О Лазоревой Свете ходили всякие слухи, ее несколько раз вызывали к директору, а после и родителей. Вроде и тихоня, сидит себе спокойно. Если не спросишь, то и не заметишь ее. Но про нее говорили, что она уже спала, вернее, занималась сексом, и не с одним, а с многими.
– Зачем? – шептала Карпова на перемене.
– А может, врут? – засомневалась в слухах Сафонова.
– Нет, не врут, точно делает, к ней сейчас примазывается Устинов Тарас, из параллельного.
– Врешь!
– Видела, он ее провожал.
– Ну и что! Завидно?
– Да нет.
– Прекратите шептаться за спиной. Хочешь, подойди и спроси, – сказала Нина и подумала, каково это – заниматься сексом.
Она сама уже много раз думала об этом. Иногда хотелось, а иногда наоборот с отвращением думала о данном акте, словно это что-то низкое, звериное. Ну, поцелуи, ну, обнимашки, ну, можно раздеться, но зачем заниматься сексом? Порой не понимала, зачем это надо делать. Но в последнее время ее мысли возвращались к Юре, хотелось чего-то испытать, попробовать.
– А может, все это я зря переживаю, ведь все делают и ничего, – сама с собой разговаривала она дома, когда младшей сестры не было поблизости. – Наверное, это здорово, увлекательно и…
Нина часто себя ласкала, и ее игры так далеко заводили, что она, поскуливая, сжималась в комок, а после долго лежала и вспоминала приятные моменты.
– Живот болит? – как-то ночью спросила ее сестренка. Нина думала, что она уже уснула, но та услышала ее стон.
– Немного.
– Хочешь, принесу уголь, – если у кого-то болел живот, их мама первым делом давала девочкам активированный уголь.
– Ага, – соврала Нина и, отвернувшись к стене, улыбнулась.
Уже как две недели она носила в своей сумочке презерватив из аптечки. Достанет, посмотрит, но тут же спрячет подальше в отдельный кармашек и застегнет на молнию.
– Нет, не сегодня, потом, не сейчас, – говорила она себе, нажимая на звонок Тимура.
– Слушайте, я сегодня пойду еще к зубному, поэтому не могу оставить квартиру.
– Ой, – расстроено сказала Нина.
– Да брось ты, мы же ничего не сделаем, – хотел уговорить его Юра.
– Если мать придет, вы тут, а меня нет, то все, ключи заберет.
Они уже оделись и хотели выйти.
– А может, – жалобно начала Нина.
– Не начинай, не могу, сама понимаешь, и так рискую.
– А может…
– Нет, не может.
– Ну…
Тимур посмотрел на Нину и, тяжело вздохнув, протянул ей ключ.
– В общем, так. В пять тридцать закрываете дверь на два оборота и ждете меня на скамейке, чтобы ключи отдать.
Нина заулыбалась, она уже отключилась от реальности и ждала только одного, когда Тимур закроет за собой дверь. Щелчок в замке.
– Я согласна, – тут же сказала Нина Юре и, прижавшись к нему, потянулась за поцелуем.
Пока она его целовала, он снимал с нее одежду. Юра немного запутался, но Нина, не отрывая губ от него, сама закончила.
– Я только…
– Не бойся, я…
– Нет, не об этом, постой, – она дотянулась до сумочки и достала заветную упаковку презерватива.
Нина много раз видела, как сорванец Юры торчал вверх. Сперва удивилась его размерам, а после испугалась, ведь он должен войти в нее. Но со временем как-то свыклась, зажимала его пальцами, ощущала мужскую силу, а тот дергался, словно молодой жеребенок, что норовил вырываться и убежать. А после Нина несколько раз его целовала, гладила и ласкала.
– Давай я сама, – она разорвала упаковку, и с триумфом достала розовую резинку. – Как тебе?
– Откуда взяла?
– Дома, – призналась Нина.
– А если спохватятся?
– Не спохватятся, – она промолчала, что его купила мама для такого случая. – Лежи спокойно.
Нина взяла его сорванца, коснулась его губами и тихо прошептала:
– Не балуй, сейчас я все закончу и отпущу тебя.
– Что? – не расслышав, что она сказала, спросил Юра.
– Это я с ним разговариваю, это только нас касается.
Нина, как показано на рисунке, положила презерватив на головку и осторожно раскатала по твердому стволу.
– Готово.
Все это время Юра внимательно следил за ней. Закончив, она отпустила сорванца и легла на спину. В груди все трепыхалось, вибрировало, стенало. Нина боялась, вдруг будет больно, вдруг он сделает все не так.
– Я готова, – еще раз сказала она и погладила по руке Юру.
Он лег на нее, она ойкнула, ощутив его вес на себе, но это была приятная тяжесть.
– Ну же, давай, раздвигай ноги… – сказал Юра.
Нине было неловко, что-то мешало, ноги запутались в одежде, которую Юра не до конца снял с нее.
– Все будет хорошо, – успокаивал он и, нагнувшись, стянул остатки одежды.
Стало легко, она знала, знала, чем все закончится, боялась и в то же время уже ликовала. Нина развела пошире ноги, его сорванец сразу стал тыкаться. Он несколько раз боднул ее в бедро, после куда-то вверх, а после стал опускаться к полу. Нина смотрела в глаза Юре, она не спешила, он сам должен все сделать. И тут ощутила, как его сорванец стал бодаться. Нина довольно улыбнулась, еще немного раздвинула ноги и приготовилась.
– Иди ко мне, – поманила она Юру, и тот, наклонившись, чуть потянулся вверх.
Поцелуи слились воедино, а ей все было мало, хотелось еще и еще. И тут Нина замерла, что-то глубоко внутри нее зашевелилось. Она упустила момент, когда он вошел в нее, губы расплылись в улыбке. Юра уперся руками в пол, приподнялся, Нина погладила его грудь, и тут он дернул бедрами вперед.
Он вломился в нее, она перестала дышать, запрокинула голову и, ощущая толчки в паху, тихо произнесла:
– Я женщина.
Солнечный зайчик
1
Осторожно! Двери прошлого закрываются! Следующая остановка… «Счастливая жизнь»!
Мне выдали пропуск от общежития и ключи от комнаты, где, как было прописано, я буду жить один. Теперь у каждого студента свой, пусть маленький, но номер. Новенький лифт, еще пахло краской в коридорах, мягкий свет и, как ни странно, цветы на подоконниках.
– Вот это да, – первое, что я сказал, поднявшись на свой этаж.
Много слышал про убогие общаги, про консьержку, что как цербер никого не пускает, но тут все по-иному. Вот моя дверь, открыл ее и осторожно вошел.
– Привет, – поздоровался я с комнатой, – будем дружить.
За спиной тихо чмокнула закрывающаяся дверь. Комната маленькая, даже слишком маленькая. Узкий шкаф, прикинул, как в него можно повесить пиджак. Узкая, но длинная кровать, узкий стол, узкие полки, тут все было узкое.
– Ну и ладно, зато свое и нет нудящего соседа.
Но главное, у меня был свой душ и туалет. Разложил принадлежности, достал полотенце, заправил кровать, подключил ноутбук и, довольный собой, пошёл прогуляться.
Мои друзья, когда окончили школу, были в растерянности. Годы учебы, а что дальше? И правда, что? Разве в школе учили будущему? Нет! Мол, сами разбирайтесь, это ваша жизнь. Но для чего все это? Получить образование, чтобы работать. А зачем? Чтобы получать деньги, купить квартиру, а если нет, взять ипотеку, а после десятилетия отрабатывать ее. Завести семью, а для этого опять нужны деньги, значит, опять работа. Но разве это правильно? Две трети профессий не нужны, город живет, чтобы жить, какая-то бессмыслица.
Я ломал голову над этим и не мог найти решение. Вот Витя решил пойти в армию, Лешка сразу ударился в бизнес, а Мишка остался в поселке, у него мать парализована. Я даже не знаю почему, но подал документы в Тюменский медицинский институт. Сразу поступил. И вот теперь я тут, через пару дней занятия. Я гордился собой, что смог сделать первый самостоятельный шаг. Чужой город, новые люди и, надеюсь, новая жизнь.
Никого из своих соседей я так и не увидел, как-то не удалось пересечься. А может и видел, но не знаю, что они живут за стенкой. Первые дни в институте, собрания, лекции, надо было запомнить преподавателей, кафедры. Сразу первые знакомые.
– Ты откуда? Я из Сургута. Знаешь, говорят, Саныча не стоит дразнить, он все помнит, хоть и стар, а вот Марта, ну эта, – тут он развел руки в стороны. На кафедре была только одна такая, Марта Егоровна, – говорят, берет борзыми щенками. И вообще…
За полчаса я узнал от Виталия, наверное, все, что творится в институте, кто и где. Куда надо бежать, если завалили, и через кого действовать. Он перечислил всех студентов из нашего факультета и, наверное, даже знал их дни рождения.
– Ты в каком номере?
– 735, – коротко сказал я, понимая, что он спросил номер в общаге.
– У меня 936, у тебя в 734 Женька из Нижнесортымска, это где-то около Хантов. А вот в 736, вроде Светлана зовут, точно не знаю. Ты ее видел сегодня? – спросил он у меня.
– Я даже не знаю, кто она такая.
– Серьезно?
– Да.
– Ладно, увидишь, тут она одна такая. В общем, рыжая и волосы во, – провел рукой около уха, давая понять, что они короткие. – Ну ладно, я побежал.
Он запыхтел, будто у него включился двигатель, резко развернулся и на всех порах убежал. Первые дни были суматошные, длинные пары, не то, что уроки в школе. Приходил к себе в комнату и валился от усталости.
Уже стемнело, дни стали намного короче. Мне нравится Сибирь из-за ее морозов, дождей и лесов, но короткие дни, это тяжело. Просыпаешься еще темно, учеба, приходишь, и уже темно. Ощущение, что живешь в подземелье.
Разделся, лег, в голове шумит, и никак не можешь уснуть, а тут еще голоса. Прислушался. Это был женский голос, точно женский. Он шел откуда-то из-за стены.
– Вот блин, – выругался я и представил, что там происходит за стенкой.
Этот голос ни с чем нельзя спутать, это не слова, не крик, не смех или плачь. Это стон. Он такой сладкий, словно откусил персик, сок течет, а тебе наплевать на это, ты наслаждаешься ароматом, вкусом, его мякотью.
– Мммм…
Донесся из-за стенки ее голос.
– Ну… – хотел было возмутиться, но промолчал.
Ее голос был бархатным, на удивление плавным. Вдруг она затихла. Я напрягся, понимая, что сейчас услышу что-то вроде крика или…
– Ах… – донеслось до моих ушей.
– Фух, – выдохнул, будто это я сейчас занимался сексом. – Ну и стены, – тихо сказал, понимая, что у стен нет звукоизоляции.
Странно, но на душе было приятно. Кто она и с кем? В голове промелькнуло несколько воспоминаний из прошлого. Вспомнил Иру, впервые поцеловался с ней у нее дома, она сама прижалась ко мне. Хлопала глазами, а губы тянулись. В груди защемило, стало тоскливо, она осталась там, а я тут. Это была не любовь, дружеская привязанность, она так и сказала. И все равно стало тоскливо. «Кто она?» – промелькнула мысль, постарался вспомнить ее голос и незаметно уснул.
Новый день. На факультете увидел Светлану, она и правда такая одна. Обычно девчонки красятся в белый, черный, фиолетовый или даже зеленый цвет, но она была ярко-оранжевая, словно солнышко. Я сидел на паре и косился в ее сторону.
– Не парься, она уже Клинова отшила, а Норвика пнула по ноге. Та еще коза, – Виктор покосился в сторону Светланы, а после в другую сторону. – Что сегодня делаешь?
– Не знаю.
– Пошли к нам, Денис отмечает день рождения.
Я уже познакомился с ним, кудрявый, немного хмурый, но парень ничего себе, школу закончил с золотой медалью, поэтому поступил на бюджетное место.
– Ладно, – я понимал, что отрываться от коллектива не стоит, потом все равно все лишние отсеются, а пока надо вливаться.
2
Вернулся в номер поздно, опять за окном чернота. Кто-то смеялся в конце коридора, где еще тихо играла музыка. Сел на кровать и постарался собраться с мыслями, что дальше? И в этот момент…
– Ай… – тихо, еле слышно донесся до меня ее голос.
Я покачал головой и с возмущением подумал, что мне теперь придется постоянно слушать ее охи.
– Ах…
– Ну, вот еще!
Возмутился я и, встав, прислушался, откуда доносится голос. Новый вздох. Я подошел к стенке Женьки, что был соседом у моей кровати, но там было тихо.
– Ладно, – и покосился на стенку, за которой жил солнечный зайчик, так я прозвал Светлану. – Неужели она?
Я вспомнил ее на паре, как она, задрав носик, смеялась и шушукалась с подружками. Но я не мог вспомнить, чтобы она ходила с кем-то из парней. Да и Витька сказал, что она не из таких.
– А…
Это был точно ее голос. Как я раньше не догадался. От любопытства подошел к стене и прислушался. Но все на самом интересном месте затихло. Я еще с минуту стоял не шевелясь, боялся упустить, но Светлана молчала. И опять тоска в груди, там любовь, а я тут один сижу. Сон не шел. Появилось чувство ревности. Почему? Я ведь ее не знаю, только пару раз здоровались и не более того. И все же я лежал и думал о ней, старался вспомнить цвет ее глаз, но не мог, видел только ее улыбку.
Уже на следующий день, ложась спать, я был готов. Были дни, когда ничего не происходило, а порой ее стон был таким сильным, что мне казалось, будто она у меня в комнате. Я тайно злился на нее, хотел постучать в стенку, напомнить, что она не одна. Но рука зависала в воздухе, я не мог прервать минуты наслаждения. Выключил свет и сел на кровать.
– Что?
Откуда-то снизу шел свет. Я посмотрел на свой ноутбук, он был выключен и зарядка тоже. Встал и подошел к столу, выдернул из розетки вилку, но свет не пропал.
– Не понял?
Я и правда не понимал, откуда мог идти свет, поскольку уже все, что смог, отключил. Убрал стул, отодвинул чемодан, он так и не вошел в узкий шкаф. Свет стал ярче. Осторожно, чтобы не скрипеть, пододвинул тумбочку. Маленькая точка, словно луч фонарика, проникал сквозь стенку из комнаты Светланы. Хотел рассмотреть, но в темноте ничего не было видно. Я встал и пошел, чтобы включить свет, споткнулся о свой же чемодан и чуть было не упал. Вспыхнул свет, и я вернулся обратно. Пошарил рукой. Вот она, дырка, ровная, словно кто-то ее просверлил.
– Может, строители не заделали? – но сам уже думал о другом. Наверняка кто-то специально, надеялся, что займет эту комнату, но просчитался.
Удар в дверь отвлек меня от мыслей. От неожиданности я даже вздрогнул. Без задней мысли подошел и открыл дверь.
– Козел, маньяк… – Светлана толкнула меня и ворвалась в комнату. – Так и знала, сволочь!
Она стояла и смотрела на отодвинутую тумбочку. Мне стало стыдно, почувствовал, что покраснел. Светлана подумала, что я специально сделал дырку, чтобы за ней подсматривать. Начал было извиняться, но ее глаза полыхали гневом, и я замолчал. А что еще мог сказать? Меня застукали с поличным. Наверное, мой яркий свет в комнате выдал тайное отверстие в стене.
Было ужасно стыдно, будто я и правда мог за ней подсматривать. Она вышла, а я, будто облитый кипятком, весь горел от стыда.
3
На следующий день, пряча глаза, сел как можно дальше от нее. Светлана шутила с подружками и за весь день ни разу не посмотрела в мою сторону. Немного отлегло.
Вечером, возвращаясь к себе, я увидел ее. Светлана стояла около моей двери и ждала меня. Тонкий свитер с широким горлом, длинные рукава, светло-голубые штаны и тапочки.
– Можно? – спросила меня, говоря тем самым, чтобы зайти ко мне.
– Да, – я открыл дверь и пропустил ее. – Извини, не хотел. Я не делал ее, она там уже была, я…
– Она там? – спросила Светлана и покосилась в сторону тумбочки.
– Да. Я заделаю ее прямо сейчас. Вот, смотри, – достал из кармана жвачку и стал усердно работать челюстью. – Не знаю, кто ее сделал, случайно увидел, у тебя горел свет, вот и заметил. Не обижайся, я и правда не хотел.
Отодвинул тумбочку и, достав изо рта жвачку, уже потянулся к дырке, чтобы залепить ее, но Светлана остановила меня.
– Стой.
– Я тогда куплю шпаклевку, прямо завтра.
– Меня слышно?
Мне стало неловко за себя, будто специально подслушивал ее стоны.
– Да, – признался я. Девушка сразу покраснела и, чтобы немного сгладить ситуацию, я добавил. – Только чуточку.
– Я буду тише, – извиняющим тоном прошептала она и пошла к выходу.
– А мне нравится, – сказал я. Она на секунду остановилась, открыла дверь. – Не стесняйся…
Но Светлана закрыла за собой дверь.
– Фух, – выдохнул я и, нагнувшись, все же заклеил дырку жвачкой.
Странная девушка, то чуть было нос ему не разбила, и была бы права, то вдруг говорит, чтобы не заклеивал. Следующий день ничего нового не принес, ни я, ни она не искали повода, чтобы поговорить, словно мы не знакомы. Опять чернота за окнами, опять пустота в душе. Уже одиннадцать, надо пораньше лечь спать, завтра четыре пары.
Только я лег в постель, как услышал, что она стучит в стенку.
– Ты тут? – донесся ее голос.
– Да, – сразу же ответил. – Я не слушаю, могу уши заткнуть, не переживай.