Ричард медленно поднялся по широкой лестнице и замер, пораженный необыкновенной красотой открывшегося вида: не очень широкая, но изысканная набережная, с большим искусством вырубленная в скале, тянулась вдоль озера примерно на половину лиги и упиралась в двухэтажный дом под черепичной крышей. Горный склон украшали искусственные гроты и причудливо изогнутые сосны, а по краю набережной шла невысокая балюстрада, изредка прерывающаяся постаментами со скульптурами. В озеро вдавался мол, к которому были пришвартованы несколько лодок, а заканчивался он прелестной каменной беседкой, в которой Ричард разглядел силуэт женщины.
Молодой женщины.
Она оказалась брюнеткой с блестящими, гладко зачесанными волосами и небольшими, очень живыми черными глазами. Лицо у нее было округлым, с маленьким подбородком, и его властное выражение свидетельствовало о том, что простолюдинкой незнакомка не является. Нос тоже был маленьким, аккуратным, губы – припухлыми, зубки – белоснежными и ровными.
Она была красива и свежа и совсем не походила на спорки, большинство которых носило на себе зримую печать Белого Мора, и даже потрясающие красавицы с Куги не могли изменить цвет синих волос, которым их наградила болезнь. А вот незнакомку, получается, Мор «украшать» не стал.
«Любопытно…»
Фигуру Мааздук не рассмотрел, поскольку женщина куталась в бесформенный черный плащ, но, приближаясь, обратил внимание на золотой гребень в волосах и тяжелые золотые серьги. Дождался разрешения присесть – легкого кивка, – расположился напротив и вежливо склонил голову:
– Добрый вечер.
При этом смотрел незнакомке в лицо, но не в глаза. Она поняла причину и с улыбкой сообщила:
– Когда я захочу тебя прочесть, ты не сможешь противиться. Ты сам впустишь меня в свой разум. – Короткая пауза. – А пока мы просто говорим.
И отвернулась к озеру, наблюдая, как по тихой воде скользят последние лучи заходящего солнца.
– Почему ты… – Ричард сбился и прочистил горло. – гх-кхм… извините… Почему вы решили, что я захочу пустить вас в свой разум?
– Потому что ты здесь и готов на все. – Она вновь улыбнулась, но взгляд от озера не отвела. – Разве нет?
– Может, я хочу вам что-нибудь продать.
– Разумеется, хочешь, для этого и приехал, – спокойно отозвалась женщина. – Вопрос в том, нужно ли мне это «что-то», а если нужно, то по какой цене?
И Ричард поздравил себя с первым пропущенным ударом.
И с тем, что приехал по адресу: длиннющая набережная, вырубленная для услады одной-единственной женщины, наглядно демонстрировала ее положение на Ямне. А возможно – во всем сообществе спорки. Молодая женщина занимала очень, очень высокое место в иерархии нечистых.
– Зачем ты пришел? – продолжила ведьма.
– За спасением, – не стал врать Ричард.
– Почему ты думаешь, что я помогу?
– Мне больше не к кому идти.
– Тебе не к кому идти, – повторила спорки. – Но почему ты думаешь, что я тебе помогу?
– Мне есть что предложить, – уверенно ответил Мааздук.
– Твой товар ценен?
– Настолько, что вы позабудете о моих врагах.
– У тебя могущественные враги?
– Неимоверно.
– Это не ответ. Насколько они могущественны?
– Настолько, что Герметикон стал очень мал для меня.
Прямой ответ, в котором не было ни капли бахвальства, произвел впечатление.
– В Герметиконе десятки планет, – обронила женщина после короткой паузы.
– Теперь вы знаете, что я вкладываю в понятие «могущественный враг», – буркнул Ричард.
– С твоей стороны было неосмотрительно ссориться с таким человеком.
– Это старая история.
– В таком случае твой враг не очень могущественен.
– История старая, но гоняться за мной он стал не так давно, – уточнил Мааздук. – До недавнего времени наши пути не пересекались.
– Это многое меняет и многое объясняет, – кивнула ведьма. – Но твой враг могущественен.
– Я с ним справлюсь.
– Тебе нужна помощь?
– Не помешает, – кивнул Ричард и неожиданно для себя хихикнул.
Травки сделали свое дело, придав разговору немного игривости, однако никто из собеседников не заострил на этом обстоятельстве внимание.
– Вам бояться нечего: мой враг не сможет развязать войну со всеми спорки, – продолжил Мааздук.
– Он беспощаден только к твоим друзьям.
– Почему вы так решили?
– Герметикон стал мал для тебя, – объяснила ведьма. – Значит, никто не хочет тебе помогать. Значит, твои друзья мертвы.
Отрицать очевидное не имело смысла. Ричард поморщился, поскольку горькие слова ведьмы пробили броню веселеньких травок, и угрюмо ответил:
– Герметикон стал труслив.
– Можно сказать и так, – не стала спорить женщина. И пошевелилась, плотнее закутываясь в плащ.
В этой части Ямны стояло лето, однако с озера тянуло сыростью, и ведьма, похоже, мерзла. Будь Ричард в порядке, он бы тоже озяб, ведь на нем была только рубашка с короткими рукавами, легкие цепарские штаны и летние ботинки, однако травки его не только расслабили, но и сделали нечувствительным к холоду.
– Вы мне поможете?
– Я еще не решила.
– Сколько придется ждать?
То ли благодаря наркотикам, то ли из-за того, что он подошел к последней черте и больше нечего стало бояться, голос Ричарда прозвучал настолько спокойно, что привел ведьму в замешательство. Правда, всего на мгновение. Затем она опомнилась и небрежно произнесла:
– Мы рассмотрели одну часть вопроса, узнали цену, которую придется заплатить.
– И какова она? – растерялся Мааздук.
– Возможная ссора с очень могущественным человеком, – объяснила женщина. – Теперь поговорим о том, что я получу взамен?
– Я готов на все, – хмуро ответил мужчина.
– Этого недостаточно.
– Я готов абсолютно на все, – уточнил Ричард. – И поверьте, если уж я сказал: абсолютно на все, значит, вы сможете мне поручить любое задание.
– Но сможешь ли ты его выполнить? – мягко заметила ведьма.
– Проверьте, – развел руками Ричард. – Придумайте невыполнимое испытание, что-нибудь настолько сложное, что считается самоубийственным. Или настолько грязное, что от него отказываются даже самые подлые обитатели Омута… Поручите мне что-нибудь омерзительное, что-нибудь низкое… Проверьте меня!
– Ты так сильно хочешь жить?
– А вы не хотите?
Ведьма промолчала.
И Ричард поздравил себя с тем, что сравнял счет. Однако радость его была недолгой.
– Этого недостаточно, – обронила ведьма. – Я не могу тебя испытать, потому что не было случая, чтобы мой приказ не исполнился. Даже самый грязный из них.
Прохладный ветерок разогнал проникший в голову туман, мужчина стал мыслить яснее.
– То есть верный помощник вам не нужен?
– Ты никогда не станешь вернее спорки, – легко ответила женщина. – Ты не умрешь за меня, как погибают они.
Вот и все.
Последняя надежда на спасение рухнула, или вот-вот рухнет. Его не убьют, конечно же, отпустят, чтобы посмотреть, как долго он сумеет бежать от своего могущественного врага. Или сдадут, предложив его могущественному врагу крепкую дружбу.
Женщина молчала, продолжая смотреть на озеро, по всему выходило, что ему следует подняться и уйти, и тогда Мааздук решился выложить на стол свой главный и последний козырь:
– У меня есть еще один товар на продажу.
– Я слушаю, – негромко и, кажется, без особого интереса проронила ведьма.
– Я знаю тайну, которая перевернет Герметикон.
– Отыскал координаты материнской планеты?
– Придумал новый способ войны, – ответил Ричард, не обратив внимания на иронию, с которой был задан вопрос. – Никакой мистики, только наука. Способ нуждается в доработке и в проведении испытаний, но я уверен, что вместе мы справимся.
– Твоя тайна стоит прощения? – вдруг спросила ведьма, наконец-то посмотрев на собеседника.
– Стоит, – уверенно ответил Мааздук. – Но мы с моим врагом не договоримся ни за что, потому что не захотим. А остальной Герметикон согласится на любые наши условия.
Долго, почти две минуты, женщина молчала, напряженно обдумывая предложение, после чего кивнула, показав, что последняя ставка себя оправдала, и сказала:
– В таком случае самое время познакомиться. Назови свое имя.
– Ричард Мааздук.
– Я хочу, чтобы ты назвал свое настоящее имя, – равнодушно повторила приказ ведьма. – Ты сам.
– У меня их было так много, что я давно сбился со счета, – спокойно ответил Ричард. – Всякий раз, когда я поднимался из пепла, меня звали иначе, и лишь псевдоним всегда оставался со мной. Он стал моим настоящим именем.
– Назови его.
Мааздук помолчал и жестко произнес:
– Огнедел.
Глава 2,
в которой Кира дарит жителям Даген Тура незабываемое зрелище, Дорофеев демонстрирует старый трюк, а Помпилио производит впечатление
Для быстрого подъема на борт на всех цеппелях предусматривалась ненавидимая экипажем «корзина грешника», которую можно было опускать на сто, а то и сто пятьдесят метров, что было очень кстати, учитывая высоту мегатагенов и отсутствие в бесконечном лесу полян. Во всяком случае поблизости. Капитан цеппеля выбрал место, где крона была не самой густой, и закрепился временными якорями за толстые ветви, надежно пришвартовав цеппель к гигантским деревьям, в результате корабль твердо стоял на месте и подъем получился непривычно спокойным.
Но при этом – привычно медленным.
На такой высоте лебедку ставят на минимальную скорость, поэтому, поднимаясь, Помпилио успел убедиться, что был прав, издалека определив цеппель как торговый, прочитал название: «Белый парнатур», и порт приписки: Ауэрона, Ямна. Тот факт, что название и порт приписки не скрыли, мог означать и то, что на борту его ожидают друзья, и то, что живым с «Парнатура» его отпускать не собираются.
На борту гостя встречал капитан – средних лет спорки в форменной тужурке и фуражке с кокардой Гильдии Свободных Торговцев, судя по синим волосам – кугианец, и невысокая черноволосая женщина, кутающаяся в черно-зеленый иол.
– Добрый день, мессер Помпилио, – склонил голову кугианец. – Меня зовут капитан Грабо, и я рад приветствовать вас на борту «Белого парнатура».
Помпилио промолчал. Даже не кивнул в ответ и тем заставил капитана слегка смутиться. Кугианец бросил взгляд на женщину, но та тоже молчала, внимательно разглядывая адигена. Возникла пауза, во время которой спокойно себя чувствовал только Помпилио: он, не стесняясь, разглядывал женщину, четко показывая, что понял, кто на «Белом парнатуре» отдает приказы.
И стало ясно, что говорить адиген будет только с ней.
– Вы не пленник, – кашлянув, произнес Грабо.
– Я знаю.
– Мессер Помпилио добровольно последовал за мной, поскольку ему нужен этот цеппель, – сообщил Хара.
– Вы собираетесь захватить «Парнатур»? – удивился кугианец.
– Думаю об этом, – не стал скрывать Помпилио.
– Но почему?
– Почему нет?
– Мы спасли вам жизнь в Фоксвилле.
– Я до сих пор не знаю, почему вы так поступили.
– Справедливо…
– Потому что ты не можешь умереть, не поговорив со мной, – неожиданно произнесла женщина.
– В таком случае мне нужно как можно дольше откладывать наш разговор, – хладнокровно ответил адиген. – Возможно, удастся прожить целую вечность.
Шутка удалась, однако никто не засмеялся: все ждали реакции женщины. Она же выдержала паузу, после которой обронила:
– Ты интересный.
Помпилио поднял брови, но промолчал. И тем заставил женщину продолжить:
– Ты не спросишь, о чем будет наш разговор?
– В моем арсенале есть бамбада, которая называется «Три сестры Тау», – громко ответил адиген, и все без исключения присутствующие вздрогнули.
А Помпилио едва заметно улыбнулся.
Продолжая буравить взглядом женщину.
Она растерялась. Судя по изумлению в глазах капитана Грабо, она растерялась едва ли не впервые, но с достоинством выдержала удар, продолжив прежним тоном:
– Ты еще интереснее, чем я ожидала.
– Я умею удивлять.
– Я заметила.
– В том числе – неприятно.
– Значит, у нас много общего.
– Нужно будет это обсудить, – кивнул Помпилио.
– В моей гостиной за чашкой чая, – спокойно произнесла женщина. – Нам как раз накрыли.
– Я хочу принять ванну и переодеться, – категоричным тоном произнес адиген.
И вновь удивил хозяйку корабля, только на этот раз не сильно и, кажется, приятно.
– Ты сможешь привести себя в порядок в своей каюте. А мой суперкарго подберет одежду нужного размера.
– Вряд ли у него окажется новый комплект.
– Окажется, – пообещала женщина. – Жду на чай.
Помпилио кивнул, показав, что приглашение принято.
* * *
Если собрать жителей всех обитаемых планет и попросить их назвать стихию Герметикона, ответ будет единогласным – небо. Глубокое, уходящее в бесконечную даль, невообразимо огромное и невообразимо загадочное небо. Открывающее путь в другие страны и на другие планеты.
Человечество освоило Ожерелье благодаря Вечным Дырам – уникальным устройствам из астрелия, позволяющим создавать стабильные переходы через Пустоту.
Алхимики и астрологи с материнской планеты сумели организовать колонии на девяти мирах, подарив человечеству гигантские просторы, мечтая о том, что развитие будет постоянным и пойдет во благо. Но их мечты столкнулись с суровой реальностью и… не рассыпались, конечно, но несколько потускнели. Люди слабы, подвержены страстям и гордыне, страхам и злобе, и сиюминутным желаниям, но главное – люди столкнулись с глобальными катастрофами, преодолеть которые у них получилось с огромным трудом. Белый Мор и войны Империи, а затем – как следствие – войны против Империи привели к тому, что связь с материнской планетой и тремя мирами Ожерелья прервалась и были утрачены Вечные Дыры – и сами устройства, и умение их создавать. Показалось, что человечество проклято и обречено жить обособленно, а не одной семьей, но вскоре в небо поднялись цеппели и началась Эта Эпоха – новый этап развития цивилизации. Огромные корабли несли в себе астринги – звездные машины, способные создавать небольшие, на один цеппель, межзвездные переходы, и рассеянное человечество вновь осознало себя единой семьей.
Бескрайнее небо связало обитаемые планеты в Герметикон – Вселенную людей, а символом этой связи стали цеппели: военные и гражданские, торговые и пассажирские, исследовательские рейдеры и тяжелые грузовики. И именно грузовой цеппель, здоровенный и мощный корабль класса «камион», приобрел для Киры Помпилио, именно им командовал старый капитан Жакомо, согласившийся провести безумный эксперимент.
Капитан поднялся на борт ровно в шесть утра, с привычной въедливостью проверил готовность цеппеля к полету и в десять, когда радист паровинга сообщил, что «адира ждет», отдал приказ подниматься.
«Дрезе» отцепился от причальной мачты, набрал стометровую высоту и неспешно направился к озеру, бросая длинную тень на Даген Тур и заставляя местных задирать головы. Впрочем, самые смышленые сразу сообразили, что их ожидает зрелище, побросали дела и помчались на берег, торопясь занять места в первом ряду, остальные последовали за ними, и прежде, чем грузовик добрался до озера, набережная оказалась запружена народом. Не каждый день увидишь, как невестка дара убьется на потеху толпе, подарив Даген Туру тему для разговоров на следующие сто лет и два застолья: сначала похороны, потом – следующая свадьба.
– Собираешься прикрепить паровинг к цеппелю? – догадалась Сувар, увидев над головой зависший грузовик. И сброшенные с него тросы с мощными захватами на конце.
– Именно так мы доставили машину на Лингу, – ответила Кира, внимательно наблюдая за действиями береговой команды, члены которой крепили тросы к паровингу. – Мы благополучно совершили три долгих перехода через Пустоту.
Они с Сувар явились на причал к шести утра, облаченные в летные комбинезоны, и так же, как Жакомо, посвятили последние часы проверке машины. Затем Кира распорядилась запустить кузель и разогреть двигатели, однако в подробности предстоящих испытаний не вдавалась, и Ачива до сих пор пребывала в неведении относительно планов подруги.