– Эй, ты живой там?
Тишина.
– Чего молчишь? Отвечай! – злился Матакар и пыхтел возле ямы.
Тишина.
– Я спущусь сейчас и сдеру с тебя шкуру.
Тишину нарушило шуршание настила. Сдвинув его в сторону, орши просунул в щель свою устрашающую огромную голову.
– Отвечай, когда с тобой разговаривают, глупый элли! – проревел он, но ответа не услышал. – Ты там спишь что ли?
– Уснёшь с тобой, – пробормотал Ирим. – Чего надо? Что пристал?
– Это я пристал? – Озадачился Матакар и почесал грязным пальцем подбородок.
– Ну, не я же, – парировал Ирим. Пленник сидел, подобрав колени, и уткнувшись в них носом.
– Есть хочешь? – примирительно осведомился дикарь.
– Нет. Можешь съесть мою порцию, – разрешил Ирим. Он даже не поднимал головы на верзилу.
– Ты почему наглый такой? Ничего не боишься?
– Ничего и никого, – ответил элли. – Мне уже всё равно.
– Почему? – удивился сторож и немного передвинулся у отверстия.
– Тебе, правда, интересно? – усмехнулся Ирим и поднял лицо. В его глазах стояла такая печаль, что громила подполз на пупке ещё ближе к яме и устроился удобнее.
– Да, – ответил орши. Он вытянул толстые ноги назад, а лицо глубже просунул в отверстие потолка.
– Понимаешь, страшная ты морда, я влюблён! Вот ты меня здесь держишь, а в это время мою любимую девушку отдают замуж в чужом краю, – пояснил Ирим и поднялся на ноги.
– А, ну, я тоже влюблён, – кивнул орши.
– Ты? – удивился Ирим.
– Я. А что тут такого? Я живой! – пояснил орши и испортил воздух. – Я такой же человек, как и ты, только немного мохнатый и зелёный. Но это от того, что мы много употребляем настоя малахитового паучьего саженца. Зато от него мы становимся крепкими и непобедимыми.
– Слушай, ну разве, вы вообще способны на что-либо, кроме пакостей и вражды? – переспросил Ирим, отмахиваясь от поступившего в яму сероводорода.
– Я способен! – пояснил Матакар. Орши приподнялся на руках, одну завёл за спину и громко поскрёб ягодицу; после чего понюхал пальцы и вытер их о залатанную тунику. – Не хочу я такой жизни. Смотрю я на тебя и понимаю, как вы там хорошо живёте, а мы здесь просто существуем. Никчёмные мы.
– Вы сами виноваты, – сделал вывод Ирим. Он удивлялся, до чего правильно выражался дикарь, в его глазах читались сообразительность и переживания.
– Я не хочу так жить, – решительно произнёс собеседник.
– Я не пойму, ты разыгрываешь меня что ли? С чего вдруг такие откровения? – начал злиться элли. Он снова сел на землю и обхватил острые колени руками.
– Я хочу, чтобы ты помог мне, – поделился мыслями орши.
– Я? Тебе? – ухмыльнулся Ирим. – Чем же? Может, хочешь поменяться со мной местами?
– Я говорю тебе правду. Пообещай, что поможешь мне, а я помогу тебе, – неожиданно тихо попросил Матакар.
– Послушай, Матакар, не стыкуется у нас. Как ты можешь довериться несерьёзному элли? И как я – ветреный парень, могу поверить тебе, дикарю? – рассмеялся Ирим. Он даже не поднимал голову на орши, до того нелепыми показались его высказывания.
– Я помогу тебе сбежать. А взамен, ты заберёшь меня с собой и научишь жить.
– Как ты всё закрутил. Ну, допустим. А ты это что же, тоже ради любви задумал? – поинтересовался Ирим, рассматривая перед собой земляную стену.
– Нет. Мою любимую девушку съели, – доверительно сообщил орши и снова выпустил воздух, только громче.
– Чего? – Ирим закашлялся. – И перестань бздеть, а то я угорю от твоих газов.
– Да. Съели у меня на глазах. У нас так принято за непослушание. Она хотела жить со мной, чтобы я ей мужем был, а её утащил другой. Она его убила. Тогда вожак назначил ей другого мужа. Она и его убила. Вот её и съели. И я не виноват, что меня всё время пучит. Моя любимая женщина за это меня ругала постоянно, но я не виноват.
– А почему тебя не назначили её мужем?
– У меня уже было две жены, – доверчиво поведал собеседник. Ему стало неприятно валяться на земле, и он приподнялся на локти.
– Зачем тебе ещё и третья? – присвистнул элли.
– Они ушли от меня. Сначала одна жена меня покинула, а через год вторая сбежала. А если б было три, то третья не ушла бы точно.
– Слушай, дикий вы народ! Зачем так живёте непонятно? – рассмеялся Ирим. Он опять встал во весь рост и посмотрел на собеседника.
– Вот я и толкую тебе об этом. Помоги.
– Помогу! – согласился Ирим. Он понял, что есть в словах смысл этого битого жизнью дикаря. Верзила был какой-то жалкий и потерянный, и совсем не выражал вражды. Точно маленький ребенок, доверчивый и глупый, что впору пожалеть его. – Когда ты мне поможешь?
– Я всё устрою! – пообещал Матакар.
Через два дня он устроил побег элли, но план не удался. Орши заметили их, убегающих из посёлка, уже на подступах к лесу. Ирима связали и бросили в ту же яму. А перед этим, на его глазах два дикаря: Слотос и Баден, живьём съели Матакара. Пока они ели собрата, Ирима держал под руки крупный мужчина в пропахшей потом широкой рубахе, и заставлял на это смотреть.
«Эти набьют брюхо и отложат новые лепёхи позади лагеря, – подумал Ирим, – а Матакар уже никогда не начнёт новую жизнь».
Связанный элли лежал в темноте, а перед глазами стояла ужасная картина, как рвали на куски живое существо. Почти так же рвалась его душа. Мужчина понимал, что опоздал. Он не спас любимую, и теперь она будет считать его подлым обманщиком.
«Что же этот тупой Зодон тянет? Ума не хватает решить, что со мной делать? Дурак, меня спроси. Я отвечу, что никому в своём племени не нужен, и ты теряешь время».
Как же страдал Ирим все последующие дни, сидя в сырой затхлой яме. Перед глазами мелькал образ такой родной и желанной девушки. Он почти ощущал прикосновение её губ на своих губах. В темноте он осязал её образ своей изнывающей душой; мысленно гладил и ласкал; жалел и баюкал, зарываясь длинными тонкими пальцами в её густую позолоту шелковистых волос. Но постепенно картинка в его сознании менялась. Ирим уже видел рядом с любимой девушкой чужого, грубого мужчину – её мужа, который каждую ночь ложился рядом с женой.