– И что Настя ответила?
– Сказала, что именно так всё и было, только это был не ангел, а эфирное существо, состоящее из чистой энергии. Оно поделилось с ней энергией, вдохнуло её… вдохнуло жизнь. А потом ей многое открылось…
– Да, она всегда говорила, что всё помнит: и ангела – не ангела, и мамину улыбку, и даже сорочку в цветочек, в которой была мама…
– Так чем же она болела?
– Я тебе позже расскажу, это долгая история, а мы уже подъезжаем.
Пансионат находился за городом, километрах в пятидесяти. Он стоял на берегу небольшой речки, а вокруг раскинулся парк. «Хорошее место», отметил я про себя, «Насте наверняка нравилось…»
– Ого, сколько машин у входа… Сегодня что, день посещений?
– Посещать можно в любой день, но машин больше в выходные.
– Смотри, реанимационная машина… а вон там люди в военной форме…
– Я вижу машину из института мозга…
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, видела её уже здесь.
– Наверное, умерла какая-нибудь шишка из бывших военных.
– Нет. Это из-за Насти. Пойдём, я вижу Евгения Борисовича.
– А кто это?
– Это учёный из института мозга. Он наблюдал Настю.
– Мама, а Настя знала, что мы с Ритой расстались?
– Да. Я недавно её навещала и рассказала.
– А как она отреагировала, удивилась?
– Нисколько. Сказала: «Всё так и должно было быть, всё идёт своим чередом…»
Проходя мимо машины с надписью «Реанимация», я услышал разговор санитара с водителем:
– Приехали, а реанимировать некого…
– Как это?
– Тело сгорело…
– А чего мы здесь столько часов торчим?
– Врачи должны выписать свидетельство о смерти, а писать не знают что. Ждали криминалистов и этих головастых… учёных из института.
Мама уже подходила к пожилому мужчине в белом халате, и я поспешил за ней.
– Здравствуйте, Евгений Борисович. Знакомьтесь, это мой сын Данила.
– Рад Вас видеть, Виктория Ивановна. Я знаю, Вам сообщили, Насти нет. Что-то из ряда вон… Самовозгорание… Вы, наверное, о таком читали…
– Читала, но не верила…
– Я тоже, пока не увидел. Ничего не осталось, только пепел и одежда. Криминалисты всё собрали.
– А как быть нам… ведь нужен какой-то документ, подтверждающий смерть… и похороны нужны…
– Пройдёмте в здание к главврачу пансионата, там вам напишут документ. А урну с пеплом… это ведь и есть прах, отдадут после исследования.
Я шёл в полной прострации… «Самовозгорание… оказывается, такое бывает на самом деле. Насти нет, даже её тела… не попрощаться… Хотя, если верить в самовозгорание, то надо верить и в то, что ночью приходила Настя, прощалась… и никакой это был не сон». Мама посмотрела на меня и, видимо, заметила, что я не в себе.
– Даня, посиди в приёмной, я тебе потом всё расскажу.
Я уселся на диван. Новости ошеломляли. Было о чём подумать. Пока я ждал, какая-то сухонькая старушка несколько раз заглянула в приёмную, а потом, заглянув, спросила:
– Извините, Вы случайно не Данила?
– Да.
– Настин племянник?
Я кивнул.
– Можно Вас на несколько минут? Понимаете, мы были с
Настей дружны. Наши комнаты рядом.
Я вышел из приёмной. Старушка продолжила:
– Когда у Насти не было этих её приступов, она была прекрасным и обаятельным человечком. Много умела и знала… Такая доброжелательная… ну, Вы и сами должны это знать. Меня, кстати, Ариной Васильевной зовут.
Я знал, обаяния Насте занимать было не нужно.
– И вот вчера утром она зашла ко мне и попросила об услуге: «…Когда меня не станет, передайте, пожалуйста, вот это моему племяннику. Его Данила зовут». «Как же я его найду?» – спросила я. «А его искать не придётся. Он обязательно здесь появится». Потом я ей сказала, что рано ей о смерти думать. На что она мне ответила: «А я о ней и не думаю, её вообще нет». Вот эта коробочка, что в ней, я не знаю.
Я взял коробочку. «Посмотрю дома…» Арина Васильевна вздохнула.
– Вот я и выполнила её просьбу… не могла никак подумать, что это произойдёт так скоро… Она и раньше говорила, что смерти нет. Все уходят туда, куда хотели бы попасть или их отправляют… Но вообще все свободны в своём выборе. Надеюсь, она ушла именно туда, куда хотела…
– Спасибо, Арина Васильевна.
– До свидания. Я пойду.
Я кивнул и вернулся в приёмную. Мама как раз выходила из кабинета главврача.
– Всё, выписку о смерти я получила, осталось получить свидетельство.
– Какова причина смерти, что они написали?
– Сердечная недостаточность… неужели ты думал, что напишут «самовозгорание»… Поехали домой.
– А какая всё-таки у неё была болезнь?
– Никто не знает.
– Как… столько докторов и учёные…
– Не смогли определить… впервые с таким столкнулись. Я теперь думаю: а была ли она больна? Вдруг всё, о чём она рассказывала, не выдумки…
– Мама, ты можешь что-нибудь объяснить в конце концов?.. какие-то недомолвки… Я имею право всё знать.
– Конечно. Давай доедем до дома.
Мама задумалась и потом, не знаю кому, а может самой себе прошептала:
– Это всё из-за Артура…
За тридевять земель
Я ехал и думал: «Какой ещё Артур…» Я не мог вспомнить в Настином или мамином окружении ни одного Артура. На память я не жаловался. Я развивал её с детства. По совету бабушки каждое новое неизвестное мне слово я повторял про себя несколько раз. Так и запоминал названия цветов, трав, фруктов и других предметов. Невольно я думал о Насте, вспомнил о её участке в шесть соток «за тридевять земель» от города, который она называла «домик лесника». Я не раз бывал там. Когда Настя его приобрела, мама поинтересовалась: «Зачем огород за двести километров от города? Одна дорога чего стоит… Всё, что вырастет, будет стоить дороже, чем в городе из-за доставки».
Но Насте участок был нужен для отдыха от городской суеты, а ещё она там разбила аптекарский огород. Выращивала полезные травы. Высадила зверобой, пижму, тысячелистник, а остальное: одуванчики, мокрица, сныть, мать-и-мачеха росли по всему огороду и в уходе не нуждались. Все эти травы и их названия я знаю благодаря Насте. Были на участке плодовые деревья: яблони, сливы и две груши, смородина и крыжовник, шиповник, но это всё досталось Насте от прежних владельцев. Две грядки клубники. Ягоды были не сортовыми: местами крупными, но по большей части мелкими. Настя не унывала: «Зато много листьев, их в травяной чай хорошо добавлять…»
Помню, как в первый раз я поехал с ней на участок.
– Ложись спать пораньше, Даня. Завтра вставать рано. Поедем с тобой за тридевять земель…
– В тридевятое царство? – перебил я её.
– Да, только не в царство, а в тридевятое Лесное королевство (вокруг участков со всех сторон был лес), в домик лесника.
– А зачем?
– А тебе разве не интересно посмотреть, как он там живёт в лесу?
– Интересно.
Всё, что было связано с Настей, было интересным. Мы уехали на первой электричке, и я успел по дороге поспать. Уже в домике я спросил у Насти:
– А где же лесник?
Она ответила:
– Уехал, и домик теперь мой, и ты можешь В ЛЮБОЙ МОМЕНТ сюда приехать. Ведь это же отлично, да, Даня?
– Это просто высший класс! – ответил я ей и подумал: «Как здорово, что Настя смогла купить в этом королевстве у лесника такой шикарный домик».
Как, оказывается, приятно вспомнить детство. И я вдруг вспомнил про канабис.
В один из своих приездов, не помню, когда это было, но позже, может двумя годами позже. Неважно. Я заметил у Насти маленькую грядочку с необычным растением, совсем не похожим на полевые травки и спросил:
– А это что за растение?
– Ну и любопытен же ты… и наблюдателен. Это ещё одно целебное растение. Его семена очень трудно достать, поэтому я хочу, чтобы ты о нём никому не говорил.
– Не скажу. А как оно называется?
Настя задумалась, посмотрела на меня.
– Скажу, но только если ты мне пообещаешь, что это будет наш секрет.