Все конусы были совсем непрозрачными – снаружи не разглядеть что внутри делается. Даже когда ночью заходили туда со свечкой или фонариком, света никто не видел. А вот изнутри конус был почти прозрачным, все видно и слышно. Звуки, кстати, совершенно без проблем проходили и туда, и обратно.
Поутру встали рано и отправились умываться.
– Не смывается, слушай, погляди, Очкарик, что у меня на руке выскочило?
Киви, сидя на траве у воды, тер запястье, на котором было два грязных пятнышка. Круглых и совершенно серых, словно засохшая грязь. Очкарик поковырял пятна пальцем – не соскабливаются. Пожал плечами и, с уханьем, окунулся в озеро. Вода была ледяной!
Выбравшись на берег, начался растираться. И тут обнаружил, что и у него на правой руке, на запястье появились два серых кружочка, таких же, как у Киви. И у Слона с Малибу такие же.
И тут, наконец, нам стало страшно. Всем сразу. Во что это мы вляпались?
…Ну конечно, успокоились. Вернулись к вечеру по домам. Шар никому не стали показывать. Да и со своим следопытством все внезапно завязали. Пропал интерес.
Малибу следующим летом поехал на Грушинский фестиваль. Один, без нас, у всех оказались дела. И взял с собой шар. Зачем, потом и сам не мог объяснить. Не доезжая двух остановок до места фестиваля, вышел из электрички и ломанулся в лес, подальше. Километра три отшагал, а потом достал из рюкзака шар и положил его в траву. Ничего не произошло. Хотел забрать, но шар катнулся, соскользнул с травы и коснулся земли. Тут Малибу во второй раз увидел, как вокруг разливается мерцание, словно воздух за самолетом после взлета на мгновенье искажает мир. Но теперь он смотрел внимательно, а потому увидел, как от шара разбегаются в разные стороны сразу три дорожки. Вдоль них появились уже знакомые свинцовые круги, только теперь их было пятнадцать штук. Странно. Будочка тоже появилась, точно такая же, в человеческий рост, составленная из булыжников. И пластинка на ней. Но сколько бы ни тер ее Малибу пальцем, фасолин не появилось. В конце концов, побродил вокруг, да и отправился на фестиваль.
Заинтересовавшиеся его рассказом, остальные тоже решили поэкспериментировать, главное, договорились, что подальше от дома, мало ли что.
И вот, пару недель спустя Очкарик отправился в командировку во Львов, прихватив с собой шар. Побродил по окрестностям перед возвращением, да тоже приложил шар к земле. Дорожек оказалось больше, да и кругов на земле – тоже, больше сорока. Удивился, нашел будочку, но и здесь она ему не выдала фасолин.
Отец Киви собрался поехать по делам в Канаду на пару месяцев. И тот уговорил взять его с собой – чтобы заодно слетать в Новый Орлеан. Туда должна прибыть известная писательница, а Киви – большому ее фанату – через друзей удалось взять билет на ее выступление. И, конечно же, он забрал шар с собой. Проносить его с собой в самолет было опасно, так что он упаковал и сдал его в багаж. Путешествие шара прошло прекрасно, хоть и потрепало нам всем нервы. Несмотря на зверские проверки, никто не обратил на него внимание ни в одном аэропорту. В Канаде шар своих свойств не потерял. А вот в США забрать его с собой Киви не сумел – так он и пролежал в гостинице Ванкувера.
Последним проверил шар Слон. Отправившись с компанией футбольных болельщиков в Минск на своих машинах, на обратном пути они проехались по лесам и даже заночевали в лесу. Отойдя подальше от компании, Слон опустил шар на землю, но ничего не произошло. «Это Киви испортил шар своими самолетами», – подумал разочарованный Слон. Но на следующий день, снова сбежав от друзей, оставив их обедать в ресторане – якобы чтобы поменять масло – он отъехал подальше от трассы, и тут шар сработал!
Дальнейшие эксперименты показали, что круги возникают только когда шар падаетна землю вблизи поселений, не дальше, чем в двух с половиной километрах, но не ближе, чем в километре. В городе же никаких дорожек не появляется, видимо шару не нравится отравленный выхлопами городской воздух.
Зимой на руке Слона одна из серых отметин вдруг исчезла, словно ее и не было. А через месяц то же самое произошло с Малибу.
Что все это означает, до сих пор не понятно. Но этими экспериментами вдруг заинтересовались некие структуры. Так что на время парни решили свернуть свою исследовательскую деятельность. Что им там из космоса видно, непонятно, но если новых объектов появляться не будет, есть надежда, что они успокоятся, тогда можно будет продолжить эксперименты.
***
На этом тетрадка закончилась. Дед, ухмылявшийся во время чтения перескокам текста с «мы» на «они», к концу ухмыляться уже перестал, посерьезнел. «Неужели это настоящий рассказ о тех событиях? – с волнением думал он. – Ведь это совершенно никому не известная история находки Шара!»
Он попытался припомнить дальнейшие события.
В самом деле, в один прекрасный день в Москве вдруг объявился полный двойник Константина Ивашевича. Полный, да не совсем. Шрама от аппендицита у него не оказалось. Да и вообще он был абсолютно здоров. Ну просто абсолютно. Знакомый врач Кости только руками разводил: таких людей не бывает!
Двойник настаивал, что это именно он и есть Константин Ивашевич, при этом рассказывал удивительную историю о своем путешествии на другую планету. Никто ему не поверил. Что с ним делать, было непонятно, отличить от настоящего Кости его было невозможно, разве что вот здоровье, да полное незнание того, что происходило в жизни и мире в последние три года. А потом он вдруг бесследно исчез…
Но через год двойники самых разных людей стали появляться то тут, то там, не только в Европе, но даже в Канаде. Они рассказывали похожие истории о своих похождениях на чужих планетах. И указывали на то, что случайно набрели на странные площадки с будочкой, которая выдавала по два зернышка. Бросив зернышко на площадку, человек вдруг оказывался на другой планете.
Понятно, что рассказывать они могли в основном представителям властей – все обнаруженные визитницы были окружены плотными кордонами. Вырваться из плена пришельцам не удалось, так что обыватели об этом ничего не знали. Полтора десятка лет спустя двойники живых людей стали появляться все чаще и не только в охраняемых визитницах – как выяснилось, далеко не все площадки оказались под контролем властей. Информация просочилась в интернет – вначале как шутка, потом как недоумение, а затем как бомба. Весь мир кинулся искать такие площадки.
Наконец во многих странах было объявлено, что площадки – их назвали визитницами – доступны для любого человека. Что было понятно, ведь существовали они уже на всех континентах, по нескольку десятков, а то и сотен, на каждом.
Кто и почему их создавал? Понять невозможно, но они возникали одна за другой…
А вскоре был найден Шар – в маленькой китайской деревушке его выкопал из песка ребенок. И тогда создание визитниц встало на поток. Да, сегодня они есть вблизи почти любого населенного пункта и значительно улучшили здоровье многих землян.
Но вот о том, откуда взялся этот Шар, становится понятным лишь из этой тетрадки. Неужели она настоящая?
ГОД 2028. ГОР
Снами Литт
Сибирское поле экспериментов
Егор смотрел на два зерна в своей ладони. Длинные, немного заостренные на концах, но самым поразительным в них был цвет: похожий то ли на перламутр, то ли на лунный камень – радужный и туманный. Егору подумалось, что именно такими словами можно описать, что такое надежда: радужно, но туманно.
Продираясь через тайгу, в которую он забрался, доказывая самому себе, что он способен на что-то большее, чем просто ходить каждый день в офис и делать вид, что это и есть жизнь, Егор наткнулся на это странное место.
Ровная площадка посреди тайги. Не то чтобы в самой глуши, конечно. До пары деревень в округе было рукой подать, ведь Егор и не собирался уходить в совсем уж безлюдную тайгу и бездумно рисковать. Но такая вот площадка со странными кругами, похожими то ли на гладкие крышки люков, то ли на гигантские лунки, и странной горки из крупных камней с расходящимися от нее дорожками походила одновременно и на экспериментальное поле какого-нибудь засекреченного НИИ, и на тайное священное место.
Егор подошел к странной каменной будке, в центре которой было небольшое окошко, и неожиданно оттуда появились эти два зерна. Егор едва успел подставить ладони, и в надвигающихся сумерках ему казалось, что перламутровое сияние зерен отгоняет тьму.
Он и сам потом не мог объяснить, почему взял оба зерна и, пройдя по дорожке, бросил их на темные круги, в центры двух соседних «лунок». Тогда это показалось естественным: есть зерна, есть созданная для них грядка…
И застыл, не в силах ни пошевелиться, ни бежать, когда из брошенных зерен мгновенно начали разворачиваться два ярких купола.
Шаг 1. Алькатрас
Он очнулся и медленно открыл глаза.
Небо над ним казалось каким-то игрушечным. На странном небе были нарисованы облака в виде спиралей – желтые, фиолетовые, оранжевые. Он попытался поднять голову и понял, что это не облака: разноцветные спирали украшали прозрачный колпак, внутри которого он оказался. Словно его кто-то накрыл гигантской рюмкой.
Он сел и огляделся. Рядом лежал какой-то мешок с карманами, вдали проглядывались другие разноцветные конусы.
И никого вокруг.
Он выбрался на свежий воздух, сделал вдох и вдруг почувствовал, как сознание уплывает.
Когда снова открыл глаза, то обнаружил, что сидит, прислонившись к стенке своего купола, а над ним стоят двое.
Один из этих двоих был человеком – он точно знал, что он и этот парень так называются. А второй был не совсем человеком: как если бы человеческую фигуру вытянули вверх, из-за чего тот был выше раза в полтора, и с гладкой, на вид резиновой кожей светло-фиолетового цвета.
Двое молча смотрели на него, но ничего не делали, будто чего-то ждали.
– Где я? – спросил он.
– В Алькатрасе, – хмыкнул парень. – Я Виктор. А как твое имя?
Вопрос застал его врасплох. Он попытался зацепить хоть что-то в памяти, но чувствовал только пустоту. И еще странную ясность, как будто все, что его окружало, было новым, только что созданным. Слово «алькатрас» тоже не говорило ни о чем.
– Не помню, – честно признался он.
– Понятно, обычное дело, – не удивился Виктор и кивнул своему фиолетовому спутнику. – Ничего, парень, я сам только через три дня начал вспоминать. А Майк, – он опять кивнул в сторону гуманоида, – вообще об этом не говорит. Может, просто не понимает вопрос.
– Вы с ним разговариваете?
– Ну, это что-то вроде телепатии, но не совсем, – пожал плечами Виктор. – Он меня понимает и передает каким-то образом то, что хочет сказать. Но не словами, а… так. Я просто знаю.
– Его зовут Майк?
– Ну, надо же мне его как-то звать, – заметил Виктор. – На Земле, – он вдруг запнулся, нахмурился, но продолжил, – там, дома, был у нас в компании один парень, тоже долговязый и такой вот молчаливый. Мы его звали Майком. Вот и тут к нам пришел здешний Майк.
Из слов Виктора он понял, что здесь – не Земля. Значит, это называется, как его там…
– Что такое «алькатрас»?
– Алькатрас – это тюрьма, откуда невозможно сбежать, – отчеканил Виктор, будто повторял эту фразу каждый день. Но в ней все равно слышалась какая-то привычная горечь. – И все мы здесь оказались за то, чего не помним.
Шаг 2. Странное имя
– Тебе нужно имя, пока не вспомнишь свое, – сказал Виктор.
Они вышли через тропические заросли на широкую пыльную дорогу, и тропики резко сменились пустыней. «Алькатрас» пока не выглядел странным местом и тем более другой планетой.
– Обычно мы зовем новичков Андрос. Будешь Андросом, пока не…
– Нет!
Виктор остановился и с удивлением на него посмотрел. Гуманоид тоже плавно развернулся и слегка покачивался, как будто его колыхал невидимый ветер.
Он и сам удивился своему протесту. В самом деле, чем плохо имя Андрос?
Короткая вспышка – какой-то парень пожимает ему руку и представляется «Андрей» – вспышка! – маленький мальчик тянет из его рук планшет «давай покажу, как играть!», из его маленьких детских рук, значит, он сам тоже еще ребенок – вспышка! – и словно чей-то голос внутри: «Да остынь уже, Егор, горе ты мое!».
Мама?
– Нет. Кажется, мое имя…. Меня зовут Егор.
– Ничего себе! – присвистнул Виктор, а долговязый гуманоид на мгновение стал ярко-фиолетовым. – Так быстро себя еще никто не вспоминал.
– Странное имя – Йе-Гор. Уверен, что твое?
– Почему странное? – не понял Егор. – Нормальное русское имя.
– Так ты из России? – удивился Виктор.
– А ты разве нет? – теперь пришла очередь удивляться Егору:
– Я из Марселя.
Марсель? Снова вспышка – Франция, железная башня, пожар… Егор помотал головой: он не мог понять, откуда эти воспоминания.
– Но ты же говоришь на русском!
– Не-ет, – покачал головой Виктор. – Хотя на самом деле не знаю, на каком языке мы здесь говорим. Но все друг друга понимаем. Все земляне, – уточнил он, – или почти все. Есть тут два китайца, вот их иногда трудно понять. А с чужаками вообще сложно, но они все живут отдельными поселениями, мы редко общаемся.
Вдалеке показались невысокие купола, похожие на те, в одном из которых Егор очнулся.
– Что за чужаки? – поинтересовался Егор.
– Инопланетяне, – просто ответил Виктор. – Разные. Не только с Земли сюда ссылают, видимо. Я же говорю – настоящий Алькатрас.
Шаг 3. Жизнь без памяти
Поселение было примерно в получасе ходьбы от того места, где Егор пришел в себя. Жилища здесь напоминали юрты – Егору почему-то пришло в голову это слово. Юрты стояли довольно далеко друг от друга, а людей вокруг почти не было – только трое что-то обсуждали у дальнего купола, рядом с ними стоял еще один фиолетовый гуманоид, а какой-то бородатый мужчина в очках, похожий на геолога или полярника, шел прямо к ним.
Виктор поднял руку в знак приветствия, и тот ответил ему тем же молчаливым жестом.
– Андрос? – спросил бородач, глядя на Егора.
– Нет, Егор, – представился Егор и протянул руку.
Мужчина прищурился:
– Так быстро вспомнил? – и перевел взгляд на Виктора.
– Даже быстрее, – подтвердил тот, улыбаясь. – Минут через десять.
– Егор. Русский, значит, – и мужчина пожал руку Егору. – А я Кшиштоф.
– Поляк, значит, – ответил Егор быстрее, чем вспомнил слово «поляк».
Кшиштоф усмехнулся:
– Не терпится узнать, кем ты был на Земле и почему оказался здесь, если сохранил такую память. Ладно, пойдем, покажу твойхог.
– Хоган, – автоматически поправил Егор и сам удивился, откуда знает это слово.
– Давай будем звать тебя Вундеркинд, – засмеялся Виктор, но в голосе было удивление.
Новое слово Егору было незнакомо.
– Быстрее тебя здесь вспомнил только я, – пояснил Кшиштоф. – К концу первых суток вспомнил – зато сразу все. Всю память, все знания, все со мной, – он постучал указательным пальцем по своей голове. – На Земле был профессором в университете.
– А сюда за что… – начал Егор, но остановил сам себя. – Здесь и правда – тюрьма? Тогда за что вас сослали?
Кшиштоф усмехнулся и, прищурившись, посмотрел на Виктора:
– Опять теория Алькатраса? Это у нас Виктор так все видит. Везде-то у него тюрьма, клетки и надзиратели.
– А что, не тюрьма, скажешь? – тут же буркнул Виктор, и Егор понял, что этот разговор у них ведется давно. – Сбежать нельзя, за что сослали – непонятно…
– Бунтарь-самоучка, – покачал головой Кшиштоф и безнадежно махнул рукой.
Они подошли к юрте, и вблизи оказалось, что она сделана из какого-то гибкого, но прочного материала, похожего на очень твердое желе.
– Это не хоган, конечно, – пояснил Кшиштоф, – хоган – это купол, где ты очнулся после транспортировки. Но мы все равно называем эти жилища хогами.