«Арт Пикчерс Студия», «Энджой мувиз», «Нон-стоп продакшн», «Централ Партнершип». Эти названия – что это такое? О чём? Появились они в каких-таких пределах, в каких заграницах? Может, в туманном Альбионе? Или в Штатах?
Отнюдь. Вымудрены они в нашем отечестве, как говорится, на глазах всего честнόго народа, в своём историческом бытии вынянчившего великий наш язык мирового значения. Так кто же эти выродки, которые теперь им, великим, брезгует? Некие чужестранцы? Или это «творчество» нищих умом торговцев, которые хочут образованность свою показать в обезьянних рекламных вывесках?
О нет! Убогие, примитивные и по языку, и по смыслу клички подарены народу представителями… нашей культуры (!) – так назвали свои крупные компании лидеры отечественного кинопроизводства…
18.05
Наше время печально знаменито повсеместным распространением человеческих пороков. По всей земле определённое число людей попадает в зависимость от алкоголя, наркотиков… Зло это очевидное и с ним пытаются бороться.
Но есть вещи, с которыми не борются – вещи неочевидные, тотально распространённые в победным маршем идущем – теперь уже и в России – пресловутом обществе потребления: это проникающая повсюду, мозолящая глаза везде и всегда, наглая, назойливая и, как правило, тупая реклама. Зависимость от неё, пожалуй, похуже наркотической – потому что она незаметна. И она неотвратима и всесильна ещё и оттого, что за ней прячется всевластный золотой телец. И вот так ежедневно, вполне буднично, с несчастным хомо сапиенсом происходят чудовищные вещи.
Вот, скажем, смотрит подросток фильм о современных Ромео и Джульетте и вместе с героями переживает историю их любви, приобщается, как говорится, к высокому – и тут вдруг ему с довольно противной картинкой расскажут о… газах в кишечнике! Не спрашивайте потом у выросшего вашего ребёнка: в кого ты уродился? Со всем этим может вырасти человек оскотиневшийся, лишённый нормальных человеческих чувств вплоть до полной атрофии каких бы то ни было эмоций.
Все сферы поражены грязным неистребимым вмешательством.
Вот идут теледебаты, обсуждаются острые вопросы, поднимаются проблемы немаловажные для всей нашей жизни… И только на один предмет наложено табу, только одного его никто не имеет права касаться. Напротив: это он здесь командует голосами ведущих: «А теперь прервёмся на рекламу!» С наглым верховодством всесильного монстра поневоле смирились все – и телеведущие, и даже высокого полёта участники. И становится предельно ясно, что все эти умные разговоры оказываются в подчинении, в зависимости от рекламы, то есть по сути дешевле.
Не избежала подчинения и культура – даже её великие образцы.
Идут по ящику анонсы о новом фильме, посвящённом нашему балету, славному на весь мир своими высокими достижениями… Всего-навсего уже одно слово – «Большой» – сразу притягивает внимание. Так чем же ещё привлечь зрителя? Зуд опустить великое, подмешать ложку дёгтя не даёт покоя. Весьма талантливо – хорошо поработали над этим киношники да ещё тут же разбежались вставить это в рекламу – со страстной злобой орёт юная воспитанница своей п о ж и л о й наставнице: «Ненавижу т е б я ! Хочу, чтоб ты сдохла!»
Аллилуйя!
23.05
Что творится – на протяжении уже многих лет! – в нашей культуре…
Некоей «творческой» личности (театральному режиссёру) – с явным синдромом маниакального психоза на сексуальной почве – почему-то позволено вытряхивать на головы несчастных зрителей свои бредовые комплексы. Когда думаешь о подобных экземплярах человеческой породы, ушибленных Фрейдом, тут же вспоминаешь блестящую формулу превосходного эмигрантского юмориста Дона Аминадо: «С тех пор как свиньи узнали про Фрейда, они всякое свинство объясняют комплексом.»
Но почему-то в этом довольно ясном деле не помогают ни здравый смысл ни по сей день существующие законы. В известных случаях за растление отдельной личности полагается статья в уголовном кодексе. А тут человек, по которому плачет клиника, совершенно безнаказанно пытается растлить множество людей, пришедших в театр отдохнуть, отрешиться от будней, приобщиться к искусству? И ему это сходит с рук?!
Уже давно повсюду слышно об этой одиозной фигуре – Серебренникове. И что же?
Ну разве что довольно интеллигентно, хоть и с ссылками на науку (психиатрию), пожурят его, как это сделала «Литературная газета» (№19, 2017, «Размышления у театрального подъезда», Елена Иоос, Павел Соловьёв). Авторы там толерантно пишут, что, мол, нелегко «определить ту тонкую грань, за которой кончается художник и начинается патология».
Полноте, уважаемые! Вами же самими отмечено:
«Весь спектакль разнокалиберные интимные места будут трепыхаться на сцене… забрызгать кефирной спермой или символическими нечистотами… фаллические метафоры… сквернословие, анальный эротизм… режиссёр сознательно вместо сердца зрителя целит в его ширинку».
Всего этого мало для определённых выводов?!
Но вместо этого авторы мягко пеняют этой явно неадекватной персоне и ей подобным: «хочется верить, что инфантильные личности наших новаторов всё-таки повзрослеют».
Увы, поздно им взрослеть. Им лечиться надо! А нам всем лечиться от глупой, пораженческой толерантности.
24.05
Потрясающее, однако, в России телевидение (однажды Медведев не постеснялся назвать его… лучшим в мире!).
Здесь пригласят к экрану человека, пережившего несчастье, – и целый сонм приглашённых персонажей во главе с ведущим будет, как говорится, на глазах всего народа лезть ему в душу, порой всячески унижать несчастного и даже, можно сказать, топтать. Чтобы в конце концов в финале… пожелать ему счастья.
Если присутствие в таких шоу представителей прекрасной половины человечества хоть как-то объяснимо, поскольку женщины – мастера по выяснению отношений, им это свойственно, то участие в подобном базаре многих мужиков (!) – людей уважаемых, ответственных и даже важных лиц, которые величают друг друга господами, выглядит попросту смехотворно.
И никому – ни сильно уважающим себя довольно важным лицам, ни корчащим из себя звёзд гламурным дивам, которые даже умудряются что-то проверещать о морали, – никому не придёт в голову простая мысль, что всё это неприлично и даже просто позорно.
Но поразительно: как же сами-то жертвы телепоказа соглашаются на такой позорный – да ещё фактически всенародный! – душевный стриптиз?
Подобные передачи – будто лакмусовая бумажка, воочию показывающая состояние всего нашего общества…
29.05
Как хочется надеяться, что ещё не упущено время и не исчезла возможность принять решительные меры по восстановлению достойного уровня образования, которым славилась Россия. При существующем положении всё идёт к тому, что мир наш может возвратиться на круги своя – в далёкое прошлое: грамотных людей станет совсем немного, как летописцев-монахов в старину. А сам язык сделается этаким новоязом, неким жаргоном, состоящим из чудовищной смеси бездумно нахватанных отовсюду слов.
Нынче даже высокомудрые критики, подвизающиеся на ниве культуры, непременно образованность свою хочут показать. С этаким зудящим желанием высказаться красиво, по-иностранному, попугайски схватывая и употребляя забугорные словечки, они порой рожают поистине смехотворную чепуху. Как вот это, например, «изобретение», попавшееся мне в критической заметке о съёмке какого-то фильма: «некомфортный метод экранного нарратива» (чья это речь? что за птичий язык? ни одного русского слова!).
1.06
В своих записках я уже касался разрушительной роли интеллигенции в судьбе Российской империи. Тема эта болезненная. Попытка найти истину, проникнуть в глубину тогдашних событий, оставляет всё-таки нерешённым вопрос: «Почему же случилось то, что случилось?»
Для меня это оставалось загадкой, над которой я ломал голову.
И вдруг… в «Литературной газете» (№20, 2017) появилась блестящая, аргументированная статья Виталия Третьякова «Эпитафия на могиле российской интеллигенции». Тут уж мне был подарен случай встретить единомышленника.
Автор не отказал себе в удовольствии оставить на страницах газеты этакие отдельные афористические пассажи, вскрывающие саму подноготную – психологию – этого рождённого в России сословия.
Вот предельно краткая – не в бровь, а в глаз – предложенная им характеристика.
О народниках (шестидесятые годы XIX-го века): «интеллигенция любит народ и себя»; затем о социал-демократах: «потом – себя и народ»; о разного толка либеральной интеллигенции накануне революции: «потом – только себя»; и, наконец, о нынешних либералах: «она начинает восхищаться собой и ненавидеть народ».
Ещё пассажи:
– «Интеллигент сомневается во всём, кроме того, что он интеллигент»;
– «Российская интеллигенция всегда клеймит власть, но всегда обижается, если власть не сажает её за стол с собой».
К этому я бы добавил, что в современной России некоторые писатели – из адептов постмодернизма – очень уж подходят под определения Третьякова.
Один из них, очень известный и к преклонному возрасту так и не изживший исключительную любовь к себе – любовь до такой степени, что он уже совершенно неспособен её заметить, – в интервью выдал на гора такие откровения: «Людей вообще нет; есть лишь сто человек, зато они настоящие. Собственно, больше ста и не надо.»
То есть вся страна, все другие люди – так, некий материал для измышлений настоящих, к которым, без сомнения, причисляет себя он, небожитель, Андрей Битов.
Забавно, однако… Старина не чувствует, что в этой своей дутой избранности доехал он тут до социального расизма.
7.06
Экие чудеса случаются на нашей планете, ставшей уже маленькой для двуногого, который ещё недавно (по историческим меркам) разъезжал на телеге, а нынче может за считаные часы попасть в любую точку Земли. Вот и гуляет нынче ветер по планете, дуновением своим унося людишек, словно осенние листья.
Скажем, родились перед самой войной (Отечественной) два ребёнка в краю чернозёмном в Воронежской области – в соседних сёлах. Удалось им обоим уцелеть, пережить лихие времена и встретить старость… за океаном (!) – одному в Штатах, другому в Канаде.
Одногодки: один из них – Геннадий Русаков, получивший поэтическое благословение от Арсения Тарковского и поощрённый Евгением Евтушенко, стал известным поэтом, сказавшим однажды:
Вот и в интервью он тоже обронил: «Все мы в этом мире гости и странники…»
Ну а другой – это я, прочитавший о нём в «Литературной газете» и узнавший в нём земляка: его Новогольское от моего родного села Алешки всего в каких-нибудь тридцати километрах друг от друга!
Увы, мне самому, увезенному с моей малой родины ещё в детстве, удавались лишь редкие посещения земли, на которой был рождён. И боль эта оставалась всегда со мной, жившим в городе на Неве. Вот и винился я перед ней, малой родиной, в лихие девяностые:
И теперь мне вдруг пришло в голову, что нас с Геннадием взлелеяли одна и та же земля, одна и та же речь, прославленная нашими великими земляками Чеховым, Буниным, Платоновым… И как отрадно встретить в моём одногодке человека честного в самооценке, человека искреннего – с философским складом ума, человека, схожего со мной не только мироощущением, но даже в мелочах (например, в увлечении французским и занятиях стихотворными переводами с иностранных языков на русский).
10.06
Весёлые моменты преподносит жизнь в ходе движения за эмансипацию – в борьбе за достижение полного женского и мужского равноправия…
Будничный день в городе. Метро (надо отметить, что такое может быть в наши дни по всей земле – в любой стране, где оно есть). Входит в вагон девушка… нельзя даже сказать что в шортах. На ней натуральные трусики из тонкой ткани наподобие тех, в которых ложатся в постель. Вот так нечаянно, в метро едучи, вздремнёшь, очнёшься – и не сразу сообразишь, куда ты попал. На пляж? На танцы? И тут же оглядишься, одумаешься, погаснет удивление. Все давно уже к этому привыкли!
Однако.
Представим себе мужика в метро или в магазине в подобных трусах… Ау, феминистки! Куда же делось равноправие? Получается совсем по Оруэллу: тут кто-то почему-то становится равнее других? Почему?
А всё потому, что женская природа неотменима в стойком стремлении любым путём предъявлять миру свои прелести. И мужская природа неотменима – у всякого нормального мужика другие причуды. И тут уж, как киплингским Западу и Востоку – им, женскому и мужскому началам, не сойтись никогда.
15.06
Всё никак не избавится наша критика от глупой толерансы.
«Литературная газета» опубликовала заметку о постановке оперы Чайковского «Пиковая дама» (режиссёр Павел Сорокин) с таким вот подзаголовком: «Зачем вносить вульгарность в постановку классики?» Автор Людмила Лаврова пишет:
«С первыми звуками интродукции естественным было бы видеть, согласно либретто, “залитую весенним солнцем площадку в Летнем саду”, расхаживающих нянюшек, гувернанток и играющих детей, но что это?! Публичный дом! И все персонажи оперы мужского пола, кроме Германа, весьма откровенно развлекаются с девицами лёгкого поведения – кто на стуле, кто на полу, кто – зажав в углу! И вместо хора нянюшек, слова “Забавляйтесь, детки милые!” поют проститутки, одетые в гусарские костюмы!»
Продолжать цитирование не имеет смысла – и так всё ясно. Непонятно только одно: этот постановочный беспредел, в котором режиссёр сам поступил как проститутка, это кощунственное издевательство над великой классикой есть всего-навсего «вульгарность»?! И этот откровенный призыв купаться в нечистотах ничего не значит?
26.06
Питерская газета «metro» поспешила обрадовать жителей славного города на Неве такой вот новостью: «В Царском Селе сожгли ведьм».
Не дай Бог человеку, проснувшемуся с бодуна, прочитать такое. С перепугу ужаснётся: куда я попал?
А дело-то обыкновенное: тупое обезьянничество с параноидальной оглядкой на Запад – на марше. Оказывается, «дизайнеры увлеклись готикой». Вот как об этом живописует газетка:
«Модельер Лилия Киселенко придумала инсталляцию на тему инквизиции. Казнь прошла на фоне павильона “Адмиралтейство”. Ведьмы и палачи в конце представления вместе сгорели на импровизированном костре.»
Эта самая готика сегодня явилась в Россию, в Царское Село?! Зачем? Почему?
Газетка обмолвилась: «дизайнерам дали тему». Интересно бы узнать – к т о дал?
28.06
Происходит этакое победное шествие идиотизма.
Начавшись не вчера, сегодня уже широко распространилась дурная мода давать имена родившимся детям непременно по-иностранному. В угоду этой моде урезают даже давно существовавшие имена. Обезьянничество выглядит весьма комично, поскольку изобретения очень уж смахивают на собачьи клички: Стас, Влад, Алекс… Что за страсть скатываться к убожеству, как будто своих имён нам нехватает?
Вот и писатели даже в этом не отстают.
Один такой, с нормальной русской фамилией, изобрёл себе псевдоним: Купер. Очевидна, как ослиные уши торчащая, его зудящая оглядка на чего-нибудь забугорное. По всему видать, подошёл бы ему больше другой псевдоним, тоже короткий – Кукиш.
Вот написал этот самый Купер книжицу под названием… Saudad. Взглянув на название, невольно думаешь: о каких там заморских делах идёт речь? А там… о русской деревне! И там – обыкновенный бред сивой кобылы да ещё с Леди Чаттерлей и… инопланетянами!
6.07
Как-то даже странно сознавать, что бывают на свете люди, ненавидящие страну, в которой они… родились. Ведь это всё равно что дети во всех страданиях, которые преподнесла им жизнь, винят… свою родную мать.