Откладывать проверку на утро Динцев не пожелал. Взяв в качестве оружия черенок от поломанной совковой лопаты и фонарик, он вновь отправился вглубь кладбища. Поиски могилы Романа Розенцвейга заняли двадцать минут, но ни к чему не привели.
– Борода какая-то, – пробормотал себе под нос Петро и вернулся в вагончик.
Пожалуй, достаточно с меня этих пилюль, твёрдо решил он. Остаток дежурства прошёл в относительно спокойном режиме. Относительно потому, что пару раз он всё же видел из окна ковыляющие между могил тени. Вряд ли они принадлежали кому-то материальному и земного происхождения. Тем не менее, до утра Петро так и не расстался с черенком от совковой лопаты.
21 июня
По окончании дежурства его никто не сменил. Телефоны обоих сменщиков не отвечали. Андрей Валерьевич и вовсе был недоступен для звонка. Беспокойство накатывало всё настырнее, проявляясь в каждом жесте и брошенном в пустоту слове. Оставаться на кладбище Петро не желал более ни минуты. Пока он ехал домой, ему не встретилось ни одного человека. Все словно испарились. Даже старики покинули излюбленные лавочки.
Придя домой, он не обнаружил отца ни в комнате, ни в палисаднике. Исчез как и вся деревня.
Петро вновь потянулся за телефоном. По привычке набрал Затравкина, но тот не снял трубку. Да и как бы тот помог? Пока Петро думал, что ему делать дальше, из зала донёсся громкий смех. Фоново слышался шум работающего телевизора.
Стараясь шагать как можно тише, Динцев прокрался к залу и заглянул внутрь. Ещё одна неприятная находка ждала его прямо по центру комнаты – в массивном кресле расположился его старший брат Саша с голым торсом, в бейсболке и с бутылкой пива в руке. Он смотрел канал про животных и громко смеялся над мелькающими на экране утконосами.
– Не, ты посмотри на них, какие нелепые создания. – Саша Динцев ткнул пультом в сторону телевизора, а сам даже не взглянул на вошедшего.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Петро. Вопрос изрядно удивил брата.
– Отдыхаю. Нельзя?
– Но ты же… – Петро понял, что нет смысла пытаться что-то доказать ни брату, ни даже самому себе. Человек, заключённый в тюрьме в двухстах километрах от села, сейчас сидел перед телевизором, пил пиво и смеялся. Неужели «Слипинцвейг» так долго воздействует на мозг?
Не говоря больше ни слова, Петро выбежал из дома и похлопал себя по щекам.
– Просыпайся, чёрт тебя дери! Я же сплю? И хожу наяву?
Петро вышел на дорогу и отправился в сторону центра. Появление соседа Фёдора, резко выбежавшего из-за поворота с вытаращенными глазами, напугало и успокоило одновременно. По крайней мере, встретился хоть кто-то живой.
– Беги! – закричал Федор. – Скорее, они приближаются!
– Кто? – Петро было поддался перекочевавшей от соседа панике, но быстро опомнился. – Ты под «Слипинцвейгом»?
– Я не знаю, но там целый батальон фрицев! Они перестреляли всю деревню, теперь отстреливают уцелевших.
– Фрицы? Те, что из сорок первого? – Почему-то с языка сорвался именно этот год.
– Я не спрашивал!
Запуганность Фёдора не ставилась под сомнение. Он и впрямь мог видеть батальон вооружённых немецких солдат образца 1941 года, но каждый из этого батальона был не реальнее, чем восставшая прошлой ночью из мира мёртвых Анжелика.
– Успокойся, сосед. – Петро не сдвинулся с места, демонстрируя полную уверенность. – Там никого нет, тебе это приснилось.
– Я видел, как они расстреливали людей!.. – Фёдор напряжённо всматривался туда, откуда он прибежал. Пока что из-за поворота никто не появлялся.
– Я верю, что ты видел это, – сказал Петро. – Я тоже видел кое-что невероятное. Оно казалось таким же реальным, как и сама реальность. Прислушайся, никаких звуков, воплей и выстрелов.
Зубарев прислушался. Испуг немного спал с его лица.
– Это действие «Слипинцвейга»? – спросил он. – Но я принял пилюлю вчера вечером.
– Вероятно, чтобы погрузиться в этот мир, достаточно и первой дозы.
Петро понял, что встретил брата по несчастью, поэтому не стал скрывать от него всех приключившихся с ним галлюциногенных перипетий. Он рассказал про Анжелику и брата Сашу.
– Значит, моя измена тебе тоже предвиделась, – заключил Фёдор, когда они вернулись к своим домам. – Ты ведь увидел меня с той женщиной как раз после приёма пилюли?
– Да. Но тогда я решил, что проснулся. Но ты ведь тоже был под «Слипинцвейгом» в то утро. Мог и не запомнить о маленьком любовном приключении.
На секунду Фёдор задумался, затем покачал головой:
– Нет, на пожар я ведь прибежал со стороны поля, а не из дома.
– А был ли пожар? – осенило Динцева.
– Конечно, был! Его-то видели все.
– Ага, а ещё все при этом наверняка находились под препаратом фармацевта.
Фёдор помассировал виски.
– Что же получается – коллективный сон? Или переплетение снов?
– Не знаю, – сказал Петро и кивнул в сторону соседского гаража. – Я думаю, нам стоит съездить в город и привезти оттуда человека, не принимавшего пилюль для полусна, чтобы он объективно оценил обстановку.
– А может, нам лучше разыскать этого Розенцвейга?
– У меня давно появилась такая мысль, но где его искать? – Петро принял позу мыслителя. – Нереальные эпизоды вторгаются в наше сознание, а потом исчезают. Или заменяются другими…
– И как с ними бороться?
Динцев пожал плечами.
– Думаю, нам пока стоит держаться вместе. Поехали к Затравкину. Кстати, где твоя жена?
– В лагере, как обычно.
– За ней тоже заедем. И отправимся в город.
Пока Фёдор прогревал и выгонял «волгу» из гаража, Петро выкурил три сигареты, обдумывая наилучший план действий. Наилучшего плана на ум не приходило, поэтому пришлось пользоваться имеющимся. Он заглянул в дом. Брат исчез, неработающий телевизор покоился на тумбочке. А чего он ещё ожидал?
Петро забрался в просторный салон «волги», опустил стекло и закурил очередную сигарету.
– Может, не стоит столько курить? – поинтересовался Федор. – Не хватало ещё откачивать тебя от никотинового отравления.
– Не парься, я не в затяг.
Через десять минут они подъехали к дому Затравкина. Не успели остановиться, как раздался выстрел. Пуля пробила левую фару.
– Ближе не подъезжать! – закричал Дмитрий, целясь из приоткрытого окна. – Кастелано с вами?
Петро инстинктивно пригнулся, а затем медленно поднял голову.
– Шериф, ты с ума сошёл стрелять!? – завопил Зубарев. – Это же мы!
– Не поможет, – шепнул Петро. – Он в глубоком сне. Надо сваливать.
– Повторяю вопрос – Кастелано с вами? Вы привезли эту мексиканскую мразь? – продолжал кричать Затравкин.
Фёдор молниеносно включил первую передачу, максимально вывернул руль и резко стартовал. «Волга» рванула с места, кренясь и поднимая клубы дорожной пыли. Выстрелы посыпались один за другим. Несколько пуль попали в кузов.
– Ебаный в рот! – Голос Фёдора возвысился до фальцета. – Нас чуть не застрелил собственный шериф!
– Похоже, об адаптации к препарату не идёт и речи, – сказал Петро. – Его разум поглощён снами, которые он отчётливо видит наяву.
– Ты точно прав в одном – из села надо уносить ноги как можно скорее.
«Волга» неслась по ухабам просёлочных дорог как в ралли-рейде. Зубарев остановился возле школы и выскочил из машины.
– Надеюсь, Ирка не захочет меня убить, – бросил он, обернувшись.
Петро остался ждать снаружи. Он открыл дверь, вышел и осмотрел пулевые отверстия на кузове. Почти как в боевиках, подумал он. Через две минуты вернулся Зубарев. Без жены, но с озабоченным видом.
– В чём дело? – тут же спросил Петро, вцепившись руками в плечи соседа.
Одна только мысль, что с Ирой что-то произошло, заставила его потерять всё накопленное с таким трудом самообладание.
– Вахтёрша сказала, что с утра она поехала на озеро, чтобы стрелять по крокодилам. Так и сказала. И при этом спокойно подметала пол.
– Дьявол! – выругался Динцев. – Неужели в Изнанке все сошли с ума! Какие крокодилы?
– Ты же сам сказал – галлюцинации, сны, – напомнил Фёдор. – Надо спешить.
– Поехали. – Петро сел обратно в машину.
Полпути до озера они ехали молча. Фёдор сосредоточенно смотрел на дорогу, а Петро рассматривал проносящиеся мимо дома. Несколько раз он увидел шествующих на некотором отдалении людей.
– Я думаю, над нами поставили эксперимент, – высказал предположение Зубарев. – Нас хотят превратить в зомби и контролировать с помощью снов. Фармацевт – лишь исполнитель, за ним наверняка стоят могущественные корпорации. – Он посмотрел на Динцева. – У тебя есть опыт борьбы с такими корпорациями?
– Нет.
– У меня тоже.
Зубарев открыл окно со своей стороны на максимум и плюнул с таким раздражением, будто вобрал в плевок весь накопленный за сутки негатив.
– Да пошли они в анал! Я не подписывался на роль лабораторной крысы, – заявил он.
Петро ничего не ответил. Он молчаливо обдумывал вариант причастности к происходящему Ежи Сквозняка. Насколько он невероятнее варианта с причастностью могущественных корпораций, поставивших эксперимент? Кто прав, а кому лишь снится сон? И где заканчиваются сны и начинается реальность? Ни одного ответа за плечами, ни одного достоверного факта. Сплошные домыслы и предположения слепых мышат в клетке.
Они подъехали к лесу, в котором находилось главное деревенское озеро. Никто не захотел ломать голову над названием, поэтому оно так и называлось – Лесное. Обычно в жаркую погоду на нём роилось столько людей, что у местных комаров наступал пир. В этот раз, несмотря на жару, прилегающие беседки и поляны с многократно использованными кострищами пустовали. Из-за поваленного посреди узкой дорожки бревна машину пришлось оставить метров за пятьдесят до озера. Петро спешно выбежал из машины, лихо перепрыгнул бревно и побежал вперед с такой скоростью, будто в опасности находилась жизнь его жены, а не соседской. Фёдор старался не отставать.
Картина, увиденная ими на бревенчатом мостике, плавно уходящем прямо под воду, заставила остановиться обоих. Ирина стояла одна, по щиколотку в воде и смотрела на усеянную водомерками поверхность лесного озера. В руке она держала ружьё, с которым её муж охотился на дичь последние сезоны.
– Пупсик, зачем ты взяла моё ружьё? – как можно мягче спросил Фёдор.
Ирина повернулась. Петро дал бы голову на отсечение, что видел точно такой же замогильный взгляд и лишённое всяких эмоциональных красок лицо у Анжелики. Его женщины начинали смотреть на него как мёртвые пережитки прошлого, и ему не нравилась такая тенденция. Но ещё больше ему не понравилось наличие ружья в неловкой сцене встречи трёх углов классического любовного треугольника. Оно даже не висело на стене, а находилось в руках женщины, что не являлось добрым знаком. Худшие опасения начали подтверждаться, когда Ира взяла их обоих на прицел.
– Детка, опусти ствол, – решил попробовать и Петро. Её лицо тут же покрылось багровой коркой гнева.
– Ты – старый тюфяк! – едко бросила она Зубареву. – Под твоим носом молодой жеребец окучивает жену, а тебе хоть бы хны! Потому что я никогда не была у тебя на первом месте. Охота, рыбалка, хоккей, футбол – что угодно, но не я.
– Пупсик, успокойся, – Фёдор запнулся, не зная, что на это ответить. Ответил Петро:
– Ира, мы можем обсудить всё в дороге, но сейчас нам стоит уехать из деревни. Как можно скорее.
– Уехать? – удивилась Ирина. – Я никуда не поеду, – затем уточнила: – С вами двумя. Одного придётся убрать.
Она приняла задумчивый вид, словно выбирала в кого пустить пулю.
– Ты под «Слипинцвейгом»? – поспешил спросить Петро. – Пожалуйста, не поддавайся его влиянию.
– Да, это всё чертовы пилюли! – подхватил Фёдор. – Тебе нехорошо, опусти ружье, я помогу тебе.
Динцеву показалось, что именно последняя фраза почему-то вызвала в Ирине повторный приток гнева. Она что-то зло пробормотала себе под нос и выстрелила. Пуля угодила Зубареву в грудь и отбросила того в ближайшие кусты. Сама Ирина от отдачи не устояла на скользком и шатком деревянном краю и с криком упала в воду, выронив ружьё на мостик. Петро тут же кинулся в воду, чтобы помочь ей всплыть. Оказавшись в его объятиях, она, мокрая и будто пробудившаяся, задрожала от страха и стала хватать ртом воздух. Он вытащил её обратно на мостик, не забыв при этом самому взять ружьё от греха подальше.
– Я его убила? – спросила Ира, и по её лицу заструились слёзы, хоть она и не плакала. Может, это была просто вода.
– Не знаю, – сказал Петро и подошёл к кустарнику. Фёдор лежал без движения с развороченной грудиной. Даже самая быстрая реанимация в мире не смогла бы его откачать. – Ты не виновата. Виноват препарат.
– Что со мной происходит? – Теперь, кажется, она начинала не просто плакать, а рыдать.
– Со всеми, – уточнил Петро. – Все, кто принимал пилюли для полусна, запутались в своих снах. Поэтому нам и стоит как можно скорее уехать. – Он взял её за руку. – Пошли.
Она согласилась. Петро постарался как можно быстрее провести Иру мимо кустарника, в котором нынче покоился её бывший муж, усадил в машину, оказавшуюся незапертой, а сам вернулся к телу и достал из кармана его штанов ключи от «волги».
– Прости, сосед, – прошептал Динцев, – что я забираю у тебя сразу жену, машину и любимое ружьё.
Когда они выехали на асфальтированную дорогу, Петро тут же увеличил скорость. Теперь они неслись к спасительному шоссе быстрее ста километров в час.
– Я хочу есть, – вдруг сказала Ира. От былой печали не осталось и следа. Динцев испугался, что она вновь впала во власть подсознания.
– Как только приедем в город, я куплю тебе самый большой хот-дог, – сказал он, ещё увеличив скорость.
– Но я не хочу хот-дог! – Теперь эта тридцатилетняя женщина напоминала Петро обиженного ребёнка. Или, точнее, убийцу с лицом ребёнка. Что несколько меняло дело. – Я предпочитаю питаться в элитных ресторанах, где официанты в белоснежных рубашках ходят как по струнке.
– Хорошо, мы пойдём в самый дорогой ресторан, – согласился Петро.
Отсутствие денег даже на самый паршивый ресторан города не являлось проблемой в сравнении с опасностью на пассажирском сидении. Ира немного успокоилась. Она стала обдумывать свой заказ:
– Я закажу себе королевских креветок. Это в первую очередь. Вино только лучшее. Шардоне.
Динцев почувствовал, как покрывается мурашками. Она только что убила мужа и спокойно рассуждала о еде. С той же лёгкостью она могла всадить ему нож в горло, продолжая выбирать в уме вино. Не лучше ли было оставить её возле озера? – спросил он себя и тут же категорично ответил: – не лучше. О таком варианте не могло идти и речи.
– Тормози! – закричала Ира.
Петро вернулся к дороге и обнаружил, что та уходила в некое чёрное облако. Оно заволокло впереди всё, во всю ширину и высоту обзора. Вплоть до вершины неба. Но разглядеть это он смог лишь сейчас.
– Что это? – Петро успел остановить «волгу» метров за тридцать до границы, где асфальт покрывался тёмной газообразной массой. И вновь он сам ответил: – Нам отрезали путь.
– Кто? – спросила напуганная Ирина.
По крайней мере, отметил Петро, сейчас её эмоции не шли вразрез с той действительностью, которую они оба видели.
– Те, кто снабдил всю деревню пилюлями для полусна.
– Карл Розенцвейг?
– Имена не имеют значения. Они могут быть такими же ненастоящими, как и всё остальное.
Петро осторожно вышел из машины и немного приблизился к облаку. Ирина лишь открыла дверь и слегка привстала.
– Не подходи близко!
– Не буду. Но, возможно, там ничего и нет. Очередная иллюзия.
– Лучше не проверять.
Петро засомневался. Может, стоит попробовать выехать в другом направлении, в город поменьше? А если и там та же ситуация? Необходимо проверить.
– Поедем обратно, в сторону Мелового, – сказал Петро, садясь за руль. Он проверил количество бензина. Чуть меньше половины бака, должно хватить.