Картина 4
(Библиотека, 1894 г. САРА, ей 24 года, сидит в глубокой задумчивости. В дверях появляется МЭТТ. Ему 44).
МЭТТ. Сара?
САРА. Что?
МЭТТ. Что ты здесь делаешь в темноте?
САРА. Вытираю пыль.
МЭТТ. В темноте?
САРА. Не учите меня, как вытирать пыль Вы пыль не вытирали никогда. Ваш кабинет в городе – паучья ферма.
МЭТТ (входит и зажигает настольную лампу). Ты плакала?
САРА. Нет. Моя религия запрещает слезы.
МЭТТ. Или ты плакала, или у тебя потеют глаза. В чем дело?
САРА. Уходите.
МЭТТ. Сара, мы с тобой давние друзья. Скажи, что случилось?
САРА. Вас это не касается.
(Пауза).
МЭТТ. Я прочитал в газете, что Ивен Анкифер женится на этой Глук.
САРА. И что?
МЭТТ. Я вроде бы припоминаю, что он просил тебя выйти за него.
САРА. И я ему отказала. Скатертью дорога.
МЭТТ. Тогда почему ты плачешь?
САРА. Пожалуйста, оставьте меня в покое. Или я должна докладывать вам обо всем, что делаю, двадцать четыре часа в сутки?
МЭТТ. Это правильно, так говорить со своим работодателем?
САРА. Ох, а не пойти ли вам совокупиться с курами.
МЭТТ. Сара, если он был тебе так дорог…
САРА. Да плевать мне на Ивена Анкифера. Если он хочет, пусть берет в жены все женское население Монголии. Я отказала ему раз пятнадцать, поэтому его женитьба на этой замарашке Глук меня не волнует. Я просто… Такое ощущение, что в моей жизни захлопнулась дверь, в комнату, куда мне и заходить не хотелось, но это приятно, осознавать, что я всегда могу войти в эту комнату, если резко поглупею или впаду в отчаяние.
МЭТТ. Что это? Он написал тебе письмо?
САРА. Зачем Ивену Анкиферу писать мне письмо? Он живет в каких-то двух милях, да и нет у меня уверенности, что он умеет писать.
МЭТТ. Он умеет.
САРА. Значит, пишет, как шимпанзе. Письмо от Риса.
МЭТТ. Ага. (Пауза). И как поживает Рис?
САРА. Прекрасно. Побывал в Лондоне, Париже, Риме. Сент-Луисе, везде, пишет обо всем: боксе, театре, бейсболе, искусстве, петушиных боях. Вот Рис как раз может писать. Он присылает мне восхитительные письма. Всегда меня смешит, в каком бы я ни была настроении. Я обожаю эти листки бумаги. Не думаю, что он вернется домой. Вы должны быть счастливы.
МЭТТ. Отнюдь.
САРА. Лжец.
МЭТТ. Рис и мой друг, Сара.
САРА. Рис – это человек, в которого влюблена ваша жена. (МЭТТ смотрит на нее, лицо каменеет). Сожалею, но вы знаете, что это правда. Именно поэтому она с вами и не спит.
МЭТТ. Спим мы с женой вместе или нет, тебя совершенно не касается.
САРА. Я живу в этом доме. Знаю, что здесь происходит, но ведь не происходит ничего. Вы два года женаты на женщине, которую безумно любите, а отношения у вас, как у двух деревянных индейцев. Господи, если бы я вышла за кого-то замуж, то проводила бы с ним каждую ночь. Какой смысл жениться, если вы ведете себя, как брат с сестрой? Он все еще влюблена в него.
МЭТТ. Кто-то влюблен, это точно.
САРА. Убирайтесь отсюда. Немедленно.
МЭТТ. Это моя библиотека.
САРА. Не ваша. Его. Все здесь принадлежит ему – не вам. Включая вашу жену. (МЭТТ смотрит на нее. Потом поворачивается, чтобы уйти. САРА бежит к нему, обнимает сзади, прижимается к спине). Извините. Извините, Мэтт. Я такая несчастная, что мне хочется умереть.
(САРА плачет. МЭТТ поворачивается и нежно обнимает ее).
МЭТТ. Все будет хорошо.
САРА. Не могу представить себе, как. Вы женаты на женщине, которая не спит с вами. У меня никогда никого не будет. Рис домой не вернется. Даже этот баран Ивен Ункифкер женился на дуре из дур. И теперь них будет целый выводок тупоголовых детей, тогда как я буду сидеть здесь и усыхать, словно слива. Что в этом может быть хорошего?
(МЭТТ по-прежнему обнимает ее. Из гостиной входит ЭЛИСОН).
САРА. Сара, ты здесь прячешься? (Видит МЭТТА и САРУ, останавливается. САРА отпрыгивает от МЭТТА). Я не хотела мешать, но Джонни отказывается ложиться спать, пока ты не расскажешь ему сказку.
САРА. Я как раз собиралась погреть ему молока.
ЭЛИСОН. Как я вижу, ты погрела что-то еще.
САРА. Я только…
ЭЛИСОН. Ты не должна ничего мне объяснять, Сара. Просто уложи моего сына спать.
САРА. Наверное, он хочет укусить меня еще раз перед тем, как заснуть. Этот мальчишка вырастет людоедом.
(САРА смотрит на МЭТТА, выходит в гостиную, поднимается по лестнице. ЭЛИСОН и МЭТТ смотрят друг на дружку).
ЭЛИСОН. Полагаю, мне следовало этого ожидать.
МЭТТ. Она расстроена из-за того, что Ивен Анкифер женится, и потому, что получила письмо от Риса.
ЭЛИСОН. Каков мерзавец! Почему он пишет ей, а не мне? И не пытайся сменить тему, я видела, что ты тут делал.
МЭТТ. Я утешал свою подругу, которая очень несчастна, вот что я делал. И потом, тебе-то что?
ЭЛИСОН. Ты – мой муж.
МЭТТ. Только на бумаге, а фактически – адвокат, проживающий с тобой в одном доме.
ЭЛИСОН. Ничего другого я тебе и не обещала. Сразу сказала, что не готова на большее, а ты согласился рискнуть. Я просто не ожидала, что в итоге ты станешь обжиматься с домоправительницей в библиотеке. Ясно, что наша женитьба не удалась. Твой сын прячется за книгами. Мой сын проводит большую часть своего времени, пытаясь поджечь твоего сына. А ты за моей спиной милуешься с прислугой.
МЭТТ. Я ни с кем не милуюсь, в том числе и со своей женой.
ЭЛИСОН. Что ж, к этому тебе следует привыкать, потому что едва ли тебе это удастся по части жены.
МЭТТ. И что, по-твоему, дает тебе право так ревновать?
ЭЛИСОН. Знаешь, мне нравится думать, что я могу рассчитывать на мужчину, за которого вышла замуж.
МЭТТ. Нет тебе нравится воспринимать, как должное, что он твой.
ЭЛИСОН. Я не воспринимаю тебя, как должное. Просто, когда я вошла и увидела у тебя в объятьях красивую молодую женщину, которая еще и живет в одном доме с нами…
МЭТТ. Да? И что?
ЭЛИСОН. Сара – не единственная, кому здесь одиноко. Если на то пошло, все здесь такие. Ты, Сара, Джонни, Дейви и я. Мы все по-прежнему скорбим.
МЭТТ. Тогда почему мы не можем найти способ изменить наши жизни?
ЭЛИСОН. Не знаю, удастся ли мне. (Он смотрит на нее. Поворачивается и направляется к двери). Куда ты?
МЭТТ. Наверх. Спасть.
ЭЛИСОН. Ох. (Он бросает на нее короткий взгляд и делает еще один шаг к двери). Мэтт?
МЭТТ (останавливаясь вновь). Что?
ЭЛИСОН. Можно в эту ночь я лягу в твоей комнате?
МЭТТ. А где, тогда, буду спать я?
ЭЛИСОН. Я больше не хочу проводить ночи в одиночестве.
МЭТТ. Моя дверь не заперта. Никогда не запиралась. Никогда не будет запираться. Ты можешь прийти в любое время. Но если придешь, все изменится, и навсегда.
ЭЛИСОН. Я знаю. Знаю, что изменится. (Смотрит на него). Ты иди. Я хочу взглянуть на Джонни, чтобы убедиться, что он не связал Сару и не спустился вниз по водостоку. Потом я приду к тебе.
МЭТТ. Хорошо.
ЭЛИСОН. Это точно.
(МЭТТ пристально смотрит на нее, поворачивается, выходит в гостиную, пересекает ее, начинает подниматься по лестнице. На полпути встречает спускающуюся САРУ. Прикасается к ее руке и продолжает подъем. ЭЛИСОН видит письмо от РИСА, оставленное САРОЙ на письменном столе, берет и начинает читать. САРА входит в библиотеку).
САРА. Хочешь верь, хочешь – нет, но Джонни спит.
ЭЛИСОН. Хорошо. Он тебя укусил?
САРА. Нет. Он укусил кота.
ЭЛИСОН. Что ж, кот к этому привык. Я думаю, они обожают кусать друг друга. Бог свидетель, в итоге спать они укладываются вместе.
САРА. Я рада, что хоть кто-то спит не в одиночку. Теперь ты читаешь мои письма?
ЭЛИСОН. Извини. Я нашла письмо на столе. Не знала, что оно адресовано тебе.
САРА. Вообще-то начинается оно со слов «Дорогая Сара».
ЭЛИСОН. Мне он не пишет.
САРА. Это не моя вина.
ЭЛИСОН. Я и не говорила, что твоя.
САРА. Твой муж – очень хороший человек. Тебе с ним повезло. Я бы на твоем месте его не упустила. Ты будешь сожалеть, если упустишь.
ЭЛИСОН. Сожалеть я бы особо не стала, Сара, но, чтобы ты не волновалась, хочу тебе сказать, что сейчас я поднимусь наверх, чтобы лечь спать со своим мужем. Спокойной ночи.
(ЭЛИСОН протягивает письмо САРЕ, выходит из библиотеки, пересекает гостиную, поднимается по лестнице. САРА стоит с письмом в руке, смотрит ей вслед, свет медленно гаснет, одновременно зажигаясь в гостиной, где стоит ДОРОТИ).
Картина 5
(ДОРОТИ в гостиной, 1920 г.)
ДОРОТИ. Если я что-то и помню о первых семь годах моей жизни, когда между ними царило полное согласие, так это счастье. Дом наполнялся людьми: папа и мама, Сара, Джон Роуз и Дейви, потом Лиззи, я и Молли. Даже после того, как Дейви уехал в Лондон, жизнь продолжала бурлить, во всяком случае, в той части дома, которая оставалась жилой. В этом доме хватало комнат, куда лет сорок никто не заходил. Но детей здесь больше нет, и это ужасно. Я умею ладить с детьми. Джесси уже выросла, Молли еще не замужем, хотя если она и дальше будет убегать от Клетиса на сеновал, ей придется выйти за него очень даже скоро. У Лиззи детей больше не будет, а на мне никто не женится. Я помню, как плакала при отъезде Дейви. Он всегда так хорошо ко мне относился. Я даже уронила несколько слезинок, когда Джон Роуз сбежал из дома. Лиззи не всплакнула, а у Джесси просто разбилось сердце. Джесси всегда была неравнодушна к Джону Роузу. Оп! Табун несется. Прячьте женщин и детей.
ДЖЕССИ (чуть ли не кубарем скатываясь с лестницы). Джон Роуз не проходил?
ДОРОТИ (энергично качает головой). Уг-г-г-г-г-г!
ДЖЕССИ. Этого человека поймать сложнее, чем команчи. Ты не прячешь его под диваном?
ДОРОГИ (вместе с ДЖЕССИ заглядывает под диван, когда из библиотеки с книгой в руке выходит ДЕЙВИ, спокойный, моложавый мужчина лет сорока). Уг-г-г-г-г-г!
ДЖЕССИ. Я просто не могу поверить, что он избегает меня, но, если честно, Джон Роуз ужасно меня бесит. Дейви, ты его не видел?
ДЕЙВИ. Какое-то время – нет. Он опять от тебя ускользнул?
ДЖЕССИ. Да, он какой-то неуловимый. Почему он постоянно бегает от меня?
ДЕЙВИ. Этот вопрос ты должна задать ему, Джесси.
ДЖЕССИ. Я ни о чем не успеваю его спросить. Не понимаю, в чем дело. Когда я была маленькой девочкой, он так по-доброму ко мне относился, и все эти годы мы постоянно переписывались. И три года тому назад, когда он вернулся домой, мы отлично ладили, а теперь я не могу оказаться в одной комнате с ним. У меня заразная болезнь? Проказа? Дороти, по-твоему, я слишком бледная? У меня отваливается нос?
ДОРОТИ (протягивает руку, берется за нос ДЖЕССИ). Уг-г-г-г-г-г!
ДЕЙВИ. Война меняет всех. Я точно знаю, что ты у него лучшая из лучших. Потерпи – и он появится.
ДЖЕССИ. Нет у меня времени терпеть. Он действительно так сказал? Что я для него лучшая из лучших? После Дороти, разумеется.
ДЕЙВИ. Действительно.
ДЖЕССИ. Это хорошо. Может, он на сеновале? (Убегает в прихожую, возвращается, обнимает ДЕЙВИ). Спасибо тебе, Дейви. Ты величайший человек во всем Огайо. (Целует и убегает).
ДЕЙВИ (кричит вслед). Надень пальто, если собираешься выйти из дома. Там холодно. (Грохот захлопывающейся двери). Та еще штучка, правда, Дороти?
ДОРОТИ. Уг-г-г-г-г-г!
ЛИЗЗИ (возвращается из кухни). Джесси? Я слышала ее голос.
ДЕЙВИ. Ты опоздала. Только что ушла. На сеновал.
ЛИЗЗИ. Я не могу заставить Джесси хоть на минуту остановиться и я не могу заставить Дороти сдвинуться с места, а Молли, если делает хоть шаг, обязательно что-нибудь разбивает. Дороти, я просила тебя прийти на кухню. Сара вот-вот из штанов выпрыгнет.
ДОРОГИ. Уг-г-г-г-г-г!
ДЕЙВИ. Это моя вина, Лиззи. Мы с Дороти вспоминали славные давние времена, и я не позволял ей уйти на кухню. Она хотела, честное слово.
ЛИЗЗИ. Позор тебе. Ты даже Дейви заставляешь врать, чтобы выгородить тебя. Неужели тебе не стыдно?
ДОРОТИ. Уг-г-г-г-г-г!
ЛИЗЗИ. А я так не думаю. Ты отправишься в ад, Дороти. Что ж, по крайней мере, у Джона Роуза будет компания, когда он туда попадет. (На кухне что-то с грохотом падает). Да что же это такое! Все, сдаюсь. Делайте, что хотите. Пусть Молли разобьет все блюда, а есть мы будем прямо со столешницы. Не понимаю, чего меня это волнует?
ДЕЙВИ. Лиззи, через минуту мы придем и поможем. Я обещаю.
ЛИЗЗИ. Берегись, Дейви. Если пробудешь с Дороти достаточно долго, она тебя испортит.
ДЕЙВИ. Я буду осторожен.
ЛИЗЗИ. Нет, не будешь. Ты млеешь перед любой девушкой, совсем как папа. В семье только два достойных мужчины, и вы оба позволяете женщинам вить из вас веревки. И куда только катится человечество. (Уходит на кухню).
ДЕЙВИ. У нее все в порядке с головой?
ДОРОТИ (сгибает руки, словно укачивает ребенка). Уг-г-г-г-г-г!
ДЕЙВИ. Да, причина, наверное, в этом. Лиззи надо бы побольше наслаждаться жизнью и поменьше суетиться. Она превратит себя в старуху до того, как ей исполнится тридцать.
ДОРОТИ. Уг-г-г-г-г-г!
ДЖОН РОУЗ (появляется в гостиной из-под лестницы. Ему тридцать два года, и он чертовски красив). Горизонт чист?
ДЕЙВИ. Она ушла в амбар. Думает, что ты, возможно, спрятался на сеновале.
ДЖОН РОУЗ. Там я прятался вчера. Сегодня – на крыше.
ДЕЙВИ. Джонни, почему ты ее избегаешь?
ДЖОННИ. Я ее не избегаю. Просто мне нужно немного свободного пространства, чтобы дышать. От Джесси и в пятнадцать лет захватывало дух, а теперь ей восемнадцать. Я не уверен, что мое сердце это выдержит.
ДЕЙВИ. Она хочет, чтобы ты посидел с ней и поговорил. Она не видела тебя три года.
ДЖОН РОУЗ. Она и тебя не видела три года, но она не носится за тобой, сломя голову.
ДЕЙВИ. Только потому, что я от нее не бегаю. Вчера мы с ней долго говорили, и это было приятно. Она не била и не душила меня. Мы говорили о Лондоне, Йейтсе, прерафаэлитах. Они их большая поклонница. Джесси невероятно умная, начитанная и милая девушка.
ДЖОН РОУЗ. Это я знаю.
ДЕЙВИ. Тогда почему тебе не сесть, чтобы она смогла тебя поймать? Я надеюсь, ты не планируешь избегать ее и на Рождество?
ДЖОН РОУЗ. Я никогда ничего не планирую. Все происходит, как происходит. Это моя проблема. Одна из многих. Как ты, Дороти?
ДОРОТИ. Уг-г-г-г-г-г!
ДЖОН Роуз. Что ж, выглядишь ты прекрасно. (Обнимает ДОРОТИ и целует в лоб).
ДЕЙВИ. Берегись, Дороти, Если Джесси застанет тебя с Джонни, сцены ревности не избежать.
ДОРОТИ (чувствует, что кто-то идет, поднимает палец). Уг-г-г-г-г-г!
(Громко хлопает входная дверь).
ДЖОН РОУЗ. Господи! Это она. Скажите ей, что я в подвале. (И взбегает по лестнице).
ДЕЙВИ. Ты знаешь, что с ним такое?
ДОРОТИ (покрутив пальцем у виска). Уг-г-г-г-г-г!
ДЕЙВИ. Да, понятно. Это у вас семейное, так?
ДЖЕССИ (вбегая, одетая в пальто ДЕЙВИ, слишком большое для нее). Он только что был здесь. Пахнет его лосьоном после бриться. Или бурбоном. Куда он пошел?
ДОРОТИ (когда она и ДЕЙВИ указывают вверх). Уг-г-г-г-г-г!
(ДЖЕССИ вновь убегает).
ДЕЙВИ. Слушай Дороти, я хочу пойти на кухню, чтобы Сара попрыгала надо мной. Ты идешь?
ДОРОТИ. Уг-г-г-г-г-г!
ДЕЙВИ. Хочешь, что они еще немного подождали, детка? Это мне нравимся. Еще увидимся. (Целуют ДОРОТИ в щеку. На кухне опять что-то с грохотом падает, потом орет кот).
ЛИЗЗИ (голос за сценой). Молли, встань в угол и ничего не трогай. Посмотри, кот весь в пудинге.
ДЕЙВИ. Бедный Томми. Теперь мы никогда не вытащим его из-за ледового ящика. А если там все станет совсем плохо, я к нему присоединюсь. (Уходит на кухню).
ДОРОТИ. Дейви такой милый, правда? Но он очень грустный. Я знаю, он – поэт, а поэтам положена меланхолия, но я бы хотела, что он не так тонко все чувствовал и тогда был бы счастливее. Все дело в той женщине, которую он любил, танцовщице. Подробностей я не знаю. Все здесь такое загадочное. Полагаю, мне лучше пойти на кухню до того, как Сара и Лиззи убьют Молли. И, если послушать истории, не будет она первым убитом здесь человеком. Но так трудно сказать, какие истории правдивые, а какие – нет. Папа и мама к воспоминаниям не склонны, а сейчас самое время разложить все полочкам, потому все живые члены семьи здесь, за исключением Риса. Я смутно помню, что Рис побывал здесь, когда я была совсем маленькой девочкой, где-то в 1901-ом году, когда Молли была еще младенцем, а Джесси не родилась. Кошка, пробежавшая между папой и мамой, как то связана с Рисом, но что именно произошло, я не знаю. Все так запутано. Жаль, что нет здесь детей, с которыми я могла бы поговорить. Может, мне удастся выманить кота из-за ледового ящика? Кот – единственная здравомыслящая личность в этом доме, а Молли вывернула на него пудинг. Не знаю. Когда пытаюсь думать о том, что произошло в последний приезд Риса, все расплывается, как дождь на грязных стеклах. В голове какие-то звуки, переплетенные с образами. Ладно, пошла. Если не вернусь через час, значит, Молли случайно оглоушила меня маслобойкой. Этой девушке нужна помощь.