С тех пор я просто ставлю себе укол особого вещества каждый вечер перед сном. Все, что напоминает мне об этом. И это, конечно, ничего страшного. Но долго я не протяну без уколов. Вот и сейчас думаю об этом.
А я ведь даже не знаю, сколько часов был в отключке? И сколько сейчас времени?
«Черт!» – я начинаю снова оглядывать пространство комнаты, как меня прерывают.
– Доброе утро, Энди! – раздается сейчас же в комнате по громкой связи электронный голос, – пришел в себя?
– Кто Вы? Что происходит?
Я едва сдерживаю дыхание, которое громче, чем собственные мысли. Сжимаю руки в кулак, чтобы стало больно. Так я пытаюсь почувствовать, что еще жив. Так я пытаюсь почувствовать хоть что-то, чтобы придти в себя. Но как это возможно?
– О, понимаю, Энди, ты напуган! Но мы не сделаем тебе ничего плохого! – электронный голос продолжает вещать в моей комнате, ставшей мне местом заточения, – Пока так нужно!
– Нужно? Пока? – повторяю слова электронного голоса.
«Они явно ничего не добьются, у моих родителей нет столько денег на выкуп, если это их цель… Если же нет, то я попал. По крупному. Думаю, без уколов я протяну часов сорок восемь. Не больше.»
«А они вообще в курсе, кого схватили?»
«Что они не получат ничего?»
«Только мое тело, если не достанут мне те лечащие вещества?»
– Энди, повторяю, тебе не стоит нас бояться, мы не сделаем тебе ничего плохого!
– Тогда выпустите меня! – срывающимся голосом неожиданно даже для самого себя вскрикиваю я.
– Сейчас это невозможно! – продолжает говорить электронный голос, – мы не можем ответить на все твои вопросы сейчас!
– Что вообще происходит? Где я? – каждый вопрос рождает новый в моей голове, и я продолжаю задавать их, уже не могу остановиться, – А я ведь… я умру скоро!
На этой фразе мой голос срывается. Я закрываю лицо руками.
День второй
Я открываю глаза. Смотрю на этот искусственный свет в комнате. Я все еще здесь, в месте, куда меня поместили неизвестные мне люди. Которых я не видел. Только разве что слышал этот электронный голос, но и его, я уверен, они изменили с помощью компьютерной программы.
Эти люди говорят, что не желают мне зла, и все лишь ради того, чтобы спасти меня. Но… пока все движется к одному, к моему неизбежному концу. По моим подсчетам мне осталось не больше суток…
Я встаю и иду прямо. Оказалось, что у дальней стены есть дверь, за ней есть еще одна комната, меньше этой, но в ней есть все необходимое мне – вода, еда, нужная мне одежда…
Пока я наливаю себе сок, беру бутерброд я думаю, что теперь делать. Да я думаю об этом каждую секунду здесь нахождения. Я разглядываю каждый угол этой комнаты, и другой – за дверью, чтобы найти хоть какие то подсказки, хоть какие то пути к бегству.
Но все чисто. Ничего.
«Да уж, они поработали на славу!»
Я пытаюсь себя занять и просто так, ведь так мне проще справиться со страхом. Легче найти какие-то нужные мысли, или более спокойно все обдумать.
Что же – спустя сколько-то часов мой страх немного прошел. Вернее, я с ним смирился. Он вошел в привычные мои ощущения. Но мало сказать, что меня все еще беспокоит то, что я не могу поставить себе столь нужные вещества. Да меня это просто с ума сводит! Не дает покоя!
Я пытался говорить об этом с теми людьми, но, похоже они пропустили это мимо ушей. Что же – скоро будет доказательством мое мертвое тело.
– Добрый день, Энди! – раздается электронный голос, когда я снова сажусь на диван в большой комнате, – мы хотим с тобой поговорить.
– Да? Тогда выпустите меня, – повторяюсь я.
– Энди, ты же знаешь, что еще не время.
– А когда оно будет? – этот разговор начинает меня злить, – Когда я умру?
– Почему ты так часто говоришь о смерти?
– Я же объяснял, говорил – мне нужно те вещества, без них я…
– Энди, этого не будет.
– Не будет? Как же? Я уже десять лет каждый день делаю себе уколы, а сейчас Вы заявляете мне, что этого не будет?
– Дело как раз в этом. Тебе они не нужны.
– Да Вы понимаете, что говорите? – я разбегаюсь и с силой пинаю в массивную дверь ногой, – Вы понимаете? Мне нужны они! Нужны!
– Успокойся, Энди, – электронный голос монотонно продолжает вещать, но я не слушаю его.
Уже позже я ложусь все на тот же диван. Тот, с которого началось это мое «приключение».
«Неужели опять?» – я пытаюсь бежать от этих мыслей, но они так или иначе начинают проникать в мою голову.
«Неужели ОПЯТЬ?»
Почти сразу после того, как у меня обнаружили генетическое заболевание, я стал закрываться. Не хотел общаться с друзьями. Не видел в этом смысла. Первое время мне казалось, что они видят во мне не того, кем я являюсь.
Помог опять таки мой дядя. Он вразумил меня, дал некоторую мысль о том, что все могут болеть. И это не делает всех какими-то особенными.
Он сказал, что это надо просто принять, что я не отличаюсь от остальных людей. А уколы – просто вещество, как то, что может вырабатываться в каком-то из наших органов. Что в этом странного?
Только сейчас эти мысли снова проникают в мою голову. Она начинает плыть, как и тогда… без этих веществ. Но я пока держусь. Отгоняю их, как только могу.
День третий
В моем дне мало что происходит. Мало чем он отличается от предыдущих двух. Ведь я заключен в этой комнате без окон уже третий день. Да, кажется?
Моими часами стал этот электронный голос, который выходит на связь со мной три раза в день – желая мне «Доброго утра, дня и вечера!»
Меня это злит, да просто выводит из себя! Но что я могу? Разве что только… думать о том, что еще жив.
И мне это кажется странным. Ведь по всем показателям этого быть не может.
Хотя иногда я нахожу этот вопрос тем, что держит меня на плаву. Доедая очередную порцию бутербродов, я уже не знаю, чем себя занять. За это время я просмотрел каждый метр этих комнат несколько раз. Но здесь всего по минимуму. Диван, стол и я сам.
«Пожалуй, если бы не этот вопрос об уколах, в моей голове было бы больше места для страха», – думаю я, лежа на диване и смотря в ту точку, по предположениям в которой есть камера наблюдения за мной.
«И, наверное, сейчас я был бы не против просто узнать, что это еще один ужасный сон», – мои мысли клонит в странную сторону, но опять беру себя в руки и отгоняю их.
Заставляю себя встать. Снова обхожу комнату. Подхожу к крану и просто обдаю лицо прохладной водой. Так, кажется, легче?
Я не хочу думать о том, что было в четырнадцать лет. Но сейчас мне хочется оказаться кем-то особенным. Ведь тогда больше вероятность, что я останусь жив. Ведь тогда больше вероятность, что похитителям я нужен невредимым, и это не какой то жестокий эксперимент. Сейчас меня все чаще пугает мысль о смерти.
Я снова собираюсь с духом, когда слышу этот электронный голос, желающий мне «Доброго вечера». Снова выдыхаю, когда он задает один и тот же вопрос «Как я себя чувствую?».
– Хорошо! – приходится ответить мне, – еще хорошо!
– Энди, – снова раздается электронная связь, соединяющая меня с миром, – и ничего странного?