– Наверх, малышня, – раздался стук в дверь каюты. Нериза открыла глаза. Через узенькую прорезь в борту корабля сочился свет. Кажется, уже полдень. С красными от слез глазами девочка встала и принялась будить сестру. Жанира открыла глаза. В них читался страх перед новыми злоключениями. Сестра улыбнулась ей и крепко обняла. Альмицес тоже проснулся и потер рот. Разбитая губа болела.
Дверь распахнулась, моряк сухо приказал им выйти. Альмицес пристально смотрел на него, пытаясь распознать в нем одного из насильников тела Тельмы. Мужчина грубо подтолкнул их к выходу на палубу. Небольшое пятно крови около основания мачты напоминало о месте, где его сестра рассталась с жизнью. Мальчик смотрел по сторонам в поисках ее тела, но его не было ни следа.
Нериза не ошиблась: когда они вышли на палубу, солнце было в зените и радостно приветствовало их. На глазах у девочки снова выступили слезы, то ли из-за яркого света, то ли от грусти, что ни сестра, ни мама с папой больше никогда не смогут наслаждаться солнечными лучами. Жанира все также не издавала ни звука. В ее глазах царил ужас. Девочка уставилась в пол, словно не хотела видеть пугающую действительность. Альмицес корил себя за то, что уснул, не узнав, что сделали с телом Тельмы. Он осмотрелся, надеясь найти его. Но увидел лишь несколько окровавленных лоскутков на правом борту. Наверное, ее выкинули в море вместе с телами ее насильников. Сама эта мысль ужасала его.
– Надеюсь, вы отдохнули, – Замар приветствовал их, как будто и не было этих ужасных ночных событий. Паренек поразился его выдержке. Этот мужик убил несколько членов своей команды, а после без всякого смущения разрешил надругаться над телом его сестры. – Я позвал вас, чтобы рассказать, что с вами будет с этой минуты. Такое случается. То, что произошло ночью с вашей сестрой в мои планы не входило. Ну что ж, теперь я хочу застраховаться от всяких сюрпризов. Так что… Мои люди наденут вам на ноги такие милые кандалы, чтобы вы не наделали глупостей. Я не хочу потерять деньги.
– Ты не имеешь права так с нами поступать! – в отчаянии закричала Нериза.
– Откуда я знаю, что у вас за характер в семействе, – засмеялся капитан. – Слушай, крошка, я могу делать с вами все, что захочу, даже скормить вас рыбам. Сегодня ночью они уже полакомились вашей сестричкой.
– Ты – ничтожество! – Альмицес в гневе вырывался из лап своих захватчиков.
– Ну, допустим, не больше тех, что убили ваших родителей. – Альмицес вздрогнул, они же не рассказывали им о том, как умерли мама и папа. – Что, удивлен? – прочитал его мысли Замар. – Вы разговариваете во сне, ваши секреты знает вся команда. Как я уже и сказал, мне невыгодно, чтобы вы умерли, я собираюсь выручить за вас немного деньжат. Жизнь раба не так уж и плоха, по крайней мере, у вас будет еда. Если хозяева не смогут вас кормить, они продадут вас другому хозяину. Вы будете собственностью, которая имеет свою цену. Люди Востока не издеваются над рабами. Иногда они обращаются с ними даже лучше, чем с членами семьи.
– Что мы тебе сделали? Мы только попросили о помощи, – Нериза не понимала поведения капитана.
– Это жизнь, крошка. Вы слишком молоды, у вас еще все впереди. Если повезет, вы можете даже получить свободу. Все в ваших руках. А теперь недельку вы посидите в теньке, пока мы дойдем до Тира. Так будет лучше для вас. Вы же не хотите повторить судьбу сестры?
– Ты говорил, что мы можем довериться тебе, что ты доставишь нас на Кос. – Альмицес все больше раздражался. – А ты с самого начала собирался сделать из нас рабов!
– Когда мы увидели вас в море, Кос был у вас позади. Мы просто дали вам еще один шанс. В конце концов, вы сгорели бы на солнце и умерли бы от жажды посреди моря. Но сейчас, по крайней мере, вы целы, а у нас есть возможность получить хорошую компенсацию за ваше спасение. Ничего личного, просто работа. Увидимся в Тире, – капитан повернулся к ним спиной и ушел под навес. Матросы исполнили его приказ и надели на детей кандалы.
Дни тянулись медленно в душной темноте трюма. Еду им давали раз в день, да и свет, проникавший в маленькое отверстие в корпусе корабля, позволял вести отсчет времени. Воды у них было достаточно. Но детей не выпускали, поэтому нужду приходилось справлять в углу крошечной комнатушки.
Несмотря на всю тяжесть пережитого за эти дни, Нериза и Альмицес не оставляли надежды разговорить младшую сестренку: Альмицес нашел небольшой кусочек угля, чтобы Жанира отвлекалась от грустных мыслей рисованием, а Нериза вечерами рассказывала сестренке разные истории, пытаясь вызвать улыбку на ее лице. Но все безрезультатно. Малышка не издавала ни звука.
Стояла хорошая погода, и путешествие шло спокойно. Замар держал слово: дети не покидали своей клетки, но и их никто больше не беспокоил. Жанира так и не заговорила. Как только брат или сестра замолкали, она опускала взгляд в пол и могла так сидеть часами. Она едва прикасалась к стряпне, которую им подавали, и теряла вес на глазах.
У Неризы и Альмицеса было достаточно времени обсудить события последних дней. Они скучали по родителям и по Тельме. Дети часами делились своими переживаниями и рассказывали друг другу подробности о себе. Они в деталях вспоминали свою недолгую жизнь. Много нового узнали они друг о друге, намного больше, чем за прошлые годы. Какая же взрослая Нериза для своего возраста, – думал Альмицес. Он не ожидал, что у нее мог быть такой целостный характер. Сестра много плакала в первые дни, но сейчас казалась сильнее брата. Так же думала о брате и Нериза. Она очень гордилась им и старалась подбодрить его как могла. Дети старались избегать разговоров на тему их будущего в Тире. В перерывах между беседами ребята пытались растормошить Жаниру, вернуть ее к жизни. Но ничто не помогало, девочка все больше погружалась в глубокую депрессию, и не было возможности хоть как-то ей помочь.
Дни шли своим чередом, и, наконец, их путешествие подошло к концу. Утром восьмого дня заключения Замар зашел в их клетку. На его лицо читалось дружелюбие человека, неспособного причинить кому-либо зло. Они прибыли в Тир.
IV
В Тире вовсю светило солнце. Город раскинулся на восточном побережье Средиземного моря. Это море соединяло весь мир. Римляне хотели покорить его во славу своей могущественной империи. Метрополис, разрушенный почти век назад Александром Великим и его войсками, находился в стратегическом месте, которое служило своеобразными природными воротами в восточные страны. Старинные караванные пути, которые на время войны изменили свой маршрут, вернулись в Тир. Древний город, почти полностью разрушенный много лет назад, вставал из пепла.
По маршрутам из восточных через Тигр и Ефрат в город поступали экзотические товары. Отсюда их развозили во все концы света: по южным городам и странам, вплоть до египетских рынков; на север – до границ бывших Великих владений; и через Средиземное море – до Мелькартовых столпов и даже за пределы цивилизованного мира, ведомые предпринимательским азартом купцов. В обратную сторону из Тира персам и их соседям поставлялись вина, масло и керамика. Но основным товаром, который пользовался огромным спросом у восточных купцов, были рабы. Некогда лежавший в руинах город теперь стал основным поставщиком рабской силы для восточного побережья Средиземного моря. Тир обеспечивать рабами тысячи торговцев, которые перемещались между центральными городами Восточного Средиземноморья и Ближнего Востока.
Любого человека могла постичь доля раба. Войны и межплеменные распри стали главным источником бесплатной рабочей силы. Несчастных отправляли на строительство храмов и обработку полей, их закупали для нужд частных хозяйств. Рабом можно было стать и за долги перед соседом или учреждениями. Во многих регионах неплательщиков и должников отправляли в рабство на определенный срок. Бродяги и дети-сироты тоже могли стать рабами. Жанира, Нериза и Альмицес смотрели на город с тревогой. Что их теперь ждет? В их деревне не было рабов, но они прекрасно знали, что это люди, от которых отвернулись боги, и они потеряли свою свободу. Так себя и чувствовали дети: обреченные и покинутые богами. Впереди пугающая неизвестность. Больше всего они боялись, что их разлучат. Жанира испуганно смотрела по сторонам. Ее маленькая головка была не в состоянии осознать все, что происходило все это время. Нериза и Альмицес попытались ей объяснить, но малышка продолжала спрашивать, почему им придется жить у чужих людей, и постоянно твердила, что хочет вернуться домой к маме и папе.
Странников встретил бурлящий порт, сопоставимый с любым крупным городом мира. Туда-сюда сновали многочисленные суда всех размеров. В небольшом заливе пришвартованные корабли и лодки терлись друг о друга бортами. Корабль Замара причалил рядом с таким же судном. Капитаны поздоровались друг с другом на каком-то непонятном языке. Ребят провели в кандалах по деревянной пристани к причальной стенке порта. Провожаемые безразличными взглядами команд пришвартованных судов они сошли на твердую землю.
Нериза и Альмицес несколько раз просили пирата о пощаде, но в ответ Альмицес получил очередной удар по ребрам от одного из матросов. Жанира от испуга прижалась к своей сестре.
Дети шли за Замаром и под охраной из четырех моряков по причалу. Сильный портовый запах валил с ног. В торговых палатках жарили сардины, которые источали специфический аромат. На передвижных лотках с обеих сторон прохода продавалось пиво, вино и разные блюда, щедро приправленные специями, от которых тоже шел сильный запах, непривычный детскому носу. При виде стольких яств у голодных пленников забурчали животы. Они уже неделю питались только водой и объедками, которые периодически подбрасывали им на корабле.
Люди Замара вели их по узким темным улочкам внутрь густонаселенного города. Запахи порта сменились на другие, не менее сильные. По обочинам там и тут текли сточные воды, над которыми роились насекомые. По улицам бегали мыши и крысы, привлеченные зловонием, и Альмицес вспомнил того зверька в доме у родителей, когда они с Тельмой готовились к побегу. Так они прошли несколько кварталов. Дети впервые попали в большой город. В отличие от Альмицеса, его сестры никогда не покидали свою маленькую деревню, где едва насчитывалось двести жителей. Жанира, забыв о кандалах, с удивлением глядела по сторонам. Она с широко открытыми глазами смотрела на странных людей, наполнявших город. Альмицес же, напротив, был разочарован открывавшейся картиной: этот город напоминал свинарник, в отличие от тех греческих городов, в которых он успел побывать с отцом. Неризу утомляло такое большое количество людей на такой маленькой площади. Она все бы отдала, чтобы снова оказаться на своем пляже дома, в тишине и покое, и инстинктивно сжала руку младшей сестры.
Они долго шли по кривым грязным улочкам. Прошли квартал кожевенников, воздух которого был пропитан тошнотворной вонью от кожи, которую мастера выделывали прямо на улицах. Потом миновали квартал корзинщиков, которые выставляли свой товар прямо на пороге своих домов и ждали щедрых покупателей, сидя рядом с ними. В квартале ткачей улицы пестрили сотнями тканей и ковров, укрывавшими стены домов причудливой мозаикой, которая напоминала портал в другой мир. Нериза, открыв рот, рассматривала дивные фигуры, которые создавали пестрые ткани, висящие повсюду. Постепенно улицы пустели, стало дома редели. И вот за поворотом предстали холмы, нависающие над городской стеной.
Стертые в кровь кандалами детские ноги ступили на узкую еле видную тропинку, ведущую из города и терявшуюся за небольшим холмом. Группа Замара поднялась на его закругленную вершину, и дети увидели за ним место, где должна была решиться их судьба. У подножия холма в его восточной части на большой, окруженной небольшой изгородью площади стояло несколько строений.
Альмицес присмотрелся и увидел за забором большие деревянные клетки. Значит, туда их и вел Замар. Тропинка, петляя, спускалась к постройкам и вела вдоль изгороди, сооруженной из деревянных палок разной высоты, сена и глины, высотой чуть выше человеческого роста. Такую стенку несложно перелезть. Так они прошли вдоль изгороди к большим двухстворчатым деревянным воротам. Замар достал свой бронзовый меч и с силой ударил рукояткой в закрытые двери. Через мгновение ворота приоткрылись. Маленький мужчина, ростом с Неризу, раскланялся перед капитаном с услужливой улыбкой. Они обменялись парой фраз, и карлик распахнул ворота перед процессией. Группа зашла внутрь за своим капитаном. Дети осматривались по сторонам, страх перед неизвестностью читался в их глазах.
Внутри было просторно. Это была большая площадка, по бокам которой то там, то тут стояли глиняные постройки. Вокруг сновали люди, погруженные в свои ежедневные задачи. Это напоминало маленький поселок, селение, выросшее в тени большого города. В центре площадки, возвышаясь над окружающими, стояли большие деревянные конструкции, которые Альмицес увидел с вершины холма. Группа проследовала к ним. От клеток шел кислый проникающий запах. Внутри каждой из них сидели люди. Грязные, оборванные, некоторые практически голые, их потухшие глаза смотрели сквозь детей, как будто они были призраками. Мужчины, женщины и дети. Громилы, вселявшие страх, и создания, вселявшие жалость. Все такие разные. Но все они – рабы.
Карлик провел их до каменного строения около забора. Там группа остановилась. Мужчина что-то сказал Замару на том языке, который Альмицес уже слышал на пристани, и они скрылись за дверями дома.
Здание, в которое вошел капитан, казалось, было центральным в этом селении. Замар долго не показывался. Пираты болтали о своем, и дети, с которых так и не сняли кандалы, переминались с ноги на ногу и шепотом разговаривали друг с другом. Наконец, дверь дома снова открылась, на порог вышел Замар, с ним стоял мужчина, которому уже было явно за сорок, с густой седой бородой. Он был чуть ниже капитана и толстоват. Наверное, любил хорошо покушать. Они молча подошли к детям. Незнакомец стал рассматривать их с видом эксперта, который выискивает недостатки товара, чтобы сбить цену. Он по очереди открывал им рот. Альмицес сжал зубы, но удар по ребрам заставил его разомкнуть губы. Осмотр длился недолго. Мужчина перекинулся парой фраз с Замаром, и оба снова скрылись в доме.
Теперь дети окончательно поняли свое положение. Там, за дверями, шел торг, там им назначали цену. Их судьба была решена. Несмотря на все их уговоры, капитан продаст их этому мужику. Ребята схватились за руки и обреченно смотрели друг на друга.
Дверь снова открылась. Замар, довольный, вышел, закрыв за собой дверь, и подошел к своей группе. Дети замерли, а вдруг случится чудо, а вдруг они ошибались?
– Ну все, здесь наши дорожки расходятся, – он шел к детям, широко раскрыв руки. Его лицо расплылось в довольной улыбке. – Теперь у вас есть хозяин.
– Что ты с нами сделал? – Нериза злилась. Ее голос дрожал. Худшие опасения оправдались. Чуда не произошло.
– Я продал вас известному во всем Тире работорговцу. И по очень хорошей цене, – правой рукой он гладил мешочек, который висел на поясе. – Не волнуйтесь, вы здесь надолго не задержитесь. Он быстро найдет вам новый дом, он тоже не любит терять деньги.
– Презренный пес, – кинул ему Альмицес.
– Да перестань... – отмахнулся Замар. – Я тебе уже говорил, что оказал вам услугу, когда подобрал в море, иначе бы вы умерли от жажды. Я и правда сожалею о том, что случилось с вашей сестрой. Да, я попросил его, чтобы он не разлучал вас, – бессовестно врал пират, как бы оправдываясь перед детьми. – Мы просто совершили с вами обмен: я вам – спасение, а вы – компенсацию за него. Ну а в остальном, приятно было познакомиться.
Пират сразу развернулся, жестом подозвал своих людей и направился к воротам. Ребята остались стоять под надзором двух здоровенных, похожих на башни, мускулистых мужчин. Будущее было туманным.
Через несколько минут дверь снова распахнулась, и работорговец вышел к детям.
– Сколько тебе лет? – спросил он Альмицеса на ломанном греческом.