Он… Предавший ее мальчик… клятвенно обещавший быть рядом с нею… Всегда.
Подняв его грязные вещи с пола, она всё так же тихонько вышла, плотно прикрыв за собой дверь.
Кухня утопала в утреннем солнце.
Бросив джинсы, футболку и куртку в стиральную машину, Снежка, тряхнув копной золотисто-каштановых волос, словно наконец придя в себя, недовольно поджала губы: «Такой же! Да кто бы сомневался! И, судя по всему, по-прежнему раздолбай!»
Свои вещи Филипп нашел аккуратно сложенными на стоящем по соседству с диваном стуле. Все они были выстираны и заботливо отглажены.
И, быстро одевшись, он тут же направился на поиски Снежки, чтобы всё-таки объясниться, но она была чем-то очень сильно озадачена: разбросав содержимое своей сумочки по кухонному столу, озабоченно перебирая валяющиеся перед ней предметы, она, по всей видимости, что-то искала и никак не могла найти.
– Ты что-то потеряла? – спросил он.
– Права… Я потеряла водительские права, – расстроенно ответила она и, отбросив сумку в сторону, направилась во двор, к машине: «Если нет там, то я уже не знаю…»
…Потеряла права… У Филиппа было дурное предчувствие.
Эд, нахмурившись, рассматривал документы.
– Ну?! – наконец раздраженно пробубнил он. – И что это, по-вашему, значит?
– Это водительские права… – начал было Капа.
– Сам вижу! – грубо оборвал его Эд. – Чьи права? Мне почему-то лицо этой женщины кажется знакомым…
– Всё верно, босс, – подтвердил Гном. – Это Снежанна, мать Валерии.
Точно. Теперь Эд окончательно вспомнил. Да. Это именно с ней он подписывал бумаги, разрешающие Валерке участвовать в шоу.
– Ну, и что дальше? – снова и еще более нетерпеливо спросил он. – Причем здесь она?
– Пока не совсем понятно, но совершенно точно установлено, что это женщина Макса, – ответил Капа.
– Снежанна… Любовница Макса?! – Эд почувствовал себя полным кретином.
«Ну конечно! Какой же я идиот! Не дочь, а мать – его пассия!»
И, еще раз взглянув на фото в документах, он вдруг ощутил невероятное облегчение: значит, Максим ему не соперник! И между ними стоит только бизнес… а значит, путь к сердцу Валерки открыт.
– Ее права валялись прямо в луже крови, – решил всё же вмешаться в дискуссию молчавший всё это время Гном. – По всей видимости, это ее машина подобрала Филиппа.
– Ну, это уж слишком! – невольно вырвалось у Эда: как только одна проблема отпала сама собой, то тут же нарисовалась другая. – Макс! Макс! Макс! А теперь еще эта… Снежанна… Какого дьявола она делала посреди ночи на шоссе?
– Скорее всего, это не более чем совпадение, – предположил Гном.
– Ну уж нет! Вы, оказывается, еще глупее, чем я думал! – снова взбешенно заорал на них Эд. – Наверняка это всё подстроил Макс! И я нисколько не удивлюсь, если Филя по факту окажется его человеком!
– Да у них самая обыкновенная любовная связь, – медленно, отчеканивая каждое слово, произнес Капа. – Мы не поленились и покопались в прошлом Филиппа – обнаружили кое-что интересное.
– Ну и…
– Снежанна была его первой женой, потом он развелся и женился на Ксении, на которой женат и сейчас… Но, как говорится, старая любовь «не ржавеет». А Валерка – их общая дочь. Его дочь от первого брака.
«Ничего себе!» – подумал Эд, а вслух глупо спросил:
– Так Филипп – отец Валерии?
Гном и Капа кивнули.
Эд никогда не был тупым – тупить вообще не в его характере; скорее наоборот, он всегда был излишне импульсивен, но идиотизм создавшейся ситуации, похоже, не имел предела: даже хоть как-то прокомментировать услышанное он был не в состоянии. Да и что тут скажешь? Кроме одного: «И что теперь?»
– …Но, может, всё не так уж и плохо? – продолжил свою мысль Гном. – По крайней мере, мы знаем, где его искать.
Но Эд уже не слышал их – его мозг лихорадочно работал, пытаясь найти из всех возможных вариантов правильное решение.
– Исчезните! Мне надо подумать… – бросил он своим оруженосцам, сосредоточенно уставившись в окно.
Валерка сладко потянулась под изрядно помятой простыней.
Почувствовав, что она проснулась, Влад тоже заворочался, бурча что-то себе под нос.
Девушка нежно посмотрела на него и довольно улыбнулась: они занимались любовью почти всю ночь, и она наконец-то была по-настоящему счастлива.
Она мечтательно провела рукой по его густой взлохмаченной шевелюре и тихонько хихикнула. Влад открыл глаза и, недолго думая, снова заграбастал ее с свои объятья.
– Мне очень нравятся твои волосы – они такие же упрямые, как и ты, – задумчиво проговорила Валерка, поцеловав его в небритую щеку, и попыталась выбраться из его рук, но Влад был настроен решительно…
Но тут его телефон громогласно напомнил о своем существовании. Услышав серьезный голос оперативного дежурного, юноша мгновенно стал сосредоточенным и немного хмурым.
Знбком он показал Валерке, чтобы она подала ему одежду.
Та нехотя встала, подняла с пола джинсы и, раздосадованно швырнув их ему, ушла прочь, громко хлопнув дверью.
Закончив разговор, Влад молниеносно оделся и уже хотел было выйти из комнаты, как его взгляд неожиданно упал на маленькие кружевные трусики, игриво повисшие на ручке кресла.
«Ах, если бы не эта срочность!»
Валерка же обиженно сидела на кухне, взгромоздившись на высокий барный табурет, совершенно голая и демонстративно уставившись на стоящий перед ней стакан сока.
Окинув Влада испепеляющим взглядом, она быстро нагнулась за упавшим на пол махровым полотенцем и обиженно закуталась в него: «Конечно, я это так, когда совсем нечего делать!»
Влад действительно чувствовал себя немного виноватым, но что он мог? Служба обязывала его быть готовым на выход в любое время дня и ночи…
Хорошо, что сейчас была не ночь!
Подойдя к Валерке, он ласково обнял ее. Она же снова рассерженно зыркнула на него своими огромными голубыми глазищами – и он тут же утонул в них:
– Люблю тебя…
Какие потрясающие волшебные слова!
Валеркино сердце чуть не остановилось от счастья, услышав их нежный перезвон.
«Что же такого есть в этом парне, что просто сводит меня с ума?»
Валерка недоумевала: однажды ворвавшись в ее жизнь, он перепутал все ее мысли, смешал все чувства, подчинил себе ее разум…
Но не было ничего слаще этого плена! Или всё-таки было?
Зачем-то снова вспомнился Эд. Но она быстро отогнала от себя мысли о нём – нечего! Еще какие глупости! У меня всё хорошо! У меня есть Влад!
И, уже улыбнувшись, она примирительно поцеловала своего избранника.
– Ты скоро? – выпуская его из своих объятий, спросила она, хотя прекрасно знала, что на этот вопрос не существовало ответа.
Влад уже был у двери:
– Давай условимся так, – проговорил он, исчезая на лестнице. – Если хочешь когда-нибудь выйти за меня, то тебе придется смириться с тем, что в моей жизни существует еще одна любимая женщина – моя работа.
Глаза Валерки широко распахнулись от его таких неожиданно смелых фантазий, и она невольно ахнула – полотенце снова соскользнуло с ее плеч, оставив совершенно голой.
Но она даже не обратила на это никакого внимания, вся кипя от возмущения: «Ну ничего же себе!»
– Что-то я не помню, чтобы собиралась за тебя замуж! – вслух выпалила она.
Влад напоследок еще раз окинул восхищенным взглядом ее точеную фигурку:
– Ты просто обалденна! Я позвоню! – и, весело подмигнув ей, скрылся за дверью.
Терпкий аромат свежезаваренного чая наполнял своим бодрящим запахом мирно дремлющий дом.
Снежанна и Филипп сидели на кухне и молчали, обдумывая сложившееся положение.
Он всё рассказал ей, и теперь со всем этим нужно было что-то делать.
Оказывается, он был служащим Эда – того самого Эда, с которым уже полгода работает и Валерка.
Погибший Шурик. Наркотики. Пропавшие доллары…
У нее с самого начала было дурное предчувствие… уже случившейся беды…
– Ужасно… – резюмировала Снежка. – Но тем не менее мне необходимо быть в городе – вечером у Валерии выпускной. И я должна быть рядом с дочерью.
– Это опасно, – тихо проговорил Филя.
– Ты останешься здесь, а к ночи я вернусь, и мы подумаем, как быть дальше.
– Ты не понимаешь: это очень опасно теперь и для тебя – ведь ты потеряла документы, скорее всего, там, где подобрала меня, и наверняка тебя тоже ищут.
– Особо долго искать не будут – я отлично знакома с твоим боссом. Вашу «контору» на конкурсе красавиц представляла Валерка. Ты разве не знал?
Нет, Филя был абсолютно не в курсе.
Он что-то слышал о том, что Эд нашел какую-то совершенно потрясающую модель… Но у него были конкретные обязанности, и ему платили за их выполнение, а не за сбор сплетен, витающих в компании.
Он и представить себе не мог, что этой невероятной сенсацией была его дочь!
«Наверное, она действительно очень хороша, раз Эд вкладывает в нее такие деньжищи».
А между тем его воспоминания о ней ограничивались моментом ее рождения и несколькими месяцами их совместной жизни, пока он еще был рядом.
А потом было то, что было…
И вот сегодня Валерка заканчивала школу.
Снежанна задумчиво смотрела на него. О чём она думала?
Как же много он хотел сказать ей, но любые слова, любые объяснения сейчас были сколь уже ненужными, столь же и неуместными. И абсолютно бессмысленными.
Но это так несправедливо! А что, он только сейчас узнал, что жизнь – дерьмо?
Знал…
Но он не знал, что жизнь умеет мстить… Вот так… Безжалостно… Добивая даже лежачего…
– Я еду в Питер, – наконец и категорично произнесла Снежанна. – И никакие обстоятельства не смогут испортить праздник моей дочери! – И в ее зеленых глазах появился такой знакомый, металлический оттенок, а это значило, что спорить с ней бесполезно – Филя хорошо помнил этот взгляд.
Взгляд принятого решения.
Снежанна деловито суетилась перед зеркалом, умело колдуя над своим лицом, – она торопилась, ведь Валерка ждала ее еще вчера, а теперь успеть бы на вручение!
– Я поеду с тобой, – услышала она за спиной Филин голос и обернулась. – Мне тоже необходимо вернуться в город и отдать Эду кейс. Это единственное, что, возможно, еще сможет помочь всё исправить. Ведь если Капа и Гном нашли твои документы, они очень скоро выяснят, что Валерка имеет ко мне самое прямое отношение… И она первая окажется под ударом…
«Капа… Гном… Сумасшедший дом какой-то…» – внутри Снежки всё похолодело.
Ну почему Максим так не вовремя уехал? Она отлично знала, что Эд считается с его мнением, как ни с каким другим…
Но Максим был в отъезде, и им придется справляться самим.
Хотя, это даже к лучшему: а то, как она объяснит ему ее столь странную встречу со своим бывшим… Из-за которого они не могли сблизиться столько лет. Поверит ли он в случайность? А сама бы она поверила?
Ответ был очевиден.
– Хорошо, – бесцветным голосом ответила она. – Вернешь Эду кейс – и дело с концом. Ты и так принес слишком много горя нашей дочери… Хотя ты уже давно позабыл, что Валерка и твоя дочь! – резко проговорила она и, немного помолчав, уже совсем тихо добавила: – Хочешь ты этого или нет…
Сжав кулаки, он вышел во двор… Покурить… Как будто курево было ключом к решению всех проблем…
Кого он сейчас ненавидел больше: Снежку, себя или сигареты?
Но эти пронзительные слова – как удар хлыста… Как неоконченная дуэль из прошлого, которая провоцировала…
Провокация удалась…
А сигарет почти не осталось.
«Нет, ну точно стерва! Ну как всегда!»
«…Ты забыл? Валерка и твоя дочь тоже, хочешь ты этого или нет!»
Кого ему обманывать? Себя?
Он помнил.
Он помнил, как сначала хотел. Потом не хотел. Потом – снова хотел… И никак не мог решить… Быть ему отцом или нет… Он так боялся ее обидеть. А, еще больше – потерять.
И наконец стало совсем поздно… Стало поздно всё…
«Мне было двадцать – я был дурак!» – и даже сейчас понятно ему было только лишь это…
Но дурак, любивший ее до безумия. И так же сильно ненавидевший. А потом снова любивший…
Такое бескомпромиссное нетерпение сердца… Когда тебе нужно всё и сразу…
А главное – быть всегда вдвоем. Всегда. И только друг для друга.
Они даже обменивались футболками и свитерами, если расставались до вечера, – чтобы не было так одиноко. Чтобы чувствовать близость… каждый прожитый врозь миг… Чтобы иметь возможность касаться… Чтобы вдыхать аромат этого волшебства не переставая…
Впереди была целая жизнь! Неужели этого мало?!
В тот вечер они орали друг на друга, как ненормальные:
– Я не виновата! Я не специально!
– Нет, я всегда знал, что ты чокнутая! Ты еще в школе портила мне жизнь!
– Я?! Да это ты таскался за мной…
Они чуть не подрались.
Причиной всему была ее беременность.
– Чего ты орешь на меня?! Я что, сплю не с тобой?!
Но Филипп был в бешенстве:
– Ты обещала… Ты говорила…
– Мне тоже не сто лет! – у Снежки уже началась истерика. – Мне тоже двадцать! Но я ведь уже сделала аборт! А если у нас потом не будет детей?
…Даже спустя столько лет Филя хорошо помнил, как она вдруг замолчала, словно внезапно осознав смысл сказанной фразы…
И как он словно оглох от внезапно наступившей тишины.
Его крик сиротливо повис в воздухе и, удрученно смолкнув от заставшего его врасплох безмолвия, он растерянно наблюдал, как ее глаза беспомощно наполняются слезами, – раздосадованно понимая, что снова и абсолютно сражен ее беззащитностью…
…Вся такая трогательная, со спутанными прядями влажных волос и закутанная в мохнатое банное полотенце, еще не успевшая обсохнуть после душа…
Она была всё так же одуряюще желанна…
Ну зачем? Зачем он устроил эти дурацкие разборки?! Ведь всё равно никогда и ни за что не сможет без нее…
…Но что сделано – то сделано.
И вот теперь, потрясенная его такой необъяснимой жестокостью, она ошарашенно смотрела на него, поверженно и пристально, словно пыталась понять: тот ли это мужчина, которому она однажды доверила свое сердце?
Такой невероятно злой, с копной густых черных волос, нервно им взлохмаченных, под стать грозному взгляду – категоричному и негодующему, словно она совершила нечто ужасное, чему нет и не может быть прощения…
…Был август. Почти полночь.
В раскрытое настежь окно врывался темно-сиреневый закат, весь изрезанный небрежными рисунками разорванных яркими бликами, непонятно откуда налетевших туч, которые всей своей тяжестью нависали над крышей их многоэтажки, замерев в душном сумеречном мареве.
Казалось, что даже время вокруг них остановилось, опешив от такой невероятно глупой ссоры, и недовольно хмурилось, разочарованно пожимая плечами: что за блажь? И как только вам не стыдно?
Но всё без толку – они не слышали, взрывная смесь непримиримых эмоций лишала последних капель рассудительности.
Глаза в глаза – как око за око.
И лишь только когда догорающая сигарета больно обожгла его пальцы, Филя, словно очнувшись от охватившего его приступа бешенства, быстро затушил окурок и уже примирительно привлек Снежку к себе.
–… Люблю тебя… – Он, как всегда, сдался первым – ведь это просто невозможно – так долго спорить с этими зелеными глазами. Особенно сейчас, когда в них так призывно отражались и тут же гасли лучи догорающего за окном заката…
Но натянутая, точно струна, Снежанна упрямо не желала мириться, полная исступленного отчаянья. Теперь злилась она и, не в силах побороть обиду, грубо оттолкнула его от себя – ресницы воинственно взметнулись вверх, слёзы пропали.
Она была готова сражаться – дальше и до конца!
«Я кто, по-твоему? Бесчувственная матрешка?!»
Она негодовала, и, казалось, по комнате уже летали электрические разряды, только зажги спичку – и всё!
Но сверкнула молния – ярко, точно вспыхнули тысячи свечей… так кстати напугав ее нереально громкими раскатами уже вовсю сотрясающего сонный город грома.
Словно сами небеса вдруг решили угомонить эту взбунтовавшуюся красотку, заставив ее привычно искать защиты в родных объятьях… и, доверчиво прильнув к Филиной груди, она наконец послушно замерла, вслушиваясь в его ровное, спокойное дыхание.