Одна из причин таких диспропорций – смешение в научных работах и аналитических заключениях, на которые опираются ответственные государственные органы при принятии решений, значений величин разной сущностной природы, признаваем для целей соответствующей работы «деньгами»: долговых обязательств, различных по своему правовому статусу и платёжеспособности эмитентов, а также вещей и товаров, имеющих внутренне присущую им ценность в силу способности удовлетворять человеческие потребности, не зависящей от воли третьих лиц. Такое пренебрежение политической экономией приводит к формированию нерепрезентативных выборок статистических данных и способно вводить в заблуждение своими результатами. Ценой же ошибки в таком вопросе является благополучие десятков и сотен миллионов людей по всему миру.
Поэтому первый и главный вопрос, который необходимо для себя разрешить, чтобы двигаться дальше, – что такое деньги?
Чаще всего ответ на этот вопрос экономисты дают посредством дедуктивной логики, однако более правильным представляется начать исследование с прояснения действительной истории появления денег.
Далее следует разобраться в природе различных предметов и явлений, используемых в обществе в качестве денег, проследив, как внутренне присущие этим предметам и явлениям свойства влияют на широкий круг общественных и экономических отношений в зависимости от того, насколько такие предметы и явления признаются в соответствующем обществе деньгами и насколько широко они представлены в обороте.
Наконец в завершении работы можно сформировать определённые рекомендации в отношении проводимой центральным банком страны денежной политики применительно к достижению тех или иных макроэкономических или социально-политических целей. Конечно, при этом следует учитывать, что деньги – это не волшебная палочка, а денежная политика – не философский камень. Здравая и целостная денежная политика для успешного достижения поставленных общественных целей должна дополняться непротиворечивыми действиями правительства страны в иных областях: от налоговой политики до системы народного просвещения и позиционирования страны на международной арене.
Денежная теория
Рождение денег
Если мы попробуем изучить экономическую литературу о происхождении денег, то чаще всего будем сталкиваться с рассказом о том, что деньги произошли многие тысячелетия назад, а в качестве денег использовались у разных народов разнообразные предметы: ракушки каури24 и слоновая кость в Африке, листья табака у индейцев Нового Света, домашние животные у народов Средиземноморья и кочевых племён Центральной Азии, шкуры диких зверей25 и льняная ткань26 у славянских и финно-угорских племён и т. д. Этот подход присутствует в работах учёных самых разных, порою радикально противоположных друг другу по подходам научных школ (например, одновременно у представителей марксизма и австрийской экономической школы) и до сих пор повторяется в научных работах и диссертациях, а также, что гораздо важнее для формирования стереотипного массового мышления, прочно вошёл в учебники не только университетские27, но и школьные. Или вот пример из обучающей сказки для детей-дошкольников, посвящённой деньгам, «Как отважный Рубль хитрого Доллара победил» российского налогового консультанта Евгения Сивкова: «Когда-то вместо денег на Руси использовали шкурки пушных животных: белок, бобров, соболей»28. Этот стереотип настолько глубок, что, как видно по примерам из примечаний, он сегодня находит отражение даже в избираемых в некоторых странах названиях для их денежных единиц.
Наиболее прямо и последовательно такой подход к происхождению денег выразил один из основателей марксизма Фридрих Энгельс: «Главный предмет, которым обменивались пастушеские племена со своими соседями, был скот; скот сделался товаром, посредством которого оценивались все другие товары и который повсюду охотно принимался и в обмен на них – одним словом, скот приобрёл функцию денег и служил деньгами уже на этой ступени»29. В этом своём выводе Энгельс опирается на взгляды основателя классической политической экономии Адама Смита, писавшего:
«Мясник имеет в своей лавке больше мяса, чем сам может потребить, а пивовар и булочник охотно купили бы каждый часть этого мяса; они не могут ничего предложить ему в обмен, кроме различных продуктов их собственного промысла, но мясник уже запасся тем количеством хлеба и пива, которое ему нужно на ближайшее время. В таком случае между ними не может состояться обмен. Мясник не может явиться поставщиком пивовара и булочники, а они – его потребителями; и, таким образом, они все ничем не могут служить друг другу. В целях избежания таких неудобных положений каждый разумный человек на любой ступени развития общества после появления разделения труда, естественно, должен был стараться так устроить свои дела, чтобы постоянно наряду с особыми продуктами своего собственного промысла иметь некоторое количество такого товара, который, по его мнению, никто не откажется взять в обмен на продукты своего промысла»30.
Этот гипотетический пример во множестве интерпретаций затем многократно будет повторяться в научной литературе до сегодняшнего дня.
Теория эта кажется вполне логичной, тем более, что на протяжении уже более двух столетий её поддерживают тысячи исследователей. Однако нельзя сказать, чтобы она была лишена изъянов. Исторические данные, во всяком случае, касающиеся цивилизаций древности, обладавших письменностью (Междуречье, Египет), либо первобытных цивилизаций, описанных европейцами (например, индейцев Нового Света или аборигенов Полинезии, как их застала колонизация испанцами и англичанами), говорят о том, что все указанные предметы могли использоваться как всеобщий эквивалент, мера стоимости, но не выполняли одну из важнейших и самых привычных для нас функций денег – не служили средством обмена. Никто не сообщает нам, что по городам из стойла в стойло гоняли стада в обмен на товары, а чтобы расплатиться за единицу товара, две единицы которого стоили одну козу, козу разрубали на части. Скорее всего, мы не встречаем в исторических источниках таких описаний именно потому, что подобных картин их современники не наблюдали. Товарооборот носил предметный характер, а пресловутые козы или ракушки выступали лишь как универсальное средство оценки или меры стоимости, но не денег в том смысле, который мы вкладываем в это слово сегодня, – не средства платежа. Как в известном советском мультфильме: длину удава предлагалось измерять попугаями, но никто товары на попугаев не обменивал.
Этот вопрос достаточно обстоятельно и детально изучен в рамках исторической науки. В качестве ярких примеров такой работы можно упомянуть исследования немецкого историка Иоганна Янсена, посвящённые использованию различных товаров в качестве эквивалентов стоимости у древних народов, а также работы по экономической истории Древнего Рима выдающегося русского учёного-белоэмигранта Михаила Ростовцева. Среди современных исследований хотелось бы выделить работы английских авторов Мозеса Финли (уже, увы, скончавшегося), Кристофера Хаджигоу, а также французского учёного Жана Андро.
В подтверждение своих слов приведу наблюдения американского этнографа Вильяма Фёрнесса за жителями архипелага Яп31, которые он провёл в начале XX века: «Характерной чертой каменных денег является то, что обладателю не обязательно утверждать их в качестве своей собственности. При заключении сделки на сумму, составляющую слишком тяжёлый для перемещения раи32, новому владельцу достаточно признания того, что камень переходит к нему, после чего „монета“ без нанесения на неё дополнительных меток остаётся лежать на прежнем месте, возле жилища предыдущего хозяина»33.
Словом, данные исторической науки показывают, что феномен денег имеет конкретные цивилизационные и временные рамки появления в человеческой истории: не всякий обмен может быть определён как денежный, не каждый обмениваемый товар следует признавать деньгами.
Точное место и время появления первых денег, как мы их понимаем сегодня, историки уже установили. Это произошло34 в 685 году до Р.Х. в Лидийском царстве, находившемся на эгейском побережье современной Турции, а в оборот их ввёл местный царь Ардис II. Эта точка зрения опирается как на свидетельства древних, в частности, Ксенофонта, так и на археологические исследования. Именно в Лидии появились монеты, которые чеканились из электрума – природного сплава золота и серебра. На аверсе монеты была изображена голова льва, побеждающего быка – символ царской власти. Реверс не имел изображения. Сама монета получила название «статер».
Что же существовало до статера? Почему лидийский статер – это деньги, а лист табака у индейцев – нет? Постараемся разобраться в этом вопросе. Для этого нам потребуется понять, какие принципиально новые функции получил статер, что принципиально нового он внёс в общественные отношения, что было не присуще ни табачным листья, ни ракушкам каури.
Часто, например, встречается упоминание якобы существовавшей денежной единицы Древнего Египта – дебена35. Однако дебен – это мера веса. Оценка стоимости производилась в дебенах различных товаров36. Чаще всего – зерна или меди: основного продукта для пищи и основного материала для изготовления сельскохозяйственных орудий труда. Многочисленные изображения древнеегипетских фресок и барельефов свидетельствуют о том, что в Египте в тот период истории обмен носил натуральный, бартерный37 характер – каких-либо «дебенов» археологами не обнаружено38. Таким образом, в Древнем Египте универсального средства обмена не существовало, хотя египтяне уже знали понятие о мере стоимости: «Хотя стоимости выражались в дебенах меди, платежи фактически осуществлялись самыми разнообразными товарами», – констатируют историки39.
Действительно, утверждения историков, описывающих эпоху, предшествующую появлению денег, доказывают, что непосредственно этому событию предшествовало появление понятия эквивалентности, равнозначности обмена неких двух предметов через сравнение их стоимости с третьим предметом. Так, русский историк Роберт Виппер пишет: «У скотоводов деньгами были быки, овцы и т.п.; говорили: рабыня стоит 4 быка, золотой доспех – 100 быков, медный – 9 быков»40. Однако историки, называющие такие товары деньгами и обосновывающие теорию косвенного обмена, не приводят доказательств собственно опосредованного обмена: например, доспехов на рабыню через скот. Напротив, все известные автору материальные исторические источники, дошедшие до нас с тех пор, свидетельствуют, что обмен сохранялся прямым: за золотые доспехи давали 25 рабынь – перегон скота из стойла в стойло при этом не происходил. Обмен сохранял натуральный характер.
Лучшим подтверждением этой теории служат описания самых значимых платежей Древнего мира – уплаты дани. Дань носила товарный характер и на каждую территорию налагалась исходя из того, что эта территория могла привнести в товарный мир государства.
Огромный фактический материал для нас сохранили надписи, найденные в гробницах египетских фараонов. Например, от Нубии фараоны получали чернокожих рабов, а от Финикии – кедр для строительства. Именно подобные сцены изображают древнеегипетские барельефы. В них часто идёт речь о том, сколько рабов доставили из Нубии или сколько меди добыли из рудника, однако в них нет привязки к некоему всеобщему эквиваленту, который обусловливает размер дани. Размер дани определяется потребностями казны и возможностями подданных. Самая же частая картина, встречающаяся на этих надписях, – преподнесение даров какому-либо языческому божеству или фараону в виде хлеба, винограда и пива, то есть товаров, непосредственно удовлетворяющих базовые человеческие потребности: пить, есть и веселиться.
Среди многочисленных предметов, которые египтяне клали в гробницы, отсутствует упоминание денег. Нет денег (ни «дебенов», ни чего бы то ни было подобного) и среди предметов единственной целиком сохранившейся до наших дней гробницы – гробницы фараона Тутанхамона, предположительно убитого около 1335 – 1325 годов до Р. Х. Можно поэтому утверждать, что в XIV веке до Р.Х. денег в Египте ещё не существовало, хотя меновые операции существовали и были умеренно распространены, а возраст государственности уже превышал к тому моменту полторы тысячи лет. Египтяне к тому моменту уже воздвигли единственное сохранившееся чудо света – пирамиды в Гизе, – но ещё по-прежнему не знали денег.
Для сравнения в Древней Греции, где деньги достоверно существовали, появляется традиция класть их в гробницу: умершему под язык клали монету в один обол (1/6 драхмы), чтобы умерший мог заплатить мифическому перевозчику душ Харону за переправу через реку Ахерон в царство Аида – царство мёртвых, – и его душа могла обрести покой. При всей развитости ритуальной церемонии погребения в Древнем Египте подобная традиция отсутствует: об этом свидетельствуют барельефы гробниц, не упоминается такая традиция и в дошедших до наших дней папирусах с Книгой мёртвых. Наиболее очевидная причина – отсутствие денег как феномена в их цивилизации.
Пример Древнего Египта особенно интересен тем, что в период до покорения его персами при царе Камбисе II (525 год до Р.Х.) деньги там не появлялись в силу отсутствия как таковой товарной экономики. Экономика Древнего Египта характеризуется учёными как перераспределительная41: сперва казна (включая и храмы) забирала у подданных результаты их труда, а затем выдавала каждому то, что ему требовалось, в зависимости от его социального статуса42. Свободный обмен был существенно ограничен. В этих условиях не было нужды в косвенном обмене43.
Отметим и запомним для себя этот факт: в условиях развитого государства со слабой товарностью экономической системы денежный обмен не возник. Напротив, в Лидии, государственность которой объективно была не столь развита, как египетская, деньги зародились под влиянием активной торговой деятельности, предполагавшей товарный обмен, в котором лидийцы активно выступали посредниками между греками и народами Передней Азии.
Только с момента покорения Египта персами и затем греками (при Александре Великом в 332 году до Р.Х.) туда проникает товарная экономика и её спутник – деньги, широко известные к тому времени в эллиническом мире уже около трёх веков.
Эти же закономерности мы наблюдаем и при изучении денежного обращения в Персидской империи периода династии Ахеменидов. В западных, более цивилизованных и развитых областях империи: Лидии, Финикии, Вавилонии, – где под греческим влиянием в VI – IV веках до Р.Х. активно развивается товарная экономика, имеются многочисленные свидетельства наличия денежного обращения, археологи и искатели обнаруживают денежные клады, подтверждающие этот факт. Напротив, в менее развитых внутренних, восточных регионах империи: Мидии, Каппадокии или, тем более, Бактрии, – свидетельств наличия денежного обращения практически не имеется: общинный образ жизни местных жителей и значительное удаление поселений друг от друга содействовали сохранению натурального хозяйства, денежный обмен в таких условиях не требовался и не приживался, а искусственное его насаждение не требовалось центральным властям империи постольку, поскольку провинции платили натуральную дань в царскую казну. В самой удалённой провинции империи – Бактрии, – располагавшейся на территории современных северного Афганистана, Таджикистана и южного Узбекистана, деньги появляются только в III веке до Р.Х. уже при преемниках Александра Великого – эллинической династии Селевкидов.