– Считается, – крикнула в ответ миссис Риверс.
– Пока, – попрощалась тётя Хазелнат, проходя мимо, и вытолкнула Руперта за дверь.
Тут появился Биллингстон и нажал на кнопку возле парадной двери, чтобы сначала открыть ворота, а затем закрыть их за Рупертом, когда тот пустится в долгий и промозглый обратный путь. «Как бы мне пригодились ботинки», – подумалось ему тоскливо, едва его теннисные туфли, успевшие просохнуть в течение дня, снова намокли и мгновенно заледенели. У него заныли и заболели пальцы, пока благополучно не занемели.
Руперт прошёл через очень богатый квартал Стилвилля, где остальные шесть особняков были со вкусом украшены к празднику. Он мог только мечтать о блюдах, подарках и призах за замысловатыми воротами. Он миновал просто богатый квартал, где рождественские украшения были сдержанными. Потом проследовал мимо благообразных и ухоженных дворов стилвилльских менеджеров, учителей и предпринимателей. Двери их домов блистали рождественскими гирляндами, а окна являли сцены единения, изобилия и веселья. Затем он прошёл через квартал, где жили бедные, но гордые заводские рабочие, а тротуары были тщательно расчищены от снега. Здесь в окнах домов он видел зажжённые ели и изредка надувных белых медведей. Наконец он добрался до своей части города, где жили самые ничтожные из заводских рабочих и те, кто нигде не работал и еле сводил концы с концами. Неопрятные дома стояли на запущенных участках, заваленных грязным снегом вперемешку с солью – его самосвалами привозили сюда хозяйственные службы города. Проходя мимо домов, Руперт видел разве что голубое свечение телевизионных экранов, а слышал лишь безрадостную тишину.
«И почему я не вспомнил, что Уамбо находится в Анголе до того, как упал в обморок, – понуро думал он. – Безмозглый неуч и бестолочь! Ни на что я не гожусь». И потерял он не только ботинки, но и книги. И ему нечем отвлечь Элизу от голода и холода бесконечно долгими ночами. Но… ну конечно! Кое-что у него осталось! Сувенир из хлопушки! Пусть у него нет книг, но у него есть колода карт. Он освоит все игры, в которые другие дети играют во время большой перемены, – «Ведьму», «Сундучки», «Джин-Рамми» – и потом научит её! А сегодня, пока он ещё не знаком с этими играми, он просто придумает свою! А что? Может, он прославится, придумывая карточные игры? Изобретая игры, в которые станут играть дети во всем мире. Может, в этом и будет его особенное дело! Ведь выиграл же он, играя в покер с дядей Генри, а он был бессменным чемпионом. Дядя Генри назвал его гением! Вот поэтому, может, к исходу дня у него осталась лишь колода карт. Потому что выдумывание игр – это его призвание! Может, по этой самой причине всё и случилось так, как случилось! Ему, Руперту Брауну, суждено стать изобретателем игр!
Руперт восторженно запустил руку в карман штанов, пошарил, но ничего не нашёл.
Он запоздало вспомнил, что положил карты в карман флисовых штанов Тургида, думая позднее переложить их в свои. Но забыл. Он идиот. Он не принесёт домой ничего, кроме полного желудка. И хоть сам он был сыт, с семьёй ему поделиться нечем. Он всех их подвёл.
И он понуро поднялся по ступеням.
Когда он вошёл, всё семейство сидело перед телевизором. Он подошёл и встал рядом с Элизой, которая, съёжившись, сидела в углу комнаты, откуда телевизор было слышно, но не видно. Дело в том, что все хорошие места в маленькой комнатке были заняты, а её, как и других малышей, было так легко отпихнуть назад.
– В корзине, что мы получили, все абсолютно просрочено, – жаловалась мать, читавшая текст на банке с паштетом из креветок, из которой она ела.
Младший брат Руперта, Джош, пытался выхватить у неё банку, но она отталкивала его.
– Прекрати! – огрызнулась она. – У тебя есть просроченная копчёная цветная капуста. – Тут она взглянула на Руперта, словно пытаясь вспомнить, где же видела его раньше. – Кажется, ты прозевал доставку корзины. Так что всё уже разобрали, даже не проси. Где ты пропадал?
– Я забыл, что сегодня Рождество, – признался Руперт. – Я пошёл в школу.
– Ха! Ну и недоумок! – заржал Джон. Под мышкой он держал кота.
– Чей это кот? – с опаской поинтересовался Руперт.
– А нет, ничей, – затараторил Джон и, отвернувшись, стал смотреть в окно.
– Т-сс, – зашипел Дирк. – Мама ещё ничего не заметила.
– Заметила, – небрежно бросила мать. – Но я не вышвыриваю кошек на Рождество.
– Тихо! Я хочу услышать, что говорят про этот грузовик в рекламе, – потребовал отец. – В один прекрасный день я куплю такой.
– Нет, не купишь, – перебила мать Руперта. – У тебя даже работы нет.
– Ну да, нет, – пробурчал отец Руперта и осел в кресле.
– От рождественской корзины ничего не осталось, – зашептала Элиза, – но я оставила тебе это. – Она протянула ему куриную вилочку[12], на которой ещё оставался кусочек мяса.
– Не стоило, – сказал Руперт, вспоминая, сколько всего он съел за этот день, и чувствуя себя жалким червём. Ему нужно было попросить что-нибудь для неё. Рулет. Кусок пирога. Но он знал, что даже ради неё он не смог бы преодолеть своё смущение. Нельзя же попрошайничать. – Кушай сама. Я немного поел, пока гулял.
– Правда? – удивилась Элиза. – А что?
– Ну, давай, загадывай желание, – сказал Руперт, чтобы отвлечь её, и взялся за один конец косточки. – А потом доешь свою косточку.
Элиза взялась за другой конец, и оба потянули. Девочке достался больший обломок, а значит, и право загадывать желание.
– Я желаю, чтоб не было так холодно, – она подняла обломок вилочки с последним кусочком мяса. Кошка его заметила, вывернулась из рук Джона, разом сцапала косточку и утащила.
– Ты должна пообещать мне, – попросил Руперт, глядя как кошка выходит из комнаты с торчащей изо рта косточкой, – что в будущем, если тебе представится возможность поесть, ты съешь всё, что только сможешь, а обо мне не беспокойся. Ничего для меня не оставляй. Нужно есть, пока есть возможность, иначе смотри, что получается: еда достаётся кошке.
– Кошке, – повторила Элиза.
– И не только еда. Вещи могут забирать. Вещи могут пропасть. Это то, что я понял сегодня. Нельзя цепляться за вещи, от этого одно разочарование.
– Ладно, – тихо согласилась Элиза, хоть и выглядела озадаченной. Она снова устроилась на полу, чтобы слушать телевизор.
– Счастливого Рождества, – пожелал Руперт и встал, чтобы пойти спать.
– Счастливого чего? – переспросила мать, её раскрытый рот был полон полупережёванного креветочного паштета с истёкшим сроком годности. – Счастливого Рождества? – Она зашлась в смехе, и часть паштета выпала на пол. Кошка тут как тут и всё съела.
– Джон и Дирк, а ну отнесите этого кота туда, где вы его нашли, – приказала мать Руперта. – НЕМЕДЛЕННО.
Джон встал, молча подхватил кошку, и они с Дирком вышли через парадную дверь.
Все, кроме Руперта, повернулись к телевизору.
А он пошёл в кровать.
Когда в гостиной стало так холодно, что стало невозможно сидеть и смотреть телевизор, все тоже разошлись спать.
Царивший в доме холод медленно просочился сначала под дырявый свитер лежавшего под кроватью Руперта, затем под его три рубашки, сквозь его тощую плоть и в кости. Мальчик ещё плотнее закутался в своё единственное истрепавшееся одеяло.
Руперт слушал, как поднявшийся ветер начал свистеть в проводах электростанции в конце квартала. Звук был жутко неприятный. Зловещий. Словно электропровода обернутся длинными жилистыми руками, протянутся прямо в окно спальни и схватят его. С этой мыслью он наконец заснул.
Следующий день и следующая ночь были также холодными и ветреными, а последующие день и ночь даже ещё холоднее и ветренее. Руперт не мог дождаться, когда же закончатся каникулы и начнутся занятия. По крайней мере, в школе его ждёт шесть часов в тепле. Но дни каникул тянулись, казалось, бесконечно, пока одной ветреной ночью Дирк не растолкал его со словами:
– Ты ближе всех к окну, пойди, проверь. Звук такой, будто ветер задувает в него камни.
– А если так, – сонно пробормотал Руперт, – я-то что могу сделать? Я же не выключу ветер.
– Я не знаю, – ответил Дирк. – Но этот звук меня с ума сводит. Придумай что-нибудь или я тебя выпихну. – А затем он заснул.
Руперт встал. Возможно, ему удастся найти кусок картона и закрепить его в окне клейкой лентой, хотя по-хорошему нужно заложить чем-то окно снаружи. Он практически спал на ходу, размышляя об этом. Наверное, поэтому люди устанавливают ставни. Но что за ветер может швырять камни? Может, в окно стучал град, а не камни? Может, разразился буран? И как же ему остановить буран?
Выглянув в окно, он поначалу не смог разглядеть ничего, кроме падающего снега и позёмки, бегущей по улице. А затем он заметил кое-что ещё. Огни машины, припаркованной перед домом, и тёмную фигуру возле неё. Фигура подняла руку и, да, швырнула камень в окно спальни. Это какая-то бессмыслица. Руперт хотел было открыть окно и крикнуть, но рама была старая и рассохшаяся, что её и тронуть было страшно, вдруг потом не закроется. Чтобы спросить у фигуры, почему она швыряет камни, ему придётся выйти из дома.
Руперт прокрался вниз по лестнице, надел теннисные туфли и вышел через парадную дверь.
Примечания
1
«Твинки» – мягкое бисквитное печенье с кремом.
2
Дни повышения квалификации устраиваются для учителей, уроков в эти дни нет.
3
Этот коктейль называется «Ширли Темпл».
4
Продуктовый банк, он же пищевой или продовольственный банк, – благотворительная организация. Они собирают продукты от магазинов или людей, упаковывают их и через сеть других благотворительных организаций раздают нуждающимся.
5
Запеканка из хлебных крошек с овощами, изначально использовалась как начинка индейки, а затем превратилась в самостоятельное блюдо.
6
Пирог из песочного или слоёного текста с нежным кремом, напоминающим пудинг.
7
Серия детективов, главный персонаж которых молодая американская девушка, вчерашняя школьница, издаётся с 1930-х гг.
8
Казу – американский духовой инструмент африканского происхождения, изменяющий голос поющего через него человека благодаря вставленной в цилиндр винтовой пробке с мембраной из папиросной бумаги.
9
В данном случае – карты у игрока в руках.
10
Три карты одного достоинства и две карты другого.
11
Десять, валет, дама, король и туз одной масти.
12
Вилочка – косточка птицы, представляющая собой сросшиеся ключицы, используется в гаданиях и при загадывании желания.