179
Некоторое представление о комплексе психологических факторов, лежащих в основе авторитаризма низшего класса, дается в исследовании, где сообщается о зависимости между откровенной враждебностью к окружающим и авторитаризмом. См.: Saul M. Siegel, «The Relationship of Hostility to Authoritarianism», Journal of Abnormal and Social Psychology, 52 (1956), pp. 368–372.
180
См.: Hadley Cantril, op. cit., p. 65.
181
Richard Hoggart, op. cit., pp. 158–159.
182
B. M. Spinley, The Deprived and the Privileged (London: Routledge and Kegan Paul, 1953), pp. 115–116. Эти выводы основывались на тестах Роршаха, которым были подвергнуты 60 детей старшего возраста из района трущоб. Последнее соображение связано с заключением другого британского ученого, установившего, что представители рабочего класса будут с меньшей вероятностью, чем выходцы из среднего класса, воспринимать структуру объекта (это требует мышления на более абстрактном уровне постижения разных взаимозависимостей), но обладают ориентированной на действие реакцией на содержание объекта. Более подробное обсуждение этого вопроса см. в: B. Bernstein, «Some Sociological Determinants of Perception», The British Journal of Sociology, 9 (1958), pp. 160 и сл.
183
Richard Hoggart, op. cit., p. 88. Такой тип жизни, равно как и другие социальные особенности и характеристики людей, имеет разные последствия для различных сфер общества и социального существования. Он может обсуждаться, хотя лично я сомневаюсь в том, что эта способность устанавливать личные взаимоотношения, а также жить в настоящем может быть более «здоровой» (в строго медицинском смысле, т. е. применительно к психическому здоровью), чем обеспокоенность среднего класса различиями в статусе и собственным, сугубо личным воздействием каждого человека на свою жизненную ситуацию, а также его озабоченность неопределенным и сомнительным будущим. Но на политическом уровне подобных последствий проблема, которая нас здесь интересует и тревожит, состоит в том, что как раз этот ориентированный на действие и неинтеллектуальный аспект жизни рабочего класса, похоже, мешает реалиям долгосрочных социальных и экономических тенденций попадать в сознание его представителей – просто по той причине, что такие реалии способны проникать туда только через посредство абстракций и обобщений.
184
Ibid., p. 86.
185
Loc. cit.
186
B. Bernstein, op. cit., pp. 161, 165.
187
Ibid., p. 168 (курсив мой. – М. Л.).
188
У этой гипотезы имеются ощутимые и наводящие на размышления последствия для теории профсоюзной демократии и для возможных напряженностей в рамках организационной жизни профсоюзов. Членов профсоюза, объединяющего представителей рабочего класса, возможно, вообще далеко не так сильно беспокоят диктаторские замашки лидеров их союза, как они волнуют критиканов из среднего класса, которые предполагают, что рядовые профсоюзники должны активно формировать фракции, и нелестно оценивают политику профсоюза, если та не ограничивает монолитную структуру, навязанную высшим руководством. С другой стороны, более образованные и ясно выражающиеся административные сотрудники профессионального союза (например, те, кто работает в профсоюзной газете) могут хотеть проведения более осмысленных и сложных дискуссий по проблемам, стоящим перед их союзом, но чувствуют себя ограниченными необходимостью провозглашать простые и легко понимаемые пропагандистские лозунги, предназначенные для потребления рядовыми массами. Тот тип профсоюзной газеты, который иногда называют «фирменной многотиражкой», совсем не обязательно должен порождаться исключительно внутренними политическими потребностями.
189
G. Almond, op. cit., p. 244.
190
G. Almond, op. cit., p. 177.
191
Ibid., pp. 313 и следующие, 392.
192
Для данных по Франции с 1936 до 1956 г. см.: Mattei Dogan. «Les Candidate et les élus», в сб.: L’Association française de science politique, Les Elections du 2 janvier (Paris: Librairie Armand Colin, 1956), p. 462 и Dogan, «L’origine sociale du personnel parlementaire français», в сб.: Parties politiques et classes sociales en France, под ред. Maurice Duverger (Paris: Librairie Armand Colin, 1955), pp. 291–329. Для сравнения парламентского руководства германских социал-демократов и коммунистов перед приходом Гитлера к власти см.: Viktor Engelhardt, «Die Zusammensatzung des Reichstage nach Alter, Beruf, und Religionsbekenntnis», Die Arbeit, 8 (1931), p. 34.
193
G. Almond, op. cit., p. 190. Указанное наблюдение подтверждается анализом биографий 123 лидеров коммунистической партии из состава ее центральных комитетов в трех странах, равно как и при рассмотрении интервью с 221 бывшим коммунистом (среди них и лидеры, и рядовые члены) в четырех странах: Франции, Италии, Великобритании и США.
194
C. C. North, Social Differentiation (Chapel Hill: University of North Carolina Press, 1926), p. 247.
195
На большинство этих свойств и особенностей детские психологи указывали как на типичные для подростковых установок и точек зрения. Вернер Коэн в статье о свидетелях Иеговы рассматривает молодежные движения в качестве прообраза всех таких «пролетарских» движений. Оба явления – «и подростковая фиксация, и аномия – это детерминирующие каузальные обстоятельства» их развития (с. 297), и все такие организации обладают «аурой социальной разобщенности» (с. 282). См.: Werner Cohn, «Jehovah’s Witnesses as a Proletarian Movement», The American Scholar, 24 (1956), pp. 281–299.
196
Автор, скорее всего, заблуждается: Ленин явно цитирует здесь партийный гимн «Интернационал», и именно поэтому в своей цитируемой здесь работе он выделил эти слова курсивом. – Прим. перев.
197
Все цитаты из В. И. Ленина взяты из его работы «Детская болезнь “левизны” в коммунизме» (Полн. собр. соч. Т. 41). Точка зрения Ленина, изложенная – применительно к другому контексту – в его брошюре «Что делать?» и гласящая, что рабочие, предоставленные самим себе, никогда бы не выработали социалистического или классового сознания и остались бы на уровне экономического (тред-юнионистского) «повседневного» сознания, если бы организованная группа революционно-социалистической интеллигенции не принесла им более широкий взгляд на ситуацию, похожа на представленные здесь обобщения по поводу ограниченной временнóй перспективы, которая имманентно присуща низшим стратам.
198
Различные американские исследования указывают, что у тех выходцев из низшего класса, которые не участвуют в голосованиях и проявляют минимум политической заинтересованности, наблюдается тенденция отвергать демократические нормы толерантности. См.: Samuel A. Stouffer, op. cit. и G. M. Connelly and H. H. Field, op. cit, p. 182. Исследования, посвященные поведению безработных в странах, где экстремистские движения были слабы (таких как США и Великобритания), указывают, что для таких людей характерной политической реакцией являлась апатия. См.: E. W. Bakke, Citizens Without Work (New Haven: Yale University Press, 1940), pp. 46–70. В то же время немецкие данные говорят о высокой корреляции между безработицей и поддержкой коммунистов в среде рабочего класса, с одной стороны, и между безработицей и поддержкой нацистов у среднего класса – с другой. Сегодня во Франции, Италии и Финляндии у тех, кто не имеет работы, наблюдается тенденция поддерживать крупные коммунистические партии своих стран. См.: главу 7 настоящей книги и статью Erik Allardt, Social Struktur och Politisk Aktivitet (Helsingfors: Soderstrom Forlagsaktiebolag, 1956), pp. 84–85.
199
Недавние исследования вопроса о ранних источниках поддержки нацистской партии бросают вызов гипотезе о том, что до 1930 г., когда эта партия все еще оставалась сложной альтернативой дальнего прицела, поддержку ей оказывали люди, которые испытывали политическую апатию. Была выявлена отрицательная ранговая корреляция между увеличением процентной доли голосующих за нацистов и увеличением общей доли принимающих участие в выборах в германских избирательных округах на отрезке между 1928 и 1930 гг. И только после того, как нацисты сделались относительно крупной партией, они стали интересовать тех, кто ранее был апатичен, а теперь мог видеть их текущий потенциал, который выглядел готовым сработать почти немедленно. Более подробный отчет об этом исследовании см. далее в главе 5.
200
Для Дании соответствующие данные см.: E. Høgh, Vaelgeradfaerdi Danmark (Ph. D. thesis, Sociology Institute, University of Copenhagen, 1959), Tables 6 and 9. Для Норвегии см.: Allen Barton, Sociological and Psychological Implications of Economic Planning in Norway (Ph. D. thesis, Department of Sociology, Columbia University, 1957) и результаты нескольких опросов по поводу электорального поведения в Норвегии, проведенных норвежскими опросными организациями, включая опрос FAKTA 1949 г. и опросы NGI за февраль 1954 г. и апрель 1956 г., окончательные итоги которых пока еще не опубликованы. Данные из картотек и архивов канадских опросов общественного мнения за 1945, 1949 и 1953 гг., проводившихся местным институтом Гэллапа, указывают, что Лейбористско-прогрессивная (коммунистическая) партия получила заметно больше поддержки от квалифицированной части рабочего класса, чем от низкоквалифицированной. Для Бразилии см.: A. Simao, «O voto operario en Sāo Paulo», Revista Brasilieras estudos politicos, 1 (1956), рp. 130–141.
201
Таблицу, в которой дается точная статистика для Италии и Франции, см. ниже в главе 7. См. также: Hadley Cantril, The Politics of Despair (New York: Basic Books, 1958), pp. 3—10. В догитлеровской Германии, где коммунисты были крупной партией, они тоже получали намного большую электоральную поддержку скорее от менее квалифицированной части рабочих, чем от более квалифицированной. См.: Samuel Pratt, The Social Basis of Nazism and Communism in Urban Germany (M. A. thesis, Department of Sociology, Michigan State College, 1948), pp. 156 и далее. В пока еще не опубликованном исследовании д-ра Пертти Песонена (Pertti Pesonen) из Института политических наук Хельсинкского университета о голосовании в финском индустриальном городе Тампере сообщается, что коммунистические избиратели добились гораздо лучших показателей, чем избиратели социал-демократов. С другой стороны, коммунисты с намного большей вероятностью становились жертвами безработицы в течение прошлого года (21 %) или в течение всей своей трудовой биографии (46 %), чем социал-демократы (соответственно 10 и 23 %). В указанном исследовании высказывается утверждение, что самая важная детерминанта коммунистического голосования в Тампере – это опыт недавней безработицы в конкретной семье.
202
Если представить те же самые данные другим способом, то в Финляндии за коммунистов голосовал 41 % всех рабочих, зарабатывающих меньше 100 марок в месяц, по сравнению со всего лишь 12 % голосовавших за коммунистов среди тех, кто зарабатывает в месяц больше 600 марок. В Швеции за коммунистов голосовали 7 % рабочих, зарабатывающих меньше 2000 крон в год, по сравнению с 25 % среди тех, кто за год зарабатывает больше 8000 крон.
203
Можно как бы в скобках отметить, что там, где социалистическая партия невелика и/или возникла недавно, она тоже предъявляет обществу сложную комплексную альтернативу и привлекает пропорционально больше поддержки среди представителей среднего класса, чем в тех случаях, когда она является широко известной массовой партией, которая вправе предлагать немедленные реформы. С другой стороны, когда маленькая и явно недооцениваемая группировка не предлагает никакой интеллектуально сложной альтернативы, она вынуждена добиваться непропорционально большой поддержки от низших слоев. К числу таких группировок принадлежат сектантские религии, милленарные лозунги которых лишены хоть сколько-нибудь развитого логического обоснования. Применительно к политическим состязаниям некоторые чрезвычайно хрупкие свидетельства по этому вопросу предоставляет недавний норвежский опрос, который показывает структуру поддержки различных партий. В итоговую выборку попали всего одиннадцать человек, поддерживающих Христианскую партию – партию, которая обращается к более фундаменталистски настроенным лютеранам, сопоставимым с теми, кто обсуждался ранее применительно к Швеции, но 82 % из них были выходцами из групп с низкими доходами (меньше 10 тыс. крон в год). Для сравнения: 57 % из 264 сторонников Трудовой (лейбористской) партии и 39 % из 21 сторонника коммунистов зарабатывали за год меньше 10 тыс. крон. Таким образом, маленькая коммунистическая партия, как самая сложная недооцениваемая альтернатива, получала свою поддержку от относительно высокооплачиваемых страт, в то время как христиане-фундаменталисты имели самую бедную в экономическом отношении социальную базу из всех партий в стране. См. опрос NGI за февраль 1954 г., результаты которого выпущены в декабре 1956 г. в предварительном виде, – они были тогда отпечатаны на ротаторе.
204
Эти данные удалось обнаружить и организовать в таблицу уже после того, как указанная гипотеза была сформулирована, и потому их можно считать ее независимым подтверждением.
205
Представленная здесь гипотеза не пытается объяснить рост мелких партий. Адаптация к серьезным кризисным ситуациям, особенно к депрессиям и войнам, является, вероятно, ключевым фактором, который первоначально увеличивает поддержку маленькой «сложной» партии. Для анализа изменений в электоральной поддержке социалистической партии по мере того, как она переходила к статусу крупной партии, см.: S. M. Lipset, Agrarian Socialism (Berkeley: University of California Press, 1950), особенно pp. 159–178.
206
Существовало много исключений из этого правила. Австралийская Лейбористская партия была едва ли не самым главным сторонником «белой Австралии». Аналогично в США до наступления в 1930-х годах идеологической эпохи Нового курса Демократическая партия, которая базировалась на низших классах, всегда была более антинегритянской из двух основных партий в этой стране. Американское рабочее движение выступало против иммиграции небелого населения, и значительная его часть возводила барьеры против членства негров в профсоюзах. Когда американская Социалистическая партия была массовым движением (именно так обстояло дело перед Первой мировой войной), те из ее газет, которые печатались самыми крупными тиражами, скажем выходившие в Милуоки «Социал-демократический вестник» (Social Democratic Herald) и «Призыв к разуму» (Appeal to Reason), выступали против расовой интеграции. Вторая из них открыто заявила: «Социализм обеспечит разделение рас». См.: David A. Shannon, The Socialist Party of America (New York: Macmillan, 1955), pp. 49–52. Даже марксистское социалистическое движение Западной Европы не имело иммунитета против вируса антисемитизма. Так, перед Первой мировой войной на этом континенте произошел целый ряд антисемитских инцидентов, в которые были вовлечены социалисты, причем некоторые из лидеров различных социалистических партий провозглашали откровенно антисемитские взгляды, и наблюдалось сильное сопротивление тому, чтобы социалистические организации активно противостояли антисемитизму. См.: E. Silberner, «The Anti-Semitic Tradition in Modern Socialism», Scripta Hierosolymitana, III (1956), pp. 378–396. В статье по поводу недавних британских расовых беспорядков Майкл Рамни (Michael Rumney) подчеркивает, что в основе антинегритянских настроений и выступлений лежат чувства рабочего класса, и заходит в этом смысле очень далеко, предсказывая, что «с течением времени лейбористская партия станет врагом негров». Он сообщает, что «в то время как консервативная партия оказалась способной поддержать полицию и использовать любые средства, которые считала необходимыми для сохранения мира и спокойствия, лейбористская партия вела себя странным образом тихо. Если же она все-таки начинает говорить, то либо вызывает чувства вражды в тех, кто и без того бунтует против выходцев из Вест-Индии, либо забывает о своих обещаниях быть партией равных прав». См.: «Left Mythology and British Race Riots», The New Leader (September 22,1958), pp. 10–11. Проведенные Институтом Гэллапа опросы британского общественного мнения документально подтверждают указанные суждения. Так, в опросе, завершенном в июле 1959 г., задавался вопрос, имеют ли евреи «больше или меньше власти, чем они должны действительно иметь», и, после того как респондентов сравнили согласно тому, за какую партию они голосовали, оказалось, что антисемитский ответ «у евреев больше власти…» дали 38 % избирателей Лейбористской партии, 30 % тори и 27 % либералов. При этом 7 % сторонников лейбористов, 8 % консерваторов и 9 % либералов считали, что у евреев слишком мало власти. Та же самая организация сообщила об опросе 1958 г., в котором меньшая доля сторонников лейбористов и выходцев из низшего класса сказала, что они голосовали бы за еврея, если бы их партия выдвинула его в качестве кандидата, чем это утверждали представители высшего класса и избиратели Консервативной партии. Но, соблюдая справедливость, необходимо также отметить, что почти каждый еврей в палате общин представляет в данный момент Лейбористскую партию и что почти все эти приблизительно две дюжины евреев в основной своей массе являются представителями решительно нееврейских избирательных округов.