Баташов, сидя за столом напротив, незаметно наблюдал за командующим, который, казалось, чувствовал себя не в своей тарелке. И было от чего. Ласково встреченный Верховным главнокомандующим, он тут же был унижен его завистливыми заместителями. Такие обиды самолюбивый «Завоеватель Галиции и защитник Варшавы» не прощал никому…
Около пяти часов генерал Рузский, великий князь Андрей Владимирович, Бонч-Бруевич и Баташов вышли на платформу. Едва царский поезд прибыл на станцию, как дворцовый комендант генерал Воейков, чуть ли не на ходу выскочив из вагона, уведомил Рузского, что государь приглашает его к себе.
Минут через пятнадцать генерал-адъютант Рузский, сияя словно новый пятак, вышел из царского вагона и радостно провозгласил:
– Господа, Его Величество лично наградил меня орденом Святого Георгия 2-й степени. – Он достал из кармана роскошный футляр и показал врученный ему царем блистательный орден – белый крест на золотой звезде.
– Вам, Михаил Дмитриевич, я особо благодарен за помощь в организации и проведении оборонительной операции, так высоко оцененной императором, – расчувствовавшись, сказал Рузский, обращаясь к Бонч-Бруевичу. – Будьте уверены, что я не отпущу вас без Георгиевского креста.
– Я горячо благодарю вас за заботу, – смутился Бонч-Бруевич, – но это, право, лишнее…
– Каждый должен получить по заслугам! – назидательно промолвил Рузский и тут же забыл о своем обещании, так же быстро, как забыл и о цели, с которой приехал в Ставку.
Баташову, знавшему Рузского много лет, еще в довоенную пору, как одного из лучших генералов, верой и правдой заслуживших это высокое звание на полях сражений Русско-японской войны, за то время, что он служил в штабе Северо-Западного фронта, было прекрасно видно, как сильно изменился этот, еще недавно прямой и честный генерал, за те несколько месяцев, когда волей судьбы его неожиданно приблизили к высшим сферам. Возвеличенный сильными мира сего, он стал забывать о Боге и Отечестве, поставив все свои силы и талант полководца не для убережения своих солдат от неоправданных потерь, а в угоду «великих» стратегов Ставки…
С этими, далеко не радужными мыслями Баташов шел, опустив голову, к вагончику, отведенному для офицеров, прибывшим в Барановичи, по своим делам.
– Пошто детина не весел, пошто голову повесил? – оторвал вдруг его от мрачных размышлений знакомый голос однокашника по Академии Генерального штаба генерала Юдина.
– Ярослав Дмитриевич, дорогой, как я рад видеть тебя! – радостно воскликнул Баташов, крепко обнимая своего давнего товарища. – Как твое командование корпусом? Как поживает драгоценная Татьяна Мефодьевна? Дочерей небось уже всех замуж повыдавал? – забросал он Юдина вопросами.
– Одна осталась, самая младшая, Юленька, – необычно ласково произнес имя дочери генерал-майор.
– Помню твою Юленьку, помню красавицу, – улыбнулся Баташов. – Неужели она себе добра молодца до сих пор не сыскала?
– Где уж там! Ей обязательно героя подавай. Такого, как твой Аристарх, – заметив, как при имени сына на лицо боевого друга вдруг легла невольная тень, Юдин, по-дружески обняв его за плечи, глухо промолвил: – Слышал я о твоем горе. Крепись! Главное верь, надейся, что Аристарх обязательно сыщется. Ведь не иголка же он! Я надеюсь, что ты уже послал запросы по всем фронтам?
– Не только по фронтам, но и жандармерию к этому подключил. Вот, жду результата, – промолвил Баташов.
– Знаешь что? Пошли ко мне, – предложил Юдин, подходя к вагону. – Мне недавно Татьяна Мефодьевна посылочку прислала. И, ты знаешь, там вместе с другими вкусностями оказалась и бутылочка шустовского…
– Да-а! Золотая у тебя супруга, – улыбнулся Баташов, – а моя все о здоровье моем печется…
– А Варвара Петровна знает? – спросил Юдин, когда они расположились за небольшим столиком в просторном купе вагона первого класса.
Примечания
1
Чомбур – веревка, с помощью которой привязывают лошадь.
2
На каком основании вы меня задержали? Я буду жаловаться!
3
Вы наблюдали за воинскими эшелонами.
4
Я ничего предосудительного не сделал.
5
Если вы ничего противоправного не совершали, то я вас отпущу.
6
Пожалуйста, возвратите мне чемодан с образцами галстуков.
7
Прошу прощения (польск.)
8
Так солдаты называли снаряды тяжелой артиллерии.