И все же Агата не выдержала, обернулась – и увидела троих стражников. Они уже перепрыгнули через стену угасающего зеленого пламени и готовы были проткнуть Каллису пиками. Мать спокойно смотрела на них, гордо подняв подбородок.
– Что она делает?! – ахнула Агата, обмирая от ужаса.
– Агата, не смей! – крикнул Тедрос.
Она вырвала свою руку и бросилась назад, крича:
– Что ты делаешь, мама?!
– Убейте ее! – донесся издалека голос Старейшины.
Каллиса вскинула руки вверх, словно подзывая стражников к себе.
Они выбросили вперед пики, и Каллиса упала замертво.
– Не-ет!!! – закричала Агата, падая на колени у подножия заснеженного Кладбищенского холма. У нее все поплыло перед глазами, сердце остановилось. Она смутно различала прыгающие по эшафоту освещенные бледными отблесками зеленого огня тени. Потом догорели последние зеленые язычки пламени, и эшафот погрузился в темноту.
– Она позволила им… – прошептала Агата. – Она позволила им убить себя. Почему?!
Понемногу Агата начала воспринимать окружающий мир – он с трудом пробивался сквозь переполнявшие ее голову мысли о матери… О том, что у нее больше нет матери…
Нет больше семьи, нет дома, нет самого родного человека на свете, который всегда поймет тебя… Вместе с горечью утраты Агату все сильнее охватывала жгучая, слепящая ярость. Почему Каллиса дала себя убить?! Разве могут несколько обычных мужчин тягаться с ведьмой? Нет, конечно же! Тогда почему мать не наложила на них еще одно заклятие? Такое, которое разорвало бы этих стражников в клочья! Агата заплакала, и продолжала плакать до тех пор, пока между всхлипываниями не начала слышать свое собственное имя…
Она подняла голову. Перед ней стоял красивый юноша с синяком под глазом – в первый момент Агата даже не узнала его и лишь потом поняла, что это Тедрос. Он нервно указывал пальцем куда-то за его спину. Она обернулась.
С площади вслед за ними бежали шестеро стражников с зажженными факелами и пиками.
– Нужно спешить, Агата, – хрипло выдохнул Тедрос. – Бежим, немедленно!
Агата не отозвалась, продолжая повторять, раскачиваясь вперед и назад:
– Как она могла… Почему она позволила им…
– Она это сделала, чтобы спасти тебя, Агата! – взмолился принц, глядя на приближающихся стражников. – И твоя мать, и отец Софи сделали все, чтобы спасти нас. Но если мы сейчас же не двинемся дальше, их усилия и жертвы будут напрасны.
Агата заглянула в полные тревоги глаза принца, и только теперь ей вдруг все-все стало ясно. Ее мать не хотела, чтобы дочь оставалась с ней. Не хотела, чтобы Агата возвращалась в Гавальдон. Она хотела совсем иного – чтобы дочь спасла лучшую подругу, чтобы нашла счастье с принцем… Потому-то Каллиса и решила добровольно покинуть этот мир, переселившись в другой, далекий-далекий…
Она ушла, потому что здесь ее не ждал счастливый конец.
Она ушла, чтобы не связывать руки своей дочери.
Не подведи меня…
Нет, она ее не подведет!
Нужно спасаться.
Агата подняла голову, увидела приближающихся стражников с горящими факелами в руках, вскочила на ноги и рванула вверх по склону Кладбищенского холма:
– Вперед! Спрячемся от них среди могил!
Тедрос бросился следом за ней.
Несмотря на темноту, Агата легко двигалась среди надгробий – это кладбище она знала как свои пять пальцев. Тедросу было сложнее, он то и дело натыкался на какой-нибудь памятник и чертыхался при этом так, что, наверное, даже могильные черви в испуге расползались под землей.
Агата уводила принца все дальше, в глубину кладбища. Старейшины лишили ее матери, но своего принца она им не отдаст. Ни за что!
– Могила между лебедями, – тяжело пыхтел Тедрос за спиной Агаты. – Она сказала, что там нас будет ждать помощь…
– Да, между лебедями, – пробормотала в ответ Агата. – Только на нашем кладбище сроду никаких лебедей не было…
Тедрос обернулся, увидел, что стражники уже взобрались по склону холма и они уже совсем близко.
– Тридцать секунд, Агата! – воскликнул принц. – У нас на все про все есть тридцать секунд, не больше!
Агата лихорадочно осматривала надгробные плиты и памятники в поисках лебедей.
– Я даже не знаю, что должна искать! – воскликнула она.
– Двадцать секунд! – крикнул в ответ Тедрос.
Лебеди! Какие еще лебеди?! Откуда?! В Гавальдоне водятся только куры и голуби. Агата и не видела никогда в жизни живого лебедя. Тем более – откуда лебедям взяться здесь, на кладбище?
Но где-то же она видела лебедей! Где?
А, вот где! Конечно! Герб школы Добра и Зла, на нем как раз изображены два лебедя – черный и белый… Они символизировали равновесие, которое поддерживали между школами два их директора, два брата… Один брат стоял на стороне Добра, второй – на стороне Зла…
Стоп! Если Каллиса была колдуньей, ведьмой и знала про лебедей, олицетворяющих Добро и Зло… Так вот откуда ей было столько известно о сказочном мире! Она наверняка видела школу Добра и Зла своими глазами…
– Десять секунд! – прозвенел напряженный голос Тедроса.
Агата закрыла глаза, попробовала сосредоточиться.
Лебеди… Школа… Стефан…
«Ты спас меня когда-то», – прошептала ему Каллиса.
Что это означает? Что связывало ее мать с отцом Софи и какое отношение к этой связи имеют лебеди? Что же могло их связывать? Что? Или, быть может, кто?
Агата резко открыла глаза и бросилась бежать.
– В чем дело? – закричал Тедрос, устремляясь следом за ней, легко скользящей среди могил к стоявшему на Кладбищенском холме дому.
– Здесь! Это где-то здесь!
Тедрос старался не отставать, ловя взглядом мелькающую в темноте слабую серую тень – силуэт Агаты. Однажды принц оглянулся назад, и, как оказалось, сделал это очень вовремя – стражники буквально наступали ему на пятки. Тедрос, успев нырнуть за какой-то памятник, притаился, и стражники проскочили мимо, освещая себе путь факелами.
– Да здесь, пожалуй, хуже, чем в Бескрайних лесах, – чуть слышно пробормотал принц себе под нос, выбираясь из укрытия и вновь устремляясь за Агатой. – И причем намного хуже, черти бы побрали этот городок!
Агату он увидел почти сразу – она склонилась над могильными плитами, лежащими совсем рядом с ее домом, буквально в первом или втором ряду. Тедрос подбежал, опустился на снег рядом со своей принцессой и тяжело выдохнул:
– Они приближаются, Агата!
– Мать Софи. Вот кто их объединял, – произнесла Агата, обхватывая торчащий из земли надгробный камень с выбитой на нем надписью «Любимой жене и матери».
Справа и слева от камня виднелись две маленькие надгробные плиты, одна светлее, другая темнее.
– Прежде чем на свет появилась Софи, у ее матери были два мальчика, но оба они родились мертвыми.
Агата провела рукой по маленькой надгробной плите, той, что посветлее, пытаясь стереть слой снега, мха и грязи. Имени на плите не было, вместо него на камне был высечен маленький черный лебедь. Тедрос быстро протер вторую плиту, на ней вместо имени был высечен лебедь белый. Затем принц и Агата повернулись к большому надгробному камню, стоявшему между лебедями.
– Родив двух мертвых сыновей, мать Софи пришла за помощью к моей матери. Об этом мне рассказывала сама Софи, – сказала Агата. – Каким-то образом все это связано друг с другом. Мать Софи… Моя мать – колдунья… Ее долг перед Стефаном… Я не понимаю, что это за связь, но она точно здесь есть…
Свет факелов приближался.
Агата и Тедрос ничком упали на землю и осторожно приподняли головы – стражников отделяло от них всего каких-то пять рядов могил.
– Мы нашли лебедей. Нашли могилу, – прошептал Тедрос. По его тону было заметно, что принц близок к панике. – А где же помощь?
– Без магии нам со стражниками не справиться, – покачала головой Агата. – Нам нужно загадать желание, Тедрос!
– Пожелаем переписать нашу сказку на счет «три», договорились? – спросил принц. – Прячем руки за спину…
Он не договорил, потому что кончик пальца на его правой руке уже светился золотистым огнем.
Агата посмотрела на свою правую руку. Палец на ней тоже переливался, горел золотом.
– Успела загадать желание? – спросил Тедрос.
Агата отрицательно покачала головой.
– Я тоже еще не загадывал, – удивился Тедрос. – Но почему тогда зажглись наши пальцы?
Свет факелов упал на их лица.
– Вот они! – закричал Стражник. – Сюда! Скорей! Они здесь!
Серые фигуры с факелами в руках были уже на расстоянии нескольких шагов.
– Может быть, потому, что еще там, в доме, моя мать не помешала сбыться нашему желанию. А если это так, то мы давно уже вернулись в свою сказку, Тедрос. Вернулись еще в тот миг, когда стражники нашли нас…
– И это означает, что в конце нашей сказки мы должны умереть, Агата? – спросил Тедрос, глядя на направленные на них с принцессой пики.
Агата и Тедрос крепко взяли друг друга за руки и попятились назад…
… И тут из расположенной между двумя маленькими надгробными плитами могилы поднялась бледная призрачная рука. Она схватила принца и принцессу и утянула их за собой.
5. Возвращение принцессы
Могилы, как известно, предназначены для мертвецов, которым не нужно видеть, не нужно дышать, и ходить в туалет тоже не нужно. Но Агата была жива, и ей требовалось и первое, и второе, и третье. Запертые под землей, во тьме, они лежали с Тедросом в яме, где стоял тяжелый запах сырой холодной земли. Сжимая вспотевшую ладонь принца, Агата не видела его лица, слышала только частое, тяжелое дыхание.
– Дыши пореже, скоро весь воздух кончится! – зашипела на него Агата.
– Это могила… А в могилах всегда лежат эти… м-м-мертвецы…
Агата представила рядом с собой окоченевший труп, и ей тоже стало не по себе.
– Д-да, – тоже заикаясь от страха, прошептала она. – Мать Софи… Это ведь она нас сюда… затащила?
– Ага… Ни черта не видно… Но она должна быть где-то здесь, рядом…
– Магия, – прохрипела Агата. – Используем магию!
Тедрос нервно сглотнул, сосредоточился, и вскоре его палец загорелся золотистым огнем, похожим на огонек свечи. Из темноты возникли стены неглубокой могилы, своими размерами напоминающей двуспальную кровать. Палец Агаты тоже засветился. Дрожа и прижимаясь друг к другу, они с Тедросом медленно осмотрелись по сторонам.
Грязная черная земля.
Никакого мертвого тела. Никакого скелета…
Земля, только земля.
– Где же она? – пробормотала Агата, скатываясь с Тедроса, на котором она лежала. Тедрос негромко застонал, заслоняя рукой рану на груди, которую задела Агата, и повел пальцем, освещая свою, правую половину могилы. Никого и ничего, если не считать двух навозных жуков, дерущихся в углу из-за шарика навоза. Агата тряхнула головой, повела светящийся палец влево, и…
… и оба они замерли от страха.
На них сквозь прорези в черной маске ниндзя смотрели два глаза. Живых. Ярких. Карих.
Агата и Тедрос открыли рты, чтобы дружно закричать, но черная фигура погрозила им пальцем и прошептала:
– Тсс! Они вас услышат!
– А вы… – так же шепотом спросил Тедрос. – Вы, наверное… матушка Софи?
– Глупости какие! – негромко хмыкнул ниндзя. – Нет, я не мать Софи. А теперь – тихо!
Агата напряглась. Этот голос показался ей знакомым. И хмыканье тоже. Где же она могла их слышать? Девушка попыталась поймать взгляд Тедроса, чтобы понять, знаком ли этот голос принцу, но тот уткнулся лицом в черный плащ ниндзя и лихорадочно бормотал:
– О, слава Небесам! Представляете, я целый месяц просидел взаперти в самом тесном, самом грязном и неуютном домишке, который только можно себе представить! Потом меня едва не сожгли на костре. Затем чуть не проткнули пикой. Наконец затащили в эту могилу. Как хорошо, что вы появились здесь! Ведь вы вытащите нас отсюда? Нам очень, очень нужно попасть в школу Добра и Зла, чтобы освободить нашу лучшую подругу. Вы, наверное, знаете, где эта школа? На полпути между Бормочущими горами и…
Ниндзя заткнул ему рот своим кулаком:
– Я знаю котов, которые умеют слушаться лучше, чем вы! Сказано же было – тсс!
– Вы просто не представляете, что с нами случилось, – вступилась за своего принца Агата.
Над их головами раздался громкий треск, словно сверху кто-то вонзил в могилу тяжелый меч. На лица Агаты и Тедроса посыпались мелкие комья земли.
– Ищи их, – долетел приглушенный грубый голос, затем последовали новые удары. Земляной потолок могилы зашатался. – Перехвачено сообщение от Лиги Тринадцати. В нем сказано, что они появятся из могилы.
У Агаты все внутри похолодело. Доносившийся голос явно не принадлежал никому из Старейшин.
– Слишком расплывчато. Не указана конкретная могила, а их здесь тысячи. Ух, как я проголодался! – ответил второй, низкий и невнятный голос. – Между прочим, не понимаю, почему нам нельзя переписать свои истории, как это делают все остальные, без того, чтобы копаться в могилах. И вообще, чем так уж важны эти двое?
– Они нужны Директору школы. Этого достаточно, – ответил первый, грубый голос, затем последовал новый сильный удар сверху. – Найдем их, и Директор тут же перепишет наши с тобой сказки!
Агата и Тедрос дружно повернули головы, чтобы посмотреть друг на друга. Люди Директора в Гавальдоне? Но как они смогли ускользнуть от стражников? Странно, очень странно. Потолок могилы вновь зашатался.
– Как ты думаешь, он разрешит нам в награду съесть этого всегдашника? – невнятно спросил второй.
– Надеюсь. А может, и обоих, – ответил первый.
Сквозь пробитый насквозь потолок могилы просунулась громадная мохнатая лапа с острыми, как ножи, когтями, пошарила влево и вправо. Агата и Тедрос сжатыми кулаками заткнули себе рты, чтобы не закричать. Ниндзя прижал их обоих к дальней стене могилы. Изогнутые когти царапнули воздух, вскользь задев брюки Тедроса. Лапа еще немного пошарила в могиле, затем остановилась.
– Здесь никого нет, – прозвучал низкий голос. – Пойдем отсюда, перекусить пора! Если повезет, может, поймаем вкусненького мальчишку в Дубовом лесу.
Лапа исчезла, затем послышались громкие тяжелые шаги.
Агата и Тедрос долго еще просидели неподвижно, жадно хватая ртами хлынувший сквозь пробитое в земле отверстие свежий воздух. Агата взглянула на Тедроса, проверяя, все ли с ним в порядке. Она ждала, что он ответит ей таким же обеспокоенным взглядом, но принц был занят – он рассматривал свои брюки. Убедившись, что они целы, он облегченно вздохнул и только тут заметил, что Агата нахмурилась.
– Что такое? – спросил Тедрос.
Агата хотела было ехидно спросить, что для него важнее – его принцесса или его драгоценные штаны, но замерла, услышав подозрительную тишину наверху.
– Тедрос, осторожнее! – воскликнула она.
Поздно! Сквозь потолок могилы вновь опустилась черная лапа, схватила Агату, и, оторвав ее от принца, потащила наверх.
Тедрос попытался ухватить Агату за ногу, но не успел – задрав вверх голову, он увидел, как огромная лапа уносит его принцессу в темное ночное небо. В этой лапе Агата казалась маленькой и беспомощной, как пойманный мышонок.
Взлетев высоко вверх, Агата увидела перед собой два желтых, налитых кровью глаза. Это оказался громадный тощий волк, стоящий на задних лапах. Мех и гнилая плоть на его черепе в некоторых местах отвалились, обнажив белые кости.
– Нет, ты только глянь! – хрипло воскликнул волк. – Принцессочка вернулась!
Агата побледнела. Что за чертовщина! Выходит, вот этот самый волк упоминал здесь минуту назад о Директоре школы? Но как он мог попасть в Гавальдон? И куда, в таком случае, делись стражники? Она попыталась оглядется по сторонам, но в потемках не увидела ничего, кроме длинных рядов покосившихся надгробий. Агата попробовала зажечь палец, но волк слишком сильно сжимал ее руку.
– Сториан не пишет, мир умирает, армии воюют друг с другом – и все это по твоей милости?! – глухо прорычал волк, разглядывая бледную кожу и черные, как уголь, волосы Агаты. – Однако ты мало похожа на принцессу, мало! Скорее на скунса. Как же измельчали всегдашники за то время, пока меня здесь не было! Моя Красная Шапочка и то была симпатичнее. И аппетитнее…