– Спасибо большое. Огромное!
– Да, – кивнула она спокойно и уже сделала шаг в сторону, как зацепила взглядом ждущего меня Артура.
Остальные, всё выяснив, разошлись.
– А что Веселов?
– А что с ним? – я взглянула на друга, который стоял, небрежно облокотившись на стену, и разговаривал с Таней, но я знала, что все мышцы его тела напряжены, а сам он впитывает каждое слово.
Разве могла я подвести лучшего друга. Единственного, если говорить честно.
– Справится? Главная роль, в которой нужно сыграть разрушающегося изнутри героя.
– Мне кажется, он справится с любой ролью.
Сказала вроде бы правду, но мне не понравилось, как это прозвучало. А смогу ли я сама распознать эти роли?
– В таком случае приступаем к вечерним репетициям, чтобы не красть время у учебного процесса, – решила она, и наконец, двинулась в сторону выхода.
Как только дверь в актовый зал закрылась, меня тут же подхватили сильные руки и закружили в бесконечном радостном вихре.
– Кармен! Анька, ты слышала. Мы в первом составе! – воскликнул Артур, уже опустив меня на пол. – Ты представляешь?
– Да, Артур, отпусти уже, пока Губанова меня не зажевала губой.
Таня порой так выпячивала губы, то ли чтобы оправдать свою фамилию, то ли просто, потому что хочет выглядеть уткой.
Она мило улыбнулась, если этот оскал можно назвать милым, и прошествовала к нам, сразу же подхватив Артура под локоть.
Тут она стала протягивать мне телефон.
Я зачем-то оглянулась на свою сумку. Она все также лежала на втором ряду, где я ее и оставила.
– Спасибо, Губанова, но мой телефон в сумке, а твой мне не нужен.
– Это твой, – закатила она глаза, чем вызвала еще большее недоумение.
– Как мой телефон оказался у тебя?
– Выпал из сумки, разумеется, не думаешь же ты, что я полезла в нее сама?
– Разумеется, – повторила я, как чревовещатель, пытаясь сообразить то ли Губанова совсем страх потеряла, то ли планета начнет крутиться в обратном направлении, потому что проявление доброты от блондинки не видел еще никто.
– Я жду тебя у выхода, – взмахнув длинными, нарощенными ресницами, Губанова чмокнула Артура. Привлекая внимание к крутым бедрам, покручивая ими, она направилась к выходу.
В зале нас осталось трое, а потому свет уже приглушили. Везде, кроме сцены, где сейчас будут мыть пол.
– Там тебе сообщение приходило на ватсап, но я, кажется, удалила его, – уже в двери сказала Губанова и скрылась.
Если до этого я стояла, не шевелясь, расслабленно, то теперь замерла, словно кто-то заковал меня в статую.
То есть взять из сумки телефон, потому что такой вряд ли кто-то видел – айфон последней модели есть далеко не у всех – это, конечно, идиотизм и наглость, но не преступление.
Но просмотреть сообщения, а еще и удалить их. Это надо быть не просто наглой, это надо быть отбитой. На всю голову.
– Ты совсем отбитая? – словно читая мои мысли, спросил Артур, удержав меня за руку уже в закрытую дверь.
Руки зачесались со страшной силой. Повыдергивать бы все светлые волосы, единственное что в Таньке осталось настоящего, потому что мозг, похоже, заменили на менее удачную копию.
– Что было в сообщении?! – все-таки вырвалась я и крикнула в раскрытую дверь. Таня обернулась.
– Пятница, – ответила она и скрылась за углом коридора.
Вот что это было? Ревность к Артуру? Да все знают, что я к нему совершенно равнодушна.
Все его поползновения останавливаются мною на стадии зачатия.
Неожиданно другой блондин занял мои мысли, как только пришло новое сообщение на телефон.
Вопросительный знак.
Это было, как минимум, оскорбительно и я не стала отвечать.
Артур подал мне сумку.
– Наверняка Таня не специально, – сказал он, хотя и сам в это не верил.
– Ну да, как обычно, – не глядя, пробормотала я. – Так же не специально, как она мне семечек за шиворот насыпала во время вступительных.
– Зато ощущения были острее, – усмехнулся Артур, вспоминая забавный момент. Он, наверное, думал, что я могу пережить все.
Я очень надеялась, что он прав, и сжала руки в кулаки, сдерживая желание взять в руки телефон и ответить: «Да» Роме. «Да» на все, что бы он не попросил.
Но там-то все понятно, а вот что Артур нашел в Тане?
– Что ты в ней нашел? – спросила я, уже на подходе к раздевалкам, из которых выходили последние студенты.
– Вагину? – пожал плечами Артур, и я резко вскинула взгляд. Раньше при мне он не был столь бестактным.
О половых органах, как о деньгах, в приличном обществе не говорят. Но все хотят.
– Это мерзко.
– Что естественно, то не безобразно. И, кстати, – он резко обошел меня, преградив путь, и с легким толчком прижал к стене.
Вот это уже было совсем за гранью разумного.
– Что ты делаешь?
– То, что в тебе стало больше страсти, не заслуга твоего докторишки.
Я не ответила на это завуалированное оскорбление, лишь сильнее вжалась в стену, когда Артур склонился ко мне и впился взглядом тигриных глаз.
Я струсила. Он действительно умел быть пугающим, порой неприятным. В его жизни были цели, и он напролом к ним шел.
Такое качество было присуще и Роме, но если тот спокойно работал и трудился, то Артур мог пойти и по головам.
Самый младший в семье из восьми человек, он остро переживал, если на него не обращали внимание.
Неудивительно, что он выбрал профессию танцора. Это своего рода знак, что ты всегда будешь на виду. Если не умением, так фигурой и внешностью.
Артур наклонился ближе, наблюдая за тем, как дрожат мои губы, а мне вспомнился самый первый раз, когда он испугал меня, прекратив играть в заботливого брата и превратившись в самца, учуявшего самку.
– Аня, – проговорил он шепотом, щекоча мне ухо своим дыханием после того, как резко и неожиданно завалил на кровать в моей комнате пару лет назад. Я показывала ему новое па.
– Артур, что ты творишь, мне щекотно.
– Я хочу тебя, Аня, очень хочу. Ты же понимаешь, что мы с тобой идеальная пара. Ты уже выросла. Тебе со мной нечего бояться.
– Мне кажется, что шестнадцать, это еще не совсем выросла.
Я тогда сначала ощутила тошноту, а следом страх, растекшийся по венам подобно ледяной воде.
Артур был выше, сильнее и мог, не особо запариваясь, склонить меня к близости. Я бы вряд ли смогла отбиться от такого кабана.
Эту заминку, заполненную мыслями о собственной слабости, Артур воспринял по-своему и стал действовать настойчивее.
Тронул еле наметившуюся грудь, коснулся прикрытого купальником живота, бедра.
Стало противно, и я поняла, что сколько бы не хотела выглядеть или притворяться слабой, такой я не была.
Еще отец, пока был жив, учил меня защищаться, потому что, по его словам, такую красотку всегда будут окружать уроды.
Вспоминая наставления отца, я напрягла все тело, резко ущипнула Артура, от чего он вскрикнул и отвлекся.
Это позволило мне скинуть его с себя и выгнать. Мы после этого почти месяц тренировались молча.
– Сексом мог бы заняться с тобой и я, – решительно сказал Артур, выдергивая меня из воспоминаний, почти коснувшись моих губ.
Он держал меня за плечи и все, что оставалось мне, чтобы не устраивать скандала, отвернуть голову.
Трель звонка с песней «Рома, Рома, Роман» заставила Артура отпрянуть, а меня рассмеяться.
– Он старый, – раздраженно рявкнул друг, наблюдая, как я достаю телефон из сумки.
Я все еще была обижена на Рому, но не соврала, когда сказала:
– Он мой роман, ты же слышал? Про него даже группа Винтаж поет.
– Про меня тоже кто-нибудь поет.
Еще раз хихикнув, я отвернулась от раскрасневшегося друга и ответила на звонок.
– Остыла? – послышалось в трубке, и я ощутила трепет в теле от низкого бархатного баритона.
Глава 4. Аня
– Остыла? – послышалось в трубке.
– Я же не кипяток, чтобы остывать, – произнесла я в трубку, внутренне радуясь, что он все-таки позвонил. А ведь стоило проигнорировать всего пару его сообщений. Обычно я старалась отвечать сразу.
– Ты, малыш, обжигаешь похлеще любого кипятка. Что насчет пятницы?
Я встала у стены, прислонившись к ней лбом, и слушала чарующий баритон. Наверное, Рома был бы хорошим певцом, не стань хирургом. И спел бы мне про пятницу-развратницу.
– Твой приятель знает, что я приду? – уточнила я.
– Даже если бы не знал, это не имеет значение, ведь ты едешь со мной.
– А мы долго там будем?
– Почему… – он замолчал, прекрасно зная, о чем я думаю. – У меня в субботу в обед операция, а ночь мы вполне можем провести у меня.
– Если тебя не вызовут, – сказала я и поняла, что, в принципе, впервые упомянула о том, что недовольна нашими редкими встречами.
– Птичка решила показать коготки? – усмехнулся в трубке Рома.
– У меня еще и клювик есть.
– Мне очень нравится твой клювик, милая. И я выключу телефон. Пусть хоть вся больница подохнет, но я останусь с тобой и буду трахать всю ночь.
– Просто трахать? – еле слышно спросила я, уже чувствуя, что намокла от такой перспективы.
– Не просто, Аня. А долго, качественно и со вкусом, – прорычал он в трубку.
– Мм, заманчиво. Но ты все равно был груб сегодня.
– И за это я уже извинился и еще раз извинюсь в пятницу.
– Долго, качественно и со вкусом?
– Да, проведу операцию по вытягиванию из тебя обиды, – рассмеялся Рома, заставляя мое тело дрожать от этого рокочущего звука. В трубке раздался гудок клаксона. Очевидно, он ехал за рулем.
– Тогда до пятницы?
– Отлично.
– И Рома? – он замолчал, слушая, что я скажу дальше. – Скальпель часто не полируй, а то вдруг он станет еще меньше.
Трубку я положила резко, зная, что если не разозлила, то раззадорила дракона точно. И теперь он будет всю неделю думать о том, как накажет меня. А я о том, как мне это понравится.
Когда я вышла из Академии, стояла уже ночь. Машины в этой части города ездили редко, а свет был несколько приглушенным. Много уличных фонарей было разбито. Все это создавало атмосферу некой опасности, но я спокойно двигалась к остановке, стараясь не смотреть по сторонам.
Здесь часто обитали забулдыги. Один из таких спал под навесом трамвайной остановки. Когда я подошла, он словно ищейка, учуявший запах, втянул носом воздух и открыл глаза. В темноте его лицо было почти не различить, но я прекрасно видела, что смотрит он на меня. И вскоре заметила, что он встал и его почти деформированный мозг выбрал себе цель.
Оцепенение спало, и я отвернулась к рельсам, в надежде, что не придется бежать. Было пару случаев.
Смрад, чуть повеявший на меня, вдруг усилился, и я услышала за спиной шарканье ног по асфальту.
– Сигаретки не будет, крошка?
Сигнал дан. Понятно же, что сигареты у меня быть не может. Я в этом пуховике выгляжу не больше чем на пятнадцать. Я уже сделала шаг, чтобы пуститься вскачь, как вдруг глухой удар заставил меня испуганно замереть и обернуться.
Вообще в экстренных ситуациях советуют бежать, но у меня ровно наоборот. Я застываю, не в силах пошевелиться. Это опасно и может привести к неприятным последствиям, но сегодня мне повезло.
– А вы что здесь делаете?
Марк и Кирилл последний раз пнули пьяное тело, и совершив свое коронное «дай пять», наконец, обратили на меня внимание.
И как обычно Марк смотрел без эмоций. Спокойно. Он вообще мог испугать, если бы не умел улыбаться так лукаво, а вот Кирилл… С ним вообще было сложно. Особенно, последние пару лет.
– Кира, – только и успела сказать я, как он натянул капюшон на такие же, как у меня глаза и пошел в сторону метро. До него было несколько минут ходьбы.
– Ты поздно, – только и сказал Марк, покачиваясь на каблуках зимних кроссовок, провожая взглядом брата. Такого одинакового внешне и такого другого внутри.
– Репетиция, а вы?
– Соревнование перенесли.
– Какое место?
Он пожал плечами. Победа в кикбоксинге стала обычным для них делом.
– Пойдем что ли, трамвай сегодня вряд ли уже приедет.
Мы шли спокойно, не торопясь. Марк, обычно несущийся сквозь время и пространство, подстраивался под мой шаг. Было даже как-то странно идти вот так, словно не было этих двух лет отчуждения, словно мы снова дружная семья.
– Марк, раз уж выпала такая возможность…
– То давай ею воспользуемся и помолчим.
Я открыла от возмущения рот и тут же закрыла. Если братья не хотели, от них вообще мало, что можно было получить.
– Ты сама виновата, – все-таки подал он голос минуты через две, пока я оглядывала заснеженные улицу и новогоднюю иллюминацию.
– Объяснись.
Мне хотелось остановиться, посмотреть ему в глаза, чтобы понять, не соврет ли он мне, но Марк упорно шел вперед. Оставалось только догонять.
– Сама понять уже должна. Мужика вроде даже завела, а все в облаках летаешь.
– Откуда…?
– Да видели сегодня его ДСку, отличная тачка. И телефон у тебя крутой. Из-за бабла трахаешься с ним?
– Нет! – оскорбилась я. – Моя жизнь не твоего ума дела, лучше расскажи, что произошло и почему я для вас стала опаснее чумы?
– У Кирилла спроси.
– А ты значит не причем? – огрызнулась я.
– У меня на тебя не встает, – усмехнулся он.
– Что?
Я резко умолкла и отвернулась, пытаясь осознать язвительную фразу, кинутую братом. В голове замелькали образы прошлого. Последнего дня, когда мы еще назывались семьей.
Несмотря на отдельные комнаты в большой квартире, мне нравилось тусить с братьями в их комнате. Перед сном они вечно учили меня играть в карты, защищать себя и материться. Это я, кстати, осваивать отказалась.
А еще мы дурачились на разложенном диване. Щекотали друг друга, визжали, ржали как идиоты. Даже соседи как-то пришли. Наверное, своя жизнь кажется им скучной.
Все произошло в одно болезненное мгновение. Я оказалась сидящей на Кире, без задней мысли щекотала его, задрав футболку и оголив уже вполне оформившийся торс. И вдруг почувствовала твердость в его кармане.
– Кира, – рассмеялась я. – Мне казалось, ты закончил играть в пистолетики.
Марк, уже давно рубившийся в приставку, обернулся и просто выпал. Он ржал как безумный повторяя:
– Пистолетик. Бл*ть, пистолетик!
А Кира покраснел, и резко оттолкнув меня, бросился вон из комнаты.
Это и была точка отсчета, тот самый момент, когда вся прелесть родственных отношений пропала, словно закончились выходные и начались будни.
Единственное, чего я удостаиваюсь теперь, это приветственное бурчание.
– Пистолетик, – простонала я, вернувшись в реальность и закрыла горящее лицо руками.
– Да ладно?! Ты только сейчас доперла?
Я кивнула и вздрогнула от шлепка, которым ознаменовался фейспалм.
– Откуда мне было знать! – крикнула я, сгорая от стыда. И вспомнила, в чем собственно хожу по дому. Даже не думая о чувствах братьев. Дура! Господи, какая же круглая дура.
– Но это же просто эрекция. Просто возбуждение. Оно прошло и все… – предположила я с надеждой.
Марк резко мотнул головой и прищелкнул языком в ухмылке.
– Бери выше сестренка. Там далеко уже не просто пистолетик. Там пуля в сердце. Хрен вытащишь. А уж поверь, мы пытались.
– Ты тоже?! – отшатнулась я, словно он мог напасть прямо здесь.
– Еб*нулась? – заржал он, – Мне сроду плоскодонки не сдались. Я подержаться люблю – титьки там, жопа чтобы была.
– Ну и мерзость.
Титьки, жопы, вагина, пистолетик. Что еще интересного я услышу этой ночью?
– Не строй из себя святую невинность. Мужику твоему сколько? Под сорокет?
– Тридцать один, – рявкнула я, злясь на Марка. С ним вообще, если долго
разговаривать, чувствуешь себя в вольере с ядовитой змеёй. То и дело прыскает ядом.
Я ускорила шаг, чеканя его, словно солдат. Но Марк не отставал. Впереди замаячила спина Киры. Парни всегда выбирали одежду ярких цветов, всегда хотели выделиться, словно того, что они близнецы, недостаточно.
До дома мы добрались на удивление быстро, хотя и молчали всю дорогу. Даже братья как воды в рот набрали.
Я только и услышала.
– Сказал, что ли?
– Сама догадалась, – солгал Марк, что было для него обычным делом.
Глава 5. Аня
Всю следующую неделю у меня не выходили из головы три проблемы. По сути, они проблемами не являлись, но на мозг давили, резали нервы по живому и вообще не давали спать.