себе взгляды Наиля, которые лучше всяких слов напоминают о том, что между нами было совсем недавно.
Конечно же, в постель я ложусь с двоякими ощущениями. Во-первых, задаюсь вопросом, придёт ли ко мне Наиль этой ночью. И, во-вторых, спрашиваю себя, что буду делать, если это всё же свершится. И понимаю – я не прогоню Наиля. Я хочу, чтобы он был рядом, хоть и не знаю, чем это может завершиться.
Но он не приходит, и вскоре я погружаюсь в сон, такой чуткий, что кажется реагирую даже если за окном пролетает мотылёк. Впрочем, вскоре сновидение становится более глубоким, и я не сразу понимаю, что проспала до самого утра. А утром меня ждёт сюрприз.
– Ваще не представляешь, как это было! Морду Хонды снесло прям на моих глазах!
Застыв на лестнице и завязывая пояс на халате, я хмурюсь, не сразу понимая, откуда в коттедже взялась Катя. С ней мы невзлюбили друг друга с самого первого знакомства. Вернее, она меня не переваривает с первого взгляда, мне же на неё откровенно плевать. Но что Катя делает здесь, на Монетке?
Спустившись вниз, я обнаруживаю в кухне Пашу и Юлю, непосредственно Катю и… Наиля. Прекрасно. Отличный квартет, времяпрепровождению которого я могу только помешать. Именно эти мысли закрадываются в мою голову, когда понимаю, что именно меня так напрягает. Катя сидит слишком близко к Наилю, хотя на диване довольно много свободного места. И какого чёрта она вообще сюда припёрлась?
– Доброе утро, – хрипловатым от сна голосом здороваюсь со всеми. Отвожу глаза, когда встречаюсь взглядом с Наилем.
– О, Кирыч, привет. – Юля выглядит немного растерянной. Даёт понять взглядом, что всё объяснит потом. – Завтракать будешь?
– Выпью кофе на террасе.
Налив себе чашку, ухожу на улицу. Меня обуревают странные чувства, и одно из них похоже на… ревность. Да, именно на него, чёрт бы побрал эту дурацкую Катю. И Наиля впридачу. Сидит с ней… как будто так и должно быть.
Когда дверь дома открывается, у меня мелькает мысль, что вышел за мной именно Наиль… но это всего лишь Юля.
– Кирыч, прости. Это Вита вчера в ночи умудрилась позвать Катьку, – шепчет она. – Точнее, та сказала, что будет в наших краях, вот и… договорились.
– Да мне по фиг вообще, – вру, пожимая плечами. – Коттедж же не только для меня одной.
– Она ненадолго. Сейчас на озере на лодке покатаются и всё.
А вот на этом моменте сдержаться и не показать, что слова Юли меня задели, я не могу. Застываю, уже зная, что именно подразумевается под словом «покатаются».
– С Наилем? – выдыхаю я.
– С ним, да. Постой… – Так и чувствую, как взгляд подруги впивается в моё лицо. – Ты же не хочешь сказать…
Она не договаривает, когда из коттеджа выходит «сладкая парочка» – Наиль и Катя. Последняя болтает о каких-то тачках и бог весть о чём ещё.
– Ты с нами не хочешь? – тихо спрашивает Наиль, и я едва сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть.
– Неа. Не хочу. Спасибо за приглашение.
Приходится сделать вид, что увлечена чтением новостей в телефоне, хотя, меня так и подмывает устроить Наилю разнос, на который не имею никакого права. Или заставить его остаться и никуда не идти с этой… Катей. На что тоже прав у меня нет.