– А у тебя дочь красавица, – Алибай посмотрелся на девушку, – когда замуж выдашь?
– Конечно пора уже, но еще не решил окончательно, трудно расставаться с любимой дочкой.
– Сабира, дочка, сходи за водой, приказала ей Фатима, – да только быстро.
Сабира взяла кожаное ведро и пошла за водой к роднику. На ней было зеленое отрезное в талии платье с оборками, украшенное лентой, штаны с широким шагом, нарядный передник, камзол с позументом, поверх был надет распашной кафтан из зеленого сукна с отделкой, на груди звенели украшения из серебряных монет. На голове была шлемовидная шапочка, отороченная мехом и покрытая монетами, ноги были обуты в мягкие кожаные сапоги с высокими голенищами. Ей нужно было пройти по тропинке к роднику через заросли тала, она шла не спеша, напевая вполголоса свою любимую песню, когда навстречу ей вышел Хурамм. Оба остановились в некотором замешательстве, но первой пришла в себя Сабира:
– Ты кто, сын старшины Алибая? – она посмотрела на него искоса, прикрыв лицо концом платка. На ее тонком запястье блеснул серебряный браслет, а на пальчиках кольца с зеленым камнем.
– Да, я его младший сын, меня зовут Хурамм, – тихо произнес он, не сводя с девушки глаз. – А тебя как зовут?
– Я Сабира, дочь Караная Муратова, ты зачем пошел за мной, хотел напугать, а если я закричу?
– Нет, ты очень красивая, я только хотел познакомиться с тобой, а не пугать, – смутился он и начал поправлять лисий малахай на голове и саблю на широком булгарском* кожаном ремне с серебряными украшениями.
– А ты откуда приехал, где ваш дом? – поинтересовалась Сабира.
– Мы живем в ауле Альбей, мой отец главный старшина Ногайской дороги.
– Когда поедете обратно?
– Сегодня. Мой отец должен обсудить важное дело с твоим отцом, а поедем засветло, сейчас стало опасно, везде могут быть бунтовщики казаки. А у тебя есть парень или жених?
– Пока нет, но отец уже говорил, что мне пора замуж. А у тебя есть девушка?
– Нет, отец хочет меня женить на дочери одного старшины, но я не хочу. Я хочу увидеться с тобой еще раз, буду ждать удобного случая, чтобы приехать в Каранай, будешь меня ждать?
– Когда следующий раз приедешь, тогда и скажу, а теперь мне надо скорее домой, мама ждет воды. Прощай!
– Прощай, Сабира, я приеду, жди меня!
Отдохнув после обеда, главный старшина Мурзагулов с сыном и охраной уехал. Каранай Муратов остался в задумчивости: «Что-то должно произойти», – подумал он, – «может, получится так, что мы не будем воевать против Бугас батша, но войско надо собрать. Многие башкиры уже сейчас готовы подняться, а мы что, будем стоять в стороне? Если раньше башкиры восставали против русских, то теперь, похоже, будем воевать вместе с русскими. А что же думает Алиби, неужели он не пойдет против Бугас батша?», – думал Каранай, вспоминая, свое первое закомство с главным старшиной.
К вечеру вернулись с мельницы сыновья Алдарбай и Адильбай с соседским джигитом Мухамадьяном, привезли на подводах муку. Их встретили, уже вернувшиеся с поля, Таштимер с Биктимером, все стали заносить мешки в амбар, Каранай подошел к сыновьям:
– Таштимер, как закончишь дела, извести джигитов нашего аула, пусть еще до заката, соберутся здесь у нас, но сначала зайди к своему дяде Ырысаю, скажи также Иткуста и Таймасу, пусть придут сейчас, не задерживаются. Первым пришел младший брат, они поздоровались:
– Как житье-бытье Ырысай? – спросил его Каранай.
– Живем, по-тихоньку, скоро зима, все дела уже сделаны, хорошо бы теперь и на охоту, – ответил Ырысай и внимательно посмотрел на брата. Ырысай младше на три года, с черными прямыми и непокорными волосами, с такой же черной бородой и усами, был горячим, иногда даже вспыльчивым, но отходчивым. Он был прямодушным, но не глупым, просто не умел держать в себе что-то, всегда говорил прямо и открыто, за что его многие остерегались.
– Охоту придется отложить на долгое время, похоже, что начинается большая война, слыхал про Бугас батша?
– Как не слыхать, все об этом только и говорят, а с кем мы, башкиры, собираемся воевать? – ответил он вопросом на вопрос.
– Нас собирают против восставших казаков во главе с Бугас батша. Я хочу с вами поговорить об этом, с кем мы будем воевать?
– Известно с кем, с царскими чиновниками и богатеями, захватчиками наших земель. Давно пора уже, а то забирают лучшие земли, запретили держать кузницы и самим варить соль, мы, что живем на чужой земле? – Ырысай сжал кулак и поднял руку. Тем временем подошли Иткуста и Таймас, степенно поздоровались:
– Ас-саллям аляйкум Каранай агай, какие новости?
– Приезжал Алибай Мурзагулов, у него приказ собрать войско против бунтовщика Бугаса, нам он приказал собрать пятьсот башкир, как думаешь, сколько мы сможем на самом деле?
– Конников двести – двести пятьдесят, но не больше, – подумав, ответил Иткуста, – многие не пойдут воевать против казаков.
– Я тоже так думаю, – присоединился Ырысай, – людей можно было бы собрать и больше, если идти воевать против царских солдат. Каранай спросил об этом не потому, что не знал сколько они могут собрать, а для того, чтобы узнать мнение двух близких ему людей – младшего брата и верного друга. Ырысай всегда горячий и непосредственный, решителен в высказываниях, а Иткуст говорил взвешанно и убедительно, они были противоположностью друг друга. Каранай выдержал паузу, внимательно посмотрел мужчинам в глаза:
– Я решил назначить вас, вместе Алдарбаем, сотниками, а тебе, Таймас, будет отдельное поручение. Постепенно люди собрались у дома старшины, и они вышли к джигитам, Каранай объявил:
– Вы слышали про Бугас батша? Сегодня приезжал главный старшина Ногайской дороги Алибай Мурзагулов и назначил меня походнымстаршиной. Нам нужно собрать людей и идти воевать против Пугачева – Бугас батша, поэтому уже завтра с утра разъезжайтесь по аулам. Вы должны взять с каждого двора по одному – два человека с двумя конями, своим питанием и вооружением. Мужчины разом заговорили:
– Слышали уже, приезжали к нам от Бугас батша! Мы, что пойдем воевать против? Нам обещают волю, обещают прогнать царских угнетателей – не пойдем!
– Тише! – Каранай успокоил земляков. – Сейчас нам нужно собраться и стать настоящим войском, пойдем мы или не пойдем против него, это мы должны решить сами. Послезавтра утром мы, каранаевские, выедем из аула, и по дороге соберем всех остальных, а к вечеру мы должны подойти к пристани Стерлитамак. Те, кто не успеют, то пусть добираются до места сбора сами, военный порядок обычный: на десять всадников – десятник, на пятьдесят – пятидесятник, на стосотник, на пятьсот всадников – старшина. Из толпы ответили:
– Вот это правильно, это по-нашему! Подождав, когда все утихнут, старшина сказал:
– Назначаю Ырысая, походным сотником, он соберет всех наших. Ему хоть и не приходилось воевать, но джигит он храбрый, быстро думает, этим похож на нашего деда Алдарбай батыра.
– Это хорошо, что он будет сотником, мы за него! – заговорили джигиты.