Что ж вы меня, Олег (акцентируя отчество и фамилию) Ми-хай-ло-вич Ку-ли-ковс-кий, позорите?!
Швыряет ему операционный журнал, раскрытый на нужной странице.
КУЛИКОВСКИЙ
Девчонка-интерн вас, ординатора, сделала! Уже вся больница знает!
АЛИК
Возня с этими резекциями…
Куликовский встаёт из-за стола, чуть не в гневе.
КУЛИКОВСКИЙ
Повозился бы!
АЛИК
Да её академик учил!
КУЛИКОВСКИЙ
Кто тебе мешал?!
АЛИК
Он сам выбирал любимчиков!
КУЛИКОВСКИЙ
А по каким параметрам?! По способностям, инициативности, быстроте реаги…
В двери кабинета врываются товарищи Кабана, которым пытается помешать секретарша.
СЕКРЕТАРША
Товарищи, что вы творите! Родственники пациентов только по предварительной записи!
Главврач сразу оценивает ситуацию. Обращается к секретарше:
КУЛИКОВСКИЙ
Я приму товарищей… родственников.
«Товарищи родственники» ухмыляются.
1-Й ТОВАРИЩ КАБАНА
Благодарю, Михаил Александрович.
Главврач поднимает брови – и имя-отчество знают. «Братки» в целом ведут себя вполне интеллигентно – никакого трэша и угара. Главврач кивает сыну на дверь.
КУЛИКОВСКИЙ
Вы свободны, Олег Михайлович.
Алик поднимается, он и секретарша выходят. Главврач садится обратно в кресло. Жестом приглашает вошедших сесть. 1-й товарищ Кабана слегка так подтягивает штаны, продемонстрировав ствол – но не для запугать, а для констатации факта, если кто ещё был в танке.
1-Й ТОВАРИЩ КАБАНА
Спасибо, мы пешком постоим. Тут плёвое дело на минуту.
Куликовский внимательно слушает – ни малейших признаков испуга или проч. подобного. Товарищи Кабана – особенно 1-й, – это сразу отмечают и ведут себя соответственно, без эпатажного жлобства.
1-Й ТОВАРИЩ КАБАНА
Мы вчера написали бумагу.
Куликовский вопросительно смотрит.
1-Й ТОВАРИЩ КАБАНА
Добропорядочный гражданин Ираклий Гонгадзе чистил дедушкино именное оружие. И чутка, значит, не соблюл технику безопасности. Ни к кому никаких претензий. А сегодня лепила опять двадцать пять завёл: «я обязан вызвать ментов!».
Куликовский приподнимается, берёт журнал операционных протоколов, который он прежде швырнул Алику, смотрит, читает.
КУЛИКОВСКИЙ
Проникающие ранения грудной и брюшной полости, резекция нижней доли правого лёгкого, резекция части тонкого кишечника, резекция левой почки…
Братки выслушивают, сочувственно качая головами. 1-й «поясняет»:
1-Й ТОВАРИЩ КАБАНА
Сильно не соблюл.
Короткая дуэль взглядов – главврач нисколько не пугается. 1-й товарищ Кабана понимает, что тут запугивание не сработает, меняет тактику.
1-Й ТОВАРИЩ КАБАНА
Михал Саныч. Мы знаем, что здравоохранение сейчас в большой такой… Может, больнице надо чего? Вы не стесняйтесь…
Куликовский смотрит, прикидывает, взвешивает. Заглядывает в журнал операций, где в графе «хирург» стоит инициалы-фамилия М.Л. Чекалина, а в графе «ассистент»: О. М. Куликовский. Поднимает глаза на братка.
КУЛИКОВСКИЙ
Литотриптор.
1-Й ТОВАРИЩ КАБАНА
Напишите, чтоб не забыть. … Что за вооружение?
Куликовский берёт бумажку, ручку, пишет.
КУЛИКОВСКИЙ
Аппарат такой. Для дистанционного дробления камней. В почках, собственно.
9-55.ИНТ. ГЛАВНЫЙ КОРПУС/БУФЕТ/У СТОЙКИ. ДЕНЬ.
(ЧЕКАЛИНА, ЕВГРАФОВ, ПОСЕТИТЕЛИ, ПЕРСОНАЛ, ПАЦИЕНТЫ, БУФЕТЧИЦА.)
Чекалина стоит в очереди к стойке буфета. Сзади к ней подходит Евграфов, обнимает. Шепчет в ухо. Очередь слегка двигается.
ЕВГРАФОВ
Безумно соскучился!
Она оборачивается, нежно целуются.
ЧЕКАЛИНА
Извини, не позвонила. Cуматошное дежурство и день…
ЕВГРАФОВ
Да ничего! У меня тоже дел…
Характерный жест по горлу.
ЕВГРАФОВ
Где потеряла своего Алика?
ЧЕКАЛИНА
Он не мой!
ЕВГРАФОВ
Манюн, я пошутил!
ЧЕКАЛИНА
Его папа вызвал! Ой, простите, главврач!
ЕВГРАФОВ
Ты с ним вроде по-дружбански? Чем он тебя разозлил?
Она машет рукой: «ничего, пустое!» Подходит их очередь.
9-56.ИНТ. ГЛАВНЫЙ КОРПУС/БУФЕТ/ЗАЛ. ДЕНЬ.
(ЧЕКАЛИНА, ЕВГРАФОВ, ПОСЕТИТЕЛИ, ПЕРСОНАЛ, ПАЦИЕНТЫ, РАМИШ, ЕЛЬСКИЙ.)
Отходят от стойки с полными подносами, глядят в зал, видят: Рамиш (причём она лебезит, заглядывает в глаза, ведёт себя, как по уши влюблённая дурочка) и Ельский (в обыкновенной своей ровной манере) сидят за столом, где ещё есть свободные места. Евграфов с Чекалиной переглядываются.
ЧЕКАЛИНА
Не-а…
ЕВГРАФОВ
У окна столик освободился.
Идут к столику, из-за которого поднимаются двое в хирургических пижамах.
9-57.ИНТ. ГЛАВНЫЙ КОРПУС/БУФЕТ. ДЕНЬ.
(ЧЕКАЛИНА, ЕВГРАФОВ, ПОСЕТИТЕЛИ, ПЕРСОНАЛ, ПАЦИЕНТЫ, АЛИК)
Чекалина с Евграфовым уже заканчивают.
ЕВГРАФОВ
Я сегодня дежурю.
Она вздыхает.
ЧЕКАЛИНА
Я помню. Жаль, что не мы графики составляем.
К ним подходит Алик с подносом. Ставит поднос. Жмут руки с Евграфовым. Алик присаживается.
АЛИК
Крутая твоя Машка.
Шутливый поклон головы в сторону Чекалиной, она чуть хмурится. Евграфов, в свою очередь – кивок в сторону Алика: «знаю!»
АЛИК
Но будущее хирургии в целом и урологии в частности – за мало- и неинвазивными методами. Это только у вас в акушерстве кровавая баня навечно останется.
Чекалина и Евграфов поднимаются.
ЕВГРАФОВ
Приятного аппетита!
АЛИК
Спасибо!.. Говорят, ты с вашим начмедом из операционной не вылезаешь? Она баба красивая.
Намеренно брякнув последнее для Чекалиной, продолжает безмятежно жевать. Чекалина и Евграфов уходят. Она бросает на Евграфова шутливый взгляд (всерьёз она его не ревнует), мол, о-о-о, как!
9-58.ИНТ. ГЛАВНЫЙ КОРПУС/КОРИДОР У ЛИФТОВ. ДЕНЬ.
(ЧЕКАЛИНА, ЕВГРАФОВ, ПОСЕТИТЕЛИ, ПЕРСОНАЛ.)
Евграфов и Чекалина у окна. Он нежно проводит ладонью по её лицу.
ЧЕКАЛИНА
Лёшка!
Отводит его руку.
ЧЕКАЛИНА
Я – в реанимацию.
Он её целует в губы, нежно, едва дотрагиваясь.
ЕВГРАФОВ
Я тебя люблю.
ЧЕКАЛИНА
До завтра… Смотри мне! С красивыми бабами!
По нему ничего нельзя вычислить, безупречный покер-фейс и сплошная любовь к Чекалиной (что, собственно, так и есть).
ЕВГРАФОВ
С начмедами.
Она уходит. Он мрачнеет лицом, глядя ей вслед. Ему самому не нравится то, что он спит с Лидваль, но половая конституция явно раньше него родилась, и гонор: койка с начмедом лестна ему.
9-59.ИНТ. ГЛАВНЫЙ КОРПУС/ПАЛАТА ОРИТ. ДЕНЬ.
(ЧЕКАЛИНА, КАБАН, АНЕСТЕЗИОЛОГ, АНЕСТЕЗИСТКА.)
Кабан на кровати, в сознании, анестезистка манипулирует со штативом от капельницы, что у него в вене. Его тумбочка вся заставлена шоколадом, коньяком, всяким дорогим и ненужным человеку в реанимации.
КАБАН
Бери, красавица!
Анестезистка притворно-строго:
АНЕСТЕЗИСТКА
Взятка?
КАБАН
Обижаешь! Подарок!
Анестезистка скромно берёт плитку шоколада.
КАБАН
Всё забирай! Коньяк принесли. Идиоты!
Хохочет, но кривится от боли.
КАБАН
В таком состоянии мне только чачу можно… Первого перегона!
Кряхтит. Анестезистка грозит ему пальцем, берёт коньяк, идёт на выход. В дверях сталкивается с вошедшей Чекалиной.
ЧЕКАЛИНА
Как пациент?
АНЕСТЕЗИСТКА
Тьфу-тьфу-тьфу! Моча – светлая.
Чекалина кивает, анестезистка выходит. Чекалина подходит к кровати Кабана, он – смотрит на неё восхищённым взглядом.
ЧЕКАЛИНА
Ираклий, как самочувствие?
КАБАН
Бывало и похуже … Но и получше бывало!
Снова кряхтит-хохочет.
КАБАН
Я живучий.
ЧЕКАЛИНА
Спросить хотела…
КАБАН
Так! Про газы и мочу витязи с царевнами не разговаривают! Я уже (кивает в сторону ушедшей анестезистки) со служанками обсудил.
Чекалина улыбается, кивает. Видно, что смущена. Кабан – настораживается, опускает шутливый тон, говорит серьёзно.
КАБАН
Мария, всё что угодно.
ЧЕКАЛИНА
Я всего лишь… Вы Сазонова хорошо знаете?
Кабан кивает.
ЧЕКАЛИНА
Он… какой?
КАБАН
Сильный. Умный. Хитрый. Кинет – не поморщится. Но если слово дал…
ЧЕКАЛИНА
А если не слово дал. Просто… сказал…
КАБАН
Так то и есть.
Внимательно смотрит на Чекалину.
КАБАН
За тебя вписаться надо?
Чекалина выдавливает из себя беззаботную улыбку.
ЧЕКАЛИНА
Что вы!.. Позвольте я всё же посмотрю…
Приподнимает простыню – оценить состояние шва и крепление катетера.
ЧЕКАЛИНА
Ого!
С выразительной смешинкой смотрит на Кабана. Он глазками: «а я чего сделаю?!» – и тоже ищет пятый угол, весьма фальшиво как бы стесняясь.
ЧЕКАЛИНА
Иннервация и кровоснабжение… органа… не пострадали.
Кабан, сложив губки бантиком, тихонечко крестится, одновременно: «тьфу-тьфу-тьфу!» через левое плечо.
9-60.ЗАЯВОЧНЫЕ ВИДЫ РОДДОМА. НОЧЬ.
9-61.ИНТ. РОДДОМ/ОРДИНАТОРСКАЯ ОРИТ. НОЧЬ.
(СВЯТОГОРСКИЙ, СЫТИН.)
Играют в нарды. Святогорский трусит кости, зевнув, бросает. Ходит. Сытин вроде как глядит на игровое поле, но в мыслях о своём.
СЫТИН
Аркадий Петрович…
СВЯТОГОРСКИЙ
Га?!
СЫТИН
Ты никогда не любил двоих сразу?
СВЯТОГОРСКИЙ
Не… Групповуха лучше в размере Queen Size. Сачкануть можно пока другой отдувается. А две бабы на одного… Это ты уже вроде челнока на джутовой фабрике.
Сытин выдаёт смешок, трусит кости, кидает на поле.
СЫТИН
Та не! Я о другом…
Раздаётся звук ургентного звонка.
СВЯТОГОРСКИЙ
Так! Ты – здесь. Новых олухов на службу не поступало. Бегом!
Срываются, бегут на выход.
9-62.НАТУРА. РОДДОМ/У ПРИЁМНОГО ПОКОЯ. НОЧЬ.
(БРАТКИ, АМЕРИКАНЕЦ, САНИТАРКА ЛИЛЯ.)
Двери приёма распахнуты, оттуда выбегают братки – руки окровавлены. Прямо у ступенек запаркован джип. С заднего сиденья достают окровавленного мужика (Американец) без сознания – на руках несут по направлению в приём. На пороге появляется санитарка Лиля.
САНИТАРКА ЛИЛЯ
Куда! Этого – в главный корпус! Он же мужик!
Они, не слушая Лилю, заносят его в приём.
КОНЕЦ 9-Й СЕРИИ
10-я серия
10-1.ИНТ. РОДДОМ/КОРИДОР ОБСЕРВАЦИИ/КОРИДОР РОДЗАЛА ОБСЕРВАЦИИ. НОЧЬ.
(ЖЕНА, ЛЮБОВНИЦА, БЕЛЯЕВ, СЫТИН, ЕВГРАФОВ, ЛИДВАЛЬ, ЗИЛЬБЕРМАН, РЫБА, МАРГО, СВЯТОГОРСКИЙ, РАМИШ, ПЕРСОНАЛ.)
Тихий безлюдный коридор обсервационного отделения.
ЭКРАННАЯ НАДПИСЬ:
«МЕДИЦИНА – ЭТО ЛЮБОВЬ, ИНАЧЕ ОНА НИЧЕГО НЕ СТОИТ». ПОЛЬ ГЕНРИ ДЕ КРЮИ, АМЕРИКАНСКИЙ ВРАЧ, МИКРОБИОЛОГ, ПИСАТЕЛЬ.
Распахиваются двери, ведущие в обсервацию из приёмного, врывается шум. В коридор обсервационного отделения въезжает каталка, которую катят Сытин и Беляев, рядом бегут Рамиш, Святогорский (его реанимационный чемоданчик лежит на ногах беременной, в руках у него шприц). На каталке – истекающая кровью тяжело раненная беременная Жена (подстреленного мужика по кличке Американец), без сознания. Следом Марго и Рыба катят каталку, на которой лежит истекающая кровью беременная Любовница (Американца же), легко раненная в левую руку, навылет.
СВЯТОГОРСКИЙ
Адреналин! Промедол!
БЕЛЯЕВ
Плод живой, матка не задета!
СВЯТОГОРСКИЙ
Интубируем! Звоните в главный корпус! Торакального сюда!
Рамиш первой забегает в коридор родзала – двери операционной уже открыты, – туда закатывают каталку с Женой, – Рамиш бросается к телефону. Хватает трубку, набирает короткий номер.
РАМИШ
Обсервация! Беременная с проникающим огнестрельными грудной и брюшной полости…
Любовница приподнимается на локте здоровой руки.
ЛЮБОВНИЦА
Эта сука сдохнет?!
Любовницу подкатили под стеночку – она пациент второй очереди. Рыба смотрит на Марго, слегка шокированная.
10-2.ИНТ. РОДДОМ/ПРИЁМНЫЙ ПОКОЙ/КОРИДОР ОБСЕРВАЦИИ. НОЧЬ.
(ЛИДВАЛЬ, ЗИЛЬБЕРМАН, ЕВГРАФОВ, АМЕРИКАНЕЦ, САНИТАРКА ЛИЛЯ, БРАТКИ.)
Раненый Американец на каталке, рядом мрачные братки. Евграфов с клинком – интубирует мужика, вводит трубку, выводит клинок, – у Зильбермана в руках мешок Амбу, качает. Лидваль разрывает на Американце окровавленную рубашку.
САНИТАРКА ЛИЛЯ
Я говорила, что у нас – роддом! А они!..
Евграфов завершил интубацию, принимает у Зильбермана мешок Амбу, начинает качать. Зильберман обращается к Лидваль.
ЗИЛЬБЕРМАН
Везите.
ЛИДВАЛЬ
Куда?! На первом операционная занята, не в физиологию же…
Евграфов тем временем кивает санитарке Лиле – сам он на мешке, – она толкает каталку из приёма в сторону коридора обсервации.
ЗИЛЬБЕРМАН
В изоляторе разложим рахмановку. Пирогов в Севастополе на земле под проливным огнём оперировал.
Лидваль мимикой: чёрт! Что ж я сама не догнала! – уносится вслед за каталкой. Зильберман обращается к браткам, по обыкновению спокоен:
ЗИЛЬБЕРМАН
Господа, присаживайтесь. Сейчас к вам выйдет акушерка со списком необходимого. И вашему товарищу понадобится кровь – она группы проверит.
10-3.ИНТ. РОДДОМ/ОПЕРАЦИОННАЯ ОБСЕРВАЦИИ. НОЧЬ.
(БЕЛЯЕВ, РАМИШ, СЫТИН, СВЯТОГОРСКИЙ, ОПЕРАЦИОННАЯ СЕСТРА, ЖЕНА, ЕЛЬСКИЙ, ТОРАКАЛЬНЫЙ ХИРУРГ.)
Жена на столе, заинтубирована, на ней накрыто два операционных поля: на одном – внизу живота, – идёт операция; второе – на груди, – накрыто под торакального хирурга – его ещё нет. Святогорский у головного конца стола, операционная сестра – на своём месте. Беляев на месте хирурга, послойно входит в брюшную полость, Рамиш – первый ассистент, Сытин – второй. Ельский за спиной у Беляева с развёрнутой пелёнкой на руках.
СВЯТОГОРСКИЙ
Давление падает.
БЕЛЯЕВ
В брюхе сухо. Грудная полость…
Беляев кладёт окровавленный скальпель на столик – сейчас будет извлекать плод. Рамиш с решительным выражением подвигается выше – на место хирурга у грудной клетки. Командует/реплики хором с Беляевым:
РАМИШ/БЕЛЯЕВ
Скальпель! …Извлечение…
Операционная сестра через Сытина передаёт Рамиш искомый инструмент. Рамиш начинает выполнять разрез грудной клетки, одномоментно: ревёт младенец, пока его закадрово отделяют от матери (перерезая пуповину), Ельский с огромным восхищением смотрит на Рамиш, которая не дожидаясь профильного специалиста, предприняла решительные меры.
РАМИШ
Ранорасширитель!
Операционная сестра передаёт инструмент.
БЕЛЯЕВ
Отделён от матери, передан неонатологу!
Ельский забирает новорождённого сзади слева у полуобернувшегося Беляева, уносит на свой столик. Беляев обращается к Сытину:
БЕЛЯЕВ
Шей матку. Янке помогу…
В операционную заходит помытый торакальный хирург, быстро подходит к операционному полю.
РАМИШ
Я перекрыла аорту пальцами!
БЕЛЯЕВ
(Сытину) Отбой. (Операционной) На углы!
Операционная сестра передаёт ему иглодержатель с заправленной нитью.
ТОРАКАЛЬНЫЙ ХИРУРГ
Зажим!
Операционная передаёт зажим. Торакальный хирург начинает работать в ране, обращаясь к Рамиш:
ТОРАКАЛЬНЫЙ ХИРУРГ
Молодец. Для начинающих окклюзия вручную – самое оно. Если перекрыть зажимом без прямого осмотра…
Беляев, усмехнувшись:
БЕЛЯЕВ
Да она вообще акушер-гинеколог! Интерн!
Торакальный поднимает на Рамиш уважительный взгляд (мельком!) – возвращается к работе. Ельский уважительно смотрит на Рамиш. Беляев, продолжая работать в ране:
БЕЛЯЕВ
Ельский!
ЕЛЬСКИЙ
Живая доношенная девочка. Восемь баллов на первой минуте.
ТОРАКАЛЬНЫЙ ХИРУРГ
(Рамиш) Не хочешь специализацию поменять? У нас весело.
БЕЛЯЕВ
Э! Ты что распустил – на место закатай! Весело у них… У нас – вообще обхохочешься!
10-4.ИНТ. РОДДОМ/КОРИДОР РОДЗАЛА ОБСЕРВАЦИИ. НОЧЬ.
(РЫБА, ЛЮБОВНИЦА, ХИРУРГ, АНЕСТЕЗИОЛОГ, АНЕСТЕЗИСТКА.)
На каталке любовница раненого мужика истерически-злобно хохочет. Рыба обрабатывает её рану, затем – делает укол успокоительного-обезболивающего. Мимо них – из двери, ведущей из отделения в родзал, – по направлению к изолятору (дверь в самом конце коридора родзала) проносятся хирург, врач-анестезиолог и анестезистка (из главного корпуса), не обращая ни малейшего внимания на происходящее.
ЛЮБОВНИЦА
(выкрикивает) Она сдохнет! И отродье её – сдохнет!
Рыба, заканчивая перевязывать:
РЫБА
Побойтесь бога!.. Первичную хирургическую обработку я выполнила. Дальше… займутся, когда освободятся.
ЛЮБОВНИЦА
Сдохнут! Аха-ха-ха-ха!
РЫБА
Как вы себя ведёте!
Любовница, смерив Рыбу с головы до ног:
ЛЮБОВНИЦА
Не зарится никто?!
Рыба с очевидно большей силой и грубостью, нежели надо, поправляет повязку, причинив подопечной боль, бурча под нос: