После этого я отправился в Госдеп, где имел беседу с политическим директором по Юго-Восточной Европе Джимом Свайгартом. Он также подтвердил верность имеющейся у меня информации, добавив, что удалось добиться значительного прогресса в создании дорожной карты мирного процесса. Я попросил его разузнать в Госдепе, когда мне просить о встрече, чтобы меня проинформировали надлежащим образом, как это принято в дипломатии. Потому что сам я на протяжении всей своей дипломатической карьеры никогда не вел себя иначе по отношению к коллегам. Ведь не должен я слоняться по всяким ресторанам и отелям, дергать за рукав европейцев, чтобы из вторых-третьих рук узнавать о том, что происходит. Недопустимо, добавил я, чтобы те, кому принадлежит решающее слово, держали в курсе мусульман и хорватов, обсуждали с ними стратегию преодоления конфликта, а я, будучи представителем СРЮ, был вынужден окольными путями добывать информацию о происходящем. В ответ он улыбнулся и сказал, что понял меня, и что я могу звонить в любое время, когда мне понадобится поговорить с ним.
Вскоре ситуация действительно изменилась к лучшему, однако мне по-прежнему всерьез казалось, что о некоторых вещах мне недоговаривают. Я задействовал свою «связь с местным обществом»33, свой контакт в Пентагоне, или, проще говоря, обратился к своему другу Грегу Вукшичу, который когда-то работал помощником американского военного атташе в Белграде, а после этого служил в Оборонно-разведывательном агентстве сухопутных войск. Это был исключительно корректный человек. Встретившись со мной в одном из ресторанов в Вирджинии, он сообщил мне, что американское правительство наняло Корпорацию профессиональных военных в отставке (Military Professional Retired Incorporated – MPRI) – американскую частную компанию, принадлежавшую отставным офицерам и торговавшую оружием. С помощью MPRI власти США поставляли его хорватам в Хорватии и Боснии34.
Вообще, в Америке принято, чтобы офицеры, уходя на пенсию и получая выходное пособие, основывали частные фирмы по продаже оружия и тем самым зарабатывали себе на жизнь. Обычно они сотрудничают с крупными военно-промышленными компаниями: Texas Instruments, Gedeon, Northrop Grumman, Boeing, Lockheed и т. п. MPRI снабдила хорватов в Хорватии и БиГ эффективным вооружением, с помощью которого им удалось непосредственно накануне переговоров в Дейтоне осуществить серьезное наступление на позиции боснийских сербов. Американцы полагали, что перед переговорами в Дейтоне следовало «установить баланс сил на игровой площадке» (level the playfield, как они это называют). В какой-то момент хорваты даже двинулись на Баня-Луку, но отступили35. Тем не менее они добились серьезного успеха, проведя наступление в направлении городов Шипово, Бихач и Славонски-Брод36. С помощью этих операций, специально приуроченных к началу переговоров, американская администрация стремилась ослабить позиции сербов и вынудить их согласиться на раздел территорий по формуле 51 % на 49 % в пользу Мусульманско-хорватской федерации.
Все это мне подтвердил и Джим Брайт – заместитель главы Оборонно-разведывательного агентства сухопутных войск. Этот «рабочий контакт» в Пентагоне тоже был исключительно корректным собеседником. К тому же он был женат на македонке. Все сведения я скрупулезно передал в Белград. Американский департамент нашего МИДа поручил мне выразить Госдепу протест в связи с поставками оружия хорватам и мусульманам через компанию MPRI. В срочном порядке я отправился к Джиму Свайгарту. Встретившись с ним, я заявил, что снова от третьих лиц мне стало известно, что MPRI вооружает хорватов в Хорватии и Боснии. Делается это с целью проведения масштабного наступления на позиции боснийских сербов, что серьезно осложняет ситуацию и делает ее взрывоопасной. Я подчеркнул, что Белград крайне взволнован, и что необходимо срочно положить конец подобным действиям, которые могут поставить под сомнение перспективу проведения мирной конференции и, в целом, процесс мирного урегулирования в БиГ. Я также выразил негодование в связи с тем, что не был проинформирован и об этой операции, о которой мне снова пришлось добывать сведения окольными путями. Все произошедшее я назвал военными играми американской администрации. Свайгарту не оставалось ничего другого, как подтвердить, что таков их план, с помощью которого они хотели установить равновесие на фронте. А без него, по их мнению, – невозможно политическое решение конфликта.
Полный отчет об этих встречах я отправил в наш МИД.
Американцы перехватывают инициативу
Через несколько дней после моего разговора с Джимом Свай- гартом в Госдепе состоялся брифинг специального посланника на Балканах Джона Корнблюма37, на котором, кроме меня, присутствовали представители боснийских мусульман и хорватов, а также чиновник из посольства Хорватии. Нам рассказали, что в ближайшее время – после проведения нескольких дополнительных консультаций и поездок по региону, а также переговоров с ключевыми фигурами – президентами Милошевичем, Туджманом и Изетбеговичем – американская администрация планирует очертить план долгосрочного решения проблемы Боснии и Герцеговины. Нас попросили оповестить свои правительства, что руководящая роль в преодолении кризиса перешла к Вашингтону.
Я отправил соответствующее донесение в Белград, однако ответа не последовало. Вместо этого главная ассистентка помощника государственного секретаря Ричарда Холбрука Розмари Гикаш снова пригласила нас в Госдеп, где сообщила, что на одной из американских военных баз планируется проведение мирной конференции. В спокойной обстановке ее участники, огражденные от давления со стороны СМИ, обсуждали бы в двустороннем и многостороннем порядке пути устойчивого мирного урегулирования конфликта в Боснии и Герцеговине. С опозданием на встрече появился и Холбрук38 в сопровождении группы помощников, именовавшейся American Task Force, которая, по моим прикидкам, тогда насчитывала 50 человек. Это подразделение, специализацией которого были проблемы политической безопасности, ежедневно отслеживало развитие кризиса в бывшей Югославии и готовило план действий, подразумевавший в том числе и применение силы. У группы было пять руководителей: Ричард Холбрук – помощник государственного секретаря по делам Европы и специальный представитель президента США по бывшей Югославии; Джеймс Пердью39 – специальный советник по вопросам военной безопасности и разработчик военных вариантов решения тех или иных проблем; генерал Уэсли Кларк40; Джон Корнблюм, который вскоре отправился послом в Германию; сменивший его Дэйвид Липтон 41 – помощник министра финансов. Заместителем последнего работал Марк Медиш42 – исключительно корректный человек, близкий нам по происхождению. Он всегда информировал меня о том, что происходит. В руководство Task Force также входили Роберт Фрейзер43 – заместитель помощника госсекретаря, а также Нельсон Дрю44 и Джо Фрейзер. Примечательно, что мужем его сестры был никто иной, как Мухаммед Шачирбей. Эти трое американцев, перечисленные последними, впоследствии погибли в автокатастрофе на горе Игман в БиГ45.
Ружье Милошевича
В конце сентября конгрессмен Ричардсон пригласил меня отобедать с ним: «Давай, я тебя выведу на прогулку из вашего дома, который трясется от этой огромной антенны. Заодно расскажу, как я съездил, как погостил у президента Милошевича». В Сербии американца отвезли в охотничьи угодья в Караджорджево46, и там он получил от гостеприимного хозяина, возможно, самый ценный подарок в своей жизни – превосходное, стильное, сделанное вручную охотничье ружье, на котором была выгравирована надпись: «Моему дорогому другу Биллу Ричардсону от Слободана Милошевича». Сейчас это ружье находилось в вашингтонской резиденции Ричардсона, который собирался забрать подарок в свой дом в Санта-Фе, который он долго строил. Ружье должно было украсить стену над великолепным камином в его гасиенде, служившей предметом его гордости. Слушая этот рассказ, я не переставал думать об апрельском приезде Милутиновича и его встрече с Ричардсоном на Капитолийском холме, а также о создании, по настоянию США, Мусульманско-хорватской федерации. Началась подготовка к предстоящему перекатыванию друг другу мяча, к которому во многом сводятся мирные переговоры, в том числе и по урегулированию боснийского кризиса.
Когда я во время разговора, обращаясь к нему, по обыкновению, назвал его конгрессменом, он перебил меня: «Небойша, прошу тебя, зови меня Билл. Не говори мне “конгрессмен Ричардсон”». Я предложил позвать с нами на обед и Небойшу Човича – градоначальника Белграда47, который со своей командой совершал поездку по Юте, Лос-Анджелесу, Вашингтону и Нью-Йорку. Согласившись, Ричардсон сказал, что завтра позвонит и скажет, в какой ресторан отправимся. Около 10 утра он сообщил, что обедать будем в знаменитом ресторане «Ротонда», расположенном под куполом американской Палаты представителей.
Тайна больше не тайна – новое место проведения: Дейтон
За обедом Ричардсон в двух словах рассказал нам, что у него сложилось исключительно благоприятное впечатление по итогам переговоров с президентом Милошевичем, состоявшихся в Белграде и Караджорджево. Тот ясно дал понять, что хочет внести решающий вклад в завершение войны в Боснии и согласен с тем, что нужно создать необходимые условия для проведения мирной конференции. В какой-то момент Чович оставил нас, чтобы осмотреть здание Палаты представителей, а мы, оставшись за столом вдвоем, продолжили беседу. Я спросил – где состоятся переговоры? Ричардсон ответил, что есть планы провести их на военно-морской базе Норфолк в Вирджинии. Он подчеркнул, что решение принято, но говорить об этом никому нельзя. Эта информация предназначалась только мне.
После встречи я отправил в Белград телеграмму, в которой изложил суть нашего разговора. И, хотя Ричардсон просил меня не распространяться, я сообщил, что, согласно американскому плану, конференция пройдет в Норфолке. Я не мог скрыть столь важную информацию. Через два дня Washington Post напечатала, что мирные переговоры пройдут в Норфолке. «Долго» же сами американцы хранили тайну. Тем временем из МИДа, из канцелярии министра, пришла телеграмма, в которой сообщалось, что прежний министр иностранных дел Владислав Йованович48 отправляется послом СРЮ при ООН, а на его место назначен посол в Греции Милан Милутинович.
Вскоре пришла телеграмма от Милутиновича, который интересовался – в каких условиях делегации будут жить на базе Норфолк, как предполагается разместить отдельные делегации, где их расселят и т. п. Просил раздобыть как можно больше логистической информации о военно-морской базе, узнать, какую погоду можно ожидать в ноябре, чтобы члены делегации не ошиблись с выбором одежды. Новый министр также велел передать американцам, что делегация весьма многочисленная, что прибудет на отдельном самолете и т. д. После многочасовых изысканий и бесед с коллегами из Госдепа – с Джимом Свайгартом, шефом отдела Госдепа по СР Югославия, Джоном Барли и Джимом Брайтом из Пентагона – я отправил депешу, в которой имелись ответы на все вопросы. Сразу после этого позвонила Розмари Гикаш и сказала, чтобы я в 16 часов явился в Госдеп, куда, кроме меня, приглашены представители хорватского посольства, а также хорваты и мусульмане из Боснии и Герцеговины.
Войдя быстрым шагом в зал, Ричард Холбрук сразу заявил, что хотел бы поставить нас в известность, что предстоящие переговоры (автор неверно переводит proximate как решающий. – Прим. перев.) состоятся не в Норфолке, а на американской военно-воздушной базе Райт-Паттерсон, расположенной в штате Огайо неподалеку от города Дейтон. Американские власти не скрывали раздражения в связи с тем, что пресса прознала про Норфолк и уже начала строить там свои «бастионы» и корпункты. Стремясь предотвратить утечку информации, американцы собирались провести переговоры за закрытыми дверями подальше от электронных и печатных СМИ. Подчеркивалось, что во время мирных переговоров в Райт-Паттерсоне будет действовать gag order – запрет на какую-либо коммуникацию с внешним миром. Вход и выход с базы будет затруднен, планируются жесткие меры поддержания безопасности и секретности, дабы отсечь всех, кто попробует что-нибудь выведать или нарушить течение и порядок проведения конференции.
Обо всем этом я сразу проинформировал МИД. Уже на следующее утро поступила телеграмма из министерства, в которой от меня требовали ускорить получение от Госдепа и американского правительства разрешения на прилет специального самолета с передовой группой, а затем и самолета с делегацией во главе с президентом Милошевичем. Я сразу связался с Джимом Свайгартом, который сообщил, что имеется техническое затруднение. А именно, один из наших двух бортов не имеет системы автоматического предотвращения столкновения (Automatic Collision Avoidance System), которой, согласно американским законам и требованиям Федеральной авиационной администрации (Federal Aviation Administration – FAA), должны оснащаться все самолеты. Однако это, по словам Свайгарта, не должно стать проблемой, так как американские власти найдут другой способ следить за полетами и контролировать воздушное пространство во время приближения самолета без указанной системы. В 17:00 я получил положительный ответ Госдепа, подтвердившего, что разрешен прилет обоих судов.
Время установлено
Вскоре пришла новая телеграмма от министра Милутиновича, который велел мне немедленно отправляться в Дейтон на базу Райт-Паттерсон и подготовиться к приему рейса с передовой группой. В качестве руководителя оной мне также надлежало проверить условия размещения делегации, а также организовать специальный центр связи. О всех приготовлениях к конференции мне следовало ежедневно оперативно сообщать лично министру и никому другому.
Утром я вылетел из Вашингтона в Дейтон, где меня встретили Джон Барли, лейтенант Дэйв Миллер – офицер связи, предоставленный Пентагоном в распоряжение нашей делегации, а также Дэнни Стоянович – тоже офицер связи и наш официальный переводчик, который мог понадобиться в случае, если бы нам потребовался перевод. Стоянович, у которого, судя по фамилии, были сербские корни, понимал наш менталитет, поэтому с ним было легко и приятно сотрудничать. С момента приземления самолета с передовой группой мы называли Дэнни Стояновича исключительно «Срба». Срба оказался незаменимым человеком в решении всяческих логистических проблем: добывания автомобилей или микроавтобусов для поездок в город и совершения покупок; резервации мест в ресторанах; организации встреч; резервации конференц-залов и т. п. Дэйва Миллера мы использовали для решения более деликатных вопросов, которые возникали во время обсуждения проблем военной безопасности.
Когда я прилетел, в Дейтоне стояла хмурая осенняя погода – шел холодный дождь, на город опустился туман. Словом, день, о котором назавтра хочется забыть. Но как забыть, если именно в этот день совершаются первые шаги в рамках серьезного исторического начинания, если идут приготовления к началу мирных переговоров с участием прибывающих делегаций и всего американского руководства, если на кону достижение мира в Боснии и Герцеговине! Всплыла в памяти информация, которой со мной поделились мой друг из ЦРУ Дэвид Кеннан и его личный контакт Обрад Кесич. А особо крепко я задумался над тем, что мне рассказывал Джим Брайт в свою бытность заместителем руководителя Разведывательного управления армии США49.
От него я узнал, что кризис в Боснии и Хорватии побудил американскую администрацию сформировать так называемую Оперативную группу (Task Forces) численностью в 50 человек. По его словам, в Совете национальной безопасности состоялось 128 встреч, на которых обсуждался кризис в Боснии и Герцеговине: 24 – на уровне руководителей (principal); 90 – на уровне заместителей руководителей (deputy principal); остальные – на уровне оперативной группы. Это демонстрирует, в какой мере американские политические, военные и все прочие структуры, а также органы безопасности и разнообразные сторонние лоббистские группы участвовали в процессе разработки и утверждения концепции решения проблемы. Разумеется, для американцев, с точки зрения их жизненных государственных и национальных интересов, а также интересов участвовавших в конфликте сторон, было очень важно, чтобы именно они сыграли главную роль в наступлении мира. Это подразумевало следующее: Америка доминирует, Америка предоставила больше всех ресурсов, Америка держала в руках все нити – с помощью спутников 24 часа в сутки она следила за происходящим, высылала своих представителей на места событий, забрасывала разведгруппы, непрерывно вела дипломатические переговоры и, если надо, «выкручивала руки» непослушным. Любимым выражением Ричарда Холбрука были слова одного американского политического деятеля прошлого: «Надо схватить их за яйца, тогда они последуют за тобой всем сердцем и разумом»50. Когда надо, применяй силу, без нее не решить проблемы. Излюбленный американский подход.