Елена Акселевна написала отцу Иоанну о некоторых сверхъестественных явлениях, которые ей пришлось пережить, и старец в ответном письме рассказал о похожих случаях, происходивших среди монастырской братии: «В монастыре у нас тоже бывают подобные явления. Я тебе говорил, что схимонах Пионий слышал голос: „Я такой-то святитель“. И отец Пионий кланялся ему. Впоследствии не стал обращать на голоса внимания, хоть и слышал их. Тогда поменьше стали говорить. Какой-то головной недуг. У схимонаха Николая была галлюцинация. Видел разные явления и слышал голоса. Потом все это прошло» (24.09.1952). Но и сам старец иногда чувствовал нечто странное: «Я тоже испытываю ночью страх, что кто-то есть в келлии. Тогда углубляюсь в молитву, и делаю крестное знамение, и читаю Евангелие, что знаю на память» (01.09.1953).
Мост к монастырю
«Некий инок говорит мне: „Вот уже сколько времени, как раз в два часа утра, стучат в углу, а сегодня в раму, и очень крепко“. Он думал, что стучит ангел. Я сказал ему: „Не ангел, а бес. Теперь не будет больше стучать“. Так и сбылось: перестал стучать» (17.09.1953).
Днем ночные ужасы не страшили, но и тогда случалось беседовать с посетителями монастыря о сверхъестественных явлениях: «Один мирянин сказал о своей жизни, что он живет хорошо и видит сны пророческие, которые сбываются. Я позвал его в келлию и поговорил с ним. Он сказал: „Кто живет худо, у того и сны худые, а кто живет хорошо, у того и сны хорошие“. Конечно, я говорил с ним много, он удивился.
Вот еще одна мне сказала: „Я святая“. У меня тогда не было времени поговорить с ней, а теперь скажу: „Такие не бывают святыми“.
У нас есть прозорливцы, но в своем отечестве пророки без чести. Знаешь монаха Бориса? Он теперь ходит в церковь в полумантии и в камилавке. Говорит, что в этом году умрет. Пошел ему восьмидесятый год. Ему сказано, что в этом году умрет» (22.08.1955).
«Посетил я монаха Бориса, у него сильный кашель, говорил он мне о чудотворной иконе, которая у него в келлии, затем показал мне свой дневник. […] Как ему верить о явлении ему Божией Матери? Преподобному Сергию Радонежскому явилась Богородица, и преподобный Михей тоже тут стоял, но не мог смотреть на Богородицу, закрыл руками свои глаза[6]. А Борис с умилением взирал на Пречистую Деву Богородицу» (08.09.1955).
Позже отец Иоанн поведал о своем собственном опыте встречи со сверхъестественным: «Жил я в скиту, пели мы с другим монахом, и во время службы, когда читали шестопсалмие, этот монах задумался. Я почувствовал его мысли, хотел стукнуть его по плечу и сказать: „Что ты замышляешь худое?“ Но воздержался, думаю: надо проверить, будет ли так делать, как обдумал? Оказалось, он в точности так и сделал, как думал…
Вот еще случай. У меня было лекарство от насморка. Я также чувствовал: инок в другой келлии хочет прийти ко мне за лекарством. Отнес ему лекарство, он говорит: „Как ты узнал? А я только хотел идти к тебе“. Ничего я не сказал ему.
Вид с озера на Валаамский монастырь в Финляндии
Иногда бывают совпадения. Скажут, как раз мысли, что другой думает, но тут трудно определить: случайное ли совпадение или диавольское внушение, чтобы ввести неопытных в самомнение как прозорливых».
Старец объясняет взгляд Церкви на прозорливость: «Прозорливость у святых совсем иначе бывает, ибо у них по Божией милости душа очищена от страстей и они видят душевным оком. Вот из многих приведу один пример. Преподобный Стефан ехал мимо Троицкой Лавры в двенадцати верстах от монастыря и поклонился игумену Сергию, а они в это время обедали. Преподобный Сергий сказал: „Встаньте, братия, и поклонитесь, ибо нам кланяется преподобный Стефан“»[7].
«Когда я жил в Петрограде в часовне, ходила к нам молиться пожилая женщина. Она всегда видела душой, кто к ним идет, и уже готовилась заранее встретить их. Также видела, когда и где был ее муж и как он вел себя в гостях. Она рассказала отцу Иоанну Кронштадтскому, а он сказал ей: „Тут нет греха, но тебе это не на пользу“, – и у нее пропала прозорливость» (06.02.1956).
Отец Иоанн считал себя недостойным того, чтобы сподобляться видений и переживать духовные откровения. Но он все-таки имел такую способность. Тито Коллиандер в статье «Христианство и культура» рассказал об одном случае, который приоткрывает внутренний мир старца. «Несколько лет тому назад большого духовного опыта старец, валаамский монах, провожал меня из Папинниеми до большой дороги. Мы шли не спеша, беседуя спокойно. Вдруг монах остановился, внимательно смотря прямо перед собой.
– Будто бы кто-то здесь поблизости молится, – сказал он.
Примерно в ста метрах за нами шла женщина. Мы остановились и стали ее дожидаться. Монах обратился к ней, но она не поняла его русскую речь. Я перевел:
– Вы молились только что?
Женщина явно удивилась:
– Да, я как раз читала Иисусову молитву, шла и повторяла ее.
– Так я и думал, – сказал монах».
Задушевная беседа
Из личных воспоминаний православного писателя Сергея Большакова известно, что он встречался со схиигуменом Иоанном на Новом Валааме. Как-то раз в августе они сидели в саду и беседовали. День был теплый и солнечный, но уже чувствовалось приближение осени. Прозрачный воздух, резкие тени. Тихое утро золотилось на солнце.
– Скажите, отец Иоанн, об уклонениях в молитве Иисусовой. Бывают они или нет?
– Как же не быть? Бес всюду приражается. Если к мирянину приставлен для искушения один бес, то к монаху – два, а к делателю и все три. Сборник «О молитве Иисусовой» и «Беседы о молитве Иисусовой», которые издал покойный игумен Харитон, читали?
– Читал.
– И там об этом говорится довольно много. А сущность та, что при молитве Иисусовой надо иметь глубокое смирение и отнюдь не мнить. А иные мнят. Для чего мы читаем молитву Иисусову? Чтобы, постоянно помня Господа и каясь в грехах, прийти в духовное умиротворение, внутреннее безмолвие и почувствовать любовь к ближнему и правде, – тогда мы живем в Боге, Который есть любовь. Но есть люди, которые смотрят на эту молитву как на некую магию, которая им доставит чтение мыслей, прозрение, дар чудотворений и исцелений и тому подобное. Такой подход к молитве крайне греховен. Так поступающие обольщаются бесами, которые им дают от себя некую власть, чтобы их совсем погубить навеки. Вот был я игуменом на Печенге. Это очень далеко, на берегах Ледовитого океана. Летом солнце три месяца не заходит, а зимой – трехмесячная ночь. И великое одиночество. Бурный океан и безлюдная, унылая тундра кругом. В таких условиях бывает, что, молясь исступленно, некие иноки весьма повреждаются и начинают слышать голоса и видеть видения и тому подобное. Одному такому стали слышаться голоса в келлии, будто ангельские, внушавшие ему, что он достиг дивной высоты и может чудеса творить и даже, как Спаситель, по водам ходить. Убедили эти голоса бедного испытать себя на деле, пройти по тонкому льду, якобы он уже невесом. Ну он и пошел, и провалился в воду. Хоть он и кричал и его вытащили, однако от холодной воды заболел и вскоре умер, покаявшись. Это крайний случай, а других бес иначе донимает. Молясь и видя в себе некий прогресс духовный, начинают они кичиться им и всех прочих считать низшими себя и недостойными, а в себе видеть избранный сосуд Божий. Такие молитвенники обычно всех осуждают, легко раздражаются при укорении, всегда пребывают в какой-то смуте. Хотя и говорится у апостола Павла, что взывающий ко Господу Иисусу Христу о спасении и исповедающий Его Сыном Божиим спасен будет, но Сам Спаситель поучает, что не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного [Мф. 7, 21]. А эти люди хотя и взывают, но сердце их отстоит далеко от Господа. Нужно, значит, к молитве прибавлять еще исполнение заповедей, ибо вера без дел мертва [Иак. 2, 20], и делами вера достигает совершенства.
– А как узнать, отец схиигумен, к кому обращаться за советом?
– Ищи себе старца тихого, доброго, смиренного, пребывающего в мире совести и внутреннем безмолвии, то есть никого не осуждающего. А от тех, которые всех осуждают, всем недовольны да еще и сребролюбивы, – от таковых беги, ибо с ними сам еще развратишься. Да помни еще и то, что со старцем жить можно до поры до времени. А как научился деланию молитвы да блюдению помыслов, то зачем тебе и старец? Нельзя все время быть ребенком, а с годами сам за все должен отвечать. Да и сам ты можешь старцем быть, когда придет время.
– То есть как это?
– Да очень просто. Старец есть человек, богатый духовным опытом и мудростью и великой любовью к людям. Старцами бывали и простые монахи, как достопамятный Зосима Верховский, с которого Достоевский списал своего старца Зосиму, а вовсе не со святителя Тихона или отца Амвросия. Прочтешь житие старца Зосимы – сам увидишь. Таковы же были старцы Василиск Туринский, Иоанн Молдавский, схииеродиакон Мелхиседек, преславный старец, доживший до 125 лет. Старец Даниил Агинский, великий подвижник и учитель, в Сибири, да вот Кузьма Вирский были простыми мирянами, а к ним за советом ездили не только миряне и священники, но монахи, и епископы, и из премудрых. А разве не старец, да еще какой, автор «Рассказов странника». В переписке отца Амвросия Оптинского я нашел, что был он из орловских крестьян, а как рукопись была найдена на Афоне, в Свято-Пантелеимоновском монастыре, то, вероятно, там есть и оригинал этой рукописи. Вероятно, этот странник, возвращаясь со Святой Земли домой, в Россию, заехал на Афон, как многие паломники делали, да и рассказал о своих хождениях старцу иеросхимонаху Иерониму (Соломенцеву), а тот приказал записать, или странник сам записал, да, может, на Афоне и остался. Как знать?
– А странничество – подвиг, отец Иоанн?
– Да, и какой! Только юродство выше, ибо труднее. Но юродствовать не дозволяется, а только очень немногим, по благословению великих старцев. Мы и малого-то снести не можем, куда уж там пускаться в великое. Вот о старце Леониде Оптинском такую историю рассказывают. Один монах надоедал ему просьбами благословить на вериги, а старец ему отвечал: «Зачем тебе вериги? Монашество само есть тяжкие вериги, если все делать как следует». Но монах все клянчил. Наконец старец благословил, а затем вызвал к себе монаха-кузнеца и сказал ему: «Придет к тебе завтра монах просить, чтобы ты ему вериги сделал, а ты скажи: „Зачем тебе вериги?“ – да зауши хорошенько». На следующий день прибегает разгневанный монах и объясняет, что он просил кузнеца сделать ему вериги, а тот вместо этого его заушил. «Ну вот, – сказал старец, – ты одной пощечины не стерпел, побежал жаловаться. Куда тебе носить вериги? Так вот и не надо выше головы прыгать».
– Вот мне отец Михаил говорит: сей, брате, доброе слово всюду, и в тернии, и при дороге, и на камени [см.: Мф. 13, 19–22], все, может, что-нибудь и произрастет, и плод принесет, даже сторичный. Что вы думаете, отец схиигумен?
– Ну, уж раз отец Михаил так сказал, надо слушаться. Сей доброе слово всюду – вот и будешь странствовать, как тот странник. Это, брат, немалый подвиг.
– А смогу ли я выдержать, батюшка?
– С верой сможешь, ибо сказано: все могу об укрепляющем меня Иисусе Христе [Флп. 4, 13]. Вот к молитве Иисусовой прилегай, она тебя и вывезет.
Наставник скорбящих
Схиигумен Иоанн нес послушание духовника Валаамского монастыря в Финляндии и в то же время был духоносным старцем. Понятия эти различны. Духовником, исповедующим и совершающим таинство отпущения грехов, может быть, согласно Церковному уставу, только рукоположенный во священники. Принимать покаяние, наставлять кающихся и провозглашать прощение грехов – обязанность всякого православного иерея.
Деятельность старца, строго говоря, не есть таинство. Поэтому всякий православный мужского пола, монах или мирянин, может стать старцем, если имеет такой дар. Чтобы сделаться священником, надо учиться, а старцем надо родиться. Немногие имеют такое призвание. В одном из писем Елене Армфельт середины 1940-х годов отец Иоанн объясняет: «Руководитель должен быть бесстрастным и иметь дар рассуждения, а именно: знать время, начинание, предприятие, устроение человека, крепость, знание, усердие, возраст, силу, немощь, произволение, сокрушение, навык, незнание, силу тела, сложение, здоровье и болезненность, нрав, место, воспитание, расположение, намерение, поведение, понимание, природный ум, старание, бодрость, медлительность, намерение Божие, смысл каждого изречения божественного Писания и многое другое. Вот каков должен быть руководитель в духовной жизни и какое иметь рассуждение».
Этот длинный список необходимых для старца качеств отец Иоанн приводит, чтобы показать свою неспособность быть истинным духовным наставником. И все же он пишет, что не отчаивается и с надеждой на Божию милость старается помогать своим духовным чадам.
Отец Иоанн был настоящим старцем, ибо сердцем понимал ближнего, любил его, соболезновал в скорбях. Такая черта – врожденная. Образование и обучение не меняют сердца человека. Знания и навыки старец, конечно, должен приобрести. Но главная черта, определяющая пригодность к будущему служению, должна быть уже в самой основе характера человека. Отец Иоанн умел выслушивать и успокаивать приходивших к нему со своими бедами монахов и мирян.
Как уже было сказано, задача старца – принимать людей, спрашивающих о духовной жизни, внимательно выслушивать их и давать правильные советы. Старчество – одна из самых глубоких православных традиций, это есть проявление внутренней духовной силы Православия.
Старцы живут, как правило, в монастырях, где являются часто и духовниками. Многие монастыри стали известны именно благодаря своим старцам, к примеру Оптина пустынь. Старцы этой обители преобразили религиозную жизнь России, сплотили Русскую Православную Церковь для несения великих скорбей во время и после революции.
Отец Иоанн нес обязанности старца, принимая паломников на исповедь у себя в келлии, а также отвечая на многочисленные письма. Иногда он отправлялся с посетителями на прогулку, во время которой можно было побеседовать о спасении души. Также и братия исповедовались отцу Иоанну и получали душеполезные наставления. «Некий инок приходит ко мне в скорби и говорит: „Жизнь прожил. Добрых дел у меня нет. Теперь мною овладела тоска. Как мне войти в Царствие Небесное?“ Поговорили вместе на эту тему и нашли новую надежду».
В своих посланиях отец Иоанн старался внимательно разобраться во всем, что волновало человека, в его бедах и заботах. Часто он как бы отождествлял себя со своим скорбящим духовным чадом. «Что ты написала о своем внутреннем состоянии, все это и у меня есть. Точно жила близ меня и записывала все мои душевные уклонения. Однако унывать не будем, но с Божией помощью постараемся полагать доброе начало, чтобы жизнь проводить в полном смысле по-христиански» (05.08.1954).
Отец Иоанн давал такие советы терпящим скорби: «Пишешь, что переживаешь тяжелое состояние душевное. […] В подобные тяжелые минуты одно есть средство: терпение и молитва» (17.03.1950).
Некоторые писали отцу Иоанну длинные письма, в которых просили подробных ответов на многие вопросы. Это, естественно, было не под силу старцу. Он так объясняет Елене Акселевне краткость своих писем: «Я стараюсь писать не на тему вопросов, а по устроению и жизни человека, так что вопросы его сами по себе отпадут и он забудет о них» (27.11.1951).
Составлять ответы, конечно, было совсем не просто. Столь обширная переписка бывала иногда в тягость старцу. «По два и по три письма лежат, все не могу собраться ответить, а отвечать надо непременно, ибо есть вопросы серьезные» (02.03.1951).