– Что, правда? – резко ответила Козима. – А как насчет того, что Вазия рассказала нам на прошлой неделе за игрой в канбарру? О человеке, убившем своих одаренных детей посреди ночи, чтобы доказать преданность свидетелям. Или, думаешь, те дети это заслужили, раз были одаренными?
– Это просто слухи, – фыркнул Стефанос. – Этого не происходило.
– Да ладно, – горячо возразила Козима. – Этот Иерофан заставляет людей рисовать татуировки горящих глаз на коже и убеждает их, что одаренные оскверняют мир. Ты серьезно думаешь, что эти фанатики на что-то не способны?
– Да какая разница? – сказал Стефанос. Последний раз фыркнув, он ушел, чтобы осчастливить своей историей другую группу работников Талассы. Козима смотрела на Антона, пока Стефанос уходил, в выражении ее лица промелькнула тревога.
Антон натянул фальшивую улыбку.
– Этот парень настоящий идиот.
– Кажется, он верит всей нелепице, которую проповедуют свидетели, – сказала Козима, бросив окурок сигариллы на пол. – Они точно такие же, как он, – несут бред, чтобы привлечь внимание. Из кожи вон лезут, чтобы получить благословение тех, кто заявляет, что обладает властью.
– Ага, – согласился Антон, натянуто усмехнувшись. Смех показался ему пустым, но Козима словно не заметила.
– Давай, – сказала она, игриво отвесив ему подзатыльник. – Пойдем внутрь, прежде чем на нас накричат. Или на меня накричат. Почему-то тебя это обычно минует.
Антон увернулся от ее руки.
– Потому что все меня любят.
– Не могу представить почему.
Радостный звон и звуки готовящегося ужина окутали их, пока они пробирались через кухню в ванные для слуг, чтобы помыться. Антон повернул медный кран, позволив теплой воде наполнить низ резервуара, и постарался очистить разум от мыслей о Бледной Руке или свидетелях. Они никак не были с ним связаны. Никто в городе не знал, что у него Дар. Не было причин думать, что это изменится.
– О, Антон! – радостно воскликнул голос рядом с ним. – Я тебя ждал.
– О, правда? – с напускной скромностью переспросила Козима. Круглые щеки Дариуса сразу же порозовели. Новичок и самый молодой из слуг Талассы, Дариус приклеился к Антону почти сразу же. И Антон был бы не против, если бы не тот факт, что Дариус невероятно ужасно выполнял свою работу, находясь рядом с Антоном. Не было и дня, когда Дариус не уронил бы поднос или не врезался бы в стол в присутствии Антона.
– Я… то есть тут гость, – заикаясь, сказал Дариус, избегая взгляда Антона, – спрашивает про тебя.
– Гость? – воскликнула обрадованная Козима. – Спрашивает Антона? Какой гость?
Помимо случайных клиентов, которые искали нечто большее, чем просто ужин, никто не приходил повидать Антона в Талассе. Это был бесконечный источник разочарования для Козимы, которой необходимо было совать нос в личные дела всех людей.
– Э, – сказал Дариус, покусывая нижнюю губу. – Женщина. Она выглядела богатой.
– Конечно, она богатая, – отмахнулась Козима. – Чего она хотела?
– Я не знаю. – Дариус смотрел на Антона так, словно подозревал, что у того есть ответ.
Антон глянул на пену на пальцах.
– Спасибо, Дариус. – Он повернулся и улыбнулся ему самой очаровательной улыбкой. – Тебе лучше идти. Не стоит позволять Арктусу накричать на тебя из-за меня.
Дариус кивнул, его щеки еще больше раскраснелись, и он побежал прочь, врезавшись в поднос медовых десертов на выходе.
Антон отправился вытирать руки, но Козима забрала полотенце прежде, чем он успел его взять.
– Кто эта гостья, а? Ты что-то от меня скрываешь? Занимаешься какими-то делами после смены?
– Такой респектабельный парень, как я? – спросил Антон, широко распахнув невинные глаза и забирая полотенце из рук Козимы.
– Ну ладно тебе, ты ничего не расскажешь?
Он натянул на лицо беззаботную усмешку и кинул полотенце в корзину.
– Я думал, тебе нравится моя таинственность.
– Ты перепутал меня с Дариусом, – фыркнула Козима. – Бедный влюбленный ребенок.
Антон подмигнул ей, проходя мимо.
– Увидимся сегодня вечером за канбаррой.
Прежде чем она успела ответить, юноша вернулся на кухню, увернулся от слуги с подносом, на котором стояли корзинки с лепешками, и направился к двери. Раскаленный свет горел над двором, заставленным столами и стульями. Мостики и покрытые плиткой дорожки пересекали многоуровневые, отражающие свет пруды, затененные широколиственными деревьями и навесами из нежно-розовой и золотой ткани.
Шагнув в сады, он почувствовал знакомый низкий, нарастающий гул, который всегда охватывал его в толпе. Антон приготовился к атаке эша, исходящих от всех сидящих во дворе: от торговцев, священников и иностранных видных деятелей, попивающих алхимическое вино, до слуг, которые сновали среди них с подносами глазированного ягненка, и танцоров, дразнящих их в ярких, как драгоценные камни, шелках. Через какофонию их болтовни и нежную мелодию лиры слышался пульс мира, который мог чувствовать только Антон.
Ну не только Антон. Были и другие, как он, обладатели Дара взора, хотя лишь немногие были так же чувствительны к вибрации священной энергии мира. Антон привык отключать ее, игнорируя прилив и отлив эша, но сегодня ночью, пробираясь через сады, он позволил им накатить на себя. Он искал одну определенную.
Юноша почти сразу почувствовал ее – высокий, чистый звон колокольчика внутри себя. Тот принадлежал, как он знал, женщине, сидящей за столом в дальнем углу двора, наблюдающей за ним со всем возможным вниманием.
Никто не подумал бы, что эта женщина в темно-фиолетовых элегантных одеждах в Талассе не к месту. На ее длинной шее висело ожерелье из изумрудов. Но в глазах Антона она выделялась, как туз корон в раздаче канбарры. Она выглядела точно так же, как и когда он видел ее в прошлый раз, – все те же чернильно-черные волосы, собранные в изысканную прическу, то же темное, круглое лицо, никак не отражающее возраст. Та же эша, напоминающая звон серебряных колокольчиков.
– Ужинаете одна? – спросил он, подходя к ее столу.
– Вообще-то, – ответила женщина, – мой сотрапезник только что прибыл.
Она назвалась миссис Таппан, когда они впервые встретились, но Антон помнил, как легко она меняла имена. Он не знал, как ее по-настоящему зовут, а она никогда не рассказывала. Ему было неизвестно, что именно ей нужно от него. В наиболее сентиментальные моменты он мог убедить себя, что она искренне хотела ему помочь. Чаще он думал, что ее развлекали игры.
Ему это подходило. Антону нравились игры.
– Чего вы хотите?
Она аккуратно сложила руки на мраморном столе.
– Я слышала, что здесь подают отменного ягненка.
– Вы знаете, что я имею в виду.
– Я заходила в твое очаровательное местечко прошлой ночью, – прокомментировала она, словно не услышав его. – Жаль, что не застала тебя. Должно быть, работаешь допоздна.
Антон не был удивлен, что Безымянная дама пыталась зайти к нему домой. Неверняка она знала, где он живет.
– Хотя мне интересно, почему с такой почтенной работой ты не переехал во что-то более… уютное.
– Это новая работа, – солгал Антон. – Я едва ли еще заработал достаточно, чтобы оплатить аренду за последний месяц.
По тому, как она прищурилась, Антон понял, что женщина распознала ложь, но он не хотел предоставлять ей такого удовольствия и озвучивать правду вслух. Он мог бы позволить себе комнаты получше, но держал свою крошечную квартирку в Нижнем городе, потому что в случае необходимости ее можно легко оставить. Последние шесть месяцев были самым долгим периодом, проведенным на одном месте, с самого его детства, но это не означало, что Паллас Атос стал его домом.
– Чего вы хотите? – снова спросил он.
Дама вздохнула, словно отсутствие манер с его стороны было личным оскорблением для нее.
– Принеси мне бокал вина, и мы поговорим. Что-нибудь из Эндарриона, если у вас есть. Ничего местного, вино здесь – помои.
Антон развернулся, поспешив через двор к винному погребу. На верхней ступеньке он остановился, размышляя, можно ли просто продолжить идти, прочь из дверей таверны, в лабиринт улиц, где он сможет потерять ее и себя.
Это не имеет значения. Она снова выследит его.
Впервые она сделала это больше года назад в игорном доме, в городе каналов на юге от Тарсеполиса. Антон провел шесть ночей на первом этаже за карточным столом, наполняя карманы монетами богатых людей, пришедших выпить и поиграть в азартные игры.
Но на седьмую ночь, сидя за карточным столом, Антон оказался лицом к лицу с элегантной женщиной, которую никогда раньше не видел.
Даже тогда ее эша показалась другой, отличной от хора остальных, жужжащих в наполненной дымом комнате для игры в карты. Она напомнила ему о серебре, ярком, но неуловимом. Дама налила ему напиток и раздала карты для канбарры, словно ждала его. Антону хотелось встать и сразу же уйти, но быстрый взгляд в сторону показал ему двух стражников, стоящих сбоку от него.
– Расскажи мне, – сказала тогда она, – сколько денег ты заработал за моим карточным столом за последние несколько ночей.
Он заморгал, глядя на нее.
– Я не жульничаю.
– А я такого и не говорила. Я спросила, сколько ты заработал.
– Зачем? – спросил Антон. – Хотите предложить мне нечто получше?
Она вскинула бровь в явном изумлении.
– Назови мне свое имя.
– Я никто.
Она улыбнулась ему, но Антон почувствовал, что ее взгляд раздел его догола.
– Антон, – наконец произнес он.
– И сколько тебе лет, Антон?
Семья никогда по-настоящему не отсчитывала его дни рождения. Возможно, пятнадцать? Он знал, что уже прошло четыре года с тех пор, как он сбежал из дома отца и бабушки.
– Достаточно.
Ответ позабавил ее еще больше.
– Достаточно? Для чего?
– Сомневаюсь, что вы пришли сюда, чтобы укорять меня и задавать вопросы.
– А зачем тогда? Чтобы тебя наказать?
– Нет. – Голос Антона оставался спокойным. – Чтобы использовать меня.
Он помнил, как жидкость в ее бокале блестела, словно полированная медь, когда она медленно сделала глоток.
– И для чего тебя лучше всего использовать, Антон?
– Это же игорный дом, не так ли?
– И ты предлагаешь свои услуги? – спросила она. – Соблазняя богатых, пьяных мужчин и изображая их любимчика?
– Что, – ответил он, сверкая улыбкой, – думаете, я с этим плохо справлюсь?
Она даже рассмеялась после этих слов. Ее смех напомнил Антону, какой была ее эша, чистой, как колокольчик.
– Думаю, это скорее пустая трата твоих способностей.
По спине Антона пробежал холодок.
– Ты неправильно понял. Я не хочу использовать тебя, Антон. Я хочу тебе помочь.
– Как? – спросил юноша, не веря ее словам. Никто не помогает, не желая чего-то взамен. Последние четыре года научили его этому.
– Этот игорный дом просто развлечение, – сказала она, отмахиваясь. – Мое настоящее предприятие – агентство провидцев.
– Вы охотник за головами.
Она щелкнула языком.
– Мне не нравится это название. Слишком похоже на наемника.
Охота за головами и была работой наемников. Агенты-провидцы зарабатывали, используя Дар взора, чтобы отследить преступников, и получали большие деньги за доставку их тем людям или городским правителям, которые хотели предать их правосудию. Но деньги можно было заработать, и взявшись за дела любого, кто очень хотел кого-то найти, не важно, преступника или нет. За очень высокую цену охотник за головами мог найти того, кто вам нужен, – людей, которые, как Антон, не хотели, чтобы их нашли.
– И вы здесь для того, чтобы?.. – Страх забился под его ребрами при мысли, что эту женщину послали за ним. Его бабушка была слишком бедной и несчастной, чтобы иметь дела с такой элегантной горожанкой, тем более охотницей за головами. Но это мог сделать кое-кто другой.
– Никто не давал мне твоего имени, – сказала она. – Хотя теперь мне любопытно, кого ты в этом подозреваешь? Отверженного любовника, возможно? Ты похож на того, кто небрежно обращается с чужими сердцами.
Пульс Антона успокоился.
– Так почему вы мне это рассказываете?
– Я же сказала тебе, я хочу помочь. – Поставив бокал на стол, она наклонилась к нему и произнесла голосом, похожим на дым: – Я знаю, кто ты. Пора перестать прятаться.
Эта мысль заставила его захотеть вылететь вон из игорного дома и пуститься в бегство.
Но он этого не сделал. Не той ночью.
Музыканты, играющие на лире в Талассе, уже завершали свою песню, когда он вернулся во двор с кувшином красного вина из виноградников за Эндаррионом. Аплодисменты, доносящиеся от соседних столиков, шумели в его ушах, пока он наливал вино в хрустальный бокал.
– Присаживайся, – сказала Безымянная дама, жестом указывая на пустой стул напротив нее. Антон напряженно сел, когда звон царапающих вилок, непонятный шум и яркие первые ноты новой песни наполнили тишину между ними.
– Тут явно лучше, чем на той свалке, где я видела тебя в последний раз, – одобрительно сказала она. – Можно подумать, ты можешь о себе позаботиться. Работа, крыша над головой.
Он пожал плечами. По крайней мере на бумаге Антон наконец стал действующим членом общества.
Женщина ухмыльнулась, поворачивая запястье так, чтобы свет падал на темно-красное вино в ее бокале.
– Все же нельзя не заметить, что ты зря растрачиваешь свой талант.
Антон выдохнул и почти рассмеялся.
– Снова про это?
Она была одной из четырех людей в мире, которые знали, что у Антона есть Дар взора. Она была той, что дала ему первый урок прорицания, обучала его, как сосредоточивать вибрации священной энергии вокруг него, как бросать естественный магнит в омут провидцев, чтобы найти ритм чьей-то определенной эши. Его первый и единственный урок.
– У меня для тебя работа.
– Не заинтересован, – сразу же ответил он.
– Ты даже не слышал, что это.
– Не важно, – сказал юноша. – Ты уже знаешь мой ответ.
– Знаю, – согласилась она, сделав глоток вина. – Но это не просто работа. Только ты можешь ее выполнить.
Дар взора был самым редким, и даже среди его обладателей большинство было ограничено в способностях поиска. Но прежде чем дать Антону его единственный урок прорицания, она сказала, что увидела в нем потенциал большой силы – возможно даже, большей, чем ее. То, как он мог чувствовать эшу, даже не стараясь, то, что он знал, одаренный кто-то или нет, то, с какой легкостью он определял их ритмы, – это был инстинкт.
– Только вы знаете, что я не могу, – ответил Антон. – Вы это поняли.
В тот день, когда она постаралась обуздать его возможности, Антон очутился с легкими, полными воды, и пониманием, что его сила затемнена чем-то другим – кошмарами, возвращающими его в прошлое, которое, как он думал, оставил позади. Кошмары приходили, когда Антон пытался использовать Дар. Безымянная дама видела, что они с ним сделали, вытащила его из омута провидцев и наблюдала, как он пытался восстановить дыхание.
Именно тогда Антон снова начал сбегать, даже зная, что она одаренная, как и он, и снова найдет его. Снова. И снова. И в конце концов это она и делала. В каналах Валетты, в городах на побережье Пелагоса – и теперь в Паллас Атосе. Он не сомневался, что женщина будет преследовать его по всем шести пророческим городам, если ей придется. Сейчас он уже ждал визитов Безымянной дамы. Юноша не научился по-настоящему доверять ей, но за последнюю пару лет она стала одной из тех, на кого можно положиться. До нее единственной неизменной частью его жизни был побег.
Каждый раз, когда она его находила, она предлагала ему одно и то же: научиться управлять Даром. Каждый раз Антон отвечал ей одно и то же.
С того дня в омуте провидцев он делал все, что мог, чтобы построить стену между собой и своим Даром. Он научился подавлять кошмары. Но в тот момент, когда Антон пытался использовать Дар, кошмары снова обнажали зубы, словно волки, привлеченные запахом крови.